– Может, люди в отпуск уехали? Последний раз наберу.
Но телефон зазвонил сам.
– Попросите Петра Николаевича, – голос солидный, твердый.
– Его нет, а кто его спрашивает?
– Это с работы говорят. Он что, заболел?
– С работы? – Алка решила перейти в наступление. – В такое время – с работы? Вы на часы-то глядели? У вас там что – ночная смена?
– Так где же все-таки Петр Николаевич? Он сегодня на работу не вышел, мы беспокоимся.
– Не знаю я, где он находится. Нет его дома с субботы.
– Он что, пропал? Или уехал куда-то? За ним такого никогда не водилось?
– Вам лучше знать, и оставьте меня в покое! – Алка бросила трубку.
– Алка, ну что ты сделала, надо было с человеком поговорить нормально, все выяснить. Вот видишь, раз он на работе не предупредил, значит, точно, про его уход от тебя – это все вранье, надо в полицию обращаться.
Но Алка, что называется, уперлась рогом.
– Сказала, не пойду в полицию, значит, не пойду!
Закончив эти бесполезные препирательства, Надежда легла спать. Кошку в тот вечер так и не нашли.
Машина с тонированными стеклами притормозила на Выборгском шоссе возле указателя «Поселок Рейволово». Водитель, им оказалась женщина, вышла, огляделась, потом опять села в машину и проехала еще немного вперед. Почти сразу за указателем начинался знаменитый малинник, который идет почти вдоль всего Выборгского шоссе, прерываясь только возле поселков и деревень. Женщина свернула с шоссе, кювета не было. Она поставила машину так, чтобы с шоссе ее прикрывал малинник, а со стороны поселка – сосновый лесок. Из машины вышли трое. Двое неприметно одетых парней достали из багажника канистры с бензином, женщина шла налегке. Пока срезали путь через лес, женщина шепотом давала последние наставления:
– Дверь на веранду открыть легко, замок простой, вот ключ. А основную дверь они на внутренний засов запирают. И помните, я вам деньги плачу не за пожар, а за убийство. Так что не вздумайте дом снаружи бензином полить и поджечь. Сначала хозяев нейтрализуйте, а поджигайте изнутри. Уходить будете через веранду, а потом задами лесочком. Я буду вас в машине ждать.
Когда они дошли до деревни, было три часа ночи, для июня время самое темное. Женщина показала дом на улице Карякова и пошла к спрятанной машине. Через некоторое время показались бегущие парни.
– Как все прошло?
– Нормально, они не проснулись. Едем скорее, а то сейчас как полыхнет.
Машина выбралась на шоссе и газанула по направлению к городу.
Соседи заметили пожар, когда полыхало уже вовсю. Дом был старый, высохший, занялся как факел. Пожарные приехали, когда крыша уже провалилась. Они еще долго поливали соседние дома. От дома номер пять по улице Карякова осталась одна печка.
Наутро встали рано, Алке надо было на работу к девяти. На улице было пасмурно. Надежда включила радио, чтобы послушать погоду. Алка плескалась в ванной.
– А теперь сводка из управления пожарной безопасности.
Надежда крутилась на кухне, лилась вода, она не слушала сводку, как вдруг:
– Сегодня ночью в поселке Рейволово, что по Выборгскому шоссе, сгорел дом по адресу улица Карякова, дом пять. На пепелище обнаружены два трупа, очевидно, это были хозяева дачи. Граждане! – Пожарный обратился к населению: – Будьте осторожны с электроприборами и не курите в постели.
Чашка с кофе выскользнула у Надежды из рук, упала и разбилась. Кофе разлился и обжег ей ногу.
– Алка! – заорала Надежда.
Алка появилась в дверях ванной, пытаясь завернуться в купальное полотенце. Поскольку это было все-таки полотенце, а не двуспальная простыня, Алке при ее габаритах полностью завернуться не удалось, она держала полотенце рукой и недовольно спросила:
– Что случилось?
– Ты говорила, чтобы та дача сгорела, вот она и сгорела.
– Что-что?
– Сейчас пожарный по радио сводку зачитывал, сгорела дача в Рейволово.
– Точно та дача?
– Точно, Карякова, дом 5, кстати, кто такой Каряков?
– Да откуда я знаю? Если дача сгорела, теперь без разницы.
– Алка, там два трупа нашли.
– Да? А ежедневник мой теперь уж точно не найти.
Надежда возилась с полом, убирала осколки чашки, про завтрак они забыли. Мыслей в голове у Надежды почти не было, потом они появились, и очень, кстати, нехорошие. Она отправилась в комнату. Алка сидела на диване и внимательно рассматривала себя в зеркало.
– Алка, ты что? Нашла время.
Алка думала о своем.
– Надо же, как интересно, как только я вчера пожелала, чтобы дача сгорела, так она сразу и сгорела. Как думаешь, может, у меня парапсихологические способности?
– Что-что? – Надежда рассмеялась, потом рассердилась. – Алка, немедленно перестань валять дурака. Ведь это мы виноваты, что те люди погибли. Если бы мы не приперлись в Рейволово, а потом не стали звонить от их имени, дачу бы не подожгли. А так те испугались, что мы действительно с полицией придем, шум поднимем, и концы в воду, вернее, в огонь.
Алка выглядела разочарованной.
– Да? А я-то думала, что это у меня такой дар открылся. Вечно ты, Надежда, человека разочаруешь. А насчет того, что мы виноваты в их смерти, ты не права. Если бы они сразу отдали мне мой ежедневник, я бы сказала спасибо и ушла, и с ними бы ничего не случилось.
– Если бы они тебя в дом пустили, ты бы стала спрашивать, кто они такие да где Елена, что-то заподозрила бы. В общем, эти двое пострадали от собственной глупости и жадности, не надо было с сомнительными личностями связываться.
Подруги перебрались на кухню и заварили свежий кофе. Надежде не давали покоя мрачные мысли.
– Интересно, как они это проделали? Наверное, сначала хозяев оглушили, потом дом подожгли. Хорошо, если бандитов ночью никто не видел, а если соседи заметили что-нибудь подозрительное, то будет полиция это дело расследовать. Спросят, что накануне было, а твое платье в красный горошек весь поселок заметил. И что тебя вечно тянет на яркое? Надела бы что-нибудь темненькое-скромненькое, для маскировки хорошо.
Алка обиделась:
– Хорошее платье, турецкое, лето ведь, хочется поярче.
– Вот теперь и будем трястись. Выброси ты это платье совсем.
– Еще чего! Оно почти новое.
– Тогда спрячь до следующего лета.
Появилась кошка Марфа: голод не тетка, заставил ее вылезти из своего убежища. Алка накинулась на нее коршуном, провела воспитательную беседу, покормила и заперла в ванной. Попугай восторгался в клетке. Его тоже накормили и выпустили полетать. Алка позвонила еще раз Ире Стрельниковой, но там по-прежнему никто не отвечал. Тогда она хватилась, что уже опоздала, и умчалась на работу, а Надежда села за телефон с мыслью найти человека, который помог бы ей узнать адрес и фамилию абонента по имеющемуся у них телефонному номеру.
Первым, кому позвонила Надежда, был ее давнишний приятель Валя Голубев. Они много лет работали в одном институте, и сейчас тоже их обоих выгнали в принудительный отпуск, только Надежда сидела дома, а Валька, как отец семейства, где-то халтурил. Однако Надежде повезло, в этот день у Вали оказался выходной, он внимательно выслушал ее просьбу, обещал подумать, поискать по знакомым и позвонить. Надежда немного прибралась в квартире, вымыла посуду, привела себя в порядок и загнала попугая Кешу обратно в клетку. После этого позвонил Валя Голубев и сказал, что все в порядке, у его старшего сына оказалась знакомая девушка, которая работает в городском телефонном узле, только надо подъехать туда, конфет коробочку свезти или еще какую мелочь. Надежда поняла, что все это только предлог, такой вопрос можно было решить прямо через сына, просто Вальке скучно, и он хочет встретиться с Надеждой. Очевидно, он заподозрил, что Надежда опять влезла в какую-нибудь историю, как тогда, два года назад, когда у них в институте творилось черт знает что, убийства следовали одно за другим, и Надежда с Валькой оказались прямо в центре этих невероятных событий.
Они встретились с Валей на Невском, прошлись пешочком, пока не начал накрапывать дождик. Девушки не было на месте, они посидели немного в кафе, съели мороженое, Валька все пытался дознаться, зачем Надежде этот адрес, что там за интрига, и так приставал, что Надежда рассказала ему в общих чертах, не называя имен, про Петюнчика и про его записку, и что она, Надежда, чувствует в этом деле какой-то подвох. Надеждиной интуиции Валя всегда доверял безоговорочно, поэтому он сразу посерьезнел и сказал, что она может на него рассчитывать, он всегда поможет.
– Машина у тебя на ходу?
– Сделаем! К завтрему все будет. Во второй половине дня я свободен.
Они нашли знакомую девушку с телефонного узла и выяснили адрес. Телефон был зарегистрирован на Кузнецова Владимира Осиповича, но это им ни о чем не говорило.
– Скорее всего, никакого Игоря Петровича в природе не существует, и фирмы у него нет, это они Алке лапшу на уши вешали.
– Скорее всего, никакого Игоря Петровича в природе не существует, и фирмы у него нет, это они Алке лапшу на уши вешали.
Они расстались до завтра, Валя обещал приехать на машине и отвезти их по адресу, а там уж проследить за домом, как получится.
К Илье Семенычу успели только к четырем, но старик не обижался, все равно дома сидит, делать нечего. Он оказался очень приветливым и славным, усадил Алку с Надеждой пить чай, развлекал разговорами. Сказал, что очень сожалеет, что побеспокоил, но переезд ждать не может: во-первых, внучка выходит замуж. А во-вторых, произошла с ним небольшая неприятность: дня три тому назад или раньше вышел он утром в магазин и прогуляться, отсутствовал часа два, приходит – дверь открыта, и соседка Майя Борисовна на табуреточке у двери сидит, караулит. Он испугался, думал – воры залезли, все унесли, а оказалось – ничего не тронули. Майя Борисовна как раз из квартиры выходила, она обычно долго дверь свою открывает, четыре замка у нее. Она-то никого не заметила, а воров, очевидно, спугнула, те и убежали. А дочка его говорит, что не было никаких воров, что это Илья Семеныч сам забыл дверь закрыть. Они, молодые, думают, что все старики поголовно в маразме, а он точно помнит, что дверь запирал. Но с дочкой не поспоришь, вот теперь переезжает. Вот эти коробки забирайте, Петя после смерти мамы своей много раз к нему приходил, все нужное отобрал и сам упаковал. Долго все фотографии рассматривал, все собирался в Эстонию съездить, очень его туда тянуло.
Подруги засиделись у гостеприимного Ильи Семеныча, пока перевязывали веревками свертки, потом ловили машину, потому что ехать на метро с такой тяжестью было невозможно: одна большая коробка с книгами и два свертка поменьше с бумагами и фотографиями.
Подъезжая к дому, Алка вспомнила, что опять забыла купить продукты.
– Ты езжай прямо к дому, подожди меня внизу, я сейчас, – она выскочила на перекрестке у магазина.
Надежда расплатилась с шофером, он выгрузил тюки и уехал. Она по очереди перетащила вещи к парадной, и тут бабушки, сидящие на лавочке, сообщили ей, что лифт не работает. Хорошо, что этаж не девятый, а третий.
Надежда взяла два тюка поменьше и потащила их по лестнице. На площадке третьего этажа у Алкиной квартиры она поставила вещи на пол, достала ключи, но вдруг откуда ни возьмись возникли двое мужчин, довольно молодых. Они встали у нее по бокам, один в очках спросил:
– Вы жена Петра Николаевича Тимофеева?
Надежда от неожиданности остолбенела, вытаращила глаза и издала горлом звук, который те двое приняли за утверждение.
– Мы бы хотели с вами побеседовать.
– А вы кто, вы из полиции? – спросила Надежда, обретя способность говорить.
– Да, в некотором роде, – пробормотал очкастый, а второй, смуглый брюнет помоложе, взял Надежду за локоть и сильно сжал.
– Давайте пройдем в квартиру и поговорим, не надо шуметь на лестнице.
– Почему это не надо? – Надежда заорала в полный голос. – Вы кто? Из полиции? Предъявите документы! – Последние слова она гаркнула так, что на всех этажах было слышно.
– Тихо, тихо, – прошипел брюнет, – не очень-то.
– Ах ты! – Надежда вырвалась, оттолкнула брюнета, но очкастый в это время завладел ключами и попытался открыть дверь.
У Алки было две двери, первая – железная. Пока очкастый возился с замком, Надежда боролась с брюнетом. Брюнет просто держал ее за руки, но было больно. Залепив каблуком брюнету по ноге так, что тот охнул, Надежда вырвалась, отпихнула очкастого, проскочила в квартиру и попыталась захлопнуть дверь. Это ей не удалось, очкастый дернул дверь, но Надежда вцепилась руками в косяк, а сама орала во все горло:
– Караул! Грабят!
Очкастый морщился и пытался заткнуть ей рот, тут подскочил брюнет и, пробормотав какое-то ругательство, так сильно рванул Надежду за руки, что она выпустила косяк, но тут же ухватилась за вешалку. Они с брюнетом загораживали собой проход, очкастый не у дел топтался у двери, и в это время Надежда увидела, как по лестничной площадке крадется Алка, держа наперевес тяжеленный тюк с книгами. Надеждины противники видеть Алку не могли, глаз на спине у них не было. Алка на цыпочках подбежала к двери в квартиру, подняла тюк повыше и с глубочайшим удовлетворением на лице опустила его на голову очкастого. Тот рухнул на пол молча, как мешок. Брюнет повернул голову на стук, и тут Надежда, вспомнив молодость, пнула его коленкой изо всех сил в самое чувствительное мужское место, да так удачно, что он забыл обо всем, скорчился и застонал. Надежда выпихнула его на площадку, а очкастого, наоборот, втащила, потому что он лежал на пороге и не давал закрыть дверь. Алка тем временем подхватила вещи и сумку с продуктами, они захлопнули дверь и увидели в «глазок», что брюнет удаляется нетвердыми шагами. Все происходящее заняло не более пяти минут.
Алка развила бешеную деятельность. Она схватила очкастого под мышки и проволокла в кухню, усадила в старое кресло, которое держали там специально для кошки Марфы – она точила об него когти. Алка достала из кладовки бельевую веревку, разрезала на куски и прикрутила руки и ноги очкастого к подлокотникам и ножкам кресла. Надежда удивилась.
– Алка, что ты собираешься делать?
– Сейчас узнаешь! – злорадно пообещала Алка.
Очкастый застонал, очки свалились на пол. Алка набрала воды в миску и плеснула очкастому в лицо. Тот очухался и открыл глаза. Посмотрел недоуменно, подергал руками и ногами, потом уставился на Алку с Надеждой.
– Черт, где это я?
– Это я тебя спрошу, зачем ты сюда приперся и вообще, кто ты такой?
Очкастый без очков посмотрел на свои привязанные руки и ноги и, видимо, рассердился:
– Ну-ка, тетки, быстренько меня развяжите, а то неприятностей у вас будет выше крыши.
– Сейчас, разбежалась, – Алка начала разговаривать в манере своих не самых лучших учеников, – ты учти, условия тут ставлю я, и вопросы тоже буду задавать я.
– Руки вверх! – заорал попугай, который наблюдал за всем происходящим с живейшим интересом.
Надежда совершенно обалдела от всех этих событий и молча следила за Алкой. Привязанный мужик покрутил головой, поморщился.
– Очки отдайте, не вижу ни черта.
– Ты говори, кто такой, зачем вы пришли и где муж мой, Тимофеев Петр Николаевич?
– Пока очки не отдадите, ничего не скажу.
– Да? А это ты видел?
Алка подошла к валявшимся на полу очкам и растоптала их ногами в порошок.
– Дура! – заорал привязанный. – У меня же стекла специальные и оправа дорогая.
– А за дуру отдельный будет разговор! На вопросы мои будешь отвечать?
– Пошла ты!
– Ах так! – Алка задумалась на минуту. – Паяльник где-то у Пашки был, но сейчас не найти, придется утюгом.
Она вышла из кухни, Надежда выскочила за ней.
– Алка, ты что это задумала? Зачем тебе утюг?
– Буду вместо паяльника использовать, – спокойно ответила Алка.
– Алка, ты что, с ума сошла? Ты его пытать собираешься? Это же человек живой!
Алка разъяренно посмотрела на нее:
– Слушай, мне это все уже надоело. Сама говорила, надо выяснить, где мой Тимофеев, вот сейчас и выясним.
– А может, этот мужик вообще тут ни при чем?
– Ага, а ко мне в квартиру они ломились для того, чтобы спросить, как пройти в библио– теку? В общем, так! Терпение у меня лопнуло, приступаю к активным действиям, – Алка полезла в шкаф за утюгом.
Надежда вернулась на кухню и вполголоса обратилась к их пленнику:
– Вы меня, молодой человек, извините, мое дело сторона, но я вам сопротивляться не советую, скажите, что знаете. Она сказала, что у нее терпение лопнуло, а когда у Аллы Владимировны терпение лопается, ее даже директор школы боится и сам Сине– тутов.
– А кто такой Синетутов?
– Самый главный хулиган, гроза всего района, в девятом классе у них в школе учится.
Вошла Алка с утюгом, воткнула вилку в розетку, посмотрела подозрительно:
– О чем это вы тут шепчетесь?
– Помните, я вас предупредила. – Надежда отошла от кресла.
– Итак, – Алка приступила к допросу, – что вы можете сказать об исчезновении моего мужа Петра Тимофеева?
– Да не знаю я о нем ничего, я сам его с пятницы не видел!
– Так, запираетесь. Надежда, проверь утюг, согрелся он?
Надежда послюнила палец и попробовала утюг, он зашипел.
– На хлопок поставь, – зловеще сказала Алка. – Черт, надо ему рожу скотчем залепить, чтобы не орал, – она полезла в ящик кухонного стола.
Мужик в отчаянии взглянул на Надежду, та мотнула головой – говорила ведь, что Алка не шутит! Алка подошла к нему со скотчем.
– Ну ладно, – решился мужик, – я сам с его работы, мужа вашего, работаю в той же фирме. Он вчера на работу не вышел, шеф забеспокоился, работа у вашего мужа важная, заключительный этап. Целый день к вам сюда звонили, а вечером вы сказали, что муж ваш пропал. Шеф и вовсе приуныл, думал, конкуренты как-нибудь нам подгадили. Послал шеф нас с Эдиком проверить, как и что, шум поднимать не велел, поговорите спокойно, говорит.