Все понятно! Начали проявляться детские болезни, и проще снять, чем исправить, а тут еще и я влез, со 'Спитами'. Но, Новиков, вот сукин сын! Он же ничего не сказал об изменениях в комплектации дивизии. Ладно, будем воевать дальше. Выбьем мы себе 'МиГи' или 'Спиты'. Скорее всего, генералов от авиации смутила цифра 'пустых' вылетов 'МиГов'. Немцы на высоту в нашем небе лезут редко, основные удары по ним наносятся на малой высоте. 'МиГи' с двумя ШВАК довольно уверенно работали по 'Ju-88', и они прекратили разбойничать, и летать без прикрытия. И теперь ходят на высотах не выше 4-5 км. И экипажу легче, и кислород не требуется. И наши потянулись туда, куда нас тянет противник.
Второе, чего не было в дивизии, это ночных 'Илов', приказал послать инженера дивизии в командировку, и изготовить в Киеве патрубки и накладки для двух эскадрилий в обоих полках, тем более, что ночники были, но если долго не летать ночью, то навыки утрачиваются. До начала наступления еще две недели, должны успеть.
Но, главное не это, главное - тактика, поэтому собрал всех командиров от звена и выше на дивизионную конференцию по тактике штурмовой авиации. Затем проверил работу авианаводчиков и радиометристов со штурманами наведения. Расстановку и маскировку РЛС, и сил прикрытия. 'Аистов' в 230-й дивизии нет, обходятся санитарными 'У-2'. Ковенский завод пока работать не начал, и, скорее всего, уже и не начнет.
В 1-й ГвШАД заморочек с 'Окой' хватало! Больше всего боев у них было - с нашими самолетами. Они от 'шторьха' только звуком двигателя отличаются. Ну, и если снизу или сверху смотреть, то наш более остроносый, и чуть нос более вытянут, а если сбоку, то видно, что у него костыль без колеса. Коля Мальцев еще и вооружил 'Шторьх' ракетами, теперь это легкий ночной штурмовик. Хохоту было море, пока делал, прицела-то нет, но Николай и тут всех уделал! На куске целлулоида нанес круги и отметки тысячных, с помощью АК-88 приклеил рамку для донесений изнутри на лобовое стекло, с парными винтами: справа-слева, и сверху-снизу, пристрелял, откорректировал, и получился вполне приличный прицел. Теперь, когда идет на задание по наведению, и один, то вешает до 20 ракет, если дополнительный бак не берет. В общем, колдует с весом, у него каждый грамм на учете. А хохотали все только до того момента, пока Коля не нарисовал себе две звездочки на фюзеляж. Его атаковала пара 'Мессеров-110', а это шесть огневых точек на каждом. Чтобы сбить наверняка, немцы решили действовать в плотном строю, видимо, хорошо слетанная пара была. Николай быстро развернулся и сорвал им атаку маневром вниз-в-сторону, не отстали, да еще и стрелки начали помогать. Немцы начали широкий размашистый вираж, и вновь зашли для атаки. Коля развернулся и атаковал их в лоб, выпустив очередь из 6-ти ракет, и опять: вниз со скольжением. Одна из ракет попала в ведущего, его развернуло, и с ним столкнулся ведомый. 2:0 в пользу капитана Мальцева. И по колоннам ночью у него очень удачно получалось. Самолет у него был немецкий, только звезды на крыльях и хвосте. Ночью немцы его не боялись, поэтому охота у него получалась знатной! Вот после такой 'охоты', им и занялись 'охотники'. Видимо, кого-то важного зацепил.
Немцы ожидать нашего наступления не стали, и начали наступление на Центральном фронте, но направляясь на юг, а не на Москву. Им очень мешала 5-я армия Потапова, окопавшаяся в неудобных для немцев местах, где они не могли использовать преимущество в маневре. 230-я дивизия вступила в бой у Рогачева, где немцы второй раз попытались форсировать Днепр, чтобы выбить армию Кузнецова с позиций в междуречье Днепра и Сожи. Целью немцев был Гомель. Однако зацепиться за левый берег им не удалось. Впервые мы столкнулись с притопленными переправами, две из которых продолжали действовать двое суток, пока были обнаружены. Тут Потапов, который тихо-мирно дрался с другой группой армий немцев, форсировал Припять, взял Калинковичи, и двинулся на Бобруйск, а 230-я дивизия активно занялась мостами и переправами через Березину. Гетьман, хорошо помнивший свои безуспешные налеты на переправы, и большое количество потерь в 4-м полку, наглядно увидел, в чем заключалась его ошибка: не подавив надежно ПВО противника, соваться на переправу бессмысленно. Его подвела именно тактика в тех боях: поставлена задача - переправа, у тебя 'летающий танк', вперед. Очертя голову, можно и более ценный прибор сломать. Мы отработали ракетами по позициям немецких зениток, расположение которых было предварительно разведано высаженной разведгруппой, которая выставила маячки, и повесила обыкновенные простыни на верхушках деревьев, обозначающие направление и рубежи открытия огня. Залпы РС обрушились на позиции зенитчиков, которым стало не до самолетов, атакующих переправу. Точно уложенные связки 100-килограммовых бомб разнесли металлодеревянные пролеты, разбили предмостья, и дивизия пошла к следующей переправе. А крайний штурмовик сбрасывал зажигательный бак на остатки былой роскоши. Тренировки просто так не прошли, мазали немного, в основном, попадали, так как знали, что их прикрывают, и, при попытке открыть огонь, прикрытие сразу же подавит огневую точку.
- Работаем! - звучала команда ведущих, и люди - работали! Спокойно, как на полигоне, отправляли вниз 'подарки фюреру'.
После шести вылетов в составе новой дивизии, выправив встречавшиеся косяки в подготовке и проведении операции, 'вздернув на дыбе' начальника снабжения и обеспечения дивизии полковника Морошкина, убыл в Могилев-Подольский. Дивизия - боеспособна! В Киеве ждал подарок: тридцать два 'Спитфайра МкV' прибыли в Сумы из Баку и разгружаются. Вместе с ними прибыло такое же количество 'Харрикейнов'! Вот, гады! Вместе с первой поставкой прибыл бензин, масло и боеприпасы для их вооружения. Не слишком вовремя, требуется отводить один из полков, а он нужен на местах, поэтому принимаю 'соломоново решение' по две эскадрильи с двух полков поехали переучиваться в Сумы. Куда бы сбыть 'Харрикейны'? Но, документы выписаны в адрес корпуса, поэтому все машины придется принимать на баланс, а избавляться надо потихоньку, отправляя машины в нужные места. Самое мерзкое, что у "Спитов" и "Харь" кабины не совпадают по конфигурации. Совершенно разные, одни и те же приборы стоят в разных местах. И 'Харрикейн' не имеет приборов для слепого полета. Вообще. Приняв перелетевших истребителей, и немного организовав обучение, наконец, добрался до 'своей' дивизии. До наступления - три дня. Вроде, все готово. Но есть привычка проверять лично. Еще одна 'заморочка': моей 'дражайшей' нет на месте. Она - в госпитале. Несмотря на мой приказ, она продолжала вылетать на самолетах 1-го ГШАП, причем, с новичками. Вводила в строй. После гибели отца стала совсем малоуправляемой. Долеталась. Привезли обратно без сознания и отправили в госпиталь. Приговор врачей суров: я буду папой. Ее не выписывают, ждали меня, а она каждый день закатывала скандалы.
- По закону никто не имеет право отстранить меня от полетов по беременности до седьмого месяца. Я буду летать.
- А смысл? Зачем?
- Я поклялась отомстить за отца.
- Ты уже отомстила.
- Нет!
- Не 'нет', а 'да'. А вот если погибнешь, или с ребенком что случится, вот тогда месть не состоится. Впустую погиб твой отец, ведь его дело никто продолжить не сможет. Что ты упираешься в вылеты? Учи стрелков! Работы - непочатый край, опытных стрелков-радистов практически нет. У нас две дивизии таких. Все. Споры закончены, назначаешься старшим флаг-стрелком корпуса. И через неделю буду проверять, как и что сделано для обучения личного состава. А в беременном состоянии ты сама по себе представляешь угрозу для летчика. От боевых вылетов ты отстранена моим приказом.
- А если бы я не была твоей женой?
- Уволил бы из армии за создание аварийной ситуации на боевом вылете. А так - я добрый, и люблю тебя. Все, спорить заканчиваем, и никаких отговорок, товарищ старший флаг-стрелок.
Наше наступление началось с сильнейшей артподготовки, потом подняли 'Илы' и пустили их над танками. Почти сразу танки уткнулись в противотанковый рубеж и начали активно гореть, а наших наводчиков из наблюдательных пунктов дивизий и корпусов не выпускали. Генералам хотелось покомандовать авиацией.
- Там в овражке фрицы, летун, давай!
- В котором, из трехсот? Обозначить можете?
- Чем я тебе его обозначу? С дуба рухнул? Давай огня!
- Где мой наводчик?
- Я его, козла сраного, арестовал! Он какие-то координаты спрашивал! Давай, летун, давай! В овражке они, в овражке.
И вот так весь вылет. Сел на 'Аиста', лечу на НП фронта. Там Буденный и командарм 18-й Смирнов. Я поставил на стол рацию и включил звук. Запросил 'Десну-235', это НП 130-й дивизии. На связи был '553-й', это - полковой комиссар Гольдштейн из 55-го корпуса, но до этого работал кто-то другой. Запросил еще раз своего наводчика, он так и не освобожден. Танки отошли и вернулись на свои позиции. Атака сорвана, наступление не состоялось. Доложил командованию, что произошло.
- На участке 55-го корпуса, на НП 130-й дивизии арестован авианаводчик старший лейтенант Кондратенко. В результате не смогли оказать поддержку наземным войскам на этом участке, товарищ маршал Советского Союза.
- Андрей Кириллович, разберитесь! - не стал занимать никакой позиции Буденный, а начал диктовать на Бодо какую-то телеграмму, не забыв упомянуть, что авиация не смогла оказать поддержку войскам 55-го корпуса.
- Прошу! - рукой показал мне на дверь в кабинет генерал-лейтенант Смирнов. У него худое лицо, три ордена: Ленина, и два Красных Знамени, и медаль XX лет РККА. - Объясните в чем дело!
- Я не смог получить с земли наведение на цель, кроме какого-то овражка, мне ее так и не дали. На связи, вместо моего наводчика, оказался неизвестно кто. Позывных не называл, точных координат цели дать не смог. Заявил, что арестовал моего наводчика. Матерился. После посадки я решил доложить о случившемся комфронта.
Генерал назвал позывной и позвонил на НП 130-й.
- Виктор Алексеевич, докладывайте! - телефон громкий, так что все было слышно.
- Танки нарвались на невскрытый узел сопротивления у Карповки. Несколько батарей противотанковых орудий, воздушное прикрытие оказать помощь не смогло, не смогли найти цель.
- У меня сидит комкор Шкирятов, и говорит, что его авианаводчика арестовали, и не смогли дать координаты цели.
- Это так, на НП находился командир корпуса генерал Коротеев, он не разрешил авианаводчику покинуть расположение НП. Тот сказал, что обязан видеть цель, чтобы дать ее координаты, а его никуда не пускают: ни на передовую, ни к приборам наблюдения. Командир корпуса приказал арестовать его, и попытался навести авиацию самостоятельно.
- Так, понятно, наводчика освободить! Предоставить ему возможность нормально работать.
- Не могу, его комкор с собой увез. - ответили генералу с другой стороны. А в соседнем зале, где собралось начальство, возник шум. А голос - голос напоминал того идиота, с которым я по рации говорил.
- Товарищ генерал! Вот с тем, кто сейчас кричит в соседней комнате, я в воздухе и говорил.
- Пойдемте.
Вышли в зал, вижу своего наводчика: без ремня, без пистолета, с фингалом под глазом, губы разбиты. Рядом с ним толстый лысый боров, который продолжает орать, что вот этот хлыщ сорвал героическую атаку его корпуса на Жмеринку. Буденный сидит на стуле и теребит ус. Увидев Смирнова:
- Андрей Кириллович, так что?
- Атака и наведение сорваны генералом Коротеевым. Константин Аполлонович, что вам говорил старший лейтенант Кондратенко перед тем, как вы его арестовали? - задал вопрос командарм.
- Он требовал освободить его место для наблюдения, чтобы он смог давать какие-то координаты, вместо того, чтобы сказать своим орлам, что надо подавить пушки у овражка. Они с фланга били. Или отдать ему стереотрубу и карту, и он уйдет в другое место.
- Где находился старший лейтенант? - спросил опять Смирнов.
- За мной стоял. Я ему и врезал, тут танки горят, а ему координаты подавай!
- Не ему, а мне, а я - представитель Ставки на этом и соседнем фронте. В результате Вашего самодурства, целая дивизия не смогла уничтожить всего несколько орудий противника. Сожгли кучу топлива и моторесурса вхолостую. И, подскажите мне Статью в Уставе РККА, разрешающую рукоприкладство, товарищ командир корпуса. - спросил я у Коротеева.
- Ты, эта, Апалоныч, не прав, совсем не прав, ты, эта, на хрена летунам работать мешаешь? Ты забурел! Звездочки лишние завелись, што-ле. Так щаз положишь. Я те это гарантирую! Не зря я тебя с армии снял, как в воду глядел! Так до командира взвода докомандуешься. Извиняйся перед капитаном, и ты, капитан, зла не держи, нервы, они у всех есть. - сказано было все маршалом гораздо резче, но пришлось бы ставить много многоточий. Из штаба Коротеев вышел командиром 130-й дивизии, с приказом взять Карповку, и обеспечить работу авианаводчика. А начштаба фронта разослал приказ Буденного, регламентирующий положение авианаводчиков на НП и КП подразделений, соединений и объединений войск фронта, в котором всем командирам всех рангов запрещалось вмешиваться в работу наводчиков, использовать их средства связи, за исключением случаев выхода из строя самих наводчиков. Командирам предписывалось обеспечивать наводчиков охраной, прикрытием, и питанием по летной норме. Взаимодействовать с командованием авиацией разрешалось только через них, с использованием кодов и условных фраз, установленных на этот полетный день. Неисполнение приказа будет отслеживаться, и пресекаться, вплоть до судов военного трибунала. Грозный приказ полетел в войска, а 1-я гвардейская опять нависла над Карповкой, наступление продолжилось.
В общении Буденный произвел очень неплохое впечатление: неторопливый, вежливый, но, когда требовали обстоятельства, быстро менялся, думал и принимал решения быстро. Там, где требовалось, мгновенно переходил с нормального языка на казачий говор. Остер был на язык и за словом в карман не лез. Фронта не боялся, по войскам мотался часто и с толком. Мне, в первый день, высказал пожелание, в довольно мягкой форме, но, показал, что в случившемся есть и моя недоработка.
- Я понимаю, что ты генерал без году неделя, но, коли назначен Представителем, так будь добр на совещаниях в штабе фронта присутствовать, а не так, что прилетел, и, только в своей епархии и пасешься. Соответствуй!
- Есть, товарищ маршал. Задержался на Юго-Западном, там немцы наступление начали на Гомель, и было всего три дня на проверку готовности дивизии к наступлению.
- Ну вот, я тебе и говорю, что дивизию ты подготовил, а взаимодействие с наземными войсками - упустил. Но, ничего, первый блин - комом, так бывает. Поглядим, как дальше пойдет. Хотя тебя в Генштабе хвалят. Но, мы, оба, отвечаем за южное направление, и действовать тебе придется на всем направлении. Моего вмешательства в эти вопросы не требовалось. У тебя достаточно и прав, и обязанностей, чтобы приструнить зарвавшегося комкора. А ты жаловаться ко мне прибежал. Поэтому, будь чаще на совещаниях, и сделай так, чтобы тебе подчинялись. Все! Мы отвечаем за направление, а не в бирюльки играем. Молод ты еще, чтобы сразу все понять и поднять, но, должен стремиться к этому. Соответствуй.
Замечание верное, отвлекаться на организацию переучивания не стоило, есть задачи поважней и помасштабнее, там и заместители могли сработать, но хотелось посмотреть: что англичане прислали, а то не пришлось бы бежать к царю и кричать: 'Англичане ружья кирпичом не чистят!'. А местность здесь складчатая, множество оврагов и довольно густого кустарника, отличная 'зеленка', где пушки и танки спрятать, таким мастерам маскировки как немцы, как два пальца об асфальт. Наступление шло с напругом, довольно медленно. Стремительных бросков не наблюдалось, сопротивление немцы оказывали сильное, хорошо, что погода стояла нормальная, мешали лишь дымы пожаров и не сброшенная листва. Наступление шло вдоль железной дороги Могилев - Жмеринка. Напрямую было бы быстрее, но, логистика хромала на обе ноги, приходилось придерживаться железной дороги. На севере армия Власова забрала обратно Фастов, мы подошли к Шаргороду, и только после этого наша воздушная разведка заметила некоторое оживление на дорогах внутри будущего котла. Немцы начали сосредоточение на внутренних фасах наступления, видимо, решив изнутри подрезать клинья наступающих войск. Немецкая 1-я танковая армия находилась справа от нашего наступления в районе Кировограда. И мы, поручив поддержку войск армейской и фронтовой авиации, повисли над железными и шоссейными дорогами, нарушая снабжение многочисленных немецких войск. Одновременно с этими мероприятиями, корпус вел активную разведку. Все крупные железнодорожные станции были подвергнуты штурмовке. Больше всего интересовали топливные цистерны и горючее в бочках. Неожиданно много целей давало НКВД по своим каналам. Правда, с некоторым запозданием, поэтому удары приходилось наносить в других местах, чем указывалось в шифровках.
Через неделю после начала наступления, активизировалась 4-я и 6-я румынские армии. И нас переключили на работу в двух направлениях. Южный фронт взял Жмеринку, в тот день капитан Мальцев обнаружил крупное, до двухсот танков и самоходных установок, соединение немцев под Маяками. Выкристаллизовался замысел немцев. Если вы полезете в Википедию про Комаргород, то Вам поведают: каким прекрасным городом он был до 1650 года. Дальше 'история' обрывается, и начнется она снова, когда пшеки из-под стекла выкопаются. Но, до остекления еще 75 лет, поэтому поведаем о поселке городского типа в Винницкой области, куда ночью прилетело три самолета нашей эскадрильи разведки и связи. Говорят, что был основан Комаром-Забужинским, судя по фамилии: за Бугом комары его и съели. Знаменитый камень надгробный - на нем буквы выбиты на иврите или идише, скорее, второе. Это не потому, что меня еврейский вопрос интересует, а потому, что их здесь много было... Но, до войны. Теперь здесь их нет, почти. А, этот самый: Коломойский, последним в Лондон улетел. Зато бандеровцев много. Гетто здесь были, в каждом селе, и в каждом городе, и понятно, что организовывали их вовсе не немцы. Местные старались, и у каждого из них было имя. Вот только последыши их до сих пор живы.