А ведь и верно! На спине комбинезона я заметил тогда две полосы, ткань в этих местах словно щеткой драли. Или отрывали что-то приклеенное…
Озадачиваю парней на поиск любого предмета, наличие которого в данном месте было бы необъяснимым.
— В общем — ищем всё. Иголки, нитки, винтовки и автомобильные колеса. Всё, что в лесу не растет. Понятно?
— Так точно, понятно! — вразнобой отвечают они.
— В таком разе — понеслись!
И ребята рванулись на поиски.
Приняв за центр место обнаружения тела, начинаю описывать концентрические круги, постепенно увеличивая их радиус. Трава… веточки… нет, всё не то… Как он сюда попал? Сверху навернулся? Похоже, ибо, как раз в этом месте ветки обломаны. Понятное дело, что никаких следов волочения тела я тут не найду. На дереве лежал… Дерево при этом не обгоревшее, а ведь это сухая сосна — полыхнула бы на раз-два…
Через пару часов делаю перерыв. Ребята подтягиваются ко мне. У них тоже голяк. Ничего вокруг не обнаружено.
Резюме?
Все это — подстава!
Комбинезон опалили заранее, закрепили на плечах рюкзак, чтобы случаем не посеялся и запулили сюда… кого? Живого человека? В обгорелом-то комбинезоне? За каким, простите, рожном? Да ещё и с погонами.
Хорошо, допустим, что кидали его в сорок пятый. А отчего такое пренебрежение к форме? Проще уж плакат на лоб присобачить — 'Я — шпион!'.
Стоп!
Плакат…
Американцы сделали всё, чтобы его заметили. Не просто заметили, а обратили самое пристальное внимание.
Не жалко им человека было?
Нет.
Не жалко…
А почему?
Не опасались, что он проколется?
Судя по всему — не опасались. Отчего же?
А оттого, что ничего он рассказать уже не мог…
Потому, что закинули его сюда уже мертвого.
Как приложение к вещмешку.
А что у вас, ребята, в рюкзаках?
Ящик там.
Вот кружок и замкнулся. Теперь цель этой акции стала понятнее. Все эти фокусы с оружием и снаряжением преследовали одну цель — чтобы покойника не закопали в первой же братской могиле. Его снаряжение должно было обязательно попасть в руки НКВД. И что там такого интересного?
Ящик с документами.
Оттого и выбрана эта модель, что её можно открыть в обход всех хитростей. Сейчас я даже сумел вспомнить давно, казалось бы, забытые моменты из своего прошлого…
***— Итак, товарищи, смотрим все сюда… — капитан Носов повертел в руках кожаный портфель. — Чем отличается спецпортфель от обычного дипломата, вы уже поняли. А вот теперь посмотрим, чем же отличаются начинки различных моделей…
Несколько движений — и в его руках появляется стальной чемоданчик.
— Перед нами спецчемодан для транспортировки документации производства еще гитлеровской Германии. Сделана эта штучка в Магдебурге, аж в сорок четвертом году. Для того времени — изделие очень качественное! Одно время мы даже собирались его выпускать уже у нас. Данная штучка снабжена системой самоликвидации при нештатном или неправильном открывании. Там внутри имеется тротиловая шашка весом в семьдесят пять граммов. Для того, чтобы поотрывать руки-ноги излишне любопытным — более, чем достаточно.
По знаку преподавателя мы подходим ближе.
— Смотрите!
Быстрые пальцы капитана устанавливают код. Толчок — и верхняя часть чемоданчика сдвигается на несколько сантиметров.
— При этом из петель выходят четыре зацепа, которые в транспортировочном положении надёжно скрепляют половинки чемоданчика. Теперь его верхнюю часть можно приподнять.
Он откидывает крышку.
— Каждая половинка чемодана запирается своим ключом — вот таким, — капитан крутит в руках связку ключей. Отпирает замки и откидывает стальные пластины, закрывающие отделения чемоданчика. — Пластины эти весьма прочные — из закаленной стали. Взломостойкость такого чемодана по пятибалльной шкале мы оцениваем в четвёрку. На то, чтобы взломать его, даже и имея все необходимые инструменты, уйдет не менее часа. Да ещё и взрывчатка… не подарочная штука!
— А как работает самоликвидатор? — задает вопрос кто-то из задних рядов.
— Смотрите, — Носов приоткрывает вторую пластину. — Заряд можно ставить в любое отделение. Пружина устанавливается на боевой взвод заранее. Но! Тут есть и второй ударник, который взводится при сдвигании половинок чемодана относительно друг друга. Так что налицо независимое дублирование. Если код набран правильно, то колесики цифрового замка блокируют доступ к взрывателю. У обоих ударников есть боковые выступы, которые в этом случае упираются в боковые поверхности колесиков. Накола капсюля при этом не произойдёт.
— А если неправильно?
— Вы не сможете сдвинуть половинки, они так и останутся заблокированными. Если же высверлить запорный механизм — невозможно будет заблокировать ударники.
— А отчего же его не использовали и мы?
— Использовали. Пару месяцев. Пока, совершенно случайно, не выявили один дефект…
В руках капитана появляется тонкая стальная спица.
— Если вставить её вот под это колёсико…
Мы все затаили дыхание.
— Смотрите куда она вышла…
Заглядываю через плечо преподавателя.
Кончик спицы торчит прямо перед капсюлем.
— Вот и всё! Может сработать любой из ударников — до капсюля он не достанет. Садитесь — и крутите колесики, подбирая код. Можете сверлить, пилить — что хотите. Только кувалдой не бейте.
Беру в руки чемоданчик и разглядываю его.
— Ещё в конце сорок пятого был отдан приказ — сдать все эти изделия и впредь не использовать, — продолжает капитан. — Но идея всё равно не пропала, на этой основе мы придумали уже свои спецпапки, с которыми сейчас и познакомимся…
Я тогда больше думал о свидании с будущей женой, нежели о всяких там спецпапках, оттого и забыл про эту лекцию, как только закончились занятия. И вспомнил только сейчас…
Вот, значит, какие фокусы задумали американцы. Так сказать — выстрел в прошлое. Знать бы теперь только в кого? И каким образом?
Сядем и поразмыслим.
Потсдам.
Наша зона оккупации, американцев там не должно быть. Так?
Допустим…
Нет. Не пляшет. Могли они там быть. В первое время союзники туда-сюда шастали вполне себе свободно. Но, если бы они хотели чтобы информация попала к ним, то и обрядили бы покойника в американскую форму. Дали бы ксивы соответствующие, американское же оружие — его бы и переправили к союзникам. Вот только чемоданчик… наверное, тоже вернули бы, но содержимое просмотрели бы внимательно…
Что выходит?
Те же яйца — вид сбоку.
Проще уж в нашу форму одеть, вот как сейчас…
Берём за аксиому — чемодан должен попасть в НКВД.
Что в нём?
'Золото и брильянты!'
Щас… Ищите дураков в зеркале.
Ноутбук?
Не влезет он туда.
Жесткий диск с информацией!
Ага. Из чугуна.
Включать его куда прикажете?
Отрава?
Это, какая же?
Какой-нибудь супер-пупер яд?
Ну, похоронят пару десятков особистов. Дальше — что?
А ничего. Сожгут бензином эту штуку со всеми потрохами и окружающей обстановкой, только и делов. Дома, чай не свои — немецкие, чего их жалеть-то?
Опять мимо.
А что народная мудрость в этом случае говорит?
'Рана от сабли зарастает, а от языка — никогда!'
Век живи — век учись!
Люди еще когда доперли — какое оружие самое разрушительное!
Язык.
Понятное дело, что не в свежезаконсервированном виде.
Бумаги там. И, скорее всего — подлинные. В том смысле, что информация в них правдивая. Достаточно важная для того, чтобы наши в эту инфу поверили. А вот среди этих несомненных и безусловных 'подлинников', как пить дать, затесалась парочка чрезвычайно вредных бумажонок. С помощью которых можно уже нашими руками натворить таких делов… Что черти в аду подпрыгнут!
Это-то мы могём… дров наломать. Вот тут уж никого специально учить не надобно, сами хоть кого обучим…
Резюме.
Тротил не рванет. В этом случае и огород городить не стоило. Вспомнит кто про фокус со спицей или нет, черт его маму знает. Нет, так рисковать не будут. Скорее всего, для большей правдоподобности хлопнет капсюль воспламенитель… а заряд-то и не рванет… А то, мало ли? Будет там такой же будущий дед-орденоносец, как тот, что в меня стрельнул в сорок первом… с него станется этот ящик и пинком ноги зафутболить куда-нибудь в сторонку. Так сказать — от греха подальше.
Ладно, с ящиком и 'провалёнышем' можно сказать, разобрались. И что теперь делать? Прихожу я к особисту и выкладываю ему свои соображения. Поверит? С какого бодуна? Он мужик неглупый и именно поэтому в руки мне ничего не даст. Предпочтет дотащить эти штучки до вышестоящего начальства — пусть оно и решает. И никакие мои соображения и убеждения ни к чему не приведут. Так что 'рванет' этот заокеанский подарочек со всей, авторами этой штуки заложенной, силой. И полетят клочки по закоулочкам…
Раздумья мои были прерваны возвратившимися ребятами. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — поиски успехом не увенчались. Ну, собственно говоря, чего-то похожего я и ожидал.
— Ну что, товарищ Котов? — сбоку нарисовался лейтенант. — Вы осмотрели место? И какие будут выводы?
— Самые невесёлые, товарищ лейтенант…
Господи, что я несу?! Однако, теперь уже поздно… надо что-то срочно изобретать.
— Это почему? — удивляется тот.
— Потому, товарищ лейтенант, что в вещах отсутствуют некоторые важные предметы. На месте их тоже нет. Так что у меня нет даже и предположений, куда всё это могло запропасть…
Лейтенант озадаченно чешет затылок.
— Ну… мы забрали всё, что было при погибшем.
— А отчего он погиб? Вы установили?
— Увы… — разводит он руками. — Наш врач не сумел установить причину смерти.
— А тело он осмотрел?
— Да.
Черт, что же я майора об этом не спросил?!
— Вы при этом присутствовали?
— Да.
— Что-нибудь любопытное нашли?
— Нет, — пожимает он плечами. — Ничего особенного.
А что я хотел услышать? Мол, на груди был вытатуирован герб США? Лозунг — Билл Гейц — мастдай?
Щас…
Не такие уж там дураки сидят… Уж всё, небось до мелочей предусмотрели.
— … чуть ниже плеча…
— Простите, товарищ лейтенант, не расслышал — что ниже плеча?
— Шрам у него был на левой руке. Вот тут, — и он показывает рукою место.
— Большой?
— Не очень. Овальной формы, сантиметра три длиной и сантиметр в ширину. Совсем свежий.
Что же они им маскировали? Явно было что-то такое, чего в этом времени у человека, особенно у советского, быть просто не могло.
— Где сейчас тело?
— Похоронили мы его… он тут уже давно, наверное, лежал. Так что… сами понимаете.
Понимаю. То, что осмотр тела я уже не проведу.
— Далеко?
— Бойцы в лес унесли. Вон туда, — он показывает направление. — У майора отметка на карте есть.
— Хорошо… Делать нам тут больше нечего, так что давайте уж на соединение с нашими двигать потихоньку.
Глава 16
— Ну, что, старший лейтенант, счастливо оставаться! — Осадчий повернулся к Винниченко. — Вы свою задачу выполнили, теперь наша работа начинается.
— Не всю ещё, товарищ майор, ещё бункер сберечь надо. Заряды проверить, новые установить — мало ли? Так что нам тут работы хватит…
— Ну что ж, тогда — удачи вам! — Особист пожал руку старшему лейтенанту и повернулся, собираясь уходить.
— Товарищ майор!
— Да?
— А спецгруз ваш? Его ж тоже эвакуировать нужно, ведь так?
— Не волнуйтесь, старший лейтенант, — майор на секунду притормозил, — об этом мы уже позаботились. Это ведь наша задача и никто её пока не отменил.
— Тогда — понятно, товарищ майор! Не смею более вас задерживать!
Лязгнула закрывающаяся дверь, и Винниченко повернул за собою рычаги задрайки.
Пройдя по коридору несколько шагов, он свернул вбок. Здесь, у амбразуры уже дежурил один из десантников. Пулеметы уходившие бойцы унесли с собою и поэтому на столике лежал автомат.
— Ну как? — спросил у десантника старший лейтенант. — Уходят?
— Совсем уже ушли. Шагов не слышу.
— Быстро они это… не ожидал.
— Так они подвалы эти знают, вон сколько в них просидели уже.
— Ладно. Ты смотри там, пойду за радистом, пора уже и на связь, полковник уж все жданки съел, поди…
Радиограмма.
'Лесничему'
Самолет вылетел по указанному маршруту. Организуйте встречу.
'Пилигрим'
Радиограмма.
'Пилигриму'
Подготовьте объект для приема комиссии. Поздравляю с успешным выполнением задания.
'Лесничий'
Осадчий закрыл планшет с картой и поднялся с пенька.
— Ну что, капитан, все твои бойцы подошли?
— Все, товарищ майор, — Кондратьев поднялся следом за ним. — Двадцать минут назад пришли бойцы из складского охранения, ещё патронов принесли. Не нагорит нам по шеям-то за такие вольности там? Ведь сколько снаряжения оттуда мы вынесли?
— Не нагорит. Для чего-то там всё это собирали ведь? Может, как раз на такой вот случай и складировали. Ты разведку выслал?
— Ещё вчера ушли. Два часа назад связной приходил, говорит — все тихо, немцев нет.
— Тогда — командуй выступать.
— Слушаюсь! — капитан козырнул и спустился вниз с пригорка.
Прошло несколько минут, и колонна красноармейцев вытянулась вдоль лесной дороги. Грузовики с орудиями на прицепе следовали в хвосте колонны, а танк шёл замыкающим. Для нескольких пушек не хватило грузовиков, и в них были запряжены лошади. А одну сорокапятку и вовсе — катили вручную. Спустившись с холма, колонна понемногу втянулась в лес и вскоре уже ничего не напоминало о её существовании.
Лежавший у поваленного дерева боец осторожно приподнял голову. Вот опять… опять тот же звук! Настороженные черные глаза обшарили лес. Нет… никого не видать. Но что-то же шумело только что?
— Ляксаныч! — свистящим шёпотом окликнул он напарника. — Слыхал чего?
— Не слыхал… сызнова тебе всякая хрень мерещится?
— Не хрень это! Навроде как железо лязгнуло!
— Откель ему взяться-то? Почитай, часа четыре тут лежим, это кто ж такой терпеливый здесь выискался?
— А ну, как приполз кто?
— Тю! Ты дурный? Это сколько ж ему ползти-то было?
— Ты как знаешь, а я посмотрю всё-таки.
— Делать те неча… ступай себе. Только далеко не уходи, а то ищи тебя опосля…
Первый боец подхватив с земли винтовку, поправил шинель и осмотревшись, двинулся к ближайшим кустам. По дороге он внимательно смотрел под ноги, чтобы не наступить на сучок или на ветку, и оттого не сразу заметил, как приблизился к кустам.
Вот и они. Уже начавшая опадать листва, позволяла рассмотреть их на несколько метров в глубину.
Чисто…
Никакого движения не было.
Присев на корточки, боец прислушался. Действительно — тихо. Даже вечно неугомонные птицы нынче молчали.
До места, откуда слышался подозрительный звук, оставалось пройти ещё метров пятнадцать. Но для этого необходимо было войти глубоко в кусты. Туда, где они снаружи не просматривались.
Поразмыслив, боец приладив на винтовку штык, осторожно раздвинул им ветки кустарника. Сделав несколько шагов, присел снова и оглянулся назад. Увидев ободряющий взмах руки товарища, уже бодрее шагнул вперед.
Вот и кусты, здесь листва ещё не успела опасть окончательно, и какое-то укрытие они пока обеспечивали.
Раздвинув штыком ветки, боец шагнул вперед, совершенно при этом исчезнув из поля зрения своего товарища. Ничего, ещё пяток шагов и можно будет идти назад…
Сделав еще три шага, боец снова раздвинул руками ветки.
Он стоял на краю небольшого овражка. На самом его краю, из-под его ног скатывались вниз небольшие комочки земли.
Красноармеец стоял на краю овражка и смотрел вниз. Туда, откуда уставились на него недобрым взглядом несколько винтовочных стволов. И державшие их в руках немцы явно не собирались приветствовать его праздничным салютом…
Ноги сразу же словно прикипели к земле и во рту пересохло.
Один из немцев призывно махнул рукой.
— Комм!
'Что он хочет? Идти к ним? А как же пост… скоро наши подойдут…'
Справа обозначилось движение, и боец увидел еще нескольких немцев торопливо забегающих ему во фланг.
'Не уйти… Стоит сделать хотя бы шаг — срежут из винтовок, даже и не вскрикну. Шумнуть? Немцы смотрят внимательно, настороже. Не дадут и рта раскрыть — завалят.'
Махавший рукою немец нахмурился и ещё раз повторил свой жест, для острастки пошлёпав рукою по стволу автомата.
'Вон ещё бегут. Сколько же их тут? Нас ждали… Опять предал кто-то?'
— Комм, Иван!
Отяжелевшая враз винтовка пудовой гирей потянула руки вниз. Ноги совершенно автоматически сделали шаг вперёд.
'А в стволе патрона нет… И перезарядить не успеть, стоит только рукою шевельнуть — и всё…'
Ещё шаг… ноги оскальзываются на склоне, и боец, потеряв равновесие, садится на землю, съезжая вниз по скользкому склону. Винтовка нелепо задирается в небо, словно угрожая штыком нависшим облакам. Это его движение вызвало улыбки у немцев. До них всего пара шагов.
— Ваффен хинлеген! Оружие бросать!
Боец уже внизу и немцы окружают его полукольцом. Они уже не так насторожены — жертва никуда отсюда не убежит. Склон крутой и скользкий — вверх не выскочить. А вперед идти некуда, кругом стоят немецкие солдаты.
Опираясь на приклад, боец пытается встать. Снова поскальзывается, взмахивает левой рукой, пытаясь удержаться на ногах. Это удаётся плохо и он снова оступается, чуть сместившись вбок. Солдатам уже откровенно смешно, они еле сдерживают улыбки.
Боец, пытаясь устоять, ещё раз взмахивает руками, на этот раз уже обеими… и выброшенный вперед в резком выпаде штык пробивает плечо стоящего напротив немца…