Она заканчивала работу, когда входная дверь с шумом распахнулась.
— Нелл! — позвала Сюз.
— Нелл! — крикнула Марджи.
— Минуту! — откликнулась она, спрыгивая с унитаза.
«Хоть и чисто, но вид угнетающий».
Не успела она появиться в приемной, как Сюз бросилась навстречу:
— Нам нужно срочно поговорить!
Нелл недоуменно моргнула и уставилась на заплаканное лицо Марджи.
— Что случилось? — Она подбежала к подруге. — Тебя обидел Бадж? Из-за кафе? Но ты совсем не обязана…
— О, Нелл! — всхлипнула Марджи, обнимая ее.
— Что? — Нелл взглянула поверх курчавой головы на Сюз, выглядевшую столь же несчастной, однако горечь в ее глазах была определенно разбавлена яростью. — Тебя Джек обидел? Да что у вас творится?
— Вчера вечером Марджи говорила с Баджем, — угрюмо сообщила Сюз. — Заявила, что идет работать, и предложила повременить со свадьбой.
— Я сказала, что супружество — не панацея от всех бед, — прорыдала Марджи в плечо Нелл. — Сказала, что у тебя был хороший брак, а все равно развалился, и вряд ли я буду удачливее, поэтому и ищу работу.
— Тебе не стоило так поступать с Баджем, — вздохнула Нелл, гладя ее по плечу. — Впрочем, и выходить за него замуж, возможно, не следует.
— Проблема не в этом. — Сюз громко сглотнула. — Бадж сказал, что твой брак развалился не просто так.
Нелл почувствовала озноб.
— Ч-что?
— Тим давно встречался с Уитни, — шмыгнула носом Марджи. — Задолго до того, как ушел от тебя. Он с самого начала тебе изменял.
«Так я и знала», — подумала Нелл.
Комната медленно закружилась у нее перед глазами, колени подогнулись, и в голове взорвался огромный шар света.
Глава 4
К счастью, Сюз успела подхватить падающую Нелл и усадить на ковер.
«Нужно бы заменить эту ветошь, — рассеянно напомнила себе Нелл. — Из-за нее комната выглядит как крысиная нора».
Она начала валиться на спину. Сюз вцепилась ей в плечи и принялась трясти:
— Нет, не смей! Оставайся с нами.
— Он изменял, — прошептала Нелл. Ее вдруг затошнило.
— Чтоб он сдох, — прошипела Сюз, поддерживая ее. — Ты в порядке? Выглядишь ужасно.
Она взяла Нелл под мышки и взгромоздила на диван.
— Опусти голову ниже.
Нелл послушно уронила голову на грудь.
«Он изменял. Выставлял меня дурой».
— Ты знала?
— Нет. Клянусь, я бы тебе сказала. Но почему, почему он тебя разлюбил? Не понимаю. Ты дала ему все. Я поверить не могла, что у него хватило наглости тебя бросить. Настоящая жаба. Такие никогда не уходят в пустоту.
— Мне так жаль, — пролепетала Марджи.
Нелл несколько раз глубоко вздохнула, чтобы кислород дошел до мозга. Тим обманывал ее. Она была практичной, справедливой, взрослой, умной, а он ее обманывал. Дважды. Первый раз, когда спал с Уитни, и второй — когда уверял, что у него никого нет. Второе предательство хуже. Ложью он сумел погасить ее гнев. Сперва отнял работу, дом, половину фарфора, испортил жизнь, а потом солгал — испугался, что она убьет его за все это.
«Подонок».
Нелл села прямо. Злость сгустила кровь, движения замедлились.
— Ненавижу его.
— Давно пора, — одобрила Сюз. — Что теперь будем делать?
«Сейчас закричу…»
— Мне нужно идти, — промямлила Нелл, еле-еле сползла с дивана, но устремилась к двери с такой скоростью, что Марджи едва успела отскочить в сторону.
Целый час пропал зря. Гейб, ничего не добившись, вернулся в агентство и обнаружил, что Нелл исчезла. Он даже не удивился. Такой уж сегодня день!
Чуть не подскочив от пронзительного телефонного звонка, он схватил трубку. Иногородний клиент. Гейб уселся за стол Нелл и старательно записал просьбу ручкой с золотым пером, покоившейся справа от блокнота. На столе царил невероятный порядок. Со снимка в позолоченной рамке улыбались Нелл и очень похожий на нее юноша, очевидно, сын. Писаный красавец. А румяная Нелл выглядела здоровой и счастливой. Что же случилось у нее с тех пор?
Он повесил трубку и немедленно забыл о Нелл, ибо телефон зазвонил снова.
— Что ты узнал? — спросил Райли.
— Не много. Линни не оказалось дома, а ее квартирная хозяйка следила за мной из своей комнаты, так что я не смог открыть замок и войти. И с Тревором пустой номер.
— Как обычно. Вопрос в том, почему. Ничего не знает или что-то утаивает?
— Думаю, второе. Он, видите ли, не помнит, с какой радости одарил отца машиной.
— Забыл о «порше»?
— Твердит, что прошло двадцать три года, много воды утекло.
— Не верю я ему. Нелл в офисе?
— Нет. Поэтому я и отвечаю на звонки.
— Так вот, когда отыщешь, попроси найти дела за семьдесят восьмой, — посоветовал Райли. — Я чувствую печенкой, именно там кроется разгадка. Если она вообще существует. Пусть Нелл покопается. Эта женщина способна до всего докопаться.
— При условии, что вернется. Она оставила здесь все свои вещи, так что есть надежда.
— Может, ты перестанешь ее доставать? — возмутился Райли. — Ради Бога. Она скорее всего обедает. У тебя просто пунктик! Мания! Чем она тебе не угодила?
— Кстати, о маниях. Как поживает Джек?
— Я только начинаю, — с азартом объявил Райли. Очевидно, ему не терпелось с блеском завершить дело и потрясти кузена.
— Я тоже, — вздохнул Гейб. — Да, пока не забыл. Сегодня тебе предстоит устроить подопечному ловушку. Твоя специалистка по садоводству не может помочь?
— Ей нужно писать курсовую, — проныл Райли.
Гейб злорадно усмехнулся: «Так тебе и надо: впредь не будешь якшаться с детским садом».
— Я найду кого-нибудь, — пообещал он и прошел в кафе к Хлое. Та открывала духовку. — Можешь пойти сегодня с Райли? Требуется подсадная утка.
— Ни за что. Ненавижу подобные вещи. Они портят мне ауру.
— Верно. А ты не видела нашу новую секретаршу? — Нелл? Нет.
Хлоя вытащила противень и, оттолкнув Гейба бедром, поставила на гранитный прилавок.
— Она вроде бы не из тех, кто долго обедает.
— Она вроде бы не из тех, кто вообще обедает, — раздраженно проворчала Хлоя и убрала со лба влажный локон. — Впрочем, где тебе заметить?
— Что я сделал не так на сей раз?
Хлоя покачала головой и жестом велела ему уйти, но Гейб остался.
— Хлоя, что ты помнишь о моем па?
Хлоя мигом забыла о раздражении.
— О Патрике? Многое. Он был добр ко мне. И ужасно любил Лу. До чего грустно, что он умер вскоре после ее рождения! Он вправду был от нее без ума.
— Да, — пробормотал Гейб, стараясь не вспоминать. — Как по-твоему, он был нечестным?
Хлоя отложила лопатку.
— То есть продажным?
Значит, сомневается в его порядочности. О, черт! А Гейб надеялся, что она скажет: «Ты что, спятил? Конечно, нет!»
— Больше, чем ты, — выговорила она наконец.
— Я? — ошалел Гейб. — Ты считаешь меня продажным?!
— Думаю, ты поступаешь так, как считаешь нужным. Вряд ли тебе приходилось заниматься особо темными делишками, но, по-моему, ты на это вполне способен. Вообще способен почти на все при наличии определенного мотива.
— Иисусе, — прошептал Гейб.
— И твой па был таким же. Только, сдается, он любил деньги куда больше, чем ты.
— Эй! — возмутился Гейб.
— Да брось! — отмахнулась Хлоя. — В принципе ты был мне верен, хотя я была тебе не нужна. А вот твой па изменил бы мне еще во время медового месяца.
— У нас не было медового месяца. Господи, разговор становится все интереснее. Значит, я мошенник и полуимпотент?
— Я так не считаю. Речь идет о мотивах. Что вообще происходит?
Гейб почувствовал, как черная тоска сомкнулась над ним.
— Похоже, па сотворил что-то плохое. Настолько, что даже не хотел, чтобы я узнал об этом.
— Вот это да! — Хлоя облокотилась о прилавок. — Ведь он рассказывал тебе все. Должно быть, это и впрямь что-то ужасное.
— И имеет какое-то отношение к машине.
— В самом деле? А может, это как-то связано с твоей ма?
— Мамой? — нахмурился Гейб. — Не пони…
— Ты всегда говорил, что она ушла из-за машины. Я вообще ее не знала, зато знаю тебя, и поверь, свои моральные принципы ты получил в наследство не от папаши. Так что он, возможно, действительно сделал что-то чересчур мерзкое, потому-то она и ушла, а вовсе не из-за машины.
— Она ушла, потому что он ни в грош ее не ставил.
— Она много раз уходила, потому что он ни в грош ее не ставил, но возвращалась. А вот в случае с машиной ушла и не вернулась.
— Значит, была сыта по горло. Он постоянно изменял ей и устраивал скандалы.
— Ему не следовало жениться. — Хлоя взяла лопатку. — И, судя по его словам, она много чего вытворяла назло ему, чем только усугубляла положение. Ах, брак бывает такой гнусной штукой!
— Спасибо, — издевательски поклонился Гейб.
Хлоя принялась выкладывать пирожные на блюдо, и Гейб, вдыхая запах, подумал: «Миндаль всегда будет напоминать мне о ней».
— Видишь ли, брак — это азартная игра, — пояснила Хлоя, дождавшись, когда он возьмет пирожное. — По крайней мере для женщины. Мужчина всегда может начать снова. Мужчину ценят по его деньгам, женщину — по молодости и красоте. Мужчина может разбогатеть, но женщина не в состоянии вернуть прошедшие годы. Поэтому при разводе женщина старается ободрать мужа.
— Видишь ли, брак — это азартная игра, — пояснила Хлоя, дождавшись, когда он возьмет пирожное. — По крайней мере для женщины. Мужчина всегда может начать снова. Мужчину ценят по его деньгам, женщину — по молодости и красоте. Мужчина может разбогатеть, но женщина не в состоянии вернуть прошедшие годы. Поэтому при разводе женщина старается ободрать мужа.
— Вздор, — возразил Гейб с набитым ртом. — Ты отказалась от алиментов.
— Хотела быть независимой. Но при этом постаралась, чтобы Лу росла рядом с тобой. Я знала, что ты задумал, покупая для нас дом, но для Лу это было полезно. А потом ты подарил мне кафе, чтобы я чем-нибудь занялась. И это здорово. Но мне следовало бы отказаться и уехать.
Сожаление, прозвучавшее в ее голосе, больно ранило Гейба.
— Если хочешь уехать, никто тебя не держит. Я позабочусь о Лу. Ты еще молода. Закрывай заведение, и вперед.
Хлоя шлепнула лопаткой о прилавок, и Гейб от неожиданности вздрогнул.
— Видишь? Вот почему ты такой сукин сын. Устраивай ты истерики, изменяй мне, веди себя как твой папаша, я бы давно сбежала от тебя, была бы свободной! Но ты всегда и во всем чертовски порядочен, и от этого ужас как трудно… — Она осеклась.
— Ладно, не надо, — прошептал Гейб, обнимая ее. — Я и в самом деле иногда перегибаю палку. Давай лучше поговорим об астрологии.
— Мне нужно убраться отсюда, — прошептала Хлоя, уткнувшись ему в грудь. — Хоть ненадолго.
— Я все устрою, — пообещал Гейб, прижимаясь щекой к ее волосам. — Сколько денег тебе нужно?
Хлоя проворно отскочила:
— Прекрати! Я все сделаю сама!
— О'кей. — Гейб пожал плечами и откусил от пирожного. — У тебя есть деньги?
— Да. Это сейчас в кафе никого нет, а вообще дела идут лучше некуда.
— Прекрасно. Не рассердишься, если я попрошу тебя позвонить в случае чего?
— Рассержусь. Но все равно позвоню.
Сейчас, с раскрасневшимися от жары и досады щеками, она выглядела милой и желанной, как никогда, тем не менее он отчетливо понял: все кончено. И похоже, он знал это давно.
Он в последний раз поцеловал бывшую жену. Она погладила его по щеке:
— Я вправду люблю тебя.
— И я тебя, — кивнул Гейб. — Пожалуйста, выбери себе в следующий раз достойного мужчину. Во всяком случае, не такого, как я. Это уж точно.
— Опять ты! — разозлилась Хлоя. — Да перестань же! Хотя бы раз в жизни поведи себя как твой папаша!
— Астрология — чушь собачья, — объявил Гейб.
Хлоя улыбнулась и покачала головой:
— Скажи мне это, когда я вернусь, а ты безумно влюбишься в Нелл.
— Не дай Бог! — ужаснулся Гейб.
Часом раньше Нелл с грохотом распахнула дверь в страховое агентство.
— Нелл! — с трогательной радостью воскликнула Пегги, старая и верная помощница, судя по всему, изнывавшая от тоски по прежней жизни.
Нелл, не удостоив ее взглядом, без стука ворвалась в кабинет Тима.
— Нелл! — Все такой же красивый. И так же учтиво поднялся при виде прежней жены. — Как приятно…
— Ты лгал мне, — процедила Нелл, и его улыбка мгновенно померкла. — Ты мне изменял.
Удивление Тима сменилось чем-то вроде сочувствия.
— Прости, Нелл. Я надеялся, ты никогда не узнаешь.
— Бьюсь об заклад, так оно и было, сукин ты сын! — рявкнула Нелл.
— Все было не так, — с оскорбленным видом заверил он. — Я не хотел тебя ранить. И вовсе я не лгал. Наш брак исчерпал себя много лет назад.
— Да неужели? В таком случае почему же мы вместе спали, вели дела и…
— Я не осознавал, что может быть по-другому. — Тим присел на угол письменного стола, собранный, хладнокровный, понимающий… одетый в рубашку, выбранную другой женщиной. — Только встретив Уитни, я понял: в жизни есть кое-что кроме страхования, и… — Он беспомощно, с грустной улыбкой развел руками. — Пришлось последовать зову сердца. А у сердца всегда свои доводы.
Нелл оглянулась, ища, что бы расколотить. Чем врезать этому болвану, дабы поколебать его в невозмутимом — «давайте-будем-взрослыми» — ханжестве и заставить хоть что-то чувствовать. Например, ощутить неподдельный ужас.
— Только не принимай это на свой счет. И вообще ты тут ни при чем, — продолжал Тим.
За его спиной на полке стояло четырнадцать «сосулек» — награды «Лучшему страховому агентству года» от штата Огайо.
Нелл неожиданно охватило странное спокойствие.
— В таком случае и ты не принимай это на свой счет, лапочка, — посоветовала она.
Не успел Тим опомниться, как она ринулась к стеллажу, схватила хрустальную статуэтку и шарахнула ею об стол. «Сосулька» с жалобным звоном взорвалась. Осколки брызнули во все стороны.
— Нет! — вскрикнул Тим.
— А вот я сейчас осознала, что ты полнейшее ничтожество, — усмехнулась Нелл. — Полтора года мне пришлось провести в аду из-за лживого подонка, у которого не хватило храбрости сказать правду!
— Нелл, — предостерегающе начал Тим. — Будь справедливой. Ты всегда твердила маленькому Джейсу, что чувства есть чувства и их нужно беречь.
— Это верно. А вот сейчас я чувствую, что немного сердита.
Нелл вознесла вторую «сосульку» над головой и расколотила прежним методом. Тим метнулся к стеллажу и постарался сгрести в охапку как можно больше наград.
— Что тут… — Пегги вошла в кабинет как раз в тот момент, когда Нелл завладела статуэткой, которую Тим не успел спасти.
Пегги уставилась на Нелл, но та не обратила на нее внимания.
— Поверь, если бы я следовала зову своего сердца, то воткнула бы эту дрянь тебе в селезенку.
Тим проворно отскочил назад, и осколки третьей статуэтки его не задели.
— О Господи! — простонала Пегги, когда Нелл подняла над собой четвертую скульптуру из хрусталя.
— Послушай, это же опасно! — взмолился Тим, едва удерживая «сосульки». — Если ты успокоишься, мы поговорим как люди…
— А эту — за Джейса! — заявила Нелл, размахивая добычей. — Потому что он, думаю, знал правду, и, значит, ты заставлял моего сына лгать мне!
Она бросила статуэтку с такой силой, что осколок попал в окно.
— Нелл! — взвизгнул Тим. — Немедленно перестань!
Сейчас ей необходим был определенный ритм.
Она сцапала и уничтожила пятую фигурку, взмахнув ею, как теннисной ракеткой, и расколотив об пол. Теннисная подача ободрила Нелл, согрела кровь, заставила мышцы петь. Именно это ей и требовалось: четкий темп и фейерверк в конце.
— Черт возьми, я лгал ради тебя, — пыхтел Тим, пытаясь ухватить следующую статуэтку, хотя они едва помещались в руках.
— Ты лгал…
И она разбила шестую «сосульку».
— …потому что ты подлый…
Взмах и удар.
— …трусливый…
Взмах и удар.
— …ничтожный…
Взмах и удар.
— …скользкий…
Взмах и удар.
— …сукин сын, не желающий взять на себя ответственность за крах своего брака.
Она остановилась перевести дыхание. Полка опустела. Тим сжимал в объятиях четыре «сосульки».
Нелл вскинула подбородок:
— Немедленно отдай.
— Нет! — гордо заявил Тим. — Ни за что. Посмотри на себя! У тебя вид сумасшедшей!
— Немедленно отдай, — тихо повторила Нелл, — иначе я отберу силой и забью тебя до смерти.
Тим ошеломленно замер. Нелл выхватила у него «сосульку» и мгновенно уничтожила, чувствуя, как с каждым взрывом прибавляется сил.
— Но это безумие!
Тим попробовал пробиться к выходу, но она подставила ему ногу и в мгновение ока расправилась с очередной «сосулькой», прежде чем подхватить и уничтожить те, которые Тим уронил, пока старался сохранить равновесие. Он не успел выпрямиться, как она надвинулась на него. Она жаждала заполучить последнюю статуэтку так сильно, как никогда не желала самого Тима.
— Мне она нужнее. Отдай, — потребовала Нелл.
— Прекрати, — взмолился он, прижимая к груди последнюю надежду. — Ради всего святого, опомнись и взгляни, что ты наделала! В какой хаос превратила комнату!
— Ты считаешь это хаосом? Во что же в таком случае ты превратил нашу семью? Наш бизнес? Уничтожил все, что мы создали, все, ради чего трудились, и все из-за того, что не терпелось трахнуть шестой размер? Это… — она обвела рукой усыпанный стеклом кабинет, — ничто в сравнении с тем, что наделал ты.
Правда, она только сейчас заметила, что творится в комнате. Письменный стол изуродован. Окно разбито. Серый ковер усеян осколками. Она хорошо потрудилась!
— Нечего говорить гадости, — прошипел красный от гнева Тим. — Уитни носит второй размер. А лгал я ради тебя и Джейса. Повторяю, я не хотел вас ранить.
Он опасливо попятился к двери. Нелл молчала, потрясенная, не верящая собственным ушам.
— Не хотел нас ранить? — сказала она наконец. — Ты прожил со мной двадцать два года. Работал бок о бок. Спал в одной постели. Ни облачка на супружеском небе. Ни намека на что-то неладное. И вдруг разрыв. Ты бросил меня на Рождество без всяких объяснений и теперь считаешь, что я должна все забыть? Не обижаться? Не страдать?