«Наши родители снимали рядом дачи. И я дарил ей букеты из одуванчиков, но меня отвергли. Потом, в первом классе, влюбился в еще одну симпатичную девочку. И опять меня отвергли. Потому что у нее была очень строгая мама, которая была против ее близкой дружбы со мной. Кстати, так случилось, что много лет спустя она пришла ко мне на концерт. Стояла в «Олимпийском», видела ревущие трибуны и, наверное, думала: «Жаль, что я упустила свое счастье». Шучу. Конечно, в первом классе я не особо из-за всего этого переживал. Настоящие страдания пришли значительно позже… А первый сексуальный опыт пришел ко мне в 16 лет. Это была моя ровесница, школьная подруга. Невинной она уже не была, а я, разумеется, смущался. Как у всех, первый опыт был сумбурным и неинтересным. Слава богу, это происходило не в подъезде, а у меня дома. Родители были на гастролях, бабушка ушла на прогулку, длительную. Я был предоставлен самому себе…»
В июле 1989 года, отвечая на вопрос корреспондента газеты «Московский комсомолец», есть ли у него девушка, Маликов ответил, что нет. А свой идеал обрисовал так: «Мне нравятся девушки невысокого роста. Это связано с тем, что по работе мне часто приходилось сталкиваться с манекенщицами, каждая из которых под два метра. В основном мне нравятся блондинки». И буквально через несколько месяцев именно такая блондинка появилась в жизни Маликова. Это была 24-летняя певица Наталья Ветлицкая.
Наверное, вряд ли еще какая певица наделала столько шума своей личной жизнью, как Ветлицкая. По этой части с ней может сравниться разве что Алла Пугачева. До Маликова в списке амурных побед Ветлицкой были Павел Смеян и Евгений Белоусов. С Маликовым же она познакомилась в 1989 году во время одного из концертов (Ветлицкая выступала на поп-сцене с 1984 года: пела бэк-вокалы, имитировала игру на саксофоне в группе «Рондо»). Маликов влюбился в стройную блондинку с первого взгляда и тут же подарил ей на день рождения песню «Душа», с которой, собственно, и началась успешная карьера Ветлицкой как певицы.
Отношения с Ветлицкой длились у Маликова три года – до 1992-го. После чего молодые разбежались в разные стороны без ссор и скандалов. И вскоре после этого (в марте) Маликов познакомился со своей нынешней женой – специалистом в области моды Еленой. Как и Ветлицкая, она была на несколько лет старше его, была уже однажды замужем и имела от этого брака 8-летнюю дочь Олю. Дмитрий Маликов вспоминает:
«Судьба свела нас у одной моей подруги (подчеркиваю – замужней подруги). Я увидел у нее фотографию Лены. И на следующий день пригласил их вдвоем на банкет в Лужниках, который был устроен почему-то в честь приезда мамы Сталлоне. После ужина я подарил своим очаровательным спутницам по шикарному букету цветов и сам себе в этот момент очень понравился…»
Молодые поселились в отдельной квартире в доме на 3-й Фрунзенской, в одном подъезде с небезызвестным строителем «пирамид» Сергеем Мавроди. «В подъезде у нас полно охраны, – рассказывал в интервью Дмитрий Маликов, – а около дома много обанкротившихся акционеров. Иногда (недостаточно часто, к сожалению) я помогаю бабушкам, которые остались без гроша и приезжают к нашему подъезду в последней надежде вернуть вложенные деньги…»
На вопрос «Какая черта твоего характера не нравится твоей жене?» Маликов ответил: «Неаккуратность. Честно говоря, я порядочный разгильдяй. Еще бываю иногда не очень решителен. Лену это очень раздражает, и она все время призывает меня быть более уверенным в себе. Вот все говорят: звездная болезнь. У меня она – в обратную сторону. Да и в финансовых вопросах часто в пролете оказываюсь. Потому что стесняюсь, уступаю там, где это делать совершенно не нужно…»
Летом 1996 года с Маликовым приключилась весьма неприятная история – криминально-любовная. Он тогда давал концерты в Сочи. После одного из них в его гримерку внезапно ворвалась одна из поклонниц и потребовала у ошарашенного певца немедленно поехать с нею в горы, где она специально на всю ночь сняла ресторан. Маликов попытался было объяснить, что ехать он никуда не собирается, однако в следующую секунду за спиной поклонницы выросли два шкафообразных мужика, которые ненавязчиво представились ее братьями. Поэтому певец решил не искушать судьбу и пообещал женщине выполнить любую ее просьбу, но – после гастролей. Однако женщина была непреклонна и требовала ехать с ней немедленно. Видя, что просто так от нее не отделаться, Маликов пошел на хитрость. Он сделал вид, что согласился с уговорами поклонницы, и попросил подождать его в гримерке, пока он соберет свои вещи. Однако, едва Маликов вышел из гримерки, он «сделал ноги», т. е. покинул заведение через черный ход. После этого он заперся в гостинице и в течение нескольких дней не покидал ее пределов, не отвечая даже на телефонные звонки. Достать его в этой «крепости» пылкая поклонница так и не сумела. Позднее Маликов так объяснял своим друзьям охватившую его панику: «Девушка была так решительна, а братья так серьезны, что, если бы я поехал с ней в горы, мне бы потом пришлось на ней жениться».
В 2000 году у Маликовых родился общий ребенок – дочь Стефания. Уже в шестилетнем возрасте родители стали приобщать ее к творчеству: определили ее заниматься танцами, рисованием, музыкой.
Валентина МАЛЯВИНА
Первым мужем Малявиной был ее арбатский приятель, с которым она училась в одной школе, Александр Збруев. По словам Валентины, их знакомство состоялось следующим образом:
«Мы были еще школьниками, когда Сашу за поведение выгнали из «моей» школы в другую. За ним тогда девочки толпами бегали. Но однажды он шел по Арбату, остановился около меня и, серьезно глядя мне в глаза, запросто сказал: «Ты мне очень нравишься». Чуть позднее мы оказались в одной компании, после чего и началась наша любовь. Нас не хотели расписывать (мне до 18 двух месяцев не хватало), поэтому за разрешением мы пошли в райисполком. Саша сказал там, что нас надо срочно расписать, иначе, по советской морали, «будет нехорошо». В 1959 году нам таки дали свидетельство о браке. Моя мама лежала на софе и читала газету, когда мы пришли с уже готовым документом. Бабушка, которая сидела неподалеку, сказала: «Насть, глянь, у Сашки что-то с гербом. Что-то синенькое, важное…» И тогда Саша торжественно произнес: «Мы – муж и жена».
Збруев моей маме нравился, но он был шалопутным арбатским мальчишкой, по два года сидевшим в одном классе. Вдобавок учился в театральном. То есть не таким он был, как моей маме хотелось. Но уже ничего не изменишь – мы расписаны. Поэтому настроение у мамы было не очень… В тот же день нам пришлось ехать к маме Збруева, Татьяне Александровне, на Мосфильмовскую. Она встретила нас очень гостеприимно и оставила той ночью у себя. Хотя позже призналась, что тоже не особенно хотела видеть меня в своем доме – просто когда-то в прошлом была актрисой, и ей не составило особого труда изобразить радость…»
Молодые жили сначала у мамы Збруева, затем стали копить на собственную кооперативную квартиру. Это стало возможным благодаря тому, что в начале 60-х и Збруев, и Малявина уже активно снимались в кино и имели возможность неплохо зарабатывать. Однако идеальными их отношения назвать было нельзя. На съемках разных картин оба непременно влюблялись в своих партнеров-партнерш, после чего дома начинали выяснять отношения. Так, например, Валентина в 1961 году снималась в фильме Андрея Тарковского «Иваново детство» и влюбилась в режиссера.
Вспоминает Валентина Малявина: «С Андреем я познакомилась совершенно случайно. Меня вызвал Бондарчук – пробоваться на Наташу Ростову. На пробе со мной должен был быть Олег Стриженов, в которого я тогда была влюблена смертельно, хотя и имела мужа. В конце концов я чего-то испугалась и на пробу не пошла. В тот же день проходила мимо старого мосфильмовского корпуса, как вдруг из окна меня окликнула очень красивая женщина: «Девочка, зайдите-ка на минуту!» Она сказала, что это важно, и я поднялась. Мне объяснили, что нужна актриса с лицом как у меня и что сейчас придет режиссер, которого надо дождаться. Я села в кресло. Вдруг влетает Андрей (в ярко-желтом свитере, в зеленом, в «огурцах», шарфике) с репликой: «Нет, ну ты можешь себе представить, что он не видит снов?!» Кусает при этом ногти, а я – ничего не понимаю. Когда Тарковскому сказали, что меня пригласили пробоваться в «Иваново детство», он сморщился: «Она разве подходит?! Я вас кого просил привести? Белокурую девушку! Блондинку! И блондинка должна быть пышной!» А я тогда худенькая была, обиделась и собралась уходить. Андрей спрашивает: «Проводить?» Я сказала: «Поступай как хочешь». И пошла к двери. «Ну, подожди, я, наверное, виноват. Ты хочешь стать актрисой или уже актриса?» – Тарковский поймал меня за руку. «Поступать буду». И Андрей пошел меня провожать. Поступать я намеревалась во МХАТ, потому что Саша уже заканчивал первый курс Щукинского училища, и мне хотелось учиться вместе с ним… «А ты откуда пришла?» – «От Бондарчука. Я от роли Наташи Ростовой отказалась». – «От Наташи Ростовой?! И правильно сделала. Он бы тебя все равно не утвердил».
Через какое-то время мне позвонили и вызвали на съемки к Тарковскому. Я пришла. Андрюша вел себя так, будто мы с ним знакомы лет сто. После репетиции он спросил, что я буду делать вечером.
– Вечером я буду помогать мужу готовиться к экзаменам.
– Какой муж? Какие экзамены? Збруев? Да, слышал о таком. И что, он не может тебя отпустить со мной погулять сегодня? Мы пойдем смотреть югославскую эстраду.
И мы пошли. Так вот и начали общаться… Андрей мне часто звонил, что, конечно, не нравилось Саше. Был ли у нас роман? Наверное, был. Мы вместе бывали за границей (в сентябре 1962 года Малявина и Тарковский ездили с «Ивановым детством» на кинофестиваль в Венецию. – Ф. Р.) и вообще много времени проводили вдвоем: целовались в море, гуляли под луной, но… дальше этого наши отношения не пошли. Они были платоническими, но при этом более сексуальными, чем если бы мы делили одну постель. Хотя никто не сомневался, что так оно и есть. Саша тоже так думал…»
Так получилось, что Валентина хоть и ушла от Збруева, но отнюдь не к Тарковскому. Ее избранником стал молодой (но менее известный, чем Тарковский) режиссер Павел Арсенов. Это случилось весной 1963 года. Арсенов снимал тогда фильм «Подсолнух» и пригласил Малявину на главную роль. Она долго раздумывала, поскольку съемки должны были проходить в степи, но в итоге все-таки поехала. И влюбилась в Арсенова с первого взгляда. Послушаем ее рассказ: «По степи на коне несся очень красивый человек. С Сашей Збруевым мы вели светскую жизнь, думали, что очень взрослые (хотя были совершенными детьми), а здесь случилось нечто иное. Паша очень открытый, добрый, наивный – и вылитый Жан Марэ в молодости. Я не могла отвести от него глаз. Правда, мне сказали, что он влюблен в Наташу Фатееву, и на меня он вначале особенно не реагировал, вел себя несколько отстраненно. Но однажды вечером мы с ним гуляли – над нами были звезды, в стороне паслись лошади, – и вдруг оба словно очнулись! Мы целовались всю ночь. Так я ушла от Саши Збруева, хотя не хотела его обидеть. Он хороший, просто я всегда чувствовала себя свободной и ни одному мужчине не могла посвятить себя целиком…
Как я ушла? Да просто сказала, что ухожу. «Куда?» – спросил Саша. «Я тебе оттуда позвоню». И действительно позвонила – от Арсенова. «Можно, я приду?» – спросил Збруев. Мне показалось это совершенно неудобным, а Паша, наоборот, очень обрадовался. Саша пришел, и мы втроем гуляли по Ленинградскому бульвару. Я шла впереди, а они – немного сзади. Я посмотрела на звезды и подумала: так хорошо идти одной, что я сейчас от них обоих уйду! Но это так, просто промелькнула мысль. Я все-таки осталась с Павликом…»
Правда, даже будучи замужем за Арсеновым, Малявина продолжала «романить» и с Тарковским. «Наш роман с Андреем продолжался, – вспоминает актриса. – Многие наши общие знакомые знали об этом и трогательно, бережно относились к нашим чувствам. Андрей был странным человеком – в теплую погоду мог ходить и в меховой шапке, завязанной под подбородком, и в элегантном костюме (он вообще любил красиво одеваться и обожал красиво одетых женщин, даже сам придумывал им наряды). Почему я не вышла за Тарковского? Очень многие актрисы, снимавшиеся у него, просто мечтали об этом! Терехова, Васильева… Они и после его смерти до сих пор поделить его между собой не могут. А я его отпустила. Так, наверное, нам обоим было легче…»
Отношения с Арсеновым длились четыре года. Молодые супруги купили кооперативную квартиру у метро «Аэропорт» (улица Черняховского, дом 2) и жили в ней в общем-то счастливо. Правда, с детьми все оттягивали: Малявина тогда часто снималась в кино, да еще и играла в Театре имени Вахтангова. Надумали только в 1967 году. Павел тогда начал снимать в Армении фильм «Спасите утопающего», и Валентина решила навестить его в Ленинакане. Там и забеременела. 30 мая 1968 года у них родилась девочка, в роддоме у новорожденной случилось заражение крови, и 6 июня она умерла…
Эта трагедия надломила Малявину. Вспоминает сама актриса: «Тут и Павлик как муж разом кончился в моей жизни. Хотя мы еще много лет потом не разводились. Но, когда не стало ребенка, не стало и никаких отношений. Его следующая жена, Лена, говорила мне потом: «Ты могла бы тут же родить еще раз». Но для меня это было уже невозможно…
Я стала пить временами – уходить в «зыбкость существования». Потом врачи объяснили, что в этом было мое единственное спасение. Своеобразная самозащита организма. Рядом в этот период появился Саша Кайдановский – самый серьезный и сильный человек в моей жизни…
Надо сказать, что я тогда безбожно путала Кайдановского и Филатова. Однажды мы с Никитой Михалковым были на показе, в котором участвовали и Саша, и Леня: играли то ли этюд, то ли отрывок. И Никита мне сказал: «Какой же все-таки Кайдановский интересный!» Я согласилась, но смотрела в это время на Филатова, потому что мне-то он больше импонировал и казался органичнее. И я как-то не подумала, что мы с Никитой тогда о разных людях говорили. А Саша мне в тот раз показался натянутой струной, которая вот-вот лопнет. Такой скрученный весь! В общем, с тех пор я так и думала, что Леня – это Кайдановский. Филатов, когда меня встречал (а я тогда была уже достаточно известной по фильмам), вел себя очень галантно, даже вроде ухаживал. И мне это очень льстило. Кстати, я всегда называла его Сашей, и он мне в этом благородно не отказывал. Однажды Леня спросил: «Ну хорошо, я – Саша. А как же тогда моя фамилия?» – «Как тебе не стыдно?! Кайдановский, конечно!»
Леня «играл свою роль» до тех пор, пока я не посмотрела «Гамлета». В 1969 году я репетировала Аглаю в «Идиоте» по Достоевскому, и Александра Ремизова, режиссер, сказала мне, что Мышкина будет играть некий удивительный мальчик Кайдановский, который сегодня в институте играет Гамлета. Я удивилась: «Посмотреть бы!» И мы с Ремизовой и Павликом Арсеновым пошли смотреть Сашу. Вдруг на сцену неожиданно для меня вышел не Филатов (мой «Кайдановский»), а Кайдановский настоящий! И я не смогла от него оторваться, как от магнита. Он был угловатым, одно плечо выше другого… Но я все ждала, как он произнесет: «Быть или не быть?» Саша сказал, как во сне, как в бреду. В нем была скрыта какая-то тайна…
Личное знакомство началось со смешного. Тогда мандарины продавали почему-то ящиками. А мы с Пашей жили в доме на улице Черняховского (где все киношники живут), и туда эти мандарины носили без конца. В результате у нас скопилось четыре ящика мандаринов. И я, дурачась, разбросала их в нашей комнате по ковру. А Павлик сказал: «Так красиво получилось! Слушай, а давай сегодня Кайдановского в гости позовем». Я согласилась. Мы с Павликом зашли в гастроном «Арбатский», а оттуда отправились звать Кайдановского в гости. Но Саша тогда отказался категорически. Так обидно было!
– Ну что мне – заплакать? – спросила я.
– С какой такой стати? – удивился Саша.
Мы препирались, пока Павлик не увел меня: ну, не хочет человек, чего, дескать, пристала?
Мы пригласили своих соседей, но я весь вечер грустила. Как же так? Мы искренне его приглашали, а он отказался… На следующий день Кайдановский спросил меня, как прошел вечер.
– А вам-то что? – ответила я вопросом на вопрос…»
Роман между Малявиной и Кайдановским завязался вскоре после этого случая. Летом 69-го они в составе труппы Театра Вахтангова отправились на гастроли в Новосибирск, где однажды вдвоем пошли в гости. После ужина Александр и Валентина решили погулять. Они зашли далеко в лес и… заблудились. Стали искать дорогу обратно, но вышли к какому-то дачному поселку. Залезли в один из пустующих домов и завалились спать на втором этаже… под столом на круглом ковре. Там все и случилось.
Утром они проснулись от звука чьих-то шагов внизу. Поняли, что пришли хозяева, и здорово перепугались. Выглянули в окно – в огороде сразу пять женщин занимались прополкой. Что делать? И тогда актриса предложила выдать себя за… родственников хозяев дачи. В итоге наши герои выпрыгнули в окно и побежали к дыре в заборе, через которую накануне попали на дачу. Так, с шутками-прибаутками, они и убрались восвояси. При этом Кайдановский тогда так разошелся, что даже поздоровался с женщинами.
С тех пор и начался их роман. На тот момент оба были несвободны (Александра в Москве ждала жена Ирина Бычкова), поэтому поначалу тщательно «конспирировались». Первой не выдержала Малявина – во всем призналась. Но не Арсенову, а… Ирине. Она спросила ее: «Ты простишь Сашу?» – «Я и тебя прощу, – ответила Ирина. – Я уеду в Ростов». И действительно уехала, прихватив с собой их с Кайдановским дочь Дарью (Даша родилась в августе 1970 года). А наши герои стали открыто жить вместе: один знакомый скульптор уступил им… антресоли в своей мастерской.
Отношения между молодыми были те еще! Кайдановский оказался человеком взрывного темперамента и ревновал Малявину чуть ли не к первому встречному. Однажды (когда Валентина еще не ушла от Арсенова) ей нужно было возвращаться домой, а Кайдановский ее не пускал – запер дверь на ключ. Тогда Малявина, выбрав момент, когда ее любовник ушел на кухню, вышла на балкон и по обледенелым перилам перебралась в соседнюю квартиру. Когда Кайдановский вернулся в пустую комнату, он решил, что его возлюбленная выпрыгнула из окна. Он бросился на улицу искать ее тело, но, понятно, не нашел. А когда Александр обнаружил беглянку у соседей – она пила там пиво, – то привел ее обратно и так накостылял по шее, что мало ей не показалось.