В начале войны власть на оккупированных территориях принадлежала военному командованию, которое часто требовало от командиров СС ускорить уничтожение евреев. В Симферополе, Джанкое и других местах Крыма военное командование направляло армейские части для сопровождения евреев до мест уничтожения. В итоге в Симферополе было уничтожено более 20 тысяч человек.
В приказе командующего 6-й армией В. фон Рейхенау говорилось: «…солдат должен глубоко сознавать необходимость сурового, но справедливого наказания евреев». В приказе от 20 ноября 1941 года командующего 11-й армией Ф. Манштейна: «Солдат должен понимать необходимость наказания еврейства – носителя самого духа большевистского террора».
В итоге в Крыму при активном содействии местного населения было убито около 5 тысяч евреев-крымчаков, представителей автохтонного населения, и около 18 тысяч представителей других общин.
29 сентября 1941 года, через 10 дней после оккупации Киева, в городе было развешано около 2000 объявлений, призывавших евреев собраться в определенных местах для переселения. 24–29 сентября силами зондеркоманды 4а (айнзацгруппа «С») в Бабьем Яру были расстреляны 33 771 еврей. Согласно сведениям украинских историков, всего в 1941–1943 годах там было уничтожено 150 тысяч евреев.
В Умани в сентябре 1941 года украинская полиция под командованием офицеров и сержантов СС расстреляла около 6 тысяч евреев. По свидетельству немецкого офицера – очевидца казни, украинские полицейские, расстреливавшие евреев, «делали это с таким удовольствием, словно занимались главным и любимым делом своей жизни».
В Ровно 7–8 ноября того же года солдаты СС и украинская полиция уничтожили 21 тысячу евреев из гетто. По свидетельству очевидцев, в Городке Витебской области Белоруссии при ликвидации гетто 14 октября 1941 года «полицаи были хуже немцев».
В рейхскомиссариате «Украина» почти 40 % жертв были уничтожены до Ванзейской конференции. Всего на его территории погибли 514 800 евреев. В дистрикте «Галиция» были организованы 78 гетто, в основном в конце 1941 – начале 1942 года.
Судьба евреев, оказавшихся на территориях, вошедших в румынскую оккупационную зону, несколько отличалась от судьбы евреев других оккупированных территорий СССР. В июле – августе 1940 года были созданы 10 гетто в Буковине, которая стала одной из провинций Румынии.
Остальные евреи Буковины были депортированы в 1941 году в Транснистрию, куда попало 125 тысяч евреев из Бессарабии и Румынии. Депортация сопровождалась массовыми расстрелами. Под румынский контроль Транснистрия была передана в начале сентября 1941-го. До февраля 1942 года румыны проводили в Транснистрии массовые акции по уничтожению еврейского населения.
К концу февраля 1942 года в Транснистрии оставались в живых 20–25 тысяч местных евреев, 120 тысяч депортированных из Бессарабии и Одесской области, 55 тысяч из Буковины. В 1942–1943 годах, когда начало меняться положение на советско-германских и других фронтах Второй мировой войны и усилилось давление на И. Антонеску папского нунция А. Кассуло и румынской православной церкви, положение евреев Транснистрии начало улучшаться.
Накануне освобождения в одном из крупнейших гетто Транснистрии – Могилеве-Подольском – проживало около 19 тысяч евреев; в Черновцах после освобождения в апреле 1944 года еврейское население составляло 17 341 человек. В гетто Бершади 11 марта 1944 года было освобождено 11 129 евреев.
Хотя за время оккупации в Транснистрии погибло около 263 тысяч евреев, в том числе не менее 157 тысяч местных и более 88 тысяч депортированных, там вследствие упомянутых выше особенностей румынской политики в отношениях с Германией ввиду неизбежности её поражения уцелело большинство евреев, оставшихся в живых на территории СССР.
Молдавию немецко-румынские войска оккупировали в конце июля 1941 года. Многим евреям удалось эвакуироваться. Большая часть ее вошла в губернаторство Бессарабия, часть румынского королевства, меньшая – в губернаторство Транснистрия. В июле 1941 года губернатор Бессарабии генерал Войкулеску издал приказ о создании концлагерей и гетто для примерно 80 тысяч человек, многие из которых были расстреляны немцами и румынами.
В сентябре началась депортация евреев Бессарабии в концлагеря и гетто Транснистрии. Туда было отправлено около 75 тысяч евреев – тысячи были уничтожены по дороге. К ноябрю 1941 года большинство евреев Бессарабии были высланы в Транснистрию; лишь треть их осталась в живых к моменту освобождения.
Информация к размышлению: «Жидобандеровцы» и новая Украина
Весной 2015 года, за месяц до 70-летия Победы, старинный знакомый, с которым автора связывала четверть века общения на еврейской ниве, встретив его, пришёл в состояние немотивированного возбуждения. Этот бывший московский шахматист и активист советского еврейского независимого движения, а в пору, о которой идёт речь, американец, бизнесмен, глава не последней по значению еврейской организации США и заботливый семьянин, был всерьёз напуган. Как он сказал, его чувствительный нью-йоркский организм охватил страх за жизнь автора. То есть, переводя на русский язык, за собственную репутацию, которая, насколько можно было судить из последующих, чуть спутанных объяснений нью-йоркца, могла вследствие знакомства с автором не то чтобы так уж сильно пострадать в кругах общих друзей, но всё же…
Знакомый этот, откуда-то услышав, что автор в прямом эфире сообщил прильнувшей к радио– и телевизионным приёмникам публике (отметим, было такое на самом деле), что его бы, автора, воля – висели персонажи, ответственные за реабилитацию бандеровского движения на Украине, на крепких суках. Повешенные, как гласила суровая, но красивая формула британского судопроизводства во времена, когда корона Её Величества ещё не была пустым звуком, «за шею, высоко и коротко, пока жизнь не покинет их». В полном соответствии с формулой «москиляку на гиляку», применённой к ним самим. Причём в отношении еврейских персонажей повешение, по мнению автора, необходимо было провести образцово-показательное – перед днепропетровской синагогой «Золотая Роза».
В качестве примеров персонажей, которых это касалось, автор привёл авторитетного олигарха (в худшем смысле слова) Игоря Коломойского, губернатора Днепропетровской области, и Иосифа Зиссельса, успешно сочетавшего на протяжении всей его не слишком прозрачной жизни украинский национализм бандеровского типа с руководством местной еврейской общиной. Первого справедливо звали «Беней-киллером». Второго в убийствах не обвиняли, но число новых репатриантов, эмигрировавших в Израиль, которые потеряли всё, что у них было, поверив ему и его партнёрам по финансовой пирамиде, которую те организовали, учёту не поддаётся. Причём партнёры-то эти как раз сели в тюрьму – Любовь Бакшт в Одессе, Леонид Ройтман в Израиле (дело в конце 90-х было громкое), а Зиссельс остался в крупном плюсе, без проблем с законом и с хорошей репутацией в Госдепартаменте Соединённых Штатов. Благо организатором был от Б-га и поддерживал правильные связи с правильными людьми.
Тут у американских евреев ни к одному ни к другому никаких вопросов не возникло, и, напротив, некоторые Коломойского и Зиссельса стали больше уважать – практичные же люди, действующие в соответствии с духом времени, хотя и в противоречии с заповедями. А вот насчёт того, чтоб истребить их как класс за симпатии к бандеровскому наследию, его пропаганду и возрождение, – это, как выяснилось, оказалось нехорошо. Еврей, видишь ли, не должен не только убивать другого еврея, но даже и высказываться по этому поводу. Даже в том случае, когда чего ж его не гнобить? Его, такого, только и надо гнобить всеми доступными человечеству способами, очищая от него атмосферу, окружающую среду и национальный генофонд. Поскольку, если его вовремя с исторической арены не убрать, он всех прочих уберёт – и не поморщится.
Кто из читателей не в курсе, к моменту, когда автор высказался неполиткорректно, хоть и предельно честно, в Интернете набрало невиданный размах движение украинских националистов с характерным названием «перепостим Бандеру». То есть серия весёлых и добрых анекдотов, шаржей и фотоколлажей, превращавших этого откровенного убийцу и садиста в персонажа сугубо положительного. Или хотя бы не слишком отрицательного, с точки зрения стандартного посетителя Всемирной паутины, не отягощённого знаниями и наличием аналитических способностей. Причём многие из этих продуктов современных технологий отличались изрядной креативностью. То есть, по-русски говоря, сделаны были мастеровито, оригинально, толково, с чувством юмора и в расчете на результат. И он был!
Даже если забыть бесконечные перепевы котят и синичек с трезубцами (жёлто-голубая синичка – это как раз нормально, но котёнок?!), – серии фотографий с подписями, когда угрюмый Бандера на протяжении сюжета превращался в Остапа Бендера, мистера Бина и прочих известных персон, не вызывавших отрицательных ассоциаций, создавали образ нормального политика. Ну разве что чуть-чуть с излишествами, резкого на язык и не без перегибов в части последователей. Но разве ж он за них в ответе?! Да ни в жизнь! И даже вполне положительный персонаж для ХХ века, когда рядом присутствовали Пилсудский, Гитлер, Хорти, Салаши, Антонеску, Сталин и прочие малосимпатичные фигуры. Не хуже, не лучше других. Однако – национальный герой? Национальный – точно. Герой – вопрос. Точнее, большой вопрос. Но других на современной Украине нет. Проблема в том, что других героев на современной Украине нет. Точнее, все прочие, кто, по мнению определяющих её современный национальный «иконостас», могут таковыми быть, ещё хуже…
Даже если забыть бесконечные перепевы котят и синичек с трезубцами (жёлто-голубая синичка – это как раз нормально, но котёнок?!), – серии фотографий с подписями, когда угрюмый Бандера на протяжении сюжета превращался в Остапа Бендера, мистера Бина и прочих известных персон, не вызывавших отрицательных ассоциаций, создавали образ нормального политика. Ну разве что чуть-чуть с излишествами, резкого на язык и не без перегибов в части последователей. Но разве ж он за них в ответе?! Да ни в жизнь! И даже вполне положительный персонаж для ХХ века, когда рядом присутствовали Пилсудский, Гитлер, Хорти, Салаши, Антонеску, Сталин и прочие малосимпатичные фигуры. Не хуже, не лучше других. Однако – национальный герой? Национальный – точно. Герой – вопрос. Точнее, большой вопрос. Но других на современной Украине нет. Проблема в том, что других героев на современной Украине нет. Точнее, все прочие, кто, по мнению определяющих её современный национальный «иконостас», могут таковыми быть, ещё хуже…
Бандера хотя бы может считаться пострадавшим от гитлеровцев. Несмотря на то что его курировал абвер (а может быть, именно из-за этого), был посажен в лагерь. Некоторых его людей немцы расстреляли, когда те заигрались в украинскую независимость. Опять же другим его соратникам, у кого в покровителях ходили СС и гестапо, не так повезло с канонизацией: очень уж имидж у их патронов плох. А тут абвер… Какие, собственно, претензии имеет современное общественное мнение к абверу? Репрессированный адмирал Канарис на фоне прочих вождей Третьего рейха – почти интеллигент. Не то что Гиммлер, Мюллер или Кальтенбруннер. Отчего Мельник или Бульба в герои Украины не годятся. А Бандера и даже палач из палачей Шухевич – вполне. Не случайно родной сын последнего – не самая малая на нынешней Украине величина.
Что до более ранних фигур – Петлюры, Скоропадского и прочих деятелей начала века, – то гетман Скоропадский фигура откровенно слабая и провальная. Все прочие его украинские современники времён распада Российской империи, боровшиеся на Украине за власть, – слишком уж кровавые бандиты с погромной репутацией на Западе, что для киевских властей важно. Есть, конечно, выделяющийся из общего ряда Нестор Иванович Махно, но он был не столько за украинскую незалежность, сколько за анархию – независимость крестьян от любой власти. То есть под задачу сегодняшнего момента явно не подходит. А кроме него – там только сомнительные персонажи с явным уклоном в бандитизм, а некоторые и в активное сотрудничество с Советской властью вроде Григория Котовского.
Ещё хуже на Украине дело обстоит с деятелями культуры! Которые от Николая Гоголя до Тараса Шевченко писали на чистом русском языке и изрядную часть жизни прожили в столичном Санкт-Петербурге. То есть идее борьбы с «оккупировавшей» Украину Россией не соответствуют никак. Отчего, на взгляд нынешних хозяев Киева, ни в какие ворота в качестве столпов их Украины все эти письменники и не лезут. Не то туда надо записывать Бабеля, Олешу, Ильфа, братьев Катаевых и прочий русско-еврейский народ. Не говоря уже о поляках, греках, армянах, татарах, немцах, итальянцах и всех прочих, кто жил и творил на земле, названной Украиной и в таком качестве известной человечеству сегодня. Поскольку именно окраиной она и была.
Была Украина окраиной, на которой пересекались интересы империи Габсбургов и Речи Посполитой, Дикого Поля и Крымского ханства, Великого княжества Московского и стран Леванта: Турции, Франции, итальянских городов-государств. Не говоря уже о Швеции. И боролись за неё все. И жили на её территории все. И книги писали все – у кого была охота и умение писать. Так что никакой украинской истории и культуры без всего этого не сваришь. А задача состоит именно в том, чтобы доказать, что была она испокон веку и цивилизация у неё собственная – древнее прочих. Причём именно украинская. И никакая другая – чуть ли не с каменного века. И уж со времён Античности как минимум. Поскольку оно ведь в понимании человека простого, необразованного и по сути своей не горожанина, а простодушно-деревенского обывателя, которого в город занесло и он от этого страдает, – чем древнее, тем лучше.
Откуда забавные сказки про «великих укров», которые били и тех, и этих, и ещё вон тех («еллинцив, персив, рымлян, гунцив» и прочих – кто под руку попадался). Сказки, смешанные по неграмотности их создателей (или, скорее, исходя из подлинных корней этих легенд) с идеями национальной украинской исключительности арийского типа. Поскольку столица этих самых «укров» так и называется: Арийград. Что отсылает нас к Австро-Венгерским теориям развала Российской империи, но и к Третьему рейху. И начало этого процесса «ариизации» украинской национальной политической мифологии предметно иллюстрируется картой Украины 1918 года, приведенной ниже в её оригинальном виде – уж больно карта хороша. Показательна до того, что и на суде её можно использовать…
Карта эта явно сделана до распада Австро-Венгрии, поскольку Западная Украина на карте находится именно в её составе. На тот момент на этих землях было Königreich Galizien und Lodomerien mit dem Großherzogtum Krakau und den Herzogtümern Auschwitz und Zator (королевство Галычины и Володимерии), созданное в 1772 году как административная единица Габсбургской монархии. Гитлеровская оккупация подкорректировала этот проект – Третий рейх строился на совершенно других принципах, чем Австро-Венгрия, которую под конец её государственного существования правящая династия намерена была превратить из «империи двух наций» в «империю четырёх наций» (что спровоцировало убийство в Сараево Франца-Фердинанда со всеми последующими событиями). Скажем более того, неожиданный интерес к судьбе Киева со стороны Брюсселя и Вашингтона, который они демонстрируют, напоминает очередную попытку воскрешения старых австро-венгерских и более свежих германских планов…
К слову: сегодняшняя Европа во многом напоминает картину, которую можно было наблюдать, когда она была оккупирована нацистской Германией. По крайней мере именно тогда была разделена на части Югославия и Словакия стала отдельным государством. Что с поправками на эпоху многое говорит о судьбе Украины, хотя ни её собственные власти, ни их кураторы из Госдепартамента Соединённых Штатов, сменившего в роли демиурга европейских границ рейхсканцелярию, скорее всего, этого не понимают. История имеет обыкновение повторяться – и далеко не всегда в качестве шаржа. При том что перекройка украинского политического пространства идёт, несомненно, с куда меньшей кровью и меньшими потерями, чем в прошлый раз, в 40-х годах.
Немецкая карта. 1918 г.
Любопытно оценить, чем два упомянутых выше проекта для этой страны кончились. Напомним для тех, кто этого не знает (а кто, кроме историков, это знает?), чем была с этнической точки зрения городская Украина в первой половине ХХ столетия, когда большая её часть входила в состав Российской, а меньшая – Австро-Венгерской империи. К началу Первой мировой войны население девяти её крупнейших городов составляло 2,675 миллиона человек. Из них было два «полумиллионника»: в Киеве жило 520,5 тысячи, в Одессе – 499,5. Население Харькова составляло 244,7 тысячи человек, Львова – 212 тысяч, а Екатеринослава, включая предков автора, – 211,1 тысячи. Последним «стотысячником» был Николаев с его 103,5 тысячи человек. Ну и замыкающая список тройка «мегаполисов»: Херсон – 96,2 тысячи, Черновцы – 94 и Житомир – 86,4 тысячи человек. Но это преамбула.
ХХ век эту демографию переколбасил так, что от неё мало что осталось. В частности, в Киеве, согласно результатам всеобщей переписи населения, проведенной в конце 1917 года, русских проживало 54,7 % от общей численности населения; евреев – 19,0 %; украинцев – 12,2 %. Всего же в Киеве проживали представители 68 национальностей. Похоже это на современное состояние дел, читатель? Не очень. Согласно переписи 2001 года, население города на 82,2 % состояло из украинцев и на 13,1 % из русских. В ходе опроса, проводившегося в ноябре 2006 года, 83 % жителей города назвались украинцами, 14 % русскими и 3 % – евреями, армянами и представителями других национальностей. Что называется, куда кто делся? И откуда кто взялся?
Примерно то же происходило и во всех прочих украинских городах. Первоначальными поселенцами Одессы были греки, итальянцы и албанцы. Наиболее многочисленной этнической группой в городе были русские (49 % населения в конце XIX века). Согласно переписи населения 1897 года, в Одессе жили 124 тысячи, или 30,5 % евреев. В 1926 году в Одессе проживало 39,2 % русских, 36,9 % евреев, 17,7 % украинцев, 2,4 % поляков и много кто ещё. В 1989 году население города состояло из 48,9 % украинцев, 39,4 % русских, 5,9 % евреев, 1,5 % болгар. А по всеукраинской переписи населения 2001 года в Одессе из 1 029 049 постоянных жителей число украинцев составило 61,6 %, русских – 29 %, болгар – 1,3 %, евреев – 1,2 %, молдаван – 0,7 %, белорусов – 0,6 %, армян – 0,4 %, поляков – 0,2 %. И если кто-то полагает, что это была та же самая Одесса, так пусть перестанет. Что было в Одессе до и что там стало после – это две такие крупные разницы, что они были бы видны невооружённым глазом даже Михаилу Илларионовичу Кутузову. При том что у него, как хорошо известно, этот самый глаз был единственным.