Гувернантка стояла в дверях, полностью одетая.
– Если вы тоже скажете, что гуляли ночью, я вам не поверю, – тусклым голосом проговорил Эдвард.
На лице миссис Норидж отразилось легкое негодование.
– О, нет, сэр! Я – ночью? Боже упаси. Я только ждала, когда что-нибудь случится, и хотела быть готовой на этот случай.
– Мы спугнули вора. Вернее, не мы, а сигнализация.
– В самом деле, сэр?
Этот вопрос был задан почти безразличным тоном. Его вполне можно было счесть обычным проявлением интереса. Но мистер Кендел отчего-то почувствовал себя значительно хуже, чем за секунду до этого.
– У вас есть сомнения? – резко спросил он.
Гувернантка помолчала.
– Сколько времени проходит между взломом двери и включением сигнализации? – наконец спросила она.
– Если дверь взломали, то ни секунды!
– А если ее открыли, зная код?
В комнате воцарилось молчание. Все взгляды обратились на Эдварда.
– В этом случае, – начал он, – она включится, если не будет нажата специальная кнопка в одном из шкафов с ружьями.
– Благодарю вас, мистер Кендел, – вежливо сказала гувернантка. – Если я вам не нужна, разрешите удалиться?
– Да-да, конечно. Нет, постойте! Сегодня вы сказали, что…
Миссис Норидж пронзительно взглянула на него, и он осекся. Несколько мгновений ее взгляд сверлил его так, что Эдвард чуть не прикусил язык. Но когда к ним обернулся Дэвид, миссис Норидж уже стояла с выражением крайнего почтения на лице.
– Разве я что-то сказала, сэр?…
– Простите, я ошибся. Вы свободны.
Провожая ее взглядом, мистер Кендел подумал о том, что миссис Норидж знает гораздо больше, чем говорит. И она явно не желает, чтобы об этом догадывался кто-то, кроме него.
«Но обед? – мысленно воскликнул он. – При чем здесь пересоленный обед?»
На следующее утро священник, войдя в гостиную, увидел в кресле черную фигуру и подпрыгнул от ужаса.
– Доброе утро, мистер Уокер, – приветствовала его гувернантка.
– О, миссис Норидж! Вы меня ужасно перепугали. Что вас сюда привело в такую рань?
Миссис Норидж указала на газету.
– Я изучала последние новости.
– Но это не последние. У вас ведь тот самый номер, где была статья о кражах?
– Именно так, – подтвердила миссис Норидж. – И при желании здесь можно найти много интересного.
Персиваль слегка порозовел и отодвинулся на шаг назад, чтобы тень от шторы закрывала его лицо.
– А вы отчего поднялись так рано? – любезно спросила миссис Норидж, наблюдая за ним.
– Мне не спалось, – пробормотал священник.
– И вы решили провести утро в гостиной, – кивнула она. – Понимаю. Шесть утра, рассвет…
– Я надеялся почитать свежую прессу, – промямлил совсем покрасневший Персиваль Уокер.
– Боюсь, свежей пока нет. Может быть, удовольствуетесь этой?
Она с невинным видом протянула ему газету. Священник отскочил с таким видом, будто ему предложили дохлую крысу.
– Что ж, если вы отказываетесь, я, пожалуй, изучу ее внимательнее. До встречи, мистер Уокер.
И миссис Норидж удалилась, сжимая под мышкой газету.
Персиваль проводил ее затравленным взглядом.
А гувернантка поднялась в библиотеку и провела там три часа, проглядывая книги о ружьях. Эдвард Кендел в свое время подошел к сбору коллекции основательно и приобрел разнообразные исследования и монографии об оружии.
Сам он вряд ли прочел и десятую часть этих солидных трудов. Но миссис Норидж изучила их, как студент перед экзаменом: быстро и тщательно.
К концу трехчасовой работы перед ней лежали два листа, исписанные мелким, очень ровным почерком. Эдвард, проходивший мимо, заглянул в библиотеку и изумился:
– Миссис Норидж! Что вы здесь делаете?
Гувернантка потерла переносицу.
– Читаю ваши книги, сэр. Когда-то вы дали мне на это разрешение. Надеюсь, оно в силе?
– Разумеется. Нашли что-то интересное?
– Безусловно. К примеру, я узнала, что человек, сделавший ваше японское ружье, – мастер Хаякава, оружейник самого императора. Незадолго до смерти он попал в опалу, оставил двор и скрылся ото всех в маленьком домике в горах. На протяжении года он работал над ружьями и успел сделать пять штук. Одно из них попало к вам. А затем мастер умер. Печально, что дом после смерти хозяина подвергся разграблению. Пропало абсолютно все. Вот здесь написано, – миссис Норидж постучала по увесистому тому, – что украли даже ставни. Таков был конец оружейника, на протяжении многих лет приближенного к самому великому человеку в своей стране, видевшего интриги, закаты старинных родов и рождение новых.
– Это трагичная история, – согласился Эдвард, – но, боюсь, она не делает ружья ни на фунт дороже. Я купил свое у старого собирателя, который торгует разнообразным барахлом. Время от времени у него попадаются стоящие вещи, и одну такую я и приобрел. Но, видите ли, миссис Норидж, с технической точки зрения это оружие довольно посредственное. Оно очень красивое, однако его внешний вид может ввести в заблуждение лишь неискушенного человека. Это один из самых недорогих стволов в моей коллекции. Любой специалист вам может это подтвердить.
Миссис Норидж достала из-под стопки книг газету и протянула Эдварду Кенделу.
– Прошу вас, взгляните на список тех, кто был обокраден. И скажите мне, сэр, верно ли, что как минимум двое из них – владельцы ружей, сделанных мастером Хаякавой в последний год его жизни?
Удивленный Эдвард развернул номер и пробежал глазами статью.
– Бог ты мой! Вы совершенно правы. Но как вы догадались?
– Это явственно следовало из того, что сигнализация сработала не от взлома, – туманно ответила миссис Норидж.
Взглянув на вытянувшееся лицо Эдварда Кендела, она сжалилась:
– Сэр, у вора было достаточно времени, чтобы обыскать всю оружейную. Он знал код. Сигнализация сработала лишь тогда, когда он открыл последний шкаф.
– И что это значит?
– Боюсь, это не вы вспугнули его. Он ушел сам. Если бы я была азартна, то могла бы держать пари, что у других коллекционеров тоже ничего не пропало.
Она склонилась над книгой, и мистер Эдвард понял, что больше ничего не услышит.
В дверях он обернулся и с удивившей его самого робостью проговорил:
– Миссис Норидж, вы подозреваете кого-то из тех, кто сейчас живет в доме?
Она подняла на него серые глаза.
– Я знаю это наверняка.
– У меня есть одно крайне тягостное подозрение… – начал он.
Но гувернантка покачала головой:
– Простите. Я пока не готова ни подтвердить, ни опровергнуть ваши соображения.
Внезапно мистера Кендела молнией пронзила догадка.
– Нам стоит ждать следующей попытки кражи?
Миссис Норидж молчаливым кивком подтвердила его предположение.
– Но что же делать? – мистер Кендел растерялся, что случалось с ним нечасто. – Я могу наводнить дом полицией…
– Тогда вы ничего не узнаете. Преступник тихо исчезнет, чтобы ждать более удобного случая.
– Что же, вести себя как ни в чем не бывало?
– Это единственный шанс поймать его, сэр. Поверьте мне.
Еще вчера предложение поверить миссис Норидж, этой чопорной гувернантке, странной особе, съедающей по утрам яблоко, на ночь выпивающей стакан молока и считающей, что детям, коровам и собакам нужно уделять поровну внимания, вызвало бы у мистера Кендела искренний смех.
Но только не сегодня. Она предупредила его о попытке взлома, он не прислушался, и это доставило ему несколько очень неприятных минут. Помня об этом, мистер Кендел покорно кивнул, словно отдаваясь на волю провидения и миссис Норидж.
Но напоследок все-таки не удержался:
– Неужели я ничего не могу сделать? Ничего полезного?
– Можете, сэр, – сказала гувернантка. – Не сочтите за дерзость, но для всех будет очень полезно, если вы извинитесь перед своим сыном.
Эдвард Кендел побагровел, быстро вышел и закрыл за собой дверь, чтобы не наговорить лишнего. Как и предположила миссис Норидж, предложение извиниться перед одиннадцатилетним мальчишкой он счел за дерзость.
Идя в столовую, Эдвард весь кипел.
– Просить прощения! Мне! У Нормана! Что она вообразила себе?! Нет, это неслыханно! Эдвард Кендел никогда не будет извиняться, даже если неправ! Вот какой у меня принцип!
Эдвард распахнул дверь и первое, что бросилось ему в глаза, было заплаканное, несчастное лицо сына.
К чести мистера Кендела следует сказать, что он не колебался ни секунды.
– Дружочек, прости меня, – неловко сказал он, выбросив из головы все свои принципы. – Мы найдем с тобой другое гнездышко, обещаю.
Когда Дэвид Кендел вернулся с прогулки, дом был наполнен стуком и скрежетом. Оглядевшись, Дэвид нахмурился и отправился на поиски брата.
Он нашел его в оружейной.
– Что происходит? – громко спросил Дэвид, остановившись в дверном проеме и словно не решаясь пройти дальше.
– А, это ты! – обернулся Эдвард. – Ничего особенного. Я меняю замки.
– Зачем?
– Чтобы никто больше не взломал их. – Эдвард казался искренне удивленным его вопросом.
Дэвид пригляделся к нему, и то, что он увидел в лице брата, ему не понравилось.
– Ты что-то скрываешь от меня, – неуверенно сказал он.
– Разве? А может, это ты что-то скрываешь от меня?
Эдвард отложил ружье и шагнул к брату, глядя исподлобья, как буйвол.
Переход от напускного равнодушия к нападению оказался для Дэвида неожиданным. Он попятился.
– О чем ты говоришь?
– Ты знаешь человека, который сбежал в лес? Того, который отирался под окнами моего кабинета?
– Откуда бы мне знать его?
– Прекрати увиливать! – резко выкрикнул Эдвард. – Знаешь или нет?
Дэвид замолчал. Даже сквозь загар было видно, что лицо его побледнело.
Эдвард с минуту смотрел на него, затем горько усмехнулся.
– Ты отличный обманщик, мой милый, но только если подготовишься как следует. Уходи.
– Как только дашь мне мои деньги, – оскалился Дэвид.
Эдвард хотел ответить грубостью, но в эту секунду в комнату заглянула его жена.
Чутья и такта у Люси Кендел хватало на двоих. Она тотчас поняла, что между братьями случилась ссора, и попыталась сгладить ее.
– Завтра вечером будет небольшой прием, – с улыбкой сказала она Дэвиду. – Я хочу придумать короткие розыгрыши и игры. Может быть, живые картины? Я могу рассчитывать на вашу помощь?
– Не уверен, – ухмыльнулся тот. – Похоже, Эдвард собирается выставить меня из дома раньше срока.
– Что? Эдвард, это правда?
Мистер Кендел с силой захлопнул дверцу шкафа и обернулся к ним. Видно было, что он с трудом сдерживает гнев.
– Нет, если Дэвид будет прилично себя вести.
– То есть схватить мисс Треску и тащить ее под венец? Не дождешься!
– Дождусь, – пообещал Эдвард, и уверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила младшего брата вздрогнуть.
Дэвид сжал кулаки, и несколько мгновений Люси с ужасом думала, что он бросится на ее мужа. Но ему удалось овладеть собой. Он облизнул губы и вкрадчиво попросил:
– Дай мне денег. Хотя бы на полгода.
– И что ты сделаешь с ними? Снова проиграешь? Спустишь на женщин? Или это очередной прожект, в который все утечет, как в дыру?
– Это не твое дело!
Но Эдвард недобро усмехнулся.
– На этот раз мое. Ты зашел слишком далеко, мой дорогой. Думаешь, если я содержал тебя все эти годы, то теперь не смогу отказать?
– Отдай мои деньги! – звенящим от ярости голосом крикнул Дэвид.
Люси вскрикнула от испуга и зажала рот рукой. На миг перед ней промелькнуло лицо человека, которого она не знала, а вместо шаловливого, так и не повзрослевшего мальчишки открылся взрослый мужчина – взбешенный, загнанный в угол.
– Не смей повышать голос в присутствии моей жены, – процедил Эдвард.
Несколько секунд обстановка в комнате была накалена до предела. Казалось, еще чуть-чуть – и ружья сами начнут стрелять.
Но Люси не дала их стычке перейти во что-то большее. Она перевела дыхание и сказала извиняющимся тоном:
– Мы все взволнованы вчерашними событиями и немного нервничаем. Но ведь ничего страшного не случилось, правда?
После недолгого молчания Эдвард угрюмо подтвердил:
– Не случилось. Но если случится хоть что-то – ты слышишь, Дэвид? – хоть что-то, что меня рассердит, считай, что с этого дня я разрываю нашу договоренность. Ты не можешь уехать сейчас, до приема – пойдут пересуды, а я этого не желаю. Но будь любезен вести себя так, чтобы у меня не было ни одного повода упрекнуть тебя.
– Ни одного повода, – эхом отозвался Дэвид и вышел.
Едва дверь за ним закрылась, Люси обрушилась на мужа:
– Эдвард! Как ты можешь так обращаться с братом? Ты понимаешь, что унижаешь его?
Обычно ее увещевания действовали на супруга. Но теперь даже тени раскаяния не появилось на его лице.
– Знаешь, кто умел вскрывать все замки в нашем доме? – угрюмо спросил он. – Дэвид! У него золотые руки. Мог бы стать первоклассным взломщиком.
– К чему ты клонишь?
– А ты не догадываешься?
Люси всплеснула руками:
– Эдвард, зачем Дэвиду могут быть нужны твои ружья? Что бы он стал с ними делать? Спрятал под подушку?
– Он бы выбросил их из окна, где их подобрал бы его сообщник, – отрезал Эдвард. – Мы видели его, помнишь? Он удирал так, словно ждал пули в спину. Не худшая мысль, кстати!
– Эдвард, что ты такое говоришь!
– Люси, ему постоянно нужны деньги. Я обнаружил, что больше всего пострадал шкаф, где висело японское ружье. Неосведомленный человек мог бы счесть его самым дорогим в моей коллекции. А Дэвид, как ты помнишь, никогда не интересовался оружием.
– У тебя нет доказательств, – решительно сказала Люси. – И пока их нет, ты не смеешь обвинять брата.
– Верно, доказательств нет, – с пугающей вкрадчивостью согласился Эдвард. – Но, возможно, они у меня скоро будут.
…К вечеру следующего дня начали съезжаться гости. Кенделов любили в округе. У Эдварда, несмотря на вспыльчивый характер, было много друзей, и, встречая их, он на время забыл о домашних распрях.
Забыл о них и Дэвид – или делал вид, что забыл.
Персиваль Уокер тихо скользил среди гостей, почтительно раскланиваясь, но явно чувствуя себя не в своей тарелке. Наткнувшись на миссис Норидж, он поспешно ретировался в дальний угол и укрылся за пальмой.
В это самое время Дэвид Кендел сбежал с лестницы и подошел к двери. Он выбрал момент, когда Эдварда не было в холле, и явно собирался исчезнуть до его возвращения.
Ему помешала тетушка Полли. Дэвид застал ее за таким странным занятием, что застыл в изумлении.
– Расточительство! – гневно бормотала пожилая леди, обрывая листочки фикусу, много лет благоденствовавшему в кадке на окне. – Выкинутые деньги!
– Тетушка Полли! – окликнул Дэвид, придя в себя. – Что вы делаете?!
Она обернулась.
– В Индии меня научили таким образом избавляться от гнева, – пояснила мисс Парсонс, ничуть не смутившись. – Отвратительная страна, должна сказать. Гнусные люди, ужасная еда. Джунгли омерзительны, слоны воняют. Океан шумит так, словно у кого-то бурчит в брюхе.
Дэвид с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.
– Но вы провели там шесть лет! – напомнил он.
– И каждый день негодовала.
«Возможно, в этом и заключается объяснение, – подумал он. – Тетушке Полли жизненно важно все время находиться в состоянии острого недовольства окружающим миром».
– Но что вас так рассердило, дорогая тетя?
– Поведение твоего брата, разумеется! Он безобразно сорит деньгами.
Учитывая, что на протяжении последних лет Эдвард содержал не только Дэвида, но и тетю Полли, это замечание не было лишено оснований. Но Дэвид догадывался, что его родственница имеет в виду не себя.
– Все эти сыщики, детективы – выкинутые деньги! – продолжала возмущаться старуха. – Они пройдохи и обманщики, а твой брат – кочан капусты, с которого каждый норовит ободрать хотя бы листок!
В другое время сравнение Эдварда с кочаном позабавило бы Дэвида. Но в эту секунду мысли его были заняты другим.
– Как вы сказали, тетушка? – переспросил он, меняясь в лице. – Сыщики?
– Ну да. Один из тех молодчиков, что вечно шныряют по углам, а потом сообщают, что ваша жена крутит шашни с доктором. Не понимаю, зачем для этого нужен сыщик! Если есть жена и есть доктор, все очевидно и так!
Но Дэвид не был настроен слушать рассуждения старой девы о неверных женах.
– Откуда вы знаете, что это был сыщик? – напряженно спросил он.
Тетушка Полли пожала плечами:
– Я слышала их разговор. Совершенно случайно, конечно. Я никогда не подслушиваю, это ниже моего достоинства.
– Тетя!
– Хорошо-хорошо, возможно, я немножко прислушивалась. Твой брат встретил этого суетливого господина, отвел в кабинет и спросил, готов ли отчет. Дверь была приоткрыта, а беседовали они громко. Тот ответил, что все сделано в лучшем виде и вручил ему конверт. Твой брат тоже сунул ему конверт и, судя по его толщине, сильно переплатил за сомнительное удовольствие читать о твоих грешках.
Дэвид отшатнулся и чуть не сбил фикус.
– Почему именно о моих? – спросил он, улыбаясь через силу.
– А о чьих же, если на конверте написано «Дэвид Кендел»? – удивилась тетушка Полли. – Я заглянула к Эдварду, когда этот сыщик ушел. Но увидеть содержимое мне не удалось, – с нескрываемым огорчением прибавила она.
– А Эдвард? – перебил ее Дэвид. – Эдвард прочел?
– Нет, кажется, не успел. Его позвала Люси. Он сунул его к остальным бумагам и выпроводил меня из кабинета.
Старушка снова вздохнула. Ее любопытство не было удовлетворено, и она явно считала это величайшей несправедливостью.
– Поэтому я пришла сюда, – закончила она, вновь возвращаясь в привычное раздраженное состояние. – Если бы Эдвард захотел что-то узнать, он мог бы спросить меня. Я бы подтвердила, что ты лентяй и бездельник, а больше о тебе и говорить-то нечего.