Вспомнив, что ему вскоре предстоит выходить на улицу, на мороз, опять мучиться с подсевшим аккумулятором, а потом тащиться от пробки до пробки через весь город, Владимирский расстроился ещё больше. Совершенно непроизвольно ему вдруг представились пески вместо сугробов, тёплый сухой воздух, небо, озарённое сиянием пустынного солнца. Что-то в нём потянулось к такому манящему в этот морозный день пейзажу, что он не заметил, как весь подался вперёд и в тот же миг пол под ним точно растаял. Руки, упиравшиеся в подоконник, повисли в воздухе, он судорожно взмахнул ими, пытаясь ухватиться за какую-нибудь опору, и полетел лицом вперёд, больно ободрав щёку и запорошив глаза. Чертыхаясь, Владимирский перекатился на бок, яростно растирая глаза кулаками, после чего поднялся на ноги и огляделся.
Вокруг лежали рыжеватые дюнные пески, из которых торчали сухие чёрные ветви какого-то кустарника. Небо было мутным, и в этой мутной выси плавали тёмные силуэты похожих на скатов существ. Солнце было большим и красным, и вдобавок ко всему рядом с ним виднелось второе — совсем крошечное и ослепительно белое.
— Этого не может быть! — пробормотал Владимирский. — Этого просто не может быть!
Налетевший откуда-то ветер бросил ему в лицо пригоршню песка. Покачиваясь точно пьяный, Владимирский взбежал на ближайшую дюну и заметался, как пойманный зверь в клетке.
— Этого не может быть! — закричал он, точно отгоняя от себя этот чужой мир. — Нет, не может быть!
Его крик ещё некоторое время был слышен над дюнами, а потом потонул в рёве надвигающейся пыльной бури.ТМ
Лужа Григорий КАЗАКОВ
№ 10 (988) 2015
— Какая странная лужа, — заметил Дрипс, — подойдём-ка поближе.
Лужа действительно была необычная, её цвет плавно перетекал из одного в другой с интервалом секунд в десять: от чёрного с серебристым отливом до тёмно-зелёного. Лужа завораживала, цвет её красок напоминал переливы перьев земных тропических птиц на солнечном свете.
— Это прекрасно, — прошептал Жозеф. Его зрачки расширились, по спине бегали мурашки, и тело сотрясала непонятная дрожь.
— Такой красоты я не видел уже много лет, с тех самых пор как мы покинули Землю…
— Может, новый вид местных «амёб»?
— Не знаю, я далёк от этого. По идее, сканирующие роботы под контролем учёных не должны были пропустить эту мистерию красок. Странно.
— Значит, пропустили, у всех бывают ошибки и просчёты. Роботы проморгали, а вот мы — увидели.
Двое рабочих так и стояли около загадочного объекта, и даже сквозь скафандры можно было почувствовать их удивление и озадаченность. У Дрипса машинально потянулась рука почесать затылок, но вовремя поняв, что это будет невозможно, он опустил её.
Резко запищал сигнал о перезагрузке транспортирующего устройства. Вздрогнув от неожиданности, Дрипс с Жозефом побежали к горам конвейеров, тягачей и машин выяснять, что могло случиться. Конечно, это уже не удивляло, так как вся техника была устаревшая, новое оборудование поступало на сырьевые планеты очень редко. Вообще поставка новой техники зависела от того, насколько близко место добычи минерала к Земле и насколько много там этого самого минерала. А ещё «счастливчикам» поставлялись последние модели роботов, которые почти ничем не отличались от людей — киборги. Они выполняли львиную долю работы и были способны сами принимать решения в различных ситуациях. Но об этом на RT-32 приходилось только мечтать. Обнаружив неисправность, Дрипс и Жозеф начали колдовать над капризной буровой установкой.
Оказалось, что прошло около часа с тех пор, как рабочие отошли от своей техники и забросили работу, хотя по ощущениям они находились возле лужи не больше пяти минут. Но удивляться было некогда, они передали новость о находке и, получив приказ помощника коменданта, поехали со своего участка на базу.
Планета RT-32 была самой обычной из десятков таких же, где велась добыча цавелия — минерала, который необходим в оборонной промышленности. Атмосфера планеты была весьма похожа на Земную, но с некоторым отличием в процентном соотношении между азотом, кислородом, водородом и метаном. Учёные утверждали, что буквально несколько тысяч лет назад жизнь на планете отличалась гораздо большим разнообразием, нежели сейчас. Растительность тогда была схожа с пампасами Земли. И причины исчезновения девяноста процентов флоры и фауны так и не выяснили. Сейчас вся поверхность планеты представляла собой лишь бесконечное сочетание голых хребтов и плоскогорий. Есть ещё и реки, маленькие водоёмы, ручейки, озёра, болота… Даже осадки в виде дождей, а на полюсах — снега, хоть и не много. Поэтому питание у местного Мирового океана преимущественно подземное. Самый большой водоём на планете едва мог сравниться с земным озером Виктория. Звезда Цедал, вокруг которой вращалась планета, дарила тусклый голубоватый свет. Из-за этого всё вокруг казалось серым и безликим, и ночь здесь сменялась не ярким днём, а сумерками. Поэтому старожилы сравнивали RT-32 с Луной. И именно поэтому цвет лужи — такой неестественный для «серой» планеты — так удивил рабочих.
Человеческое поселение на базе «Аттола-1» состояло из пятидесяти шести человек: сорока двух рабочих и обслуживающего персонала самых разных направлений и специальностей — двух медиков, двух поваров, коменданта, помощника коменданта и службы безопасности. В этой службе было только восемь бойцов, но они очень хорошо управлялись с любым оружием: от усыпляющего газа до лазерных установок средней мощности. Такой арсенал им нужен был для самых разных целей, можно было даже отбиться от космофлота предполагаемого противника.
И такая служба безопасности была на каждой мало-мальски существенной базе землян. Не столько из-за опасности нападения инопланетян, сколько из-за самих людей, у которых частенько возникали конфликты по поводу и без. Всё-таки замкнутое пространство, да и контингент неблагонадёжный. Обычно на разработки цавелия отправляли не самых лучших представителей человечества, бывали случаи, когда и бывших заключённых торговые корпорации «закидывали» куда подальше, лишь бы они работали и приносили прибыль во благо Союза землян.
На RT-32 люди появились почти тридцать земных лет назад. И это были единственные существа здесь, обладающие разумом. Жизнь на планете такого типа, конечно, была, но представляла собой бактерии, водоросли и нечто похожее на земной лишайник. Всё это не несло вреда человеку, разве что лет пятнадцать назад был выявлен один случай аллергии. Да и появилась она из-за глупости одного профессора-медика, который обезумел от злоупотребления лекарствами собственного производства. Он любил приговаривать: «Моя вакцина сделает мир счастливым». И однажды профессор разгерметизировал контейнеры с мельчайшими «жителями» планеты, видимо, хотел даровать им счастье. После этого его с признаками острой аллергии и наркотического бреда отправили на Землю, с тех пор про него ничего неизвестно. Это всё, чем могла похвастаться эта маленькая планета. Конечно, не стоит забывать про богатые залежи минерала. Если бы не они, то максимум, что сделали бы земляне, это поставили маяк да пару обслуживающих его роботов.
И вот о находке лужи было доложено коменданту Лопатову. Тот без особого интереса разрешил взять пробы воды. У коменданта вообще не было никаких интересов, кроме добычи минерала. Деньги для него были всем, и он мечтал под старость лет попасть на планету Y-45 или IO, где бы только и делал, что отдыхал да вспоминал службу в армии или войну с колонией на Гепедотане, где получил орден за боевые заслуги. Правда, тогда его разжаловали из-за пьяной драки в баре, где он сломал пару рёбер сыну одного из руководителей торговой корпорации, на которую он сейчас пашет. Вот его и отправили на самый край галактики, но об этом он старался не вспоминать. За пробами поехали рабочие, которые накануне лужу и обнаружили. После удачного путешествия до участка и обратно старший медик Русаков провёл исследования воды, которая оказалась «чистой». И это было уже странно, так как каждый водоём, даже обычная капля воды на этой планете содержала миллионы простейших, местным «аборигенам» нравилось жить в водной стихии, которой было очень мало. Но тут не было и намёка на жизнь!
— Эту воду можно даже пить, — пошутил второй медик, — если забыть об огромном содержании марганца, фторидов, сульфидов, солей кальция, магния и, конечно, цавелия. Тут водоросли не причём. Хоть и было предположение, что именно они виновны в изменении цвета, на Земле же были такие случаи. Тогда было решено вернуться и осмотреть лужу ещё раз. Комендант, выслушав отчёт медиков, с кислой миной дал добро на вторую, более серьёзную и подготовленную экспедицию, которая состояла из медика Русакова, двух бойцов, робота, трёх рабочих-геологов и Жозефа. Подойдя всей группой к луже, которая продолжала плавно менять цвет, все приступили к работе — планомерному осмотру загадочного места. Только охранники стояли в стороне с серьёзным видом. Почему-то их оружие было нацелено на лужу, хотя никакой опасности она не представляла; видимо, чувство страха перед неизвестностью делало своё дело.
Робот установил насос. Когда откачали воду, оказалось, что лужа довольно глубокая, около полутора метров в глубину, и больше походила на пруд, а не на обычное серое пятно, которое появляется после дождя. Но ничего особенного не обнаружили. Тогда Жозеф предложил подкопать илистые отложения, робот повиновался и начал рыть. Буквально через пару минут работы на глубине тридцати сантиметров обнаружили нечто твёрдое, напоминающее формой овальный батон хлеба, только матового чёрного цвета.
— Хм, что-то новенькое… Как такое может быть? — произнёс после минутного молчания один из рабочих. — Мне кажется, — заметил Жозеф, — эта лужа появилась не просто так, возможно, это обычный кратер, которому много лет. Видите этот выброс породы? Значит, эта штука — метеорит.
— Может быть, может быть, — ответил Русаков, — надо бы его на базу доставить и изучить, всё-таки не каждый день подобные метеориты увидишь. Гость из космоса оказался весьма тяжёлым, но робот смог водрузить находку на транспорт, и все двинулись в обратный путь.
Сразу по возвращении на базу медики и рабочие-геологи занялись исследованиями. Первые опыты показали, что находка поглощает все мельчайшие организмы, впитывает их своими мельчайшими порами и уничтожает таким образом. Русаков сделал вывод, что её можно использовать для борьбы со многими болезнями, вызываемые вирусами, микробами и бактериями.
— Это открытие сулит нам большой куш, господа. А цвет меняется, видимо, потому, что это своего рода привлечение живых существ, так же земные энтомофильные растения привлекают запахом или видом насекомых.
Все отчёты положили на стол Лопа-тову. После ознакомления у него удивительным образом загорелись глаза, даже передвигался он вприпрыжку, улыбался, напевал песенки себе под нос. Никто ещё за годы пребывания на этой планете не видел его таким.
— Я буду богат, буду наслаждаться старостью, пить Теско, вспоминать службу в армии, и не нужно мне ещё пять лет добывать этот треклятый минерал!..
* * *Через два месяца, получив сигнал SOS, прямиком с земного космодрома на околосветовой скорости примчался звездолёт «Рапа-нуи» и опустился на планету в нескольких километрах от базы.
Четыре катера Космических военных сил с группой учёных двинулись в сторону «Аттола-1», но поселение оказалось пустым, никаких разрушений обнаружено не было, как и людей: ни живых, ни мёртвых. Только запустение, тишина и сплошная серость. Лишь роботы продолжали исправно работать. И сновали туда-сюда, выполняя приказы своих уже отсутствующих хозяев. Группа разведчиков, обследовав все помещения, обнаружила лишь странную находку в лаборатории у медиков. Командор отдал приказ погрузить на звездолёт неизвестный артефакт, а также все записи с камер наблюдения, отчёты медиков, дневник коменданта и карты памяти из лаборатории. Командор явно спешил, ему хотелось поскорее улететь в систему Мезунг для участия в параде, приуроченном к восьмидесятилетию победы над пиратами Банги-юнион. Поэтому на месте ничего не посмотрели, чем нарушили все инструкции, допустив фатальную ошибку.
* * *Звездолёт объединённых сил Союза землян стал Летучим голландцем, но не океана, а бескрайних просторов Космоса. Он был абсолютно пуст, не было ни людей, ни растений в лаборатории, которые выращивались для питания людей, ни даже микробов и бактерий, живущих в обшивке космолёта, НИЧЕГО не было. Корабль медленно двигался по заданному курсу, автопилот направлял его к Земле. Ещё четырнадцать лет, и он достигнет Солнечной системы. Живой артефакт хотел есть, он ждал… ТМ
Тише! Михаил ДЬЯЧЕНКО
№ 10 (988) 2015
Его разбудили шум и вибрация. Тело подбрасывало на кровати, как попкорн на раскалённом металле. Альберт протянул руку к мобильнику. Семь. Утренний товарняк шёл по расписанию. Минуту, пока он проходил мимо жилища, квартира Альберта тряслась, как в лихорадке. Чёрт побери, эпицентр тряски приходился аккурат на кровать. А куда ещё поставить этого двуспального монстра в длинной, как пенал, комнате? На кухне и в туалете было относительно спокойно. Но не спать же там.
Лаура. Он не видел её с вечера — ночная смена. Альберт не любил такие ночи. День всегда начинался скверно, также и заканчивался. Он заскучал по Лауре, захотел обнять свою сонную женщину и, прижавшись губами к её затылку, услышать неразборчивые ласковые слова.
Он встал и постарался сосредоточиться на утренних процедурах. Это отвлекло Альберта от невесёлых мыслей и навязчивого куплета «Ори со мной». За неделю он слышал эту дрянь раз пятьдесят. Чёртов хит!
Он вышел из дома, так до конца и не успокоившись. По пути на станцию его испугал рёв автомобильной рекламы. Звук вырвался из мощнейших колонок, установленных по обе стороны улицы. Он приблизился, за секунду превратившись в нестерпимый рёв, заставлявший вибрировать каждую клетку тела, а уши просить о пощаде. Потом пронзил человека насквозь и унёсся, затихая, по улице.
Альберт подошёл к станции. У турникета, к которому он прикладывал свой, будь он неладен, звуковой билет, внимание привлекла девушка в фирменной сине-белой униформе кондитерского концерна.
— Разверни и прогреми! — Крикнула она и протянула ему конфету. Альберт машинально взял в руку захрустевший фантик.
— Новые конфеты «Антилектор» с громогласными фантиками, — сказала девушка. — Гарантированная громкость развёртывания — 40 децибел.
Альберт кивнул и сунул конфету в карман.
Вагон поезда был как всегда шумный. Железнодорожная реклама работала шуруповёртом. Она ввинчивала в мозг шуруп, разрывая голову на два вибрирующих полушария. Чтобы не слушать её крик, пассажиры цепляли на голову наушники стереосистем и врубали на полную. Какофония из симфонической музыки, попсы, рэпа, тяжёлого рока и других звуков была адская. Билет в тихий вагон стоил дорого. Альберт чертыхнулся и вставил в уши затычки — звуки чуть примолкли.
В офис он попал через автоматические двери со встроенным звуковым сигналом. Сегодня это был скрежет раздираемой на лоскуты материи. О, боже! Внутри царил шумовой кавардак. Большая бетонная коробка, поделённая перегородками на рабочие места-соты, была огромным и неимоверно громким ульем. Перекрывая обычный офисный шум из гимнов, объявлений и рекламы, каждое рабочее место выдавало свой звуковой аккомпанемент. Мелодия, бит, крик, звон — каждый отгораживался от фонящего офиса по-своему.
Он прошёл в свой отсек. Включил компьютер, загрузившийся с принудительным режущим джинглом. Альберт попытался отгородиться от офиса, погрузившись в рабочее забытьё, но победа не была на его стороне. Его то и дело дёргали пронзительные звонки телефонов, как крючки, рвущие губы обречённой рыбе. Вот кто-то сделал погромче «Ори со мной», а ещё кто-то стал подпевать. Сосед Альберта низвёл все старания певцов рёвом авиационного двигателя. Но его без труда перекрыл общий говорильник, безуспешно требующий ограничить шум личных звуковых средств. Унять разгорающийся азарт было невозможно.
«Тише!» — захотел крикнуть Альберт, но не издал ни звука. Он знал, что его голос будет слаб, как писк котёнка в рыке льва. «Тише!» — захотел крикнуть он из последних сил, словно тишина была нужна ему как воздух. «Тише!» — захотел крикнуть Альберт, но промолчал. Он мог встать на стол и заорать во всё горло, но его всё равно бы не услышали.
И тогда, когда покой казался недостижимым и ненормальным, когда все звуки слились, усилились и превратились в страшное вибрирующее и заполняющее всё Нечто, вдруг стало неимоверно тихо. Будто кто-то гигантским ножом рассёк звуковые волны, и они опали, как срезанные лианы.
Сотрудники офиса вздрогнули, ощутив тишину. Они затрясли головами, их руки потянулись к ушам и регуляторам громкости аудиосистем, но всё было напрасно — тишина была нерушима.
На Альберта снизошла благодать. Он осмотрел свои пальцы, ещё минуту назад выбивавшие торопливый ритм на клавиатуре. Он потрогал ушные раковины, нет ли в них суперзатычек. Совершая святотатство, он потянулся к карману куртки, куда утром положил громогласную конфету. Он осторожно вытащил её, боясь спугнуть тишину. А потом резко дёрнул за края фантика. Обёртка развернулась неслышно. Альберт улыбнулся, ощущая Тишину как ценность. Её надлежало схватить, спрятать и хранить как самое большое мировое сокровище. Она была живой, люди чувствовали её.
Беззвучное дыхание тишины вдруг нарушило лёгкое, на самой границе слуха, шипение, словно лопались в жидкости маленькие безобидные пузырьки углекислого газа. А потом в сознание каждого проникла чёткая надпись:
«Спонсор тишины — «Кока-Кола» кампани».
И грянул шум. Тишина пропала. ТМ