Лоренгау закусила губу.
— Таким образом, я не только должна поддержать сомнительное предприятие, но и доверить контроль над большой суммой денег инопланетянину. И даже не пайтару, если уж на то пошло.
— Математика — чудесная вещь, позволяющая манипулировать с чем угодно, вне зависимости от формы,— ответил транкс, проигнорировав ее неуважительную реплику.
Если Лоренгау предложила ему своего рода тест, он, без сомнения, прошел его.
— Не сомневаюсь — это пустая трата времени и денег. Тут мое мнение ни на йоту не отличается от мнения любого другого, к кому вы обратились бы за поддержкой. Однако…
«Если божественное благословение может быть заключено в одном слове,— подумал отец Пирье,— то женщина, величественно сидящая передо мной, его произнесла».
— У меня нет времени, которое я хотела бы потратить впустую. Но у меня хватает денег. Как вы, наверное, знаете, после той катастрофы я больше не.вышла замуж. Мвити был лучшим из мужчин, которых я когда-либо знала, и единственным, не проявлявшим ни малейшего интереса к моим деньгам. С тех пор я ищу кого-нибудь похожего на него. Что же касается моей дочери…— Она не поперхнулась, заметил Пирье, просто сделала паузу, чтобы собраться.— У вас есть свои ангелы. У меня — свои. Итак, для поддержки вашей мистической авантюры вам нужны мои деньги?
— Безусловно, крри!кк,— подтвердил Шэнвордесеп.
— Полагаю, вам необходимо арендовать или построить некую штаб-квартиру, или храм, или еще что-нибудь в этом роде, что вы там себе придумаете.
— Мы намерены соблюдать скромность как в постановке целей, так и в затратах,— заверил ее Пирье.— Огромные соборы, храмы и мечети всегда приводили меня в замешательство. Если Бог, или некий великий дух, или что угодно другое, чему нельзя дать названия, действительно находится внутри разумных существ, я не понимаю, какое значение имеют размеры конструкций для того, чего в них нет. Всю жизнь я удивлялся, глядя на проповедников, которые кричат так, словно Бог глухой и не слышит их.
— Я знаю только, что когда то судно падало, он меня не слышал,— отрезала она.— Но это в прошлом.
— Значит, вы поддержите нас? — Шэнвордесеп не мог сидеть в кресле, предназначенном для человека, и все это время ему пришлось стоять на шести ногах. Теперь он поднялся на четыре, глядя прямо в глаза предпринимательнице.
— Да, я поддержу вашу глупую затею. По крайней мере до тех пор, пока это будет меня забавлять.— Ее тонкая рука сделала неуверенный жест, пытаясь подчеркнуть насмешливый тон высказывания.— Кто знает, может, я разок-другой зайду к вам, посмотрю, на что вы тратите мои деньги.
Шэнвордесеп неловко пошарил рукой в нагрудном кармане.
— Мы намереваемся достичь полного самообеспечения в течение одного года.
— Неужели? — Жестом она показала, что он может не искать то, что пытается найти.— Нет-нет. Не надо показывать мне расчеты и выкладки. Я обязательно найду в них пробелы, а это, несомненно, разочарует вас. Всякое безумие должно иметь свои границы, иначе оно вступает в конфликт с реальностью и теряет свое очарование. Я поступаю так не потому, что думаю, будто вы сможете что-нибудь заработать или хотя бы вернуть мне вложенный капитал. Для меня это диверсия и одновременно забава.
Поскольку цель их визита была достигнута, Пирье понял — пора уходить. Шэнвордесеп жестами недвусмысленно намекал на это. Но добрый пастор никогда никого не бросал на произвол судьбы. В противном случае он не оказался бы в ситуации, когда ему заодно с инопланетным жуком требовалось вытрясти деньги на некий гипотетический проект из высокомерного и циничного богача.
— Мы не считаем наше предприятие забавным. Что бы вы ни думали, это не фарс. Мы просто видим — существует потребность, которая никак не удовлетворяется.
В какой-то момент он с ужасом подумал, не зашел ли слишком далеко, испытывая терпение могущественной женщины, не передумает ли она в следующий миг и не заберет ли свои слова назад. Но она снова рассмеялась, и священник вздохнул с облегчением.
— Если ваше дело — не забава, почему же оно доставляет мне такое удовольствие? И почему кажется мне таким комичным?
— Возможно, потому, что оно удовлетворяет некую вашу потребность,— сказал Шэнвордесеп, сохраняя полное спокойствие.
— Потребность? — она повернулась в сторону транкса.— Какую потребность? У меня нет никаких «потребностей». Что там за потребность?
— Потребность, которую вам еще только предстоит осознать.— Шэнвордесеп слегка поклонился и начал пятиться от стола.— Вы, люди,— восхитительные создания. Я не перестаю поражаться вашей способности верить в несуществующее, игнорируя здравый смысл и логику, отдавая предпочтение тому, во что вы просто хотите верить.
Лоренгау пожала плечами.
— Значит, наша натура более причудлива, чем ваша. Почему бы и нет? — Включив экран на столе, который посетители не могли видеть, она начала манипулировать пальцами левой руки.— Я хочу, чтобы имена моего мужа и дочери фигурировали в списках спонсоров, а также на фасаде вашего молельного дома — или что вы там себе придумаете.
Пирье глянул в сторону своего шестиногого коллеги.
— Мы не собираемся устраивать что-либо подобное. Такие вещи служат для бегства от мира, а не для напоминания о его реалиях. Я всегда считал, что имена спонсоров, помещенные на видном месте зданий религиозного назначения, лишь напоминают всем, кто не в состоянии позволить себе большие затраты, об их ничтожности в сравнении с влиятельными людьми, пусть даже в недуховном, тленном аспекте. Мы намерены всячески избегать подобных поступков.
— Однако мы найдем способ оповестить всех о вашем вкладе в это дело,— быстро добавил Шэнвордесеп.— Тем способом, который полностью удовлетворит ваше пожелание.
Медленно покачав головой, Лоренгау окинула оценивающим взглядом человека и транкса.
— Я никак не могу понять, действительно ли вы целиком посвятили себя своей задумке или просто беспредельно самоуверенны,— она тихо вздохнула.— Со временем люди в этом разберутся.
— В наших интересах, чтобы они действительно разобрались,— заявил Шэнвордесеп.
— Все будет еще забавнее, чем ожидалось, и последствия наверняка не обойдут и меня. Хоть и не в глаза, но люди будут надо мной смеяться.
— Наступит день, когда они вас благословят,— Пирье постарался произнести это со всевозможным чувством.
— Ну да, конечно,— саркастически пробормотала она.— Как вы собираетесь назвать ваше вероисповедание, в конце концов?
«По крайней мере, это мы с Шэнвордесепом уже решили»,— с облегчением подумал Пирье.
— Ничего сложного, угнетающего или угрожающего. Мы думаем называться Универсальной Церковью.
— Оригинально. А как насчет вас? — она посмотрела на него с интересом.— Вы собираетесь остаться католическим священником, отец Пирье?
— Мне хотелось бы, хотя еще не знаю, возможно ли будет.
— А ваш многоногий друг с золотистыми глазами?
Пирье обернулся к транксу, и на сей раз торжественное выражение его лица сменилось улыбкой.
— В тот критический для нас обоих миг, когда мы встретились впервые, Шэнвордесеп назвал себя «последним прибежищем» для своей… не знаю, слово «паства» здесь не очень подходит, но оно ближе всего по смыслу. И когда мы начнем, он останется тем, кто он есть: последним прибежищем.
Глава пятая
Как и тысячи лет назад, над вершиной Маунт Агунга клубился пар. Прогуливающиеся по пляжу транксы нервно поглядывали в ту сторону. Они никогда не задавались вопросом, почему один из двух комплексов, созданных для приема гостей из других миров, разместили посреди архипелага, известного своей вулканической активностью. Возможно, подобный вопрос должен был бы прийти на ум тем, кто их здесь принимал. При желании люди смогли бы перенести комплекс на континент, находящийся к югу отсюда.
На пляже сейчас находилось трое транксов: Нилвенгерекс, специалист по человеческой культуре, Джошумабад, недавно прибывший с Ульдома, и Йейкарпилал, вторая в табели о рангах среди представителей ее расы на Земле. Она гуляла по берегу в компании двух самцов помоложе, стараясь держаться подальше от воды. Наличие рифа, защищавшего их от огромных, смертельно опасных волн, в глазах любого транкса являлось недостаточной страховкой.
Джошумабад не хотел, да и не имел права, наверное, прекращать дискуссию на тему, обсуждение которой мешало им в полной мере насладиться утренней прогулкой под лучами экваториального солнца. Его можно было понять, ведь затем он и прибыл сюда.
— Члены Великого Совета чувствуют себя запертыми в тоннеле, при выходе из которого сидит голодный мемн!токт. Они не знают, что делать: бежать, окапываться или прикинуться спящими.
— Члены Великого Совета чувствуют себя запертыми в тоннеле, при выходе из которого сидит голодный мемн!токт. Они не знают, что делать: бежать, окапываться или прикинуться спящими.
Шесть ног Йейкарпилал, не нуждавшихся в обуви, оставляли замысловатый узор следов на слегка влажном песке. Теплый тропический бриз тихонько шумел, обдувая ее яйцеклады. Хотя из-за солидного возраста она уже не могла откладывать яйца, она держалась бодро, и все ее конечности пока были на месте. Мягкий лиловый оттенок, появившийся с годами у ее хитинового панциря, красиво переливался в лучах восходящего солнца, в золотистых фасетчатых глазах светился недюжинный ум.
— Почему они так беспокоятся? — спросила она, махнув иструкой в сторону Бали, от которого их отделял небольшой, но глубокий пролив, известный как Силат Ломбок.— У нас хорошие отношения с людьми. Контакты развиваются в разных направлениях, начиная с коммерции и кончая культурой. Я, конечно, согласна, они развиваются не так быстро, как многим хотелось бы, но застывшими их тоже не назовешь.
Джошумабад недавно прибыл на Землю, поэтому еще не чувствовал себя свободно в условиях чужой планеты и уделял большую часть внимания песку под ногами. Он тщательно перешагивал через все, что могло бы оказаться живым. Хотя он вполне доверял своим коллегам по части опыта пребывания на этой планете, ни один из них не являлся специалистом по местным формам жизни. Хотя вероятность того, что транксам попадется что-либо вредное для их организмов, считалась ничтожной, он не относился к тем, кто лихо искушает судьбу.
— Все обеспокоены. И не только в Совете, но и в комиссиях советников. Млекопитающие агрессивны, умны и превосходят нас по части технологий. Совету очень хотелось бы иметь людей если не в качестве союзников, то хотя бы в качестве противовеса авантюризму а-аннов в этом рукаве Галактики.
— Мы работаем над этим,— сказала Йейкарпилал, подбирая кусок дерева, выброшенный на берег волнами. Узор его поверхности был просто восхитителен. Она помахала им так, как на ее глазах делали прогуливающиеся люди. Джошумабад нервно отодвинулся, испортив ей все удовольствие, и она отбросила деревяшку, которая шлепнулась в воду. Кусок дерева сразу начало относить течением. Интересно, не произойдет ли то же самое с надеждами транксов, связанными с этим миром и его обитателями, чье поведение было столь обескураживающим, а иногда и просто безумным?
— Так чего же опасается Совет? — спросила она, отводя глаза от деревяшки.
— Пайтары оттеснили нас в тень. Мы тщательно изучили все доклады и пришли к выводу: люди чувствуют себя в их компании намного удобнее, чем при общении с нами.
— Это просто временная потеря рассудка,— вступил в разговор молчавший до этого Нилвенгерекс— У меня есть некоторый опыт контактов с другими расами, с квиллпами и а-аннами. Могу лишь сказать — никогда не видел ничего подобного. Не то чтобы земляне безоговорочно верили всему сказанному пайтарами, принимая каждое их слово за чистую монету, им просто очень хочется довериться собственным чувствам. И происходит это из-за внешней привлекательности недавно открытых существ. Как объяснил мне один мой коллега-человек, пайтары представляют собой людской идеал физического совершенства.
Джошумабад задумался. Из задумчивости его вывела птица, пролетевшая над головой. Земля изобиловала подобными летающими формами жизни. Возможно, ему было бы еще труднее сконцентрироваться, если бы он знал, что орлан питает к нему чисто гастрономический интерес.
— И почему они такие доверчивые? Физическая привлекательность ничего не значит, если речь идет о надежности и возможности доверять другому, неважно, относится ли это к одному существу или к расе в целом. Такую простую вещь знает любой хоу!п.
— Они просто загипнотизированы красивой внешностью своих гостей.
«Нилвенгерекс -донельзя уравновешенный и лишенный юмора самец,— подумала Йейкарпилал,— но эта безжалостная точность делает его хорошим специалистом».
Она ни на миг не задумывалась о нем как о потенциальном партнере, но высоко ценила, как советника. Неизвестно, знал ли он об этом. Самцы обычно не рассматривают старших по возрасту и положению самок в плане личного общения. Нилвенгерекс хорошо знал свое место в иерархии улья и не претендовал на большее.
— Я ничего не понимаю.— Джошумабад сделал сложный жест, означающий замешательство.— Люди очень умны, быстро учатся, они — отличные исследователи. Но в присутствии пайтаров их как будто отбрасывает на несколько столетий назад в плане социальной зрелости. Если бы мы повстречали на своем пути разумную расу, которая являла бы собой наш идеал, мы бы, конечно, проявили по отношению к ним гостеприимство, но не…
— Не одурели бы от них.— Нилвенгерекс подобрал раковину и стал рассматривать сложные, ярко окрашенные известковые завитки.— Как обычно, у людей есть точное определение для подобного состояния, хотя они и не соотносят его со своим теперешним поведением. Что не мешает мне теперь пользоваться данным термином.— Он передал раковину Джошумабаду, который с неохотой протянул иструку, чтобы ее взять. Отказ неизбежно означал бы небольшое, но оскорбление.— Интересно,— продолжал культуролог,— что они сами осознают, насколько неоправданна их реакция. По крайней мере, наиболее умные из них. Основная же масса людей оказалась на удивление забывчивой, поддавшись этому безумию. Все, чего они хотят,— развивать взаимоотношения с новыми друзьями. Отдаленные последствия подобного поведения их не беспокоят.
— А какой прием оказали пайтары нашей делегации? — спросил представитель Великого Совета.
Ему не очень понравился ответ.
— Формально вежливый,— сообщила Йейкарпилал.— Насколько мы смогли выяснить из разговоров с нашими друзьями среди землян, пайтары отнеслись к транксам точно так же, как и к людям, хотя здесь мы тоже в гостях. Тут пай-тары ведут себя более адекватно, чем люди.
— А что думают по этому поводу наши наблюдатели? — Джошумабад продолжал идти рядом с ней, в то время как Нилвенгерекс отошел в сторону, чтобы рассмотреть желеобразное создание с щупальцами, выброшенное на берег волнами.
— Наблюдатели в нерешительности. Контакты начались совсем недавно, и они слишком редки, чтобы прийти к какому-либо определенному выводу,— она посмотрела на спутника.— Мы передаем Совету всю информацию по минус-пространственной связи. Они же все это знают. Зачем ты задаешь вопросы, на которые уже даны ответы?
Почувствовав, что похолодало, Джошумабад вдруг очень захотел вернуться на Ульдом с его низкими плотными облаками.
— Я хотел услышать это лично от тебя. Очень часто самые существенные детали выпадают из официальных докладов. Даже визуальные изображения не заменят личного общения, наблюдения за жестикуляцией и выражением глаз.— Он обернулся к культурологу, который перестал рассматривать мертвую медузу и прибавил шагу, чтобы догнать их.— Меня интересует твое неофициальное, личное мнение, Нилвенгерекс. Что ты вообще думаешь по поводу пайтаров? Помимо того, что ты включил в официальный отчет.
Прежде чем ответить, Нилвенгерекс задумался. Где-то там, далеко, в глубинах ярко-голубого неба, остался родной Ульдом. Однако здесь он не чувствовал себя так неуютно, как на Триксе, или даже на Ивовице, где начинал работать.
— Я еще не принял решения. Так же, как и мои коллеги. Едва мы начали понимать стиль мышления людей, сильно отличающийся от нашего, как вдруг один из их исследовательских кораблей вернулся из экспедиции в глубокий космос с пайтарами на борту. Их неожиданное появление поразило нас не меньше, чем людей. Таким образом, нам пришлось на ходу перестраиваться и перераспределять силы, занимаясь изучением уже не одной, а двух рас разумных млекопитающих. Это не так-то просто. В силу чего тебе, да и всему Совету придется запастись терпением. Мы стараемся работать быстрее. К сожалению, возможности контактов с пайтарами ограничены. Более того: просто невозможны. Они все время окружены толпой людей, которые так увлечены ими, что добиться контакта с ними в отсутствие третьих лиц просто нереально.
— У них есть желание общаться с нами, но они опасаются вызвать тем самым раздражение людей,— добавила Йейкарпилал.— Ведь, в конце концов, это людская планета, и все мы здесь гости. Вежливый гость старается не обижать хозяев.
— Насколько мне известно, пайтары занимают две планеты на соседних орбитах в одной звездной системе. Хотя у них есть корабли, передвигающиеся в плюс-пространстве, они не ведут активной колонизации. Это в то время, как мы колонизировали пять планет, а земляне — семь. Если не принимать во внимание разницу в численности, как вы считаете, могут ли они быть опасны? — спросил Джошумабад. Он не решался задать этот вопрос, пока не освоился в обществе культуролога.