Жить первое время пришлось в тесной полуподвальной комнатке общежития при Ленкоме. Условия были не самые подходящие, но молодых успокоили: дескать, до них здесь жили многие известные артисты, например Иннокентий Смоктуновский. В этом полуподвале у молодых в 1967 году родился первенец – сын Степан.
Практически с первых же дней Армен и Таня договорились, что будут доверять друг другу. Клятва была не напрасной: учитывая, что уже через пару лет Джигарханян стал суперпопулярным артистом (он снимался в нескольких фильмах в год), его жене пришлось привлечь на помощь все свое терпение, чтобы выдержать осаду многочисленных поклонниц мужа. Многие из них писали в своих письмах открытым текстом: «Хочу иметь от вас ребенка!» Находились люди, которые постоянно нашептывали Татьяне, что ее супруг чуть ли не в каждом городе, где снимается и гастролирует, имеет по нескольку любовниц. Но Татьяна в эти сплетни не верила. Более того, некоторых из поклонниц она намеренно приближала к мужу. Так, например, одна из них, которая была влюблена в Джигарханяна еще со времен его юности, стала другом их семьи, другая – которая посвящала стихи актеру, – сняла комнату прямо напротив их квартиры, и Татьяна ее стихи бережно хранила (позднее даже хотела издать книгу).
Рассказывает Н. Корнеева: «Татьяна при всей своей влюбленности не боялась потерять мужа и поэтому не превратилась в рабу любви, в тень своего супруга. Она не манипулировала мужем, чтобы добиться своего, ей не нужно было прибегать к хитростям, к которым прибегает множество женщин, она оставалась просто самой собой, и их отношения с годами превратились в ту близость, о которой лишь мечтают многие супружеские пары. Однажды на отдыхе в Болгарии они поссорились, и Татьяна, чтобы отвлечься, ушла в гости к подруге-актрисе. А Армен весь вечер ждал ее в гостинице, не зная, где она бродит, может быть, плачет, скитаясь по улицам дотемна. Он измучился в ожидании, а Таня вернулась веселая да еще с подарком – двумя картинами художника, мужа ее подруги. И Армен Борисович, в ответ на ее оправдания, разочарованно воскликнул: «В том-то и дело, что ты никогда не старалась меня удержать!»
В 70-е годы Джигарханяны перебрались в новую квартиру на Арбате. Там их сын пошел в первый класс. Быт в их доме целиком держался на Татьяне (притом, что она тоже работала и училась: к актерскому и театроведческому образованию добавила еще и третье – переводчика с английского), а добытчиком был Армен. Правда, азы армянской кухни супруга артиста освоить так и не сумела. Но муж ни разу ее за это не упрекнул. Он вообще ее ни разу не критиковал по бытовым проблемам. Это в других семьях глава семьи может бросить упрек жене за не вымытую вовремя посуду, а у них такого никогда не случалось.
В отличие от многих российских актеров, которые охотно шли на контакт с прессой, Джигарханян никогда не пускал журналистов в свою личную жизнь. Долгие годы большинство его почитателей даже не знали, кто его жена и как она выглядит (на светских мероприятиях Татьяна предпочитает не светиться). Поэтому по части всевозможных сплетен и скандалов Джигарханян для журналистов всегда был человеком скучным. Про него было известно лишь то, что он страстно любит путешествовать и при малейшей возможности совершает с семьей увлекательные поездки автостопом по странам социалистического лагеря. В 70-е годы за рулем своего автомобиля (Джигарханян водит машину с 1965 года) он посетил ГДР, Польшу, Румынию, Венгрию, Болгарию.
Дочь Джигарханяна Елена (она играла вместе с отцом в Театре имени Маяковского, в спектакле «Закат») прожила короткую жизнь. Она была еще молодой, когда случилась трагедия: в канун нового, 1988 года девушка погибла в автокатастрофе.
Что касается сына Степана, то его жизнь сложилась благополучно. В 1989 году он окончил журфак МГУ, однако еще во время защиты диплома понял, что эта профессия не для него, и через полгода уехал в США по приглашению. Жил он в Лос-Анджелесе. Сменил множество профессий: разгружал рыбу в порту, служил охранником, менеджером в магазине, торгующем джинсами, подрабатывал фотомоделью. А затем пришел в спортивный клуб в качестве инструктора и дослужился до заместителя менеджера спорткомплекса (еще будучи в Союзе, Степан активно занимался спортом и получил спортивные разряды по бегу, плаванию).
Прожив пять лет в США, Степан вернулся на родину и попал в труппу театра своего отца. По его же словам: «В театре отца начинались гастроли, и один из актеров то ли ушел, то ли заболел. И Армен Борисович предложил мне: «Хочешь попробовать?» – «А почему бы и нет?» – подумал я. Я «вписался» в труппу, и мне предложили остаться в театре…»
В 1995 году Степан Джигарханян снялся в роли молодого Сервантеса в фильме «Дон Кихот возвращается». Чуть позже ему предложили стать ведущим в телевизионной программе «Скандалы недели», он сначала согласился, но затем передумал. Посчитал неэтичным вести программу после ухода людей, придумавших и создавших ее. Одно время Степан работал фотомоделью в агентстве «Ред Старз».
В интервью газете «Мир новостей» в марте 2001 года Армен Джигарханян так охарактеризовал свои отношения со Степаном: «С сыном я не общаюсь. Вообще не общаюсь. Даже не знаю, чем он занимается. Нет у меня никого… Вот так. Это не мой сын, это сын моей жены… Я не хочу изображать счастливого папу, мы с ним абсолютно разные люди, и слава богу…»
Сегодня Армен Джигарханян по-прежнему живет в Москве, на Старом Арбате. Правда, жены подле него нет – она уехала работать по найму в Америку, в город Даллас, преподает русский язык в университете. А поскольку и сам Джигарханян по самую макушку загружен работой (он руководит собственным театром в Москве), встречаются супруги реже, чем им того хотелось бы. Однако при любом удобном случае Джигарханян бросает все дела и летит в Америку, где живут два его любимых существа: жена и кот Фил («грин-карту» актеру выдали в 1999 году без всяких проволочек – за то, что у Джигарханяна имеется орден «За заслуги перед Отечеством», врученный самим Б. Ельциным).
Из интервью Армена Джигарханяна: «Я не хочу долго жить. Я хочу жить хорошо. И чтобы, не дай бог, не оказаться физически беспомощным. Я однажды знаменитому академику Бадаляну сказал: «Если придет время, когда я не смогу любить женщин, я умру». Он ответил: «Если это произойдет гармонично, постепенно, твоя психика тоже плавно перестроится, ты не будешь страдать». Вот мне 67, и, слава богу, пока необходимости в перестройке психики нет…»
В 2006 году любимый кот Джигарханяна Фил умер. По кошачьим меркам он считался долгожителем – прожил 18 лет. Несмотря на это, актер сильно переживал эту утрату. Когда в октябре 2008 года он давал интервью газете «Жизнь», то даже тогда не мог успокоиться. Говорил: «Мне ночами кажется, что я слышу его «мииу», что он сейчас появится в дверях. Скажу честно: я не хочу долгой жизни, потому что уже нет моего Фила…»
В самом деле, после смерти Фила актер по-настоящему осиротел. Ведь, как мы помним, детей у него нет: дочь умерла, а с сыном он не поддерживает никаких отношений. У Джигарханяна осталась жена, но и та по-прежнему живет в Америке. Правда, при любой удобной возможности он все так же срывается из России и летит за океан, к жене. Там ему жить нравится даже больше, чем на родине. Он сам называет себя American boy. «Я люблю устроенный быт, чтобы бензоколонки и магазин находились под боком, чтобы унитаз у меня был хороший, удобный, – признается Джигарханян. – Америка – это великая, удивительная страна! Там очень улыбчивые люди. Стоит мне растерянно остановиться посреди улицы, как сразу кто-то подойдет и спросит: «Чем могу помочь?» И они никогда не полезут к тебе с вопросами: «Ты что так плохо выглядишь? Умереть собрался?» Узнав, что я не говорю по-английски, они извиняются и смущенно улыбаются. В Америке я не ощущаю дискомфорта от того, что не владею языком…»
Дмитрий ДИБРОВ
В первый раз популярный телеведущий женился в самом начале 80-х, когда приехал из Ростова-на-Дону в Москву и пытался сделать себе здесь карьеру. В те годы ходили слухи, что его женой стала дочь Юрия Визбора, что для Диброва это был брак по расчету (прописка-то столичная нужна). Однако ничего общего с действительностью эти слухи не имели. Дибров хотя и знал дочь Визбора, однако это знакомство иначе чем шапочным не назовешь (он видел ее раза два в общих компаниях). На самом деле его первой женой была вполне обыкновенная девушка – дочь инженера и почтальона. Однако, по словам самого Диброва: «Если бы не первая женитьба, возможно, вся моя жизнь сложилась бы по-другому, но мне нужно было содержать семью, и я не смог реализовать свою давнишнюю, жившую с детства мечту – работать в «Комсомольской правде». А ведь я сотрудничал с «Комсомолкой», публиковал в ней подвалы, но этим было не прожить…»
В 1984 году Дибров устроился работать в ТАСС, что для любого человека, тем более провинциала, было верхом счастья. Там он вскоре вступил в ряды КПСС, а чуть позже был удостоен медали «За трудовое отличие». Однако мечтой любого тассовца было попасть за границу, но Диброва туда почему-то не пускали. По его словам: «Предложение ехать собкором за границу выгрызалось зубами из вымени ЦК КПСС. За границу ехали люди, имеющие хотя бы отдаленную связь с членами Политбюро. Там была своя система, по которой отбирались лучшие и не лучшие, но потихонечку сотрудничавшие с органами госбезопасности. Нужно было пройти все круги подготовки союзного корреспондента: определенную языковую, творческую, политическую, черт еще знает какую подготовку, и только через несколько лет можно было рассчитывать, что ты вдруг попадешь в круг избранных. Некоторые из моих коллег – тассовцы – сейчас собкоры. Один в Мексике, второй в Корее. Но меня бес попутал…
В 1984 году Дибров устроился работать в ТАСС, что для любого человека, тем более провинциала, было верхом счастья. Там он вскоре вступил в ряды КПСС, а чуть позже был удостоен медали «За трудовое отличие». Однако мечтой любого тассовца было попасть за границу, но Диброва туда почему-то не пускали. По его словам: «Предложение ехать собкором за границу выгрызалось зубами из вымени ЦК КПСС. За границу ехали люди, имеющие хотя бы отдаленную связь с членами Политбюро. Там была своя система, по которой отбирались лучшие и не лучшие, но потихонечку сотрудничавшие с органами госбезопасности. Нужно было пройти все круги подготовки союзного корреспондента: определенную языковую, творческую, политическую, черт еще знает какую подготовку, и только через несколько лет можно было рассчитывать, что ты вдруг попадешь в круг избранных. Некоторые из моих коллег – тассовцы – сейчас собкоры. Один в Мексике, второй в Корее. Но меня бес попутал…
Я ходил на работу в ТАСС к 9 утра, а возвращался домой в 6. Я жил в пятиэтажке. Я жил нормальной семейной жизнью. Если не считать каких-нибудь загулов с дружками – но только с дружками. Меня приняли в партию, потому что коммунистам нужны были молодые журналисты. Меня готовили к зарубежным поездкам. Все хорошо. И можно было жить так всю-у-у жизнь. И я иногда шел и думал: «А зачем я учился играть на банджо, зачем нужны были «Битлз», зачем я рисовал? Кому это-то было нужно, если все, что нужно сейчас, – вовремя успеть к летучке и не напортачить в заметке «Громыко на аэродроме встречали…» И вот тут надо мной разразился роман. И эта женщина сказала: «Занимаясь кузнечеством, мало-помалу становишься кузнецом». Она считала, что из меня мог бы выйти отличный фельетонист, но кому это в ТАСС было нужно? Какое там легкое дыхание при письме! Только «Громыко на аэродроме встречали…»
И вот, когда я встретил эту женщину, она научила меня абсолютно всему. Как я теперь понимаю, в юности с ней то же самое произвели достойные мужчины, с кем она была: с известным писателем она приобрела стройность мысли, с высокопоставленным шпионом – неповторимый вкус к качеству. Женщина сказала мне: «Что ты делаешь? Уходи из такой жизни! Закрой глаза и скажи: ЧЕГО ты хочешь?» И я понял – что же я делаю? Я же проституирую: я же не хочу ходить к 9 утра на летучки и писать про Громыко! Я же на большее способен. Как Вероника Долина пишет: «Уйди из-под крыши, ты вырос выше. Ты вырос слишком, уйди же, слышишь!» И я пошел на телевидение. Надо мной смеялись: с твоим акцентом, ты что, телезвездой намереваешься стать?! Но я все равно ушел…
Наше расставание с женой было долгим и мучительным процессом, это было «танго втроем». Со мной что только не делали – чуть ли не в горком по этому поводу вызывали. Все страдания, развод и все более редкие встречи с сыном – все так же отвратительно, как и у всех…»
Уйдя из ТАСС, Дибров пришел на работу в Молодежную редакцию ЦТ, после чего и началось его восхождение на телевизионный Олимп. По мере роста популярности рос и интерес к нему противоположного пола. В итоге за эти годы за Дибровым закрепилась слава чуть ли не первого донжуана российского телевидения, который, как пелось в одной некогда популярной песне, меняет женщин как перчатки. В его донжуанском списке фигурируют десятки представительниц прекрасного пола, среди которых значатся: журналистка Александра М., топ-модель Анна З. (экс-вице «Мисс Москва»), еще одна топ-модель Даша С., с которой он познакомился на кинофестивале в бывшем пионерлагере «Орленок», и т. д. Со всеми этими женщинами Дибров жил, не регистрируя отношений. Так продолжалось несколько лет, пока Дибров не встретил Александру Шевченко. Впрочем, встретил ее он давно – когда ей было 12 лет (она является дочерью его друга, который к тому же его названый (неродной) брат, поскольку является сыном отчима Диброва), но тогда она еще не могла попасть в сферу его донжуанских интересов. А вот когда подросла…
Рассказывает Дмитрий Дибров: «В один из вечеров я коротал время на сайте «Одноклассники». И мне пришло сообщение от девушки, которая в шутку представилась моей племянницей. Между нами завязался разговор. Из него я узнал, что девушка мечтает перебраться в Москву и найти здесь работу. И я вызвался ей в этом помочь…»
Эта помощь привела к тому, что девушка и в самом деле переехала жить в столицу и в марте 2008 года вышла замуж за Диброва. В июне молодожены отправились в свадебное путешествие – в турецкий город Кемер.
Отметим, что у Диброва уже есть двое взрослых детей от предыдущих браков: 24-летний сын, который работает режиссером на канале Рен-ТВ, и 19-летняя дочь – бывшая учащаяся частной школы во Франции. Однако, скажем прямо, отец подает своим детям не самый лучший пример по части личной жизни. Не прошло и года после его женитьбы на Александре, как их брак распался, и Дибров очень быстро (спустя несколько месяцев) нашел утешение с другой девушкой, не менее юной (ей 19 лет), по имени Полина. И опять у них была шумная свадьба, которую расписали чуть ли не все центральные СМИ. Теперь многие люди, наученные предыдущими браками Диброва, гадают: долго ли продержатся эти отношения? Сам Дибров уверен – это надолго. В их планах – скорое рождение наследника, которого Дибров собирается назвать в честь своего отца Александром.
Вячеслав ДОБРЫНИН
Первая любовь случилась у Добрынина (настоящая фамилия – Антонов) в 11 лет. Он тогда учился в 4-м классе и влюбился в свою одноклассницу Ларису. Первое время девочка не обращала на него никакого внимания, не выделяла из числа других мальчишек. Но к концу учебного года Лариса наконец поняла состояние души Добрынина и ответила ему взаимностью. Вскоре они стали неразлучной парой, и однажды Лариса даже разрешила Славе поцеловать себя в щеку.
В 13 лет Добрынин отправился отдыхать в пионерский лагерь, и там его сердце покорила другая девочка – первая красавица лагеря Таня К. Их свела вместе популярная в те годы игра в «ручеек». Причем Таня первой выбрала Добрынина, который хотя и не считался первым красавцем, но зато был лучшим баянистом и горнистом. Их дружба продолжалась не только все лето, но и последующие несколько месяцев. Поскольку жили влюбленные в разных концах Москвы, встречались они раз в неделю недалеко от Таниного дома – у входа на ВДНХ. В отличие от Ларисы, с Таней Добрынин целовался уже не в щечку – в губы. Когда Слава нацеловался, ездить к Тане ему наскучило: во-первых, далеко, во-вторых, он встретил другую девушку, которая жила поблизости. Звали ее Тамара Герасимова. По словам артиста: «Три года мы встречались, гуляли в парке Горького, зимой ходили на каток. Тамара стала моей первой женщиной. Примерно тогда же я впервые попробовал спиртное. Это было сухое вино, распитое в каком-то подъезде после занятий. А вообще мы с ребятами любили выпить перед школьным вечером для куража, чтобы не страшно было приглашать девчонок танцевать. Как правило, случалось это в школьном туалете. Курить я начал в 15 лет и курил до 26 лет…»
Роман Добрынина с Тамарой закончился по вине мамы девушки. Когда она познакомилась с возлюбленным своей дочери (Тамара привела его домой после того, как ребята с ее двора собирались накостылять Добрынину по шее), то немедленно заявила: «Он тебе не пара!» Действительно, Вячеслав был из простой семьи, звезд с неба не хватал, да и внешности был вполне заурядной. Спорить с мамой Тамара не посмела.
В 1963 году Добрынин закончил школу и поступил в Московский университет на исторический факультет (отделение теории и истории искусства). В те годы начала свое легендарное шествие по планете группа «Битлз» – к середине 60-х слава о них докатилась и до Советского Союза. Добрынин, как и тысячи советских парней, стал ярым битломаном: носил «битловскую» прическу («грибок»), одежду соответствующего покроя, пел их песни и даже пытался сочинять нечто похожее, только на русском языке. Свой вокальный и композиторский талант Слава развивал в разных молодежных коллективах (в том числе в эмгэушном ансамбле «Орфей»), из-за чего порой страдала учеба. После первого курса его едва не отчислили, но он сумел вовремя перевестись на вечернее отделение университета и продолжал худо-бедно тянуть лямку студента. В свободное время Добрынин играл в столичных кафе, где постепенно начал пользоваться большой популярностью. Внешне он был очень похож на Джона Леннона, что весьма помогало ему в общении с противоположным полом: девушки были без ума от Добрынина. Поэтому, даже несмотря на свою строгую маму, Вячеслав периодически отрывался на полную катушку. В том числе и на сексуальную. По его же словам:
«Самым необычным местом, где я занимался любовью, была… люстра. Большая деревянная старинная люстра, которая выдерживала нас, хрупких подростков. Тогда я был не таким толстым, как сегодня… Люстра висела низко над полом на одной даче, где мы, «золотая молодежь» середины 60-х, отдыхали, хулиганили и устраивали подобные эксперименты. Никаких особых ощущений, правда, я при этом не испытал…