— "Дрозд" ответь "сто сорок второму"! Как слышите? Приём.
— На связи "Дрозд". Слышу вас хорошо. Приём.
— Вышел в заданный квадрат. Приём
— Принято "сто сорок второй". Понял вас хорошо. Продолжайте выполнение задания. Приём.
— Противник ведёт огонь, отмечены близкие разрывы. Приём.
— Принято. Приём.
Минуту спустя.
— "Дрозд" — "сто сорок второму"!
— В канале "Дрозд". Слушаю вас. Приём.
— Вариант "раз"! Как поняли? Вариант "раз"! Приём.
— "Сто сорок второй" понял вас — вариант "раз". Продолжайте полет по курсу. Произвести фотосъемку. Приём.
— "Дрозд" прошу разрешения осуществить предписанный манёвр! Приём.
— "Сто сорок второй" выполнение манёвра запрещаю! Как поняли? Повторите! Приём.
— "Дрозд", "сто сорок второй" понял, отставить манёвр. Продолжаю полет по заданному курсу...
Не сделал самолет круг...
Не разглядел сигналов?
Как же так?!
Лейтенант прикусил губу и оглянулся на своих офицеров. Сапер меланхолично жевал травинку, а коренастый командир миномётчиков что-то писал в блокноте.
— Такие дела, славяне... Не увидели лётчики наш сигнал.
— Бывает... — пожал плечами миномётчик. Здоровенный и неразговорчивый лейтенант Григорьев эмоций почти никаких не высказывал.
— Как я понимаю, командир, — подал голос сапер, — авиация нас не поддержит?
— Похоже, да...
— Ну, нам и так и эдак на брюхе ползать... так что не сильно ты меня и расстроил.
— Как сказать... летуны могли фрицам основательно навешать!
— Что ж, тогда, они раньше этого не сделали? — снова пожал плечами миномётчик. — Не надо было бы и нам сюда прыгать...
Десантники...
Малашенко про себя тихонько их уважал. Парни появились совершенно незаметно, просочившись сквозь порядки немецких войск. Шли они и вовсе со стороны глубокого тыла. Да не просто шли — ещё и три миномёта притащили на горбу! И всё, к ним положенное. Как пояснил Григорьев, на этом их похождения не заканчивались, десант ждало ещё какое-то своё задание. Настолько важное, что после боя им предписано было оставить миномёты и налегке, форсированным маршем, уходить куда-то в немецкий тыл. Миномёты предполагалось выносить саперам, а в случае невозможности это сделать, разрешалось их подорвать на месте.
Только сейчас лейтенант понял, насколько же сложной и многоступенчатой была вся операция. Увязать в один кулак саперов, разведчиков и десантников, да ещё и скоординировать эти действия с атакой авиации... Задача, что ни говори, сложная. Немудрёно, что где-то может и сбойнуть.
Ну, вот не рассмотрели лётчики сигналов, и что теперь?
Для этого есть запасной вариант!
Как в воду глядел майор Федоткин, всё предусмотрел!
Что ж, раз такое дело — будем атаковать своими силами.
— Значит, так, товарищи вы мои дорогие! Поступаем следующим образом...
Как будут действовать ребята на месте?
План, в принципе, я знаю и предположить это, с достаточной долей вероятности, смогу.
Вариантов два: с поддержкой авиации — и без неё. Исходя из того, что немцы уже наготове, можно сделать вывод о том, что у авиации, когда наши стальные соколы выйдут на штурмовку, будут и иные, нашими планами не предусмотренные, задачи. И дай Бог, чтобы они оказались для них, хотя бы теоретически, решаемыми!
Во всяком разе, на ощутимую поддержку с воздуха я не забивался бы.
Миномёты — это, пожалуй, та тема, куда мне лезть совершенно ни к чему, и поумнее меня там люди есть.
А к саперам я и сам, ни за какие коврижки, не полезу. Работа у них нервная, опасная и незнающему человеку в их кухню лучше даже и не заглядывать. И пусть я не совсем берёзовый лох в подрывных делах, но устраивать с ними соревнования по уровню профессионализма воздержусь. Дольше проживу.
Мой взвод уже своего командира получил, и менять его в бою или непосредственно перед началом такового — вещь не самая разумная.
Допустим (ну, пусть и на секундочку), что я благополучно добрался бы до своих, предстал пред ясны очи комвзвода-один и...
И что?
Получил бы назад свой взвод?
Щас...
См. выше — фигу, а не взвод!
В наилучшем случае меня пошлют куда-нибудь в дозор или в помощь кому-нибудь из взводных.
Что я и сейчас прекрасно могу исполнить, даже и без "ОВЦУ" (особо важных ценных указаний") со стороны Малашенко. Не подумайте плохо, я его вполне себе уважаю. Только... нет в нём какой-то искорки и доли здорового авантюризма. Он мужик правильный и грамотный, но... Словом, я и без его указаний проживу. Есть, правда, существенная заноза в моих построениях — как предупредить наших, что немцы нас уже ждут?
И опять же — ждут ли нас именно там?
Здесь-то ясно, ждут. Аж копытами топочут от нетерпения.
Ещё, кстати, момент.
Полевой кухни у фрицев-засадников нет. И костра они не жгут — дым выдаст их расположение.
Какой из всего этого будет вывод?
Сухпай.
А, зная порядки, что царят в немецкой армии на этот счёт, можно твердо быть уверенным в том, что долее трех дней эта засада торчать здесь не собирается.
В противном случае, какой-то вариант приготовления горячей пищи (либо её доставки) дотошные фрицы уже организовали бы.
Сильно сомневаюсь и в том, что наше командование стало бы планировать проведение в это самое время ещё какой-нибудь операции в здешних краях.
Вывод?
Немцы ждут именно нашу группу. И долго рассиживаться здесь не собираются, уверены они в том, что русские пойдут именно здесь — и скоро. Аккурат в соответствии с ранее разработанным планом. Каковой (и в этом я теперь ничуть не сомневаюсь) какая-то скотина им и слила...
Ладно, патруль (боевое охранение) я обошёл. И по логике вещей, между мной и ребятами теперь никого быть не должно.
Но — это по моей логике. У немцев она может быть совсем иной.
В любом случае идти надо тихо и осторожно.
И гарантированно опоздать к началу операции — ибо самолет-разведчик прилетит уже сегодня. А значит — увидит сигнальные полотнища. Сделает круг, подтверждая получение информации — и завтра поутру наши поднимутся на штурм.
А если не прилетит? Мало ли там чего у них, соколов наших сталинских, приключиться может? Или полотнища не разглядит?
Тогда штурм будет без авиации.
И сразу же — отход.
Под пулемёты засадного взвода.
А сзади ударит охрана "сарайчиков". И хорошо, если они одни!
Ладно, рвану я сейчас бегом — как лось во время гона. Как-то (не знаю, как но, допустим) проскочу мимо немецких постов. Добегу до комвзвода-один, вывалю ему всё, что увидел... и что?
Он отменит атаку?
Ну, да... ищите дураков в зеркале... Не отменит, и будет, в принципе, прав. Мало у меня убедительных данных!
Ну, сидят в лесу немцы, дозоры в разные стороны выдвинули. И что? Это, если кто позабыл — и х тыл. Где хотят — там и сидят, хоть в болото по уши влезут.
Нас они пасут!
Сами сказали?
Нет...
"Паникёр ты, Красовский!" — покачает головою Малашенко.
Нечем крыть...
И языка не добыть — не успею уже, слишком много времени я около этих немцев потерял.
Что же делать?
Вспоминаю карту, ту, что штабной майор показывал. Есть ли хоть какой-нибудь выход?
Есть такой!
" — Вот это, — карандаш майора поставил на карте точку, — позиции зенитной артиллерии. Видите, весь объект вытянут вдоль железнодорожного полотна и частично прикрыт высокой насыпью с нашей стороны. Пушки расставлены так, что образуют своеобразный четырехугольник. Эти батареи — обычные зенитки. Они расположены на пути вероятного следования наших бомбардировщиков, чем, разумеется, и пользуются. Вот это — позиции скорострельной мелкокалиберной артиллерии. Они стоят уже ближе к складам и имеют задачу ещё и наземного прикрытия объекта. От атак пехоты, например... С обеих сторон насыпи имеются обширные открытые пространства — и только со стороны противника лес подходит к забору складов относительно близко.
— То есть, — ротный наклоняется к карте, — атака возможна только с этой стороны?
— Да. Вашим бойцам предстоит сделать изрядный крюк, обходя открытое место".
А если не делать этот крюк?
Прилично времени смогу выиграть!
В том, разумеется плане, что подойду к складам вместе со всеми ребятами.
К складам — не к ребятам подойду. И предупредить не успею всё равно.
И что сможет сделать один человек?
Один и с винтовкой — не так уж и до фига. Хотя и совсем списывать меня со счетов я никому бы не советовал, слишком уж это опрометчивое решение. Я знаете ли, весьма зубастый и неприятный персонаж...
Наступившее утро не принесло с собою ожидавшегося тепла, солнце так и не проглянуло сквозь нависшие облака. Даже порывистый ветер, несмотря на все свои усилия, не смог расчистить хотя бы небольшое окошко.
Наступившее утро не принесло с собою ожидавшегося тепла, солнце так и не проглянуло сквозь нависшие облака. Даже порывистый ветер, несмотря на все свои усилия, не смог расчистить хотя бы небольшое окошко.
— Да уж, — сплюнул Малашенко, провожая взглядом летевшие по ветру рваные клочья облаков, — какие тут самолеты...
Пять минут назад, извозюканный в грязи боец саперного взвода доставил сообщение от своего командира — проходы готовы. Немного, всего два. Но и это было уже кое-что!
Отправив посыльного к миномётчикам, комвзвода-один ещё раз проинструктировал своих командиров, проверив знание ими поставленной задачи. И всё равно — что-то его тревожило... Опытный офицер, он ещё и ещё раз перебирал в памяти все обстоятельства этого выхода, вроде бы всё было в норме. Но что-то же его напрягло? Что именно? Чего не заметили его глаза и не услышали уши?
Не так...
Что именно он увидел или услышал — но, не уделил должного внимания?
Вот так, пожалуй, было бы точнее...
Разве что немцы... как засели за своими заборами — так и носа не кажут. Не приходят на склад вагоны — а ведь, должны! Тут не архив какой-нибудь заштатный — артсклад! Не видно и патрулей, окромя тех, что вдоль забора шастают. Неправильно что-то тут происходило, не так...
Но, отменить сейчас уже ничего нельзя, приказ недвусмысленно предписывал ему атаковать склады — даже и без поддержки авиации.
Взгляд на часы — до начала атаки ещё сорок минут, время пока есть...
Телефонный разговор
— У аппарата ефрейтор Краузе! — поднял трубку помощник дежурного по ремонтно-восстановительному батальону.
— Здесь лейтенант Оффенбах, объект "114".
— Слушаю вас, герр лейтенант!
— Сигнал "Заря", ефрейтор. Как поняли?
— Яволь, герр лейтенант — "Заря"!
— Исполняйте!
И взревели моторы танков...
Стоявший на вышке часовой, ещё раз обвёл взглядом опушку леса и приподнял трубку полевого телефона.
— Второй пост слушает!
— Хашке, здесь лейтенант Зоммер.
— Слушаю вас, герр лейтенант!
— Там, напротив вас, сейчас наблюдается кое-какая активность иванов...
— Осмелюсь доложить, герр лейтенант, но, я не вижу никакой активности!
— Они там, Хашке, их видят наши патрули. Просто это далеко не вчерашние школьники, вы их, скорее всего, даже не заметите. Но, пусть это вас не пугает. Ваше дело — продолжать нести службу, как ни в чём ни бывало. Не мешайте им выйти на поле, вы меня поняли? Не стреляйте по ним, пока не откроют огонь зенитки!
— Яволь, герр лейтенант!
— Впрочем, если вы что-то сможете рассмотреть — доложите мне об этом.
— Яволь!
"Вот так всегда... придёт в голову командованию какая-то мысль — всё, топором её оттуда не вышибить! — думал часовой, переступая ногами по скрипучему полу сторожевой вышки. — А тут — стой, изображай из себя чучело... Очень ведь может быть, что эти русские, раз уж они такие из себя опытные, как говорил лейтенант, могут в первую голову убрать часовых с вышек. Ведь отсюда хороший обзор, что ни говори! И стрельнут ведь! Что тогда? Тонкие доски бортика — сомнительная защита от винтовочной пули!"
— Товарищ лейтенант! — снайпер чуть повернул голову, не отрывая, впрочем, взгляда от прицела.
— Что такое, Макаров? — в свою очередь, повернулся к нему комвзвода-один.
— Часовой на вышке... той, что справа стоит.
— В чём дело?
— Что-то он... занервничал вроде. За пулемёт схватился, потом отставил это дело. Топчется вон, за столбик спрятаться пробует... словно испугался чего.
— И чего же это он там испугался?
— Да, хрен его там знает... по телефону только что говорил, видать, напели ему в уши какие-то страсти-мордасти.
— Ну... вполне мог и начкар ему дрозда отвесить за какие-то грехи. А немец — натура впечатлительная, хорошо себе представляет, как ему будут трендюлей после смены выписывать. Вот и изображает активность на посту, чтобы не так сильно его потом песочили.
— Может быть, товарищ лейтенант...
А может — и не быть. И не просто так этот фриц там выплясывает вокруг тонкого столбика. Лейтенант в бинокль и сам это уже видел хорошо. Если же учесть, что на поле, перед этим самым нервным немцем, сейчас работают саперы, прокладывая проход... точнее — уже не работают, проложили они его, сейчас аккуратно туда бойцы выдвигаются.
А ведь мог часовой их заметить, мог!
Но — не выстрелил, хотя и за пулемёт схватился.
Почему?!
По какой причине не выстрелил часовой?
Сейчас Малашенко уже не сомневался в том, что что-то пошло совсем не так. Самолеты не прилетят... отчего?
Нелётная погода?
И не в такую, бывало, облачность на штурмовку авиация заходила.
Самолет-разведчик не заметил сигнальных полотнищ? Ну, да... не в первый раз раскладываем, их и с большей высоты разглядеть можно было. Должен был он их рассмотреть! Должен!
Но — сигнала не дал...
— Макаров!
— Я, товарищ лейтенант!
— Гаси этого нервического немца! И соседей его — тоже!
— Ясно!
Всё — не успел...
Заворочались фрицы на артпозициях, дрогнула и чуток наклонила стволы автоматическая зенитка. Страшная штука "Эрликон". Видел я в своё время, как эта молотилка перепахивает землю — жуть с ружьём!
Начали немцы стволы опускать — не по воздуху работать собрались!
Если эта хреновина сейчас вдарит по опушке леса... там и хоронить-то, опосля этого, некого будет. Разве что — по кусочкам.
А она вдарит! Не просто так вертится рядом с орудием молоденький офицерик — готов командовать расстрелом. Вон, даже бинокль к глазам поднёс — цель будущую выглядывает.
Не успеть мне...
Хотя...
Не смотрят сейчас немцы по сторонам, есть у них конкретная задача, туда всё внимание устремлено. Теоретически, должен быть где-то рядом часовой. Должен.
Но, совершенно не факт, что он здесь присутствует. По логике вещей (как учили меня в свое время сами немцы), охрану зенитной артиллерии в подобной ситуации несёт соответствующее подразделение из числа складской обслуги.
Но!
"Эрликон" стоит не на территории склада, топать сюда ножками — путь не самый близкий, почти с километр. Стало быть, времени на хождение туда-сюда уйдёт прилично. А раз так, будут караулить свою пушку сами зенитчики. Но здесь, ребятки, что-то одно вырисовывается. Либо ты зенитчик — либо караульный. И то и другое одинаково хорошо делать затруднительно.
Да и то сказать — основная опасность зенитчикам проистекает сверху. От неё и защищаются в первую голову. Есть у меня такое предположение, что и караульного в таком разе припашут для исполнения своих прямых обязанностей. Подносчика снарядов, например... Не поставят же в караул наводчика?
И что это мне даёт?
Так нет для зенитчиков разницы — куда стрелять. И в том и в другом случае. Одинаково всё для них — огонь по удалённой цели. А летит ли она в воздухе или ползёт по кустам в километре от тебя — по фигу. Далеко...
И не станут немцы от принятой практики отступать — припашут караульного во всех случаях.
Нарушение устава?
Оно самое.
Но — привычное, ибо всегда так поступают при стрельбах. Привычное это дело, оттого и вроде бы уже и не совсем нарушение...
Резюме — нет сейчас у артиллеристов специальной охраны, все они своим прямым делом заняты — стрелять собрались.
И оттого потопал я напрямки, особо не скрываясь.
Нет, разумеется, совсем внагляк не попёр, зенитка ведь и в мою сторону свободно шарахнуть может. Кустиками идём, благо их тут предостаточно. Надо же ведь и позицию как-то замаскировать? Саму зенитку на холмик затащили, хороший оттуда обзор, ничего не мешает. Но, невысокий холмик, всего-то пару метров. Однако ж, это уже даёт немцам неплохие преимущества. Кусты всё же частично прикрывают орудие, сразу и не разглядеть. Знал я, что там они стоят, потому и целенаправленно сюда топал.
И дотопал.
Слышны мне команды, что офицер отдаёт. Железки какие-то лязгают...
Ну, слава Богу, до цели я добрался...
А что же там такое лязгает?
Впереди виднеются мешки с землёй, выложенные стеночкой, и вот оттуда-то и слышен этот самый лязг.
Пригнувшись, подбираюсь поближе и осторожно заглядываю внутрь.
Боком ко мне сидит на ящике солдат и снаряжает кассеты снарядами — они-то и издают эти звуки. Слева от него лежит целая стопка готовых к употреблению кассет, а справа ящик, откуда он снаряды достаёт.
Ага, так это у них пункт боепитания — вон и ступеньки куда-то вниз ведут. Надо полагать, там остальные ящики со снарядами заныканы.