Главные правила жизни - Диана Машкова 3 стр.

Слава Богу, не довелось пережить предательства со стороны самых близких. А вот коллеги нередко разочаровывали. Наш ледовый театр несколько раз приходилось возрождать буквально из ничего: половина артистов уходила в западные шоу. Первые уходы очень ранили. А сейчас понимаю: что поделаешь, это жизнь. Стараюсь любить и тех, кто ушел, и те кто остался.

Обожаю читать – вечером перед сном, в самолетах, поездах. Раньше на тренировку ездила в метро с двумя пересадками – столько всего проч ла! Люблю кино. Хорошо помню, как много лет назад, когда появились пе вые видеомагнитофоны, была абсолютно заворожена этим чудом техники Перестала читать, ходить в театр: видеомагнитофон заменил все.

Сегодня для меня самая большая радость – возможность путешествовать. Без согласования со всяческими органами, без «отеческого» присмотра дяденьки, который везде за тобой ходит. До сих пор наслаждение – самой заказать себе билеты и куда-то поехать.

Когда можешь что-то отдать человеку, чем-то ради него пожертвовать, это и есть любовь. Недавно мне попался на глаза уникальный документ: дети объясняли, что для них означает слово «любовь». Одно высказывание меня очень рассмешило. Четырехлетний ребенок сказал: «Любовь – это когда в ”Макдоналдсе“ можешь свою картошку отдать кому-то». В этом забавном заявлении есть свое рациональное зерно.

Подарками судьба не баловала. Мне все доставалось трудом. Сейчас у меня очень хороший период, но легким я бы его не назвала. Легкость – чаще всего иллюзия: когда ударно поработаешь, все потом кажется простым и неутомительным.

Наш хореограф Елена Матвеева однажды сказала мне: «Наташа, запомни: в жизни, чем дальше, тем интереснее». Я тогда только перешла из одиночного катания в танцы на льду, что было рискованно и пугало меня: очень поздно для такого шага. Но теперь могу подтвердить, что это действительно так: сама проверила.

Человек не может жить без общения. Меняется лишь форма: интернет, телефон. Не вижу в этом ничего плохого. Но когда удается собраться вместе, это замечательно! Холодные люди рядом с нами долго не задерживаются.

Я всегда достигаю цели, которую перед собой ставлю. Двигаюсь к ней быстро или постепенно, но достигаю ее.

Каждое призовое место на чемпионатах давалось огромным трудом, и это всегда была наивысшая ступень, которой мы могли в тот момент достичь.

В одиночном катании я всегда занимала последнее место, поэтому я умею проигрывать. Знаю, что на этом жизнь не кончается, надо идти дальше, можно открыть другую дверь и начать заниматься чем-то другим, если ты проиграл в одной деятельности.

Тренер – это не власть. Тренер – это в первую очередь учитель. И если я не стала тренером, то не потому, что у меня нет такого призвания, а потому, что я не хотела сталкиваться с властью в Спорткомитете и где-то еще. Я хотела заниматься только тем, что я сама могу держать под контролем.

Я с таким удовольствием всегда занималась спортом, что моя жизнь была бы неполной без него. Я счастлива, что родители отдали меня в спорт, причем в тот вид, где можно проявить и спортивные качества, и актерские.

Хотя большой спорт забирает здоровье, у меня к нему нет таких претензий: со мной этого не произошло. Не знаю, какая бы я была сейчас без него, потому что оказалась очень болезненным ребенком. Наоборот, я благодарна спорту: он дал мне стержень и цель в жизни, а это главное.

Парадокс: я настолько не люблю холод, что могу потерять сознание от него — со мной такое было. Но судьба так распорядилась, что я всю жизнь нахожусь на льду.

Я могу быть конфликтной, но я – разумный человек и знаю, когда конфликт может помочь ситуации, а когда это бесполезная трата нервов.

В спорте я была другим человеком: меня все считали бесхарактерной и безвольной. Я всегда находилась под прикрытием Тарасовой и должна была просто хорошо делать свое дело, а она вела нас к победе. Когда я стала заниматься театром, то перестала играть роль тихой, податливой девочки.

Мир идет к тому, что главным действующим лицом становятся деньги. Сейчас количество денег определяет то, как к тебе относятся. Но мне очень интересно, можно ли совместить, чтобы и душа сохранилась, и мир не расслоился – «с тобой общаемся, а с тобой нет». Я лично не страдаю от того, что, возможно, со мной не будет общаться какой-то олигарх. И мне нетрудно общаться с теми, у кого совсем нет денег.

Я считаю себя счастливой, но все время ощущать себя счастливым может только глупый человек. Сейчас для меня просто спокойный день, когда хорошо себя чувствую, а вокруг приятные люди в приятном месте. Это уже большое счастье.

Возрастной кризис у меня начался в 19 лет, потому что я понимала, что меня могут списать в любой момент. Сегодня о возрасте уже не думаю.

Я бы хотела, чтобы моя деятельность была востребована столько, сколько я захочу, я и дальше могла бы заниматься любимым делом. Абсолютно четко понимаю, что не хочу сидеть на скамейке даже в очень дорогом месте и просто смотреть на какой-то красивый пейзаж.

Игорь Бутман «Единственный способ справиться с женщинами – это играть им»

Музыкант, саксофонист. Народный артист России. Руководитель Московского джазового оркестра, арт-директор московских джазовых клубов Игоря Бутмана на Соколе и Чистых прудах

Для меня огромное значение имеет в музыке гармония. Человек чувствует красоту и невольно подчиняется ей. Особенно удивительна в этом смысле импровизация: джаз дает возможность привнести в музыку что-то свое.

Когда заставляешь себя постоянно заниматься и стремишься к развитию, приходят опыт и знания. Именно они и привлекают аудиторию.

На концертах отдаешь энергию, но и получаешь ее от людей. Поэтому восстанавливаться не надо. Физическая небольшая усталость есть, но нужно просто отдохнуть – поесть, чего-нибудь выпить и лечь спать.

Природа так устроена, что всем нам приходится кем-то управлять, и в то же время мы обязаны кому-то подчиняться.

Конечно, власть развращает. Особенно если человек вместо того, чтобы властвовать над своими чувствами, начинает ради собственного удовольствия управлять другими людьми.

Если я сталкиваюсь с глупостью или насилием, то, как и всякий нормальный человек, пытаюсь этому противостоять. Если мне это не по силам, то просто ухожу. Не принимал в свое время коммунистических догм – уехал в Америку.

Некоторые джазовые музыканты стали обвинять меня в том, что я сейчас больше занимаюсь коммерцией — не в смысле денег, а в смысле коммерческого подхода к музыкальным проектам. Да, это так. У меня были очень хорошие учителя в Беркли в этом вопросе. И сама жизнь в Америке заставляет по-другому относиться к своему творчеству.

В какой-то степени мы все-таки зависим от конъюнктуры, от шоу-бизнеса: музыкантам надо заплатить, зал снять, инструментами обеспечить – все это требует денег. Если бы такого не было, то для меня было бы лучше. Но если это необходимо, то в этом ничего страшного нет.

В Америке мне сразу сказали: «Никогда не спрашивай, кто и сколько получает за свою работу». Во-первых, это невежливо, во-вторых, тебе так будет легче: вдруг окажется, что ты получаешь меньше, и тебе станет обидно.

Все в мире относительно, в том числе деньги. Кто-то считает, что я коммерчески состоявшийся и состоятельный, а кто-то считает, что нет. Но мне не важны деньги: мне нужен результат.

Если есть успех, материальное благополучие придет. Оно не может не прийти. Я знаю, что джазовый музыкант никогда не заработает миллионы, как та же Мадонна. Но мне это надо? Мне нравится то, чем я занимаюсь, и я хочу быть лучшим именно в джазе.

В каждом человеке уживается несколько противоборствующих начал. В нас есть чертики, с которыми приходится постоянно бороться: хочется поспать, посмотреть телевизор, поболтать по телефону, а надо работать.

Самодур ли я? Кто-то, наверное, скажет, что могу иногда обидеть, но я всегда готов извиниться и делаю это.

Нужно что-то нести людям. Для меня, например, нет никакого смысла в том, чтобы быть счастливым, когда все вокруг несчастны.

Ко всему надо относиться философски и понимать: мы живем не в совершенном обществе – издержки все равно будут, каким бы известным и знаменитым ты ни был.

У меня нет стремления к пустому величию, я хочу быть лидером только ради того, чтобы вместе с коллективом развиваться в творчестве и решать сверхзадачи в музыке.

Детские мечты? Все, что хотел, я реализовал, прикладывая к этому колоссальные усилия. А если чего-то не достиг – значит, не очень-то и хотел.

К своей популярности отношусь довольно спокойно: она не заставляет меня останавливаться. Мне хочется показать, что я способен на большее.

Я романтик и люблю мечтать. Я мечтаю, чтобы джаз слушало как можно больше людей. Чтобы у нас было бы не хуже, а лучше, чем за рубежом, и по уровню музыки, ну и, конечно, по жизненному уровню, без которого хорошая музыка невозможна.

Нельзя просто сидеть и ждать, когда тебя заметят. Такое тоже может случиться, но надо быть чрезвычайно активным самому. Пробиваться.

Конечно, приятно и почетно играть для известных людей, но в первую очередь я хотел бы играть для тех, кому нравится мое творчество.

Единственный способ справиться с женщинами – это играть им. У них сразу загораются глаза, возникает интерес. С женой до сих пор только этим спасаюсь. Больше ничем.

Есть немало людей, которые переживают, сидя на кухне, пьют водку и жалуются на судьбу. Им кажется, у кого-то все есть – например, у Бутмана, – а у них нет. Почему бы для начала не подойти ко мне и не спросить: что нужно сделать, чтобы стать таким, как я.

То, что закладывается в ребенка через «не хочу» и «не нравится», потом обязательно даст свои плоды. Главное – чтобы семена попадали на правильную почву, тогда они прорастут.

Когда я получил свой первый саксофон, то даже спал с ним. Постоянно занимался и слушал джаз, времени не оставалось ни на что. До сих пор по многу-многу часов в день я занимаюсь.

В школе Беркли в Америке, где я учился, никому не говорили: «Ты умный, а ты дурак». Когда мы с одним товарищем засмеялись над композицией коллеги, преподаватель остановил занятие и фактически выгнал нас из класса за неуважение. Это послужило хорошим уроком.

Мы слишком эгоистично подходим к миру: кто-то нам что-то должен. Но никто нигде никого не ждет, человек сам должен работать, должен вливаться. Приходить со своим уставом в чужой монастырь или жить, как хочется, – значит, лишить себя шансов на успех.

Понимаешь, что живешь не ради чего-то поверхностного или материального, и это дает очень хорошее внутреннее ощущение. Позволяет жить в мире с самим собой.

Дмитрий Быков «Отсутствие паники по ночам – признак того, что правильно выбрал дело своей жизни»

Писатель и поэт, журналист, кинокритик, сценарист, биограф Бориса Пастернака, Булата Окуджавы и Владимира Маяковского. Автор проектов «Господин поэт» и «Господин хороший». Лауреат литературных премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и многих других

Если мне и удается подключиться к источнику мудрости – это, как правило, собственная совесть, подсказывающая мне не самый логичный и не самый выгодный образ действий. Фазиль Искандер в недавнем интервью сказал, что ум от мудрости отличается довольно принципиально: ум – понимание, как мир устроен, а мудрость – способность действовать вопреки этому пониманию. Грубо переводя, видимо, ориентация на непрагматические ценности.

Современные писатели-мудрецы — это вышеупомянутый Фазиль Искандер, Новелла Матвеева, Александр Кушнер, Валерий Попов, Виктория Токарева, из более молодых – Игорь Караулов, Алексей Иванов.

Ощущение счастья возникает у меня часто, и чаще всего оно связано с погодой. Иногда с музыкой. Иногда появляется хорошая стихотворная идея, она дает чувство собственного всемогущества.

Свобода журналиста в том, чтобы самостоятельно выбирать болевые точки и к ним прикасаться, а ответственность – в том, чтобы не врать.

Важно работать, а не бездельничать, но цели и методы этой работы я могу установить только сам. Моя свобода в том, чтобы мне не мешали делать мое дело.

Думаю, что человека побуждает к творчеству главным образом сознание своей конечности. Иногда – сильное счастье, за которое хочется как-то отблагодарить. Или закрепить его, если получится.

В идеале долг писателя перед читателем – делиться наиболее счастливыми или, по крайней мере, возвышающими состояниями. Как минимум – быть нескучным.

Сейчас я написал книгу, которую читатель должен попросту прожить — то есть каждый день делать то, что там написано. Тогда в конце он придет к правильному состоянию, а если будет плохо выполнять мои требования – его положение значительно ухудшится. Но это скорей исключение. В остальном я не верю в необходимость читательского сотворчества. Достаточно воображения.

Как сформулировала Новелла Матвеева, «искусство не уводит от жизни, но приводит к ней другим путем». Это кажется очевидным, но если вдуматься – тут вся суть. Хорошо, что я лет в двадцать запомнил эту ее фразу, брошенную как бы случайно.

Мне знакомы примеры власти, которая старалась минимизировать страдания подданных, не считала их самоцелью. Это и есть единственно возможная добропорядочность власти.

Какая власть нужна мне? Хочу, чтобы слушались дети, но боюсь, что даже в статусе генсека ООН я в этом смысле ничего не изменю.

Я кое-что понимаю только в литературном успехе. Здесь критерий простой – следующая книга должна отличаться от предыдущей. Не обязательно в лучшую сторону – хотя желательно, – но отличаться.

Отсутствие паники по ночам – признак того, что правильно выбрал дело своей жизни. Отсутствие периодических истерик на тему «завтра же начну все сначала». Встречи с правильными людьми, которые вдруг откуда-то берутся на пути.

Человек – хозяин своей судьбы ровно в той степени, в какой он сумел вписать ее в общий хор, вплести в общую ткань, если угодно. Как правильно сказал писатель Вячеслав Пьецух – «колеса, вращающиеся в правильном направлении, стираются медленнее». Хозяином своей судьбы может стать тот, кто свободен от чужих предрассудков и внимателен к своим. Этому трудно научиться, но это единственный выход.

В любви важна терпимость и умение не создавать бардак в общем жилье. Остальное, как правило, дано.

Как ни странно, значительная часть моей лирики возникла в ситуации облома, когда вот-вот должно было состояться свидание, но либо приезжали родители с дачи, либо по каким-то причинам неудобно было оставаться на ночь. Тогда любовная энергия конвертировалась в литературную. Иногда бывает наоборот – надо куда-то идти, не хочется, и вдруг оказывается, что не надо. Возникает блаженная пауза среди дня, и придумываются стихи.

В Москве есть несколько мест, где стихи и сюжеты приходят ко мне особенно часто — это 5-я улица Ямского поля (та часть, что примыкает к железной дороге), Беговая от начала до ипподрома, Воробьевы горы, один лес в Чепелеве, около дачи, и улица Новослободская, где расположен родной «Собеседник». В Питере – Большая Зеленина, Елагин остров, в Крыму – практически весь Артек, особенно гостиница «Адалары». Там пишется легко, как нигде.

Мои принципы воспитания? На детей лучше не орать, потом очень стыдно. Давать ребенку много денег тоже неправильно.

Гены объективно значат больше, чем воспитание. Я читал об эксперименте в Норвегии – там наблюдали за судьбами нескольких десятков усыновленных детей. Дети из криминальной среды, попадая в нормальные семьи, вдвое чаще вырастали преступниками, чем дети из нормальных семей, попавшие в проблемную (небогатую, нервную) среду.

Я верю в разделение труда в семье. Есть обязанности, к выполнению которых мужчина более пригоден: все, что требует физической силы, большого роста или специфических технических навыков. Женщина, заколачивающая гвозди, оскорбляет мой взор так же, как и мужчина, штопающий собственную куртку.

Никогда не видел культа потребления – видимо, дружу не с теми людьми. И не вижу в потреблении ничего дурного, если оно стимулирует мозги. Как говорили Стругацкие (в «Гадких лебедях»), в истории человечества было не так уж много эпох, когда оно могло выпивать и закусывать quantum satis.

Деньги позволяют тратить меньше времени на поденщину и больше – на осуществление идей, которых мне хватило бы еще лет на полтораста.

Татьяна Васильева