Значит, есть ещё какая-то деталь или детали, которые, с точки зрения особиста, являются уж совсем из ряда вон выходящими и однозначно идентифицируют меня, как человека знающего. Супер!
Дело за малым — назвать эти детали…
Особист…
Нет, не то. Документы могли и не уцелеть. Да и не знаю я, что там в них понаписано.
Танкист…
И что?
Чем он принципиально от обычного бойца или командира отличается?
Да еще настолько, что это так уж в глаза бросается?
Нет.
Не в этом дело.
Потсдам… уже теплее…
Германия, сорок пятый год!
Блин!!!
Поднимаю правую руку и провожу ею по плечу.
Майор вздрагивает!
Попал!!!
Это же погоны!
Никто из особистов их до этого не видел!
***Стукнула входная дверь, и сидящий за столом Кранц поднял голову.
— Вилли? В чем дело?
— Прибыл гауптман Хорст, герр гауптман.
— Один?
— Так точно, герр гауптман, один!
— Проси его сюда… — Кранц встал из-за стола навстречу вошедшему.
Хорст выглядел уставшим и чем-то озадаченным.
— Здравствуйте, Генрих! — шагнул к нему хозяин кабинета. — Отчего вы один? Где наш молодой друг? Где Лемке?
— В лесу, герр гауптман. Как и большинство его солдат.
— Не понял?
— Как вы и приказали, мы организовали засаду на русских курьеров. Долго ожидать не пришлось, уже утром мы увидели мотоцикл, который направлялся в сторону их лагеря.
За рулем был один солдат, и Лемке решил, что он за кем-то послан. Так оно и оказалось, уже через два часа этот же мотоцикл выехал в обратном направлении.
— Один? Или были ещё пассажиры?
— Были. Ещё один солдат, по-видимому охранник, и офицер. Он сидел в коляске. Мои ребята сняли водителя и подранили офицера.
— А охранника?
— У нас было всего два стрелка. Да и офицер был значительно более интересен, чем какой-то там солдат.
— Продолжайте, милый Генрих, я вас очень внимательно слушаю!
— Русских выбили из седла таким образом, чтобы мотоцикл остановился перед засадой. В результате он успел отъехать вперед и исчез из поля зрения стрелков. Предвидя это, я заранее определил им запасную позицию, куда они сразу же после выстрелов и направились. Мало ли… русские могли бы оказаться гораздо более непредсказуемыми, чем мы предполагали.
— Так…
— К сожалению, герр гауптман, всё пошло именно по наихудшему сценарию. Водитель был убит, а офицер ранен в бок. Тем не менее, он оказал ожесточенное сопротивление. Ему удалось убить троих и ранить семь человек.
— Это каким таким образом?
— Он вывалился на дорогу с пулеметом в обнимку. Несмотря на свои раны, стрелком он оказался очень неплохим! К сожалению, Лемке сосредоточил все внимание только на нём и совершенно упустил из виду уцелевшего охранника. А тот оказался под стать своему начальнику! Убил одного моего стрелка и бросил гранату во второго. К счастью, тот уцелел, его только немного зацепило осколками. Досталось и мне…
— Вы ранены? Так отчего же вы здесь?
— Пустяки, герр гауптман, слегка задело левую руку, только и всего…
— Все равно, Генрих, всё равно! Хирург в нашем госпитале — истинный мастер своего дела! Вы должны непременно его навестить! Слышите меня, Хорст? Не вздумайте от этого увиливать — проверю!
— Слушаюсь, герр гауптман!
— То-то же… Итак — продолжайте!
— Взять офицера живым не удалось, он отстреливался до последнего патрона, а когда они закончились — подорвал себя гранатой. При этом убил ещё одного солдата и одного ранил.
— Однако…
— Лемке приказал взять уходившего охранника, причем, взять обязательно живым! Хотя мы вполне могли его подстрелить. И, видит бог, у меня были на это все основания!
— Генрих, Генрих! Что с вами?! Я вас не просто не узнаю!
— Извините, герр Кранц…
— Да, полноте, мой друг, что вас так взволновало?
— У этого… красного… была не совсем обычная винтовка…
— То есть?
— У него была винтовка моего заместителя. Я узнал бы это оружие из тысячи, ведь это мой подарок…
— Поясните?
— Это оружие, как и моя собственная винтовка, было выполнено по отдельному заказу. Специально подбирались стволы, прицелы тоже, ложи делались под конкретного человека, так что это далеко не стандартные винтовки. В бинокль всё это можно рассмотреть достаточно подробно. Так что не сомневайтесь, герр гауптман, это она! Теперь я знаю, кто убил моего товарища!
— Хм… И что ещё вы смогли разглядеть?
— Ну… судя по тому, что офицер остался его прикрывать… да и весь дальнейший ход боя это только подтвердил — основным пассажиром был именно этот человек!
— Тоже офицер?
— Нет. Он был одет в обычную солдатскую форму. Знаков различия никто не разглядел, но это точно не офицер. На вид ему более сорока лет. Тем не менее, двигается он очень грамотно и… легко. Даже и получи я приказ на открытие огня, не уверен, что сумел бы его подстрелить первым выстрелом. Он почти не показывался в поле зрения, а во весь рост я видел его только один раз, да и то — на пару секунд.
— Лемке рассчитывал взять его живым?
— Да. И, кроме того, он хотел понять — куда пойдёт русский? Для этого в монастырь успели прорваться несколько наших солдат, они должны были проследить за этим и взять русского тогда, когда это будет наиболее удобно.
— И что же?
— Я не входил в монастырь, оттого и не могу сказать это определённо. Наша группа осталась снаружи. Мы должны были предотвратить подход подкреплений противника из лагеря. Но оттуда так никто и не вышел. А вот в монастыре внезапно начался бой! Сначала это были отдельные выстрелы, потом… такое впечатление, что там была засада. Во всяком случае, из группы Лемке уцелели только те солдаты, которые оставались с нами вместе на позициях. Он сам ушел вместе со своей основной группой. И, судя по всему, вместе с нею и остался там, внутри этих негостеприимных стен…
— Вы не пытались оказать им помощь?
— Нарушив ваш недвусмысленный приказ? Если бы мы даже и попытались войти в ворота, то имеющихся в моем распоряжении солдат хватило бы только на несколько минут боя. Для засады их было вполне достаточно, а вот для штурма монастыря… Там уже была почти вся группа Лемке, а это более тридцати человек! А нас всех было около десятка, считая моего стрелка, который, несмотря на свои раны, остался на своём посту!
— Извините меня, Генрих, но вы должны меня понять… Я был очень привязан к обер-лейтенанту…
— Понимаю вас, герр гауптман. Но… война есть война, никто из нас не застрахован от таких случайностей.
Кранц встал из-за стола и, достав из шкафа бутылку коньяка и пару рюмок, налил себе и Хорсту.
— Давайте выпьем, гауптман. За наших погибших товарищей.
Помолчав пару минут, Кранц поставил на стол рюмку и уже совсем другим тоном обратился к снайперу: 'Какие вы сделали из всего этого выводы, гауптман?'
— В монастыре есть посты русских. Они внимательно отслеживают окружающую обстановку и имеют возможности для организации внезапного нападения. Исходя из того, что эти развалины уже проверялись раньше и никого там отыскать не удалось, — развел руками гауптман, — всё это хорошо замаскировано, и найти русских с наскока не выйдет. Я не думаю, что это самодеятельность отряда окруженцев. Да и посудите сами, герр Кранц, отряд Лемке начитывал почти тридцать хорошо подготовленных солдат, ведь так?
— Так.
— Так сколько же нужно человек, даже и учитывая возможность организации ими засады, чтобы уничтожить их всех? Как минимум — столько же. И это тоже должны быть опытные солдаты. Ведь из монастыря так никто и не вышел, даже и к воротам не приблизился, уж этого-то мы бы не пропустили!
Хорст снова налил себе коньяка.
— Огонь велся также со стен и башен. Помимо этого, я насчитал как минимум два пулемета, которые контролировали подходы к монастырю и не принимали участия в бою. То есть у противника есть силы ещё и на это! И там имеются грамотные командиры, которые не упустили из виду и этот аспект боя! Нет, герр гауптман, там сидят не дилетанты! Не знаю, кто вам там рассказывал об отсутствии у них вооружения. Я этого не заметил. На слух огонь вело не менее трех пулеметов, не считая прочих стреляющих.
— То есть красные нас там ждали… — вертя в руках пустую рюмку, задумчиво проговорил Кранц.
— Во всяком случае — они были готовы и к такому повороту событий.
— Ну что ж… — хозяин кабинета поднял голову, — ладно… Этот раунд остался за ними. Благодарю вас, Генрих! Вы мне очень помогли!
— Мой рапорт будет у вас на столе через два часа, герр гауптман, — сказал снайпер, вставая со своего места.
Проводив гостя, Кранц поднял телефонную трубку.
— Мойзель? Соедините меня с подполковником Нойманом…
***Лежавший на койке человек повернул голову на звук открывающейся двери. Увидев вошедшего, он приподнялся на кровати.
Лежавший на койке человек повернул голову на звук открывающейся двери. Увидев вошедшего, он приподнялся на кровати.
— Лежите, сержант. Как ваша нога?
— Да получше уже, товарищ майор. Меньше болит, может быть, и встану уже скоро.
— Не торопитесь. Время пока ещё есть.
Майор Осадчий присел на край кровати.
— Вот что, Лемешев, вы говорили, что у вас есть вариант для связи с нашими подпольщиками.
— Есть, товарищ майор! Есть такое дело!
— Тогда — рассказывайте. Что нужно сделать? И куда должен прибыть связной?
— Надо быть на железнодорожной станции. Встреча будет там…
Глава 10
Остановившийся у платформы паровоз выпустил густое облако пара, на несколько секунд накрыв им всех встречающих. Поэтому появление около паровоза ещё одного человека прошло незамеченным. Оглядевшись, человек неторопливо зашагал в сторону станционных построек.
Подойдя к зданию станции, человек приоткрыл дверь и вошел внутрь. Кроме орудовавшей веником женщины, внутри никого не было. Осторожно обогнув кучку мусора на полу, визитер подошел к окошку продажи билетов и постучал в него рукой. Ещё раз…
Скрипнув, оно приоткрылось.
— Девушка, — наклонившись к окошку, проговорил гость, — мне бы Павла Петровича отыскать? Не поможете?
— Велихова?
— Его самого!
— Так, — она обернулась и посмотрела куда-то в сторону, — он только через час будет. На обед ушел… вы через часочек тогда и подходите.
— Ага! Ничего, если я тут обожду?
— Да, ради бога! Места здесь не купленные, сидите, коли охота.
Визитер, осмотревшись по сторонам, устроился около окна. Смахнув со скамейки несуществующую пыль, он уселся и поставил рядом свой чемоданчик. Открыл его и вытащил оттуда бутылку с молоком, заткнутую пробкой и небольшой сверток. Развернул, достал кусок хлеба и отломил от него половину. Убрав остаток назад, выдернул пробку из бутылки и принялся, не торопясь, перекусывать.
За этим занятием и застал его наряд полицаев, вошедший в зал ожидания.
— Это кто тут у нас такой расселся? — подошел к нему старший полицай. — Документы есть какие? Покажь!
Человек невозмутимо допил молоко, заткнул пробкой уже пустую бутылку и вытащил из внутреннего кармана пиджака какую-то бумагу.
— Извольте, господин полицейский.
— Старший полицейский!
— Извините, не знал…
Полицай развернул бумагу.
— И кто это тут у нас такой? Невзоров Олег Михайлович… это что? А… состоит на службе в управлении… э-э-э…
— Дойче рейхсбанна. Управление германских железных дорог.
— Не слепой! И так всё вижу. Здесь чего делаете?
— Мне начальник станции нужен. По делу я к нему.
— Это по какому же?
— Начальство наше недовольно — работаете плохо…
— Мы?!
— Станция в целом. Составы задерживаются, вагоны разукомплектованные приходят… Уже хотели сюда с инспекцией ехать, да в последний момент герр Шоберт распорядился сначала мне сюда съездить, ещё раз всё проверить, да ему доложить.
— Шоберт? Это кто такой?
Невзоров удивлённо посмотрел на полицейского.
— Шутить изволите? Начальника дистанции не знаете?
— Хм… Так это же не мое начальство… ну да ладно, держите ваши бумаги. Сейчас я у Таньки спрошу, когда он будет…
— Она сказала — обедать пошел. Полчаса уже почти его жду.
— А! Ну так и скоро будет уже, он тут рядышком живет.
Утратив интерес к собеседнику, полицай отдал ему документ и с независимым видом вышел из комнаты на улицу. Его напарник молча проследовал за ним.
Проводив его взглядом, человек прислонился спиной к стене и, надвинув кепку на лицо, задремал.
— Это вы меня искали?
Невзоров поднял голову и сдвинул назад кепку.
Перед ним стоял уже немолодой мужчина в кителе железнодорожника.
— Вы Велихов?
— Ну, Велихов. А вы откуда к нам? И от меня чего надобно?
— Невзоров я. Олег Михайлович, к вашим услугам! А прислал меня сюда господин Шоберт. Так вы и сами всё знать должны.
— Да. Знаю об этом… Что-то задержались вы там, ещё вчера мы вас ждали.
Невзоров развел руками.
— Так я что? Я человек маленький. Сказали — жди, вот и ждал. А на поезд меня только сегодня посадили…
— Ладно. В кабинет ко мне пойдёмте, там и поговорим.
Они оба вышли на улицу и, обогнув здание, вошли в него с другой стороны. Пройдя по скрипучим половицам узкого коридора, Велихов открыл дверь и кивком головы предложил гостю входить.
Сам он повесил на вешалку фуражку и сел за стол.
— Ну, слушаю вас. Чем могу быть полезен?
Визитер осмотрелся по сторонам, задержал взгляд на закрытой двери.
— Вам Иван Дмитриевич кланяться велел.
— Это кто ж такой-то?
— А тот, что Алексеев.
— Не помню такого.
— Ну как же? Ему уже лет шестьдесят стукнуло, вот сам и не приехал.
— Ну… тому, о ком я сейчас подумал, столько ещё не натикало. Ему лет сорок, не более.
Оба собеседника замолчали. Велихов поднялся, подошел к двери и запер её на замок. Вернулся за стол.
— Слушаю вас. Что от меня требуется?
***— Прошу садиться, герр Нойман! — Кранц встал из-за стола и указал вошедшему гостю на кресло. — Кофе? Коньяк?
— Коньяк. Хотя и от кофе тоже не откажусь.
Кранц поднял трубку телефона.
— Вилли? Два кофе и коньяк моему гостю.
Прибывший офицер был строен и сухощав. Ладно пригнанный мундир только подчеркивал это.
— Я получил из Берлина приказ оказать вам максимальное содействие, герр оберст.
— Момент, момент, момент! — поднял руки в защитном жесте хозяин кабинета. — Здесь меня знают как гауптмана Кранца, герр оберст-лейтенант. Давайте и впредь будем этого придерживаться. Не возражаете?
— Как вам будет угодно… герр гауптман.
— Вот и хорошо.
В дверь постучали, и вошедший солдат быстро накрыл столик. Расставил на нем чашки, налил кофе и вышел из кабинета.
— Прошу к столу, герр Нойман.
Через несколько минут гость поставил на стол пустую чашку.
— Ваш кофе превосходен! Не ожидал встретить здесь такого ценителя!
— Это подарок адмирала… Итак, герр оберст-лейтенант, перейдём к делу?
— Разумеется.
— Смотрите, — хозяин кабинета развернул на большом столе карту. — Вот интересующий нас объект.
— Монастырь?
— Это прикрытие. Сам монастырь давно заброшен и пуст.
— Тогда что же?
— Где-то в нём имеются входы в подземные помещения. Я не знаю, где именно расположены сами подземелья. Может быть — в самом монастыре. Возможно, что и не в нём. Пока мы этого не знаем.
— Тогда отчего было выбрано наше подразделение? У нас, насколько вам известно, совсем другая специализация. Мы не занимаемся штурмом подземелий.
— Никакого штурма не будет, герр Нойман. Я еще не выжил из ума настолько, чтобы положить наших солдат перед их пулеметами.
— А они там есть?
— Есть. По тревоге красные занимают позиции вот тут и вот здесь — видите обозначения? Это пулеметные точки. В обычное время они пусты, и на стенах и башнях никого не видно. Красные могут очень быстро туда пройти, гораздо быстрее, чем это сделают ваши солдаты при штурме.
— То есть вы хотите, чтобы мы незаметно…
— Нет. Никто не сказал о том, что эти позиции — единственные. Наверняка есть и другие, в том числе и внизу. Более того, я уверен, что и сами подземелья приготовлены к взрыву на случай их захвата противником.
— Хм-м… Тогда… не будете ли вы так любезны разъяснить мне этот момент подробнее?
— Охотно, герр Нойман. Никаких столкновений мне не нужно, нам требуется весь этот бункер — целым и невредимым. Это и должно сделать ваше подразделение. И сделаем это мы таким образом…
Сидевший на завалинке дежурный полицай меланхолично проводил взглядом проехавшую мимо телегу. Опять хворост повезли? Быка они там, что ли, жарить собрались? Подойти и проверить? И что? Ездить за дровами комендант разрешил, так что поводов для придирки не имелось. Комендантский час ещё не наступил, так что… хрен с ними! Пусть себе едут…
Отвлеченный наблюдением за телегой, он не заметил человека, проскользнувшего к полуразрушенному сараю. А тот, убедившись, что остался незамеченным, спрятал в карман пистолет и, держась вне поля зрения полицая, осторожно скользнул дальше.
Пройдя вглубь поселка, неизвестный перестал прятаться и повел себя более спокойно. Неторопливым шагом он пересёк улочку и подошел к угловому дому. Огляделся по сторонам и постучал в окно. Прошло секунд тридцать, и на нём шевельнулась занавеска.
— Кто там?
— Водички попить не будет у вас?
— Так вон — колодец на углу! Пей, хоть лопни!
— Кружки у меня нет… А из ведра несподручно.
— А что так?
— Рука болит.
— Ладно… заходи, дам тебе воды.