– Она? – не могла поверить Дарья Викторовна. – Эта Люба с ними из одной деревни? И сама догадалась пригласить ко мне кавалера? И как же я не выяснила… да нет, вы меня разыгрываете!
Фома не собирался либеральничать, он сегодня был жесток. Наверняка оттого, что ему по режиму уже давненько полагалось спать.
– Нет, это не мы вас разыгрываем, – как топором рубил он. – Это вы нас хотели разыграть. Выставить свою невестку окончательной дурочкой, чтобы свалить на нее все свои грехи. Сами убили Геннадия Архиповича, а на…
– Что-о-о-о?!! – взвилась женщина. – Это я его уби-и-и-ила?!! Д…д…да он вообще исчез из моей жизни после того, как предал меня!! Да я и не вспоминала про него! Уби-и-ила! Да чтобы я из-за него рисковала?! Он же… Он же после меня сбежал к подружке моей соседки! А мы с соседкой, с Томкой, всегда на ножах! А он к ее подруге от меня! И теперь Томка всем во дворе раззвонила, что я бедная как церковная мышь! Что у меня даже взять нечего! Что даже вот этот браслет, и тот не золотой, а подделка под золото! А у меня, между прочим, золотая статуэтка! Правда, в ней тоже золота нет, но… – женщина просто дышать не могла от возмущения. У нее получалось, что она так ненавидела Зеваева, что даже убить его не могла. – Теперь весь двор знает, что я белье кипячу по старинке – с отбеливателем, потому что на новую химию у меня не хватает денег! Это им Зеваев растрепал, еще мужик называется! А я из-за него рисковать?! Фигу ему! Если хотите знать, у меня такая месть ему придумана! Такая… Вот скоро мы станем жутко богатыми – Мишенька на прибыльную работу устроился – и сразу же купим себе новую иномарку! Новую! Дорогую! И я уже на права пошла учиться! Я хотела в этой иномарке к нему так важно подъехать, открыть дверцу и сказать: «Садись, Зеваев, подвезу». А он такой ко мне подойдет и уже совсем соберется в салон брякнуться, а я ему: «Фу, Зеваев, от тебя дешевым одеколоном несет, не хочу, чтоб в машине воняло. Извини». И захлопну дверцу. Вот и пусть он тогда локти кусает! Главное – я убила! Да если бы его все, кого он бросил, убить хотели, он бы и месяца не протянул! Только у нас в клубе и Виктория, и Лариска, и ваш бочонок, прости господи, Аллочка!..
– Про бочонок потом, вот скажите: к какой соседке он ушел? – вклинилась в монолог Гутя.
– Да не к соседке, а к ее подруге! А соседка… У нас одна тут звезда – Томка из сорок первой.
– Ну так чего мы сидим? – поднялся Фома. – Пойдемте к соседке!
– Да побойтесь же бога! – не выдержала даже Дарья Викторовна. – Посмотрите, сколько времени!
Часы и в самом деле показывали глубокую ночь. К тому же во дворе уже давненько раздавались странные звуки, похожие на крик самца снежного человека в брачный период:
– У-у-у-у-а-а-а-а!! У-я-я-я-я!!! – страшно выло непонятное существо.
– Вот! Слышите! – испуганно вытаращила глаза Дарья Викторовна. – Опять чей-то кобель воет, видать, к покойнику… Ой, а я Мишеньку… на охоту…
Гутя скромно проговорила:
– Не переживайте вы так за Мишеньку… никакой это не кобель, это наша Аллочка в машине заблудилась… Ну что ж, до свидания… не скажу, что была рада беседе… осадок какой-то…
– А уж у меня какой осадок! – напыщенно произнесла Дарья Викторовна. – Ходите тут по ночам, атмосферу людям портите, да еще и… воете под окнами…
С ней уже никто не спорил – надо было спешить к машине и утихомирить Аллочку.
Та сидела, высунув голову в окошко, и блажила на весь район:
– Гу-у-утя-я-я!!
– Да замолчи ты в самом-то деле! – подскочила к сестре Гутиэра. – Ты хоть знаешь, сколько времени? Все люди уже спят, а ты вопишь!
– А потому что мне тоже спать пора, а я тут машину охраняю! – огрызалась Аллочка. – Этот Фомочка! На сигнализации экономит, а я тут гуди ему, отгоняй воров…
Домой приехали почти совсем без сил. Денек выдался не из легких – и проводы Гусевых, и пожар, и Любочка со своими новостями… Кое-как Неверовы доползли до своей квартиры, и тут же возле ванной образовалась очередь – каждый непременно захотел принять душ, чтобы уже потом с чистой совестью и чистыми ногами растянуться на кровати.
Первой в ванную проскочила Варька, а это означало, что добрых полчаса остальным следовало пить чай – раньше она все равно не появится.
– Между прочим, в твоей машине, Фомочка, бензином воняет! – продолжала высказывать претензии Аллочка. – У меня так разболелась голова…
– Аллочка, помолчи, а? – попросил Фома, массируя себе виски. – Я весь день на ногах да на колесах…
– А кому легко? Я вот там столько просидела!.. – не унималась женщина. – Я поэтому даже тебе немножко окошко выломала. Ну так, маленько. Зато в следующий раз ты подумаешь, как закупоривать собственную тетушку!!
– Аллочка! Ну замолчи, тебя же просили! – взмолилась уже и Гутя.
– А чего это замолчи?! Они, значит, там наговорились, а я…
– Господи… – без сил сказала Гутя. – И как только Геннадий Архипович решился тебя в жены взять? Святой человек!
Неожиданно Фома уперся в тещу немигающим взглядом.
– А правда – как? – переспросил он. – Вернее – зачем?
Аллочка разобиделась не на шутку. Она даже оскорбилась.
– То есть как это зачем? – надулась она индюком. – Он хотел создать со мной ячейку!
– Нет, а правда? – догадалась удивиться уже и Гутя. – Все, с кем мы говорили, утверждали, что особым пунктом в прелестях избранницы у Зеваева стояли деньги.
– Вот-вот! – поддакнул Фома. – И Виктория числилась у него в невестах. И Дарья… И одну, и вторую он оставил из-за скудности финансов. А на Аллочке даже решился жениться! А ведь денег у нее нет.
– Ну и что! – по-петушиному стала наскакивать на родню бывшая невеста. – А зато я моложе всех этих Викторий и Дарьев! И у меня есть это… мое женское обаяние!
Гутя была неумолима.
– Ну хорошо, перед этими двумя ты можешь похвастаться молодостью, а перед Ларисой? Она помоложе тебя будет. И обаяние ее не чета твоему. Но и с ней у него ничего не вышло. Почему?
Фома уже забыл про сон. Он бухнул себе в чашку две ложки кофе и налил кипятку.
– У Зеваева не вышло, зато после его гибели у Ларисы получился грандиозный пожар… И какая связь?
– А никакой! – все не успокаивалась Аллочка. – Сейчас вон посмотри в газете: у кого-нибудь обязательно что-то происходит – то пожар, то наводнение. И что – все теперь на Геннадия вешать? Не марайте память моего суженого!
Гутя полезла в холодильник. В последнее время она как-то совсем забросила дом. Сейчас бы какой-нибудь колбаски, сыру, а перед глазами только пустые полки. О ноги терся изголодавшийся Матвей.
– Матюша, маленький, сейчас я тебе консервы открою… – заурчала Гутя.
– Не смей так говорить с котом! – тут же влезла сестрица. – Когда ты его Матюшей называешь, мне все время кажется, что ты отбила у меня моего кавалера!
– А ведь только что скорбела о женихе, – вздохнул Фома и добавил: – Надо к этой Ларисе сходить. Обязательно.
Гутя даже консервы искать перестала:
– Фома, ну давай хоть недельку переждем, у человека же такое несчастье – пожар! А если тебе сильно не терпится, завтра же сходи к соседке, к Тамаре этой.
– Мне не терпится, но… но у меня есть чем заняться. А соседка… – Фома хитро подмигнул – из ванной уже выходила жена. – А соседка еще, чего доброго, вдруг окажется красивой молодой барышней, тогда не удержусь!
– Если она позарилась на Геннадия Архиповича, то красивой и молодой не окажется, – мило улыбнулась ему Варька. – Ну я все, кто следующий в душ?
Аллочка назло всем кинулась в ванную, хотя ей совсем не хотелось плескаться под душем.
К соседке Дарьи Викторовны, Тамаре, Гутя пошла на следующий же день. Конечно же, за ней увязалась Аллочка и всю дорогу страшно негодовала, что Гутя отбирает у нее хлеб. Потому что именно она должна была раскрывать запутанное дело своего жениха, а Гутя, как всегда, везде лезет!
– Здрассьте, – сурово поздоровалась Аллочка с Тамарой, как только та открыла двери. – Мы к вам из добровольного общества детективов.
Гутя только молча охнула – ну чего мелет ее сестрица, неужели нельзя было сказать, что они из газеты «Подъездный надзиратель»?
– Приглашайте нас скорее в дом, и мы вам зададим несколько вопросов, – продолжала диктовать Аллочка.
С ней ходить к свидетелям было одно позорище! Непонятно откуда Февралина Власовна вынесла для себя, что беседовать со свидетелями необходимо только в таком ключе – нагло и напористо. Уже несколько раз их спускали с лестницы за такой тон, но Аллочка упрямо продолжала проявлять невоспитанность.
– Итак, быстренько рассказывайте нам, – продолжала она уже в комнате, куда терпеливая хозяйка пригласила незваных гостей, – быстренько нам говорите, какие отношения…
И тут она умолкла. Ее напористость вдруг растворилась, и в кресле теперь сидела весьма покладистая, немножко испуганная женщина, прилежно уложив ручки на колени. Все объяснялось просто – заслышав агрессивные нотки в голосе гостей, из спальни вышел здоровенный пес и уселся прямо возле Аллочки.
– Что вы хотели узнать? – будто ничего не замечая, спросила Тамара.
Аллочка только вытягивала шею и говорить не отваживалась. Она еще не перестроилась с командного тона, но говорить так в присутствии такого зверя! Она ж не совсем идиотка.
– Аллочка хотела спросить – какие отношения у вас были с неким Геннадием Архиповичем Зеваевым, – любезно пояснила Гутя.
– С Геннадием? – вздернула брови Тамара. – А какие у нас отношения? Никаких! А кто вам вообще рассказал, что у нас какие-то отношения? Дашка, что ли? Она все выдумывает! У нас ничего не было, он просто интересовался Ришаром и все.
– Хе-хе… – жиденько хихикнула Аллочка. – Вы хотите сказать, что Геннадий специально познакомился с вами, чтобы поговорить о Пьере Ришаре? Что он вот прямо такой любитель французского кино, да?
Тамара посмотрела на Аллочку немного свысока.
– Я хотела сказать, что Геннадий интересовался моим кобелем – бордосским догом Ришаром. Кстати, вот он, собственной персоной, перед вами красуется. Я имею в виду не Геннадия, а кобеля.
– Вы ему скажите, пусть он обратно в ту комнату красоваться пойдет, а то с ним как-то… неуютно, – вежливо попросила Аллочка.
Пес тихонько предупредительно заворчал.
– Он не хочет, – просто объяснила хозяйка.
– Ах, какая прелесть! – перекривилась Аллочка. – Не хочет! А скажите, если он захочет, он может вот так накинуться и, к примеру, съесть меня?
Хозяйка на минуту задумалась.
– А зачем? Я его кормлю сбалансированным питанием, вы в его меню не вписываетесь. Он сала не ест! Хорошо бы еще, если бы вы меньше говорили. Отчего-то Ришару не нравится ваш голос.
Аллочка прилежно кивнула головой и решила, что больше ни за что не раскроет рта, пусть они тут все хоть поумирают!
– Вы говорили про Зеваева, – напомнила Гутя.
– Да чего там говорить, – отмахнулась Тамара. – Честно говоря, несерьезный мужчина. Какой-то наивный как ребенок!
Аллочка попыталась что-то вставить, но, видимо, пес твердо решил охранять собеседников от всяких Аллочкиных комментариев, потому что едва она раскрыла рот, как тот раскрыл пасть. Плюнув, Аллочка отвернулась к стене, заново решив больше ни при каких обстоятельствах не высказывать своего мнения! Пусть потом даже не просят!
– А мне он не показался несерьезным, – пожимала плечами Гутя.
– Ну как же! – всплеснула руками Тамара. – Дите, да и только!
Заметив, что гости не поверили ей, она уселась поудобнее и принялась рассказывать все с самого начала.
– Мы познакомились в сквере, – начала она говорить. – Познакомились в сквере, хотя я заметила, что Геннадий положил глаз на меня еще в подъезде – мы выходили с Ришаром из квартиры, чтобы отправиться гулять, а Геннадий уже нагулялся. То есть я хотела сказать, что он выходил от Дашки. И вот тут он увидел меня! Но… Я женщина замужняя, мне все эти мужские поклонения, воздыхания… Ну не нужно это мне, понятно же, да? И вот я улыбнулась Дашкиному кавалеру, а сама так Ришара к себе дернула, чтобы он пасть не скалил, и мы отправились гулять. Гуляем мы обычно в сквере и в тот день тоже пошли в скверик. И что я вижу?! Прямиком ко мне направляется Геннадий Архипович! Нет, это я теперь знаю, что он Геннадий Архипович, а тогда я просто подумала – ну что за мужик недоделанный! Галстучек в какую-то крапинку, в мошку, что ли… вместо шарфа женский платок с кренделями, наверняка у матушки позаимствовал, походка… Короче, он на меня впечатления не произвел. Правда, потом… Да что там говорить, пришлось признать, что у мужчины оказался тонкий вкус – он сразу распознал во мне умницу и красавицу в одном лице и наговорил кучу комплиментов.
– Да это он специально, потому что кобеля вашего боял… – не утерпела Аллочка, но Ришар снова оскалил зубы, и Аллочка прилежно примолкла.
Гутя даже всерьез задумалась – не завести ли дома вот такую же псинку.
– Он говорил и говорил, а я слушала и слушала! – продолжала вспоминать Тамара. – Но тут Ришар сцепился с какой-то собакой, мне пришлось их разнимать, и Геннадий Архипович понял, что сейчас мне явно не до него. Он откланялся, но еще долго следил за мной глазами.
– А вы говорили, что он познакомился с вашей подругой? – снова напомнила Гутя.
Тамара перекинула ногу за ногу и замахала руками.
– О! Это было совсем не тогда! – и она снова завела глаза под люстру. – Мы уже встречались дня три, наверное. Ну и… понимаете, не хотелось слушать комплименты на холодном ветру, в полном дискомфорте, и я попросила Ульяну приютить нас. И вот мы встретились у нее.
Гутя сразу вспомнила, что уже слышала про Ульяну.
– Я надеюсь, вы, как честная женщина, пришли с собакой? – набычилась Аллочка.
– За кого вы меня принимаете? – фыркнула Тамара. – Я пришла одна, но разговор, как ни странно, вертелся только возле Ришара. Геннадия сильно заинтересовал мой кобель. Он мне такие вопросы глупые задавал! Например, сколько Ришар выпивает рыбьего жира? Или еще, даю ли я собаке сырое мясо. Но самое интересное – он вдруг покраснел и попросил меня, чтоб на его день рождения я подарила ему щенка от Ришара! Нет, вы представляете! Это от моего Ришара – и подарить! Я, конечно, так тогда кричала! Дескать, знает ли он, сколько такие щенки стоят! И вообще, почему это он мне ничего не подарил, а я должна элитными щенками разбрасываться! Я ж вам говорю – дитя наивное! И все, потом мы с ним больше не встречались. Зато он стал встречаться с Ульяной.
– О господи, – тихонько охнула Аллочка. – А с ней зачем? Тоже любовь, что ли?
– Ой, да какая там любовь?! – перекривилась Тамара. – Он ей голову заморочил, Ульяна взяла кредит и все деньги отдала Геннадию. Потому что он, видите ли, собирался покупать дом!
Гутя только помотала головой:
– Неужели он обманул? – не поверила она.
– Нет, не совсем. На дом у него денег не хватило, поэтому он продал свою старую машину, у него такая рухлядь была, вы не представляете! И купил себе сносную иномарку. Только на этой иномарке он и уехал – Ульяну даже не прокатил, а вот все долги ей оставил! На добрую долгую память, так сказать. Она, бедняжка, так расстраивалась. Ей пришлось съехать с квартиры, она даже пыталась ее продать: надо же было на что-то жить и кормить ребенка! – объяснила Тамара. – Это еще хорошо, что она взяла только сто тысяч. Зато теперь у нее так замечательно получилось! Она вышла замуж за какого-то архитектора и ушла в декрет. А кредит выплачивает этот ее новый муж. И квартиру не понадобилось продавать! Но все равно – как вспомнит, что Геннадий где-то на ее машине разъезжает…
– Да нигде он не разъезжает уже, – махнула рукой Гутя.
– Может, и не разъезжает, но я хочу вас предупредить, если вы надумаете встретиться с Ульяной, ее муж-архитектор вас обязательно спустит с лестницы, имейте это в виду. Он слышать ничего не может про Геннадия. Вот, собственно, и все.
Сестры переглянулись – больше ничего интересного Тамара сообщить не могла, и пора было уже прощаться.
– Уберите вашу собачку, – тонким голоском еще раз попросила Аллочка. – Нам уйти надо.
В этот раз Тамара легко вскочила с кресла, взяла Ришара за ошейник и вывела из комнаты.
– До свидания! – с чувством проговорила она, захлопывая за гостями двери.
Вечером, когда домой с работы вернулись Фома и Варька, Гутя в красках рассказала про посещение соседки Дарьи Викторовны. Рассказала подробно и про саму Тамару, и про ее подругу Ульяну и теперь только восторгалась, что беседа прошла в легкой и непринужденной обстановке.
– Такая откровенная дама! – удивлялась она. – Ну прямо все вот так взяла и выложила!
– А чего ей бояться, – хмурилась Аллочка. – У нее вон какой зверь сидит. Попробуй, задай ей не тот вопрос! А у меня, между прочим, несколько вопросиков на языке вертелось! Например, как это Геннадий познакомился с Ульяной? Может быть, она сама его к себе заманила?
– Да уж куда там! – отмахнулась Гутя. – Нам же ясно сказали, что это он сам к ней прилип да еще и вытянул из бедной, доверчивой женщины кредит в сто тысяч!
Фома пристально вгляделся в глаза тетке.
– Признавайся, Аллочка. А ты ничего лишнего не сболтнула своему кавалеру?
Аллочка как-то заегозила на стуле, а потом догадалась возмутиться:
– И с чего это я должна болтать что-то лишнее?! Ну чего я такого могла сболтнуть? Разве что проговорилась, что уже пахнет весной… Или про то, что небеса такие синие, а солнышко греет совсем по-весеннему?
– А может быть, про то, что ты хозяйка Гутиной квартиры? – невинно предположил Фома. – Или, что у тебя богатое наследство?
Аллочка поперхнулась:
– Это тебе Геннадий проболтался, да? – сначала набычилась она, потом спохватилась, что этого говорить не стоило, вальяжно развалилась, небрежно запустила пятерню в прическу и промямлила: – Ну было что-то такое… право, я не помню в точности… А чего ты опять прицепился-то?
– А того! – резко оборвал ее Фома. – Сдается мне, что женишок ваш, Февралина Власовна, был самый примитивный альфонс! А если точнее – брачный аферист.