— Значит, позволите жемчужине выскользнуть из пальцев? Будь я…
— О нет, этого я не допущу, — перебил Пьер. — Просто еще не сообразил, как лучше все проделать.
— Хотите сказать, что намереваетесь сделать ее своей любовницей? — поразился дон Мигель.
— Конечно, вы же первый посчитали бы меня дураком, упусти я ее.
— Но каким образом вы собираетесь проделать это? Насколько я понял, Беттина Верлен смотрит на вас как на будущего мужа. Ее мать тоже ожидает венчания.
— Ну что ж, мать должна уехать, оставив Беттину на мое попечение. Затащить девицу в постель много времени не займет, а потом я объясню, почему нам нельзя пожениться.
— Да вы развратник, Пьер, — засмеялся Бастида. — Подумать только: пользоваться всеми преимуществами брака без брачных уз!
— Поверьте, я не желал этого. Когда-то я хотел, чтобы Беттина стала моей женой, и мог бы сделать ее королевой, если только… если только бы этот негодяй Тристан не превратил ее в шлюху.
— Какая ирония судьбы — один и тот же человек повлиял на нашу жизнь, но никто из нас в глаза его не видел, — вздохнул дон Мигель.
— Так вы и в самом деле не знаете, почему он вас ищет?
— Нет. Я провел много бессонных ночей, пытаясь понять, в чем причина. Как мне сказали, он молодой, светловолосый и чрезвычайно высокий. Сначала я думал, что это мой незаконный сын, о котором мне ничего не известно, но чем больше узнаю о нем, тем менее вероятным это представляется.
— Говорите, он молод?
— А это вас задевает, друг мой? — хмыкнул дон Мигель. — Но какая разница? Сомневаюсь, что он хорошо обращался с Беттиной. Пираты — безжалостное племя. Кому это знать, как не мне: я сам в юности плавал на пиратском судне.
— Вы никогда не рассказывали об этом, — удивился Пьер.
— Это было так давно, и очень немногие знают об этом. Я связался с дурной компанией, и мы отправились в набеги просто ради развлечения. А поскольку подобные экспедиции приносили неплохую добычу, я продолжал свою… э… довольно приятную деятельность еще несколько лет. Но с тех пор я давно исправился, и вообще об этом лучше забыть.
— Уверяю, эта тайна умрет в моем сердце.
— Не это волнует меня, а Тристан. До сегодняшнего дня я думал, что он просто потребует уплаты долга или чего-то в этом роде. Но благодаря Беттине я знаю, что у меня есть опасный враг. Кстати, почему она дала вам эту карту?
— Ха! Желает, чтобы я отправился на этот остров, спас ее служанку и убил Тристана, — презрительно расхохотался Пьер. — Собирается отомстить за то, что он с ней сделал.
— Храбрая девушка! Но почему бы не дать мне эту карту, и я возьму на себя ваши заботы.
— Я ее сжег!
— Что?! — взорвался дон Мигель.
— Я не собирался отправляться туда, мои корабли — торговые суда, а матросы не привыкли сражаться. Думал сказать Беттине, что потерял карту, и положить конец всем этим бредням. Но почему вы хотите отплыть на остров?
— Не тот я человек, чтобы сидеть и ждать, пока мои враги отыщут меня. Я должен первым найти Тристана.
— Беттина прибыла сюда на торговом судне. Капитан должен знать, где этот остров, — именно он нарисовал ей карту.
— Он здесь? Корабль стоит в гавани? — с надеждой спросил дон Мигель.
— Беттину просто высадили на берег. Я спрошу у нее название судна и порт назначения, если ваши намерения не изменились. Но, по моему мнению, это неумная авантюра.
— Ведь не вас этот парень хочет убить, так что узнайте все, что возможно. Он может и не отыскать меня до конца жизни, но рисковать я не намерен.
Даже после того, как оба приятеля отправились спать, Беттина не могла сдвинуться с места. В ушах звучали обрывки разговора. Она чувствовала себя так, словно ее унизили и окатили грязью. Пьер оказался негодяем! Подумать только — намеревается сделать ее своей любовницей, избавиться от матери, да еще солгать насчет карты!
Отправив Жоссель домой, он вынудил бы Беттину покориться его воле или, без сомнения, выбросил на улицу.
Девушка вздрогнула, хотя на улице было тепло. Наконец она оторвалась от стены и на цыпочках прокралась в свою комнату, едва сдерживая ярость. Нужно рассказать матери о подслушанном разговоре. Но было уже поздно, Жоссель, скорее всего, спала. Придется ждать до утра, чтобы положить конец гнусным планам Пьера.
Неужели все мужчины так бесчестны и, не задумываясь, используют женщин в своих целях? Страшно подумать, что случилось бы, не узнай она, по чистой случайности, что задумал де Ламбер. Но, благодарение Богу, теперь ей все известно. Завтра же они с матерью переедут в гостиницу.
Беттина неожиданно вспомнила Мадлен. Ее нужно спасти, перед тем как возвратиться во Францию. Но дон Бастида собирался отправиться на остров Тристана. Ну, конечно! Она пошлет за испанцем и предложит деньги за спасение Мадлен. Бастида убьет Тристана, чтобы спасти свою жизнь, так что Беттина не будет чувствовать себя виноватой в его смерти. Итак, Тристан умрет, дону Мигелю заплатят за то, что он сделал бы в любом случае, а Мадлен будет спасена. Все складывается превосходно.
Глава 25
Где-то среди ночи Беттина медленно выплыла из сна. По крыше стучали капли дождя — буря только начиналась. Девушка нехотя встала, сделала несколько шагов к окну — стало холодно и нужно прикрыть ставни. В комнате стояла непроглядная темень, а дождь заглушал все звуки.
К счастью, в комнате было немного мебели, так что споткнуться Беттина не могла, но на полпути кто-то схватил ее за волосы, прижал к мокрому насквозь телу. Девушка раскрыла рот, чтобы закричать, но неизвестный сунул ей смятый платок чуть ли не в глотку. Руки завернули за спину и связали, а прежде чем Беттина сумела выплюнуть кляп, лицо плотно обмотали косынкой, больно затянув волосы. Едва дыша, она попыталась убежать, но неизвестный толкнул ее на пол и связал веревкой ноги. Беттину тошнило от ужаса. Это, должно быть, Антуан Готье, больше некому! Неужели он настолько безумен, чтобы похитить ее из дома графа?!
Незнакомец нагнулся над ней. На лицо девушки упало несколько капель, но различить в потемках, кто перед ней, было невозможно.
— Прости, что должен связать тебя, малышка, но ты плохо вела себя и рисковать больше я не желаю. На улице сильный ливень, так что сейчас заверну тебя в одеяло, хотя сам не пойму, почему нужно так заботиться о тебе после всего, что было?
В душе Беттины взорвалась ярость. Что делает здесь Тристан? Должно быть, покинул свой остров через день-два после ее бегства. Он должен был заниматься поисками день, неделю… почему не сделал этого? И зачем отправился за ней? Он и так должен был доставить ее на Сен-Мартен.
Завернув девушку в плотное одеяло, Тристан поднял ее и быстро вынес на галерею. Беттина чувствовала, как капли дождя бьют по тяжелой ткани, а ноги намокли.
Наконец Тристан поставил ее у стены.
— Подождем, пока не придет Жюль. Мы разделились, чтобы обыскать весь дом. Нужно вернуться на судно до рассвета, а я потерял уйму времени, разыскивая это место.
Беттина прокляла того, кто объяснил ему, как сюда добраться. Но когда утром обнаружат ее исчезновение, мать поймет, что случилось, и заставит Пьера отправиться на поиски, сделает все, чтобы спасти дочь.
— Тристан, я нашел ее.
— Не знаю, кого ты притащил, Жюль, но уж точно не Беттину. Беттина у меня.
Тристан стиснул руки, вынуждая девушку прижаться к его груди.
— Но я по твоему совету зажег свечу: у этой дамы длинные белые волосы, — настаивал Жюль.
— Я сделал то же самое, — нетерпеливо огрызнулся Тристан, — говорю тебе: Беттина — вот эта.
— А лицо ее видел?
— Нет, но…
Он замолчал, н Беттина почувствовала, как его руки сжались еще крепче.
— Черт бы побрал эту адскую тьму! Берем обеих! У нас нет времени торчать здесь — нужно выбираться из этих вод, пока судно не заметили. Еще одна женщина на острове нам не помешает!
Беттина попыталась закричать, но с губ не сорвалось ни звука. Она поняла, что Жюль захватил ее мать, и ничего сделать невозможно. О Господи, кто же их спасет? Пьер сжег карту, а Тристан сказал, что не желает больше рисковать. Что он имеет в виду?
Беттина почувствовала, как ее поднимают, Тристан перебросил ее через плечо и почти побежал. Вскоре руки и ноги девушки затекли, она была вне себя от раздражения, что и пальцем не может пошевелить! Ее связали, как белую рабыню, только для того, чтобы унизить!
Мокрые ветки стегали босые ноги, дождь лил как из ведра, все мышцы болели, а к тому времени как Тристан остановился, вода давно просочилась сквозь одеяло.
Беттину осторожно положили куда-то, и по скрипу уключин и качке она поняла, что находится в шлюпке. Вскоре к ним присоединился Жюль. Еще немного — и они с матерью окажутся на «Строптивой леди», и она снова попадет во власть Тристана.
Беттину охватило отчаяние от сознания собственного бессилия. Мать, должно быть, смертельно испугана, хотя, наверное, слышала разговор между Жюлем и Тристаном и знает, кто похитил их и почему. Но Жоссель не было известно, что Пьер уничтожил карту и никто в мире не придет на помощь.
Беттину охватило отчаяние от сознания собственного бессилия. Мать, должно быть, смертельно испугана, хотя, наверное, слышала разговор между Жюлем и Тристаном и знает, кто похитил их и почему. Но Жоссель не было известно, что Пьер уничтожил карту и никто в мире не придет на помощь.
Тристан снова перекинул девушку через плечо и, по-видимому, начал подниматься по сходням. Через несколько секунд дверь открылась. Беттину положили на пол и рывком выкатили из одеяла. Не делая попытки встать, она с бессильной ненавистью уставилась на пирата потемневшими зелеными глазами. Если бы взгляд мог убивать — Тристан тут же упал бы бездыханным. Пират, критически оглядев ее, весело рассмеялся.
— Я знал, что это ты, малышка. Твои волосы пахнут цветами.
Жюль внес в каюту ее мать, тоже завернутую в одеяло. Поставил на ноги, осторожно развернул. Беттина едва не лопнула от злости, вспомнив, как Тристан намеренно грубо обошелся с ней.
— Вижу, ты был прав, Тристан, — широко улыбнулся Жюль, развязывая Жоссель. — Эта не так молода. Может, согласится разделить со мной каюту.
Беттина начала вырываться, но разорвать веревку не смогла. Тристан только ехидно ухмыльнулся. Очевидно, он вовсе не собирался ее развязывать. Жоссель растерла покрасневшие руки, но не двигалась с места, даже когда изо рта вытащили кляп. В глазах матери Беттина увидела страх и с отчаянием подумала, что даже не может утешить ее.
— Кто вы, мадам? — спросил Тристан.
— Я Жоссель Верлен и…
— Дьявол! — взорвался Тристан, так что Жоссель отпрянула. — Это мать девчонки!
— И что?
— У меня достаточно неприятностей с этой ведьмой, не хватало еще иметь дело с ее мамашей!
— Сам виноват, что не можешь справиться с девушкой, — возразил Жюль. — Говорил ведь давным-давно, что нужно сделать, но ты не слушался. Слишком уж ты добр с женщинами, Тристан. Не вижу, чем может помешать мадам Верлен.
Взглянув на бледное лицо Жоссель, широко раскрытые зеленые глаза, Тристан неожиданно мягко сказал:
— Простите, если напугал, мадам, но не ожидал найти вас здесь. Из рассказов Беттины я предположил, что вы живете во Франции. Поверьте, я не намереваюсь причинить зло ни вам, ни вашей дочери, так что успокойтесь. Бояться нечего.
— Тогда, пожалуйста, развяжите ее, месье, — застенчиво попросила Жоссель, не зная, что и думать об этом великане.
— Нет… пока.
— Неужели вы хотите наказать Беттину за то, что она убежала от вас? — прошептала Жоссель.
— Значит, она говорила обо мне, так?
— Клянусь, не очень-то лестно, — проворчал Жюль, ехидно улыбаясь.
— Тебе что, делать нечего, Жюль? — грозно нахмурился Тристан.
— В данный момент нечего, — отозвался Жюль и, направившись к столу, намеренно громко отодвинул стул и уселся.
— Беттина все рассказала, — набравшись храбрости, ответила Жоссель.
— Все? — с удивленной улыбкой спросил Тристан.
— Да.
— Ну что ж, могу заверить вас, мадам Верлен, что я вовсе не похож на чудовище, каким она меня представила.
— Тогда, если вы благородный человек, отпустите нас и освободите Мадлен Доде.
— Мадам, я сказал только, что никогда не был чудовищем, но не упоминал о чести и благородстве! — объявил Тристан. — Беттина принадлежит мне. Я предупреждал ее, чтобы не пыталась сбежать, а она не пожелала слушать. Поэтому теперь пусть пожинает плоды своего упрямства. Я достаточно ясно выразился?
— Совершенно, — прошептала Жоссель.
— Прекрасно. Вы можете спать в каюте Жюля. Он перейдет в другую, поскольку не захочет, чтобы жена обвинила его в измене.
— Конечно, мадам, — нерешительно пробормотал Жюль.
Тристан проводил их до двери, прошептав Жоссель так, чтобы не услыхала Беттина:
— Я не причиню ей зла, мадам, не опасайтесь. Жоссель была так поражена нежными словами Тристана, что с надеждой улыбнулась ему, прежде чем выйти из каюты.
Беттина не сводила глаз с Тристана. Тот закрыл дверь, прислонился к косяку и широко улыбнулся. С мокрых волос капала вода, одежда липла к телу, обрисовывая могучую грудь. Он был по-прежнему гладко выбрит, но шрам почти скрылся под густым загаром.
— Твоя мать — необычайно красивая женщина. Сразу видно, что ты ее дочь, — начал Тристан, подходя к умывальнику, и, сняв рубашку, бросил ее на мокрые одеяла, валявшиеся на полу. Потом, схватив полотенце, начал энергично растираться.
Черт возьми, когда он ее развяжет?!
— Ах, Беттина, что мне с тобой делать?! Признаюсь, я был в бешенстве, когда обнаружил, что ты исчезла. Хорошо еще, что не нашел тебя в то утро, иначе, возможно, задал бы хорошую трепку, но у меня было время успокоиться.
Тристан подошел к столу, налил в кружку рома. Беттина испугалась, что он так и оставит ее на всю ночь связанной. Сказал ведь матери, что сделает с ней все, что захочет!
Светло-голубые глаза Тристана зажглись.
— Какого наказания ты заслуживаешь, Беттина? Я предупреждал, что буду держать тебя как в тюрьме, если попытаешься сбежать, так и сделаю. Но ты не только пыталась, тебе это удалось. Единственное, в чем ты ошиблась, — выпустила лошадей из загона: одна из них своим топотом разбудила меня. Когда я погнался за тобой, из леса выскочил белый жеребец, такой испуганный, будто сам дьявол за ним гнался. Не ушиблась при падении? Но тебе очень везло в тот день. Я успел на берег как раз в ту минуту, когда ты поднялась на борт этого проклятого корабля, и добрался бы до Сен-Мартена на день раньше, но сбился с курса из-за шторма.
Так вот почему он нашел ее так быстро! Нужно было закрыть загон! Если б она сообразила, что лошади далеко не уйдут!
— Так как же наказать тебя, малышка?
Подойдя к ней, Тристан встал на колени, приподняв пальцем подбородок.
— Правда, можно бы побить тебя. Жюль на этом настаивает.
Беттина отдернула голову, но тут же почувствовала его руку на своей груди — словно раскаленное железо, прожигающее насквозь.
— Почему ты убежала от меня, Беттина? Из-за этого? — прошептал он.
Рука поползла ниже. Беттина попыталась отодвинуться, но веревки не давали. Только теперь она испугалась. Что он с ней сделает?
Она хотела крикнуть, попросить, чтобы ее развязали, помешал кляп. И тут глаза ее расширились от ужаса.
Тристан вытащил длинный нож и улыбнулся, хотя глаза оставались холодными.
— Смирись с судьбой, Беттина, и не сопротивляйся.
Тебе ничто не поможет!
Тристан поднес нож к ее груди. Беттина закрыла глаза. Он разрезал ткань и сорвал с нее рубашку. Потом встал и, отбросив нож, жадно оглядел обнаженную красавицу, каждый дюйм ее тела. Беттина почувствовала, как к лицу прилила краска.
Он подвинул стул, сел лицом к девушке и продолжал молча глядеть на нее. Беттина ничего не смогла прочесть на его лице, ничего — ни похоти, ни жестокости. Она хотела умереть… нет, нет… желала смерти ему, безжалостному пирату! О, если бы только закричать, выплеснуть всю ненависть. С какой бы радостью она выцарапала ему глаза!
Беттина отвернула голову, не в силах выдержать его взгляда, но через несколько мгновений Тристан тихо, как кошка, подкрался ближе, поднял ее, осторожно положил на постель и сел рядом. Она взглянула на Тристана, выражение его глаз снова смягчилось. Он больше не сердился, но теперь Беттина поняла, что ей предстоит.
— Хоть раз я могу получить то, что хочу, без необходимости держать тебя или выслушивать оскорбления, — пробормотал он, нежно лаская прекрасное тело, обжигая кожу прикосновением.
— От этого ты хотела убежать, Беттина… этого хотела лишиться…
— Прекрати! Прекрати немедленно, будь проклят! — хотела закричать она, но Тристан зарылся лицом в ее тело. Губы и язык оставляли огненные следы на шее, груди, животе… Желание, бурное, неодолимое, поднялось в ней, сломив сопротивление.
— Поверь, нежный цветок, то, что ты чувствуешь сейчас, — не отвращение, это наслаждение, чистое, незамутненное наслаждение. Ты знаешь это, как знаю я. Ты проклинаешь меня, но желаешь. Твоя страсть побеждает ненависть, а тело молит о блаженстве, которое я только могу дать тебе.
Сорвав с себя одежду, Тристан осторожно развязал ей нога, нежно гладя бедра и ягодицы. Беттина попыталась подняться, но он прижал ее коленом к постели, развязал руки и, быстро подняв их над ее головой, связал.
Перевернув девушку на спину, Тристан лег на нее, не дожидаясь, пока она попытается ударить его ногой, но Беттина, охваченная страстью, не думала сопротивляться. Он вынул у нее кляп изо рта; они жадно припали к губам друг друга. Беттине было все равно, все безразлично, кроме пламени, зажженного Тристаном. Почему он не освободил ей руки? Беттина хотела прижаться к нему, обнять, чувствовать игру мышц ладонями. Но ощущала только сильное тело, придавившее ее к кровати, и это еще больше возбуждало. Ничто другое не имело значения в эту минуту — ничто.
Глава 26
Они вышли из полосы шторма, и утреннее солнце ярко сияло через открытый иллюминатор. Беттина лежала на постели — ничто не прикрывало обнаженное тело, все еще горевшее от ласк Тристана, кроме тонкой пленки пота, медленно высыхающего на соленом ветру.