Перед «свиданием» Лиля хотела заехать домой и переодеться, однако такой возможности Кай ей не предоставил, сказав, что будет ждать ее в раздевалке сразу по окончании рабочего дня. Единственное, что Лиля могла сделать, так это забежать в уборную, пригладить растрепанные волосы и подкрасить глаза и губы (чего она обычно не делала). Решив, что выглядит как студентка Смольного института благородных девиц, то есть совершенно невинной и неопытной девчонкой, неумело воспользовавшейся маминой косметикой, Лиля расстроилась – ну почему она такая маленькая? В транспорте ее до сих пор окликают: «Девочка, передай на билет!» – и даже когда она поворачивается лицом к говорящему, изображая возмущение, никто своей ошибки не сознает!
Кай находился уже внизу и нетерпеливо расхаживал по помещению. Завидев Лилю, он стремительно подошел.
– Ну, пошли?
И снова она едва поспевала за ним. Как-то не слишком это походило на свидание: Кай даже не смотрел на нее, двигаясь вперед, словно быстроходное судно, а Лиля, как маленький буксир, болталась где-то позади.
– Вот здесь, по-моему, будет неплохо, – пробормотал Кай и, толкнув дверь, вошел в душное помещение бара. Последние иллюзии Лили рассеялись, как утренняя дымка: никакое это не свидание, а именно то, о чем он говорил – дружеская чашечка или рюмочка чего-нибудь.
– Ты пьешь алкоголь? – поинтересовался Кай, с сомнением разглядывая ее хрупкую фигурку.
Лиля оскорбилась – и он туда же! Конечно, ей нечасто приходилось выпивать, но она знала вкус вина.
– Коньяк, – сказал он бармену у стойки. – Армянский и без лимона, а девушке...
– Мне то же самое! – выпалила Лиля, сама не ожидая.
– А тебе восемнадцать-то есть? – криво усмехнулся парень, рассматривая ее.
– Ей больше – она моя коллега, – вступился Кай. – Но ты уверена, что хочешь именно это? – обратился он к Лиле.
– Абсолютно! – храбро ответила она. В конце концов, какая разница, вино или коньяк – и то, и другое является спиртным напитком, а она не воспитанница церковной школы, а почти настоящий врач. Самое время продемонстрировать свою самостоятельность и независимость!
Два низких бокала аккуратно устроились на салфетках, в свою очередь положенных на небольшой круглый поднос, и они пошли к столику у окна. Наступал конец рабочего дня для большинства офисных работников, и они уже начали тонкой струйкой стекаться в заведения общепита. Правда, бары не относятся к местам первого посещения – еще слишком рано для того, чтобы как следует напиться, зато в самый раз, чтобы поесть и поболтать после тяжелого трудового дня. Поэтому в местечке, выбранном Каем наугад, все еще было малолюдно, а звуки музыки оставались приглушенными, так что вполне позволяли слышать друг друга.
– Как там твое платье поживает? – поинтересовался Кай. Лиле показалось, что он хотел спросить совершенно о другом, но не знал, как это сделать, поэтому начал с безопасной темы.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Скандала не случилось, но я все равно чувствую себя виноватой. С другой стороны, это же всего лишь рвота, а не деготь, поэтому должно отстираться.
– Зря ты от денег отказываешься. Я ведь не столько тебе предлагаю, сколько тому, кто будет заниматься грязной работой.
– Все в порядке, правда, – тряхнула кудряшками Лиля, не желая продолжать тему. – Ну а как там Рая?
– Кто? – наморщил лоб Кай.
– Рая, Раиса, твоя подружка, которую на меня стошнило?
Она и сама не поняла, как у нее вырвалось это «твоя», словно они с ним давние знакомые, но мужчина, казалось, либо не заметил внезапной перемены в обращении, либо просто не придал этому значения.
– А-а... Понятия не имею – мы с того вечера не виделись.
– Так она не твоя девушка, что ли? – осторожно задала вопрос Лиля.
– Девушка? Райка?
Кай выглядел удивленным, и Лиля никак не могла понять, почему эта мысль кажется ему дикой. Она, конечно, не испытывала к Раисе никаких теплых чувств, но та была красива тем типом красоты, который сейчас в моде. Одна проблема – пить совершенно не умела, но это, скорее, характеризует ее с хорошей стороны.
– Нет, она не моя девушка, – подтвердил между тем Кай. – Ей же лет двадцать от силы! Так, познакомились...
Он опустил глаза и отпил из своего бокала. Лиля заметила, что стенки его запотели, хотя в коньяке не было льда – она слышала, что в отличие от виски лед в этот напиток добавлять нельзя, а то пропадет аромат. Она тоже отхлебнула из своего бокала и на мгновение задохнулась: ей почудилось, что она глотнула раскаленной нефти. Возможно, такое сравнение не совсем правомочно, так как Лиля никогда не пробовала на вкус ни нефти, ни даже бензина, однако именно это сравнение пришло ей на ум, пока девушка пыталась сморгнуть внезапно выступившие слезы. К счастью, Кай на Лилю не смотрел. Зачем он вообще пригласил ее? По всему видно, что не из романтических соображений – какое счастье, что у нее не было возможности приодеться, а то она смотрелась бы жалко в душном темном баре, сияющая, как начищенный гривенник! Между прочим, предыдущее платье, то самое, что сейчас проходило процедуру реанимации в театре, также не произвело на Кая ни малейшего впечатления. Так что, скорее всего, у Лили нет абсолютно никаких шансов. С этой мыслью она зажмурилась и одним большим глотком влила в себя остатки коньяка. На этот раз все оказалось не так уж и плохо, и она сделала знак бармену повторить.
– Может, не надо? – с опаской произнес Кай, изучая раскрасневшееся белокожее лицо девушки с россыпью веснушек на аккуратном носике.
– Почему же? – удивленно спросила она. – Я только-только распробовала!
Бармен услужливо подкатился к столику и поставил на него бокал.
– Я... Знаешь, я хотел с тобой поговорить... Это касается следователя. Ты ему что-то рассказала?
– Я? Да он меня ни о чем и не спрашивал, мы же все вместе были у Никодима Ивановича, помнишь?
– Значит, отдельно он с тобой не встречался?
– Да зачем ему? – недоумевала Лиля. – У тебя неприятности?
– Пока нет, но могут появиться.
– Я могу помочь?
Кай взглянул на нее, потом снова отвел глаза.
– Мы ведь с тобой вместе отвозили Раису, да?
– Конечно.
– И ты... В общем, ты могла бы подтвердить, что я был с тобой?
– Без вопросов, ведь так оно и есть!
– Да, но... Видишь ли, я боюсь, что этот майор все равно может ко мне прицепиться, потому что... Ну, мы ведь не всю ночь провели вместе, понимаешь? Я вернулся домой и больше не выходил, а Павла убили позже...
– Ты просишь, чтобы я сказала следователю, что мы... провели вместе всю ночь?
– Необязательно говорить ничего такого – просто выпивали, болтали... Чем там еще могут заниматься два взрослых человека, если они не спят вместе?
– С трудом представляю, – пробормотала Лиля.
С одной стороны, ей стало немного обидно из-за того, что Кай пригласил ее вместе посидеть вовсе не потому, что она ему нравится, и даже не потому, что хотел загладить неловкую ситуацию, в которой Лиля из-за него оказалась. С другой – его просьба об одолжении могла сделать их немного ближе. Возможно... Нет, это, конечно, чистой воды домыслы и пустые мечты, но вдруг благодарность Кая впоследствии перерастет в нечто большее? Лиля не хотела врать самой себе: она втрескалась в Кана Кая Хо по самые уши и теперь совершенно растерялась. Самое смешное, что хирург отнюдь не относился к тому типу представителей противоположного пола, которых Лиля видела рядом с собой. В своих снах девушка грезила о высоком (что есть, то есть), темноволосом (тоже в точку) мужчине европейской внешности (вот тут осечка, но, как говорится, любовь зла!) – ком-то вроде моделей с рекламных щитов «Мальборо», с трехдневной щетиной на впалых щеках и меланхоличным взглядом, устремленным вдаль. И надо же так вляпаться! Правда, на краткий миг, когда она стояла на лестничной площадке в компании Кая, Лиле показалось, что между ними проскочила искра: он таким заинтересованным взглядом буравил ее тело, к которому прилип белый медицинский халат... Она ни за что не стала бы навязываться мужчине, но случай предоставлялся сам собой, и Кай считал бы себя обязанным...
– Извини, – сказал Кай, неправильно истолковав ее внезапную задумчивость. – Зря я этот разговор завел...
– Нет-нет, тебе не за что извиняться, я просто... Надо же договориться об «алиби», да? В смысле, если вдруг следователь вызовет, мы должны говорить одно и то же?
– Так ты согласна, что ли?
– Разумеется. Я верю, что ты не имеешь отношения к смерти Павла, в противном случае ни за что не согласилась бы! Это ведь правда, да?
– Конечно, я его не убивал! Ну да, мы не ладили, но ничего такого, из-за чего можно убить, между нами не происходило! А полиция...
– Я понимаю, – участливо закивала Лиля. – Если уж они кого берут в оборот, то ни за что не отпустят!
– Вот и я о том же, – мрачно сказал Кай. – А мне сейчас хватает проблем с комиссией...
– Вот и я о том же, – мрачно сказал Кай. – А мне сейчас хватает проблем с комиссией...
Он не успел договорить, так как затрезвонил его сотовый.
– Слушаю! – рявкнул Кай в трубку. Он явно был не в настроении вести светские беседы, однако на том конце линии, похоже, и в самом деле случилось что-то серьезное, так как раздраженное выражение на лице мужчины постепенно сменилось тревогой.
– Вы уверены? – спросил он, нахмурившись. – Может, она куда-то пошла – в магазин, к примеру?
Короткое молчание, в течение которого Кай выслушивал ответ. Лиля не разбирала слов, но стрекотание голоса в трубка звучало эмоционально. Ей вдруг стало жарко, словно прямо в лицо пахнуло горячей волной. Девушка почувствовала, что ее щеки, обычно и так румяные, прямо-таки пылают, а по спине течет предательская струйка пота. Взглянув на свой бокал, она увидела, что жидкости осталось совсем немного, – сама того не замечая, Лиля выхлебала вторую порцию коньяка, и теперь алкоголь ударил ей в голову. Она не перестала здраво мыслить (по крайней мере, надеялась, что это так), но в мозгу стоял легкий туман, а предметы стали расплывчатыми, будто окутанными дымкой. Может, зря она не вняла предупреждению Кана Кая Хо в отношении добавки?
Тем временем он дал отбой и сказал, резко поднимаясь:
– Мне нужно бежать!
– Ч-что-то с-случилось? – спросила Лиля, не понимая, почему слова даются с таким трудом.
– Пациентка, – бросил он, не вдаваясь в подробности. – До дома сама доберешься?
Лиля кивнула головой, но Кай замер в нерешительности, разглядывая ее пылающее лицо.
– Нет, не доберешься, – констатировал он кисло. – Ладно, тогда давай в машину. Сначала заедем по делу, а потом я заброшу тебя, лады?
Лиля не ощущала себя пьяной, но дорога до выхода заняла у нее, кажется, целую вечность. Она старалась двигаться аккуратно, не задевая столиков и стульев, и у нее это вроде бы даже получилось, но насмешливо-понимающие взгляды посетителей, количество которых заметно увеличилось с момента их с Каем прихода сюда, давали понять, что впечатление это обманчивое.
В машине Лиля расслабилась, откинувшись на спинку удобного сиденья. Хотя само авто она комфортабельным бы не назвала – слишком низкая посадка, как у всех машин гоночного типа, создавала впечатление, что твой зад елозит по асфальту, словно между ним и дорогой нет никакой преграды! Черт, и как же ее так угораздило? Сама-то осуждала Раису за то, что та не умеет пить, и вот, гляди ж ты, наклюкалась – что бы сказала бабушка?
Украдкой Лиля взглянула в зеркальце и поймала отражение лица Кана Кая Хо – сосредоточенно-угрюмое. Интересно, что произошло? Или это такой интересный способ прервать затянувшееся «свидание» сразу после того, как он заручился ее поддержкой в отношении алиби?
– Сиди в машине! – приказал Кай, резко затормозив у высотного дома, одиноко торчащего среди прочих, словно поставленная «на попа» кубинская сигара. – Я могу задержаться, потому что моей пациентке, возможно, потребуется «скорая».
– Я с тобой!
Лиля и сама не ожидала, что ее голос прозвучит требовательно.
– Я ведь все же... тоже врач, как-никак, – добавила она в свое оправдание, пытаясь смягчить неприятное впечатление от неожиданной навязчивости, которое, должно быть, создалось у ее спутника.
– Ладно, валяй, – вздохнул он, нехотя открывая дверцу со стороны девушки. Лиля не сразу смогла выбраться из машины, и только сейчас по-настоящему начала сознавать, насколько лишним оказался второй бокал коньяка. Да и первый, скорее всего, тоже! Кай не сделал ни малейшей попытки помочь девушке, наблюдая за ней, сощурив глаза. Решив не обращать на это внимания, Лиля полностью сосредоточилась на том, чтобы не рухнуть прямо на асфальт, зацепившись за бордюр. Наконец ей удалось твердо встать на ноги. Свежий ветерок, дувший с залива (очевидно, они находились где-то неподалеку, потому что в воздухе ясно чувствовался соленый привкус), освежил разгоряченное лицо, и она почувствовала себя увереннее. В этот момент к машине подскочила растрепанная женщина лет пятидесяти. Лицо ее было бледным и встревоженным.
– Это вы – Полина? – нетерпеливо спросил Кай при виде нее.
– Д-да! – закивала она. – А вы – доктор Кан? Дверь заперта изнутри, а дозвониться никак...
– Разве у вас нет ключа от квартиры сестры?
– Нет... Ой, я просто не знаю, что и подумать! Но я уже вызвала слесаря...
Лиля, совершенно огорошенная, стояла чуть в сторонке и во все глаза глядела на Кая и незнакомку. Какое отношение он имеет к сестре, запершейся в квартире, и уж тем более – к слесарю?
– Тогда давайте поднимемся, – предложил Кай. – А там посмотрим.
– А это кто? – вдруг поинтересовалась женщина, впервые заметив Лилю.
– Это? Моя... коллега. По работе, – добавил он, словно его могли понять неправильно и истолковать слово «коллега» как-то иначе.
Лиля, уже жалея о том, что отказалась остаться в машине, поплелась следом за Полиной и Каем, которые, казалось, бежали к дому наперегонки. Дом был новым и красивым не только снаружи, но и внутри. В холле, светлом и сияющем красивой плиткой на полу и стенах и похожем на фойе отеля, сидела приветливая консьержка. Поднявшись на лифте на девятый этаж, Лиля принялась восхищенно озираться по сторонам. У двери с номером «35» копошился мужчина в спецовке. На площадке располагалось всего по две квартиры с каждой стороны, и оставалось только предполагать, насколько они велики.
– Вот! – сказал он при виде них. – Открыто!
– Господи, я сразу поняла, что что-то не так! – запричитала Полина. Глядя на нее, Лиля никак не могла сопоставить роскошную обстановку элитного дома с довольно-таки скромным нарядом женщины. – По телефону голос Оли звучал странно...
Лиля вошла в квартиру последней. Полина сразу кинулась осматривать комнаты. Голос ее, донесшийся из конца длинного коридора, звучал приглушенно, словно она кричала с другой стороны реки:
– Оля! Оленька-а-а!
Чувствуя, как алкоголь постепенно выветривается из ее головы, Лиля поспешила на голос. Войдя, она увидела, что Кай и Полина Игнатьевна склонились над диваном. Лиля не сразу заметила, что на нем кто-то лежит.
Женщина была худой – такой худой, что сквозь белую кожу проглядывали синие узлы вен. Дорогой халат из китайского шелка смотрелся на ней чужеродно – бесплотное тело просто выскальзывало из него. Она лежала на спине, подняв глаза к потолку. Вокруг головы – цветастый платок, доходящий почти до бровей, заостренные черты лица, узкий рот. Что потрясло Лилю до глубины души, так это свеженакрашенные ярко-алые губы. Они вступали в такой разительный контраст с мертвенной белизной кожи и запавшими глазами, что женщина походила на мумию, извлеченную из гробницы и «приведенную в порядок» с помощью современных косметических средств для выставки в музее египетского искусства.
– Вызвать «Скорую»? – спросила Лиля, пытаясь перекричать воющую Полину Игнатьевну.
– Вызывай, – кивнул Кай, поднимая на нее глаза. – Скажи, что здесь труп.
Вопли Полины Игнатьевны усилились, и он слегка поморщился – видимо, его барабанные перепонки начинали жаловаться.
– Она... умерла?
– Судя по всему, пару часов как. Давай-давай, звони!
Сделав звонок, Лиля вернулась в комнату и застала Полину Игнатьевну все там же, на полу возле сестры, а Кай стоял у стола, перебирая многочисленные флакончики с лекарствами, выстроившимися в стройные батареи, как солдаты на плацу, – трудно представить, что один человек мог все это принимать!
– От чего она умерла? – спросила Лиля осторожно, боясь вызвать новый приступ рыданий у сестры хозяйки квартиры.
– Кодеин, фентанил, бупренорфин – выбирай, – прочитал он наугад несколько этикеток.
– Боже мой, где она все это достала?!
– Ну уж точно не у меня!
– Думаешь, она покончила с собой? – опасливо спросила Лиля.
– По-моему, это очевидно.
Подойдя к столу, Лиля тоже начала рассматривать флакончики, тюбики и блистеры – создавалось впечатление, что она находится не в квартире жилого дома, а в аптеке или, скорее, на складе седативных, полунаркотических и наркотических средств. Под одной из упаковок с ампулами, предназначенными для внутримышечных уколов, она заметила красочную брошюру.
– «Целебная сила воды», – прочла девушка, вывернув шею, так как листовка лежала боком.
– Что? – удивленно переспросил Кай.
– Ну, у нее тут какая-то...
– А-а, – пробормотал он и отвернулся, потеряв интерес.
Тем не менее Лиля двумя пальцами потянула за краешек листовки и взяла ее в руки. Краски были яркими, а буквы большими и жирными, так что привлекали внимание, независимо от содержания. Решила почитать на досуге.
«Скорая», вопреки обыкновению, приехала быстро. Кай сразу сообщил, что умершая – онкологическая больная. Врач, привыкший к подобным ситуациям, лишь сделал пару записей с его слов.
Оказавшись на улице, Лиля с удовольствием подставила лицо легкому ветерку. Дух в квартире покойницы стоял спертый, наполненный запахами лекарств и дезинфицирующих средств. Зачем она потащилась с Каем? Возможно, потому, что ее отчего-то интересует все, связанное с этим человеком? Лиля все гадала, когда же появился этот интерес, и постепенно приходила к выводу, что испытала неведомое доселе чувство притяжения не в тот момент, когда оказалась с ним на лестнице, а еще до того – пожалуй, в самую первую встречу, когда она случайно налетела на врача в коридоре и рассыпала его бумаги.