Дмитрий Гаврилов, Владимир Егоров
СИВРы (из цикла «Грядущее Завтра»)
Яркий солнечный свет заливал комнату. Он знал это, хотя ещё не открыл глаз. Вешнее светило порядком припекало, а теплота, волной окатившая лицо, едва он повернулся на бок, подтвердила эту первую ясную мысль после крепкого сна.
— Утро! Пора! Ещё три секунды и раздастся гудок. Раз! Два! Три!
Да, он не ошибся. Год специальной подготовки не пропал даром.
«Вставай, вставай, дружок!» — пропели ветхозаветные часы столь же старинную песенку.
Велеслав любил старину и ненавидел синтетику. Откинув верблюжье одеяло, свесил ноги с ложа, угодив точно в тапочки. Зевнул, потянулся всласть, разведя могучие руки… Бросил взгляд на стену. Так и есть. Ровно семь.
Сегодня он получит новое задание. И всё завертится, закружится вновь…
Но вдруг неясный, едва различимый запах тревоги заставил его резко вскочить — рука сама легла на пульт, а мгновение спустя там загорелся красный огонёк экстренного вызова.
* * *— Преступно, но гениально! — заметил Стремг и добавил решительно. — Мне приходится настаивать на уничтожении комплекса и самой идеи.
— Позвольте, вы отказываетесь от бессмертия? — изумился Андерс, — Не пугайте меня! Неужели звёзды истребили в вас романтику?… Нет, о ликвидации «Истока» не может быть и речи. Я не пойду ни на какие уступки, а комплекс без санкции Большого Совета вы не имеете права тронуть и пальцем. Человечество ещё поставит мне памятники.
— Вы больны, Андерс! У вас есть ещё восемь часов, чтобы заявить о себе в Генетический Контроль.
В ответ ему улыбнулись — Андерс покачал головой и вышел. Дверная панель медленно двигалась на прежнее место, пневматика тихо повизгивала…
Стремг проводил опасного собеседника насторожённым взглядом, он был готов к любой неожиданности.
— Нет! Не посмеет! — сбрасывая напряжение, капитан откинулся на спинку кресла.
Но в висках по-прежнему стучало. Он придвинул микрофон. Пальцы быстро забегали по клавиатуре, запуская райтер. Голос автоматически дублировался значками недавно введенного линейного алфавита:
«Я, пилот первого звёздного класса, капитан Элиот Стремг, личный номер сивр-221, обязан сообщить Совету о преступной деятельности члена Совета, профессора Джордана Андерса, руководителя комплекса 3 по системам „Исток“»…
Покончив с этим неприятным делом, он поставил флаг доставки на пол-третьего и вышел на балкон. Глоток свежего воздуха вдохнул надежду, что всё ещё можно исправить, и Андерс добровольно пройдёт ГК. Хотя интуиция подсказывала обратное, а он привык доверять ей.
Внизу, возле парадной двери отеля стоял профессор и шептался с неизвестным, который с большим вниманием слушал Андерса, время от времени кивая.
Стремг слегка перегнулся за перила, чтобы лучше рассмотреть лицо того, второго…
* * *Электромобиль Велеслава мчался по немноголюдным улицам Мальмё. «Всепланетные Известия» прервали мелодию, разорвав мажорные аккорды: «Комиссия звездоплавателей и космопроходцев с прискорбием сообщает о трагической гибели капитана корабля „Оливер Хевисайд“ Элиота Стремга, найденного сегодня в 6.55 по универсальному времени… Нелепая смерть настигла нашего товарища в расцвете сил, ему не было и восьмидесяти…»
Председатель Малого Совета, ирландец по происхождению, белобрысый Эд Николсон сдержанно приветствовал Велеслава, встретив у здания отеля.
— Как это случилось?
— Очень просто и глупо, как, собственно, всегда происходит с самыми лучшими. В таких передрягах человек побывал, а тут… Нелепость. Стоял на балконе, дышал свежим воздухом. Потом хотел кого-то разглядеть, наверное… Двадцать пять метров — не шутка, — безнадежно махнул рукой Эд.
— А кто установил, что это несчастный случай?
— Нет никаких оснований для подозрения, хотя вы правы — за минувшие пару лет имели место и предумышленные преступные действия.
— Такие люди, как он, умирают либо в очень опасном предприятии, либо в лазерной вспышке. Разве вы не знали, Эд, что по роду своей деятельности — Сотрудник Института…?
— Будьте спокойны, Вел! Мы знаем, что значил для вас капитан. Расследование проведут в должном порядке, — заверил председатель, и Велеслав тут же понял, что Николсону известно даже то, о чём сам он, сотрудник третьего уровня доступа, ещё не имел ни малейшего понятия.
— Ну, спасибо, что приехали! Я пойду. Как-то не по себе — мы ведь с ним одногодки, — добавил Эд, и, ещё раз махнув рукой, направился к гравитационному шлюпу.
— Маршрутный! — отметил про себя Велеслав, провожая взглядом щуплую фигуру председателя. — Не иначе, на заседание!
Здание Большого Совета было в Стокгольме, и через десять, от силы, одиннадцать минут, председатель уже входил бы в Главный зал, приветствуя коллег и сотрудников, если он направлялся туда.
* * *Отель «Галактикс» представлял собой одно из немногих сохранившихся безвкусных зданий-коробок, которые строили где-то в начале двадцать первого века по старому стилю. Рядом с автономными домами иглами, уходящими в высоту на полкилометра, эта стоэтажка, считавшаяся когда-то верхом модерна, казалась чем-то допотопным. Но несмотря на тесные номера с низкими трехметровыми потолками и отсутствие некоторых удобств, отель пользовался неизменным успехом у пилотов Звёздного Флота. Вероятно, потому он носил столь гордое и звучное название.
Стремг падал с восьмого этажа.
Едва Велеслав ступил на порог отеля, его остановили сотрудники КЭС, Комиссии Экстремальных ситуаций при Малом Совете. Этот орган решал все вопросы в пределах Земли.
Велеслав предъявил удостоверение и поднялся в номер. Там уже работали двое операторов, снимая стереозапись обстановки. Стараясь не мешать им, Велеслав прошел на балкон.
Как он и предполагал, ограда была значительной высоты. Человек, который выпал отсюда, должен был бы сложиться пополам, чтобы его перетянуло наружу. Заслышав сзади шум, Велеслав обернулся — в номере было две симметрично расположенных комнаты, их разделяла лёгкая перегородка с раздвижной дверью посередине. Смежная комната имела аналогичный балкон.
Но не это привлекло его внимание.
Рядом стоял столь же высокий, как и он сам, человек в странном чёрно-голубом костюме и в шлеме, закрывающем лицо. За ним маячили растерянные операторы.
— Прошу вас немедленно удалиться.
— Вот мой пропуск… Код доступа три. И вообще, кто вы такой!? — слегка разозлившись, промолвил Велеслав.
— Я — сотрудник Института… — ответил тот.
Перед глазами Велеслава очутился небольшой диск-голограмма с изображением четырехмерного куба, внутри которого чётко выделялась надпись: сивр-237.
— Но, позвольте!
— Идите, — повторил сивр мягко.
Рассеянно шагая по стариной улице, Велеслав поймал себя на том, что вертит в руках какой-то небольшой плоский предмет. Это был диск, и, вероятно, только что распечатанный. Его Велеслав машинально прихватил в номере покойного Стремга.
«Вот незадача! Видать, операторы засняли… Надо немедленно вернуть! Тем более, что делом занимается сам Институт Времени».
Институт Времени был единственной организацией Земли, неподвластной Большому Совету, — высшему органу управления человечеством. Его основали в 2081 году, сразу после знаменитого эксперимента Караяси. Филиалы Института располагались всюду, где находились более-менее многочисленные поселения землян. На Земле имелось пять таких филиалов. Выглядели они одинаково — чёрная гигантская полусфера, окружённая тройным барьером защитного поля.
Сам Институт ныне размещался на астероиде, превращенном в автономный космический корабль, и точное его местонахождение было, при всей открытости и доступности информации, известно немногим.
Сотрудники Института жили среди обычных людей, но о роде своей службы сообщали разве при крайней необходимости. Устав Института предусматривал частичную амнезию как меру к тем, кто нарушал его.
«Итак, делом занялся Институт. — продолжал размышлять Велеслав, — подбрасывая на ходу диск, — Что это может означать? Только одно. Бедняга Стремг сильно кому-то насолил. И всё-таки трудно представить ситуацию, в которой он мог бы вот так нелепо погибнуть. Хотел бы я глянуть на того хитреца, что попытался бы убить капитана… Но ещё труднее представить себе, как Стремг самостоятельно шагнул вниз…»
— О, будь они неладны! — и Велеслав побежал к электромобилю, который оставил в нескольких сотнях метров позади.
* * *— Стремг что-то диктовал незадолго до смерти. Вы нашли…
— Всё обыскали — пусто, записей нет в отеле.
— Это абсолютно точно, Стин?
— Да, профессор, я всё осмотрел тщательным образом.
— Кроме сивра диск мог взять только он. До первого нам все равно сейчас не добраться, так что займитесь вторым! — приказал Андерс.
— А я сомневаюсь, что это он. Кража — грубое нарушение Устава Гуманности, и, конечно, парню это хорошо известно. Что же до сивра, профессор — мы с ним познакомимся поближе…
— Стин, выполняйте приказание! — отрезал он.
* * *Делом, действительно, занялась Служба Времени. Сама почва для тяжких преступлений уже давным-давно исчезла. А убийства были столь редки и противоестественны, что разве сотрудники Института могли должным образом разобраться в ситуации. Только они, странствуя в иных эпохах и веках, предшествующих Эре Гуманного Мира, постоянно сталкивались с преступлениями — большими и малыми, явными и неявными, вольными или случайными.
Специфика работы требовала от сивра необычайной душевной силы. Воспитанные на Уставе Гуманности, эти люди большую часть жизни проводили в путешествиях, где вели сбор информации, соприкасаясь с самыми отвратительными сторонами жизни далёких предков. Работа нередко была сопряжена с известной долей риска, но кто ж из них боялся трудностей? Сивров отличала развитая интуиция — она никогда не подводила, помогая сократить время на анализ того или иного события — и завидная физическая выносливость, в сравнении с которой экзамены космопроходца третьей ступени показались бы детским лепетом.
Отбор сотрудников Институт вёл с особой тщательностью, сиврами становились единицы. Мало знать обычаи и нравы той или иной эпохи, надо иметь немалый талант артиста, чтобы изучить её до подноготной. Лицедейство не проходило даром — вернувшись с задания, сотрудник непременно проходил Службу Генетического Контроля, многочисленные тесты и психологическую реабилитацию.
— Ну, как наш больной, сестра? — сквозь ватную тишину в голову проник чей-то знакомый голос.
— Очень неудачная авария. — ответил этому голосу женский. — Лечение займёт несколько недель. Впрочем, могло быть и хуже.
Велеслав с трудом разлепил веки. Над ним расстилалось голубое-голубое небо — стеклянные потолки только-только вошли в моду. Приподнялся на локте, пытаясь охватить взглядом госпитальную палату, но взор упёрся в чёрно-голубой силуэт. Сивр приблизился к ложу и покатил за собой столик, полный тропической всячины.
«Не иначе, мама принесла?!» — мелькнула у Велеслава мысль.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше хоть как-то чувствовать! — пытался пошутить Велеслав, — Я попал в аварию?
— Вам её устроили.
— Я не понимаю.
Сивр слабо улыбнулся и подумал, что путешествия в прошлое всё-таки налагают определённый отпечаток.
— Извините, я витиевато выразился. Вчера утром из номера Стремга вы унесли райтер-диск… — сивр знаком прервал Велеслава, который хотел было возразить, — Это, несомненно, произошло случайно. Вы были опечалены смертью капитана и машинально взяли со стола первую попавшуюся вещь. Когда я попросил вас оставить помещение — прихватили диск с собой. Где он?
— Не знаю? Посмотрите в машине!
— Все вещи передали вашей семье. Среди трёх десятков дисков, что у вас были, нужного нам не оказалось. Между тем посторонний даже при тщательном внешнем осмотре вряд ли бы их различил, а проверять содержимое — не было времени. Стремг что-то писал за пару минут до гибели, и это непосредственно связано с его скорой смертью.
— У капитана не было врагов. Да и у кого они ныне есть? — возразил Велеслав сотруднику Института.
— Вы только что вернулись с Сатурна. Во время полета экипаж во всём поддерживал капитана, или были конфликты? — поинтересовался сивр.
— Мы всецело доверяли командиру, многие ходили с ним не первый десяток лет. Для меня — это третий перелёт.
— Что ж, благодарю! — молвил сивр, вставая, и протянул крепкую, слегка смуглую руку, которую Велеслав умудрился как-то неловко пожать, — Постарайтесь быстрее поправиться. Мы ещё встретимся в более приятной обстановке…
Сивр вышел. Велеслав посмотрел ему вслед, и тут внезапно накатившая усталость уложила его на подушки, погружая в сон. Он так и не успел спросить, кто же нарушил Кодекс Гуманности, кто хотел его убить.
А с преступностью было покончено лет шестьдесят назад, когда удалось впервые провести операцию Генетического Контроля. Злой умысел, воплощённый в дело, стал «антикварной» редкостью. Сообщения о случаях, типа Велеславова, вызывали удивление и искреннее возмущение.
Кроме ГК существовал ещё один, самый надёжный способ наказать истинного виновника. Это обеспечивал МАВР, аппарат перемещения во времени. Опыт Караяси открыл путь к созданию базовых моделей МАВРА, первые стационарные аппараты появились уже в 2086 году, и обладали колоссальным потенциалом в сравнении с таймерами — карманными приборами Сотрудников Института.
Достаточно было направить в прошлое наблюдателя — предотвратить преступление он, понятно, не мог, не нарушив первый Закон Времени — ни один преступник в будущем не избежал бы наказания.
А сам постулат Караяси гласил: «Информация, перенесённая из будущего в прошлое, не может повлиять на саму себя».
Прошло ещё несколько десятилетий, прежде чем сформировался штат Института, и был установлен особый Хроно-барьер, дабы какой-нибудь любитель из прошлого не мог бы очутиться в собственном будущем, чтобы какой-нибудь школьник далекого будущего не съездил бы на каникулы к своим прабабушкам. «Двери» существовали только для сивров. Закон также воспрещал всякое перемещение в пределах Эры Гуманного Общества, начиная с 2086 года. Авария имела бы роковые последствия. Риск больше не считался благородным делом, но случались исключения…
Самой важной задачей стало воспитание нового полноценного члена общества и выявление потенциального преступника. Все достижения медицины и техники были отданы решению этой проблемы. Тогда и возникла служба Генетического Контроля…
Участившиеся случаи убийства и самоубийства дали повод Институту объявить о недостаточности принятых мер, но послать наблюдателя, преодолев Хроно-барьер, можно только с санкции Большого Совета.
Сивры страстно желали выявить мерзавцев, но каждый раз Институт получал отказ…
* * *…Они прилетели в Совет слишком рано, и Андерс, приказав помощнику Стину — не приближаться к нему, занял место в ложе депутатов-наблюдателей.
— Хорошо быть членом Большого Совета! Как бы это сейчас пригодилось! Да, нет! Там повторная комиссия Генетического Контроля.
Уютно устроившись в кресле, Андерс погрузился в воспоминания.
Когда появилась СГК, он был уже взрослым человеком. Даже в самом начале своей нелёгкой деятельности СГК ошибалась редко, но с ним ошиблась… Потом он узнал, что все результаты работы службы автоматически передаются Институту Времени. Ему повезло второй раз.
Как-то раз, вечером, возвратившись домой, Андерс, тогда уже известный нейропсихолог, извлек из приёмника пневмопочты чёрно-голубую пластиковую капсулу с изображением четырёхмерного куба. Там оказалось стандартное предложение — попробовать себя на поприще сотрудника Института: «… Предлагаем Вам посвятить свою жизнь Времени! …Если вы согласны — необходимо явиться в ближайший филиал ИВ. Институт предупреждает — если вы не пройдёте отбор, отрезок Вашей памяти о годах обучения будет заменён на другой…»
— Несколько вычурно, но вполне конкретно, — подумал он тогда.
Конечно, Андерс принял приглашение. Ещё бы!
Он успешнее всех кандидатов прошёл курс подготовки, а его способности к развитию интуиции оказались просто феноменальными. После стандартного курса обучения радиус его логической интуиции составлял почти полминуты.
Голос Учителя был чёток и размерен:
— Вам предстоит пройти последнее Испытание. При благоприятном исходе вы станете полноправным сотрудником Института. Вы будете совершать настоящие прыжки в Прошлое, у вас появятся огромные права, но они ничтожны в сравнении с вашими обязанностями.
— Кандидат номер четырнадцать! Готов?
— Готов!
— Вперёд!
Андерс был семнадцатым по счёту.
…За обрывом расстилалась степь, а за ней высилась стена. Меж стеной и обрывом, похожее на громоздкий обломок скалы, неуклюже паслось чудовище — было ли оно выведено каким-то хитрым биологическим методом, а может, то была только иллюзия — голограмма, этого Андерс не знал, да и не задумывался на этот счёт.
Пальцы левой руки нащупали едва заметные трещины в камне, в правой — он держал излучатель. Андерс уже не менее получаса висел над пропастью, выжидая, когда зелёная тварь отойдет на достаточное расстояние.
Пора! Рывком он перекинул тело через кромку. Ящер приметил добычу сразу, на удивление быстро цератозавр развернулся и прыгнул…