– Мы задавали себе эти вопросы, Кейт, – признался Биттл. – И именно поэтому до сих пор окончательное решение еще не принято.
Она медленно встала.
– Тогда я все же вам отвечу. Не уверена, что это прозвучит убедительно, но ответ у меня один: гордость. Я слишком горда, чтобы взять хоть доллар в фирме, которая мне не принадлежит. И я слишком горда, чтобы сидеть сложа руки, когда меня обвиняют в мошенничестве. Мисс Девин, джентльмены, спасибо, что уделили мне время. – Она взглянула на своего единственного друга здесь и улыбнулась: – Спасибо, Марти.
Пока Кейт шла к двери, в конференц-зале не раздалось ни звука.
Кейт перестало трясти, только когда она выехала на шоссе. Сама того не сознавая, она вела машину к вполне определенному месту; осознав это, Кейт усмехнулась, затормозила у поворота и вышла из машины. Поднимаясь на скалы, она чувствовала, что уже совершенно успокоилась.
Еще не все дела были доведены до конца, но сейчас на свете существовали лишь Кейт и море! Сегодня оно было темно-голубым, сапфировым – так называли его влюбленные, поэты и пираты. Белая пена лежала на скалах, словно кружевная оборка на бархатной юбке.
Кейт спустилась вниз, к волнам, наслаждаясь шумными порывами ветра, полной грудью вдыхая соленый морской воздух. Кое-где из расщелин выбивались живучие горные цветы. Над головой кружили чайки, их белые грудки и крылья в сиянии солнца казались золотыми. По бриллиантовой глади воды бежали белоснежные барашки.
«Музыка моря ни на минуту не прекращается, – подумала Кейт. – Прилив, отлив, шум волн, крики чаек…» Сколько же раз приходила она сюда – не сосчитать! Но странно: у нее никогда не возникало потребности помечтать – тетя Сьюзен была права.
Иногда Кейт приходила сюда просто отдохнуть, чаще – обдумать в одиночестве какую-нибудь важную проблему. В детстве, после приезда в Темплтон-хауз, она убегала к этим скалам, морю, небу, когда особенно остро ощущала свою утрату. И еще – когда угрызалась чувством вины за свою новую счастливую жизнь.
Но Кейт никогда не строила несбыточных планов на будущее. Настоящее всегда было для нее важнее. Вот и теперь она стояла на широком каменном выступе и спрашивала себя, что делать сейчас.
Позвонить Джошу и попросить его составить исковое заявление в суд? Очевидно, да. Какие бы трудности и потенциальные опасности ни сулил этот поступок, она не может больше игнорировать – или делать вид, что игнорирует, – то, что с ней произошло. Кейт по натуре не была трусихой, да и Темплтоны всегда учили ее не прятать голову в песок. Так что, приняв это решение, она неожиданно для себя испытала огромное облегчение.
Ведь, в сущности, до сегодняшнего дня она вела себя как Серафина, которая предпочла расстаться с жизнью вместо того, чтобы продолжать играть теми картами, что сдала ей судьба.
Но теперь все будет иначе. Сегодня она наконец начала действовать! Поздновато, конечно, получше поздно, чем никогда. «Это все Темплтоны, – с улыбкой подумала Кейт, шагая по извилистому каменистому спуску. – Дядя Томми всегда говорил, что, если стоишь лицом к врагу, он не сможет нанести тебе удар в спину».
Первым делом надо помириться с тетей. Кейт оглянулась. Хотя склон мешал ей разглядеть Темплтон-хауз, она без труда нарисовала его в своем воображении.
Всегда незыблемый, уютный и гостеприимный. Разве не здесь нашла кров Марго, когда вся ее жизнь полетела вверх тормашками? А Лора с девочками? Да и ее саму этот дом принял под свое широкое крыло, когда она – испуганная, онемевшая от горя – пришла туда. Вот и сейчас он ждал ее, чтобы утешить и ободрить.
Да, все правильно, нельзя сдаваться! Жаркая схватка всегда была милее ее сердцу, чем капитуляция с достоинством.
Кейт улыбнулась и вздохнула полной грудью. «Никакой капитуляции! – весело подумала она. – Не дождетесь!» Она не собирается прыгать с утеса в бушующее море. Потеря работы, конец карьеры – на этом жизнь не кончается. Просто начинается другая.
И Байрон де Витт – тоже часть новой жизни… Этот человек доводит ее до помешательства своей сдержанностью, но отныне Кейт и здесь начнет действовать решительно. Она к нему как-нибудь заедет и попробует застать врасплох!
Мысль об этом заставила ее рассмеяться. «Воображаю его реакцию, – подумала она, давясь от смеха. – Интересно, как ведут себя воспитанные джентльмены с Юга, когда женщина начинает срывать с них одежду? Разве не любопытно узнать?»
Кейт давно призналась себе, что тоскует без ласковых прикосновений, нежных объятий. Но не чьих угодно! Только один мужчина заставлял ее трепетать, пробуждал в ней неизведанные ранее желания…
Кейт очень хотелось разгадать его загадку, понять, откуда у Байрона берутся силы так долго и спокойно ждать того, чего он хочет.
А в том, что Байрон хочет ее, Кейт не сомневалась. Так же, как и в том, что она безумно хочет его…
Ладно, она тоже не из слабых. Ведь у нее хватило сил и мужества поговорить с партнерами «Биттл и К°»; она готова на трудный разговор с тетей, которую обожает. Так неужели же ей не хватит пороху справиться с де Виттом?!
Хватит строить планы, пора переходить к действиям!
Резко развернувшись, Кейт пошла обратно по узкой тропинке и вдруг застыла как вкопанная.
Монета лежала прямо под ногами, словно ее специально туда положили. Сначала Кейт просто ошарашенно смотрела на монету, уверенная, что ей это все привиделось. Разве не ходила она сто раз по этой самой тропинке? Разве они с Марго и Лорой не прочесали здесь каждый дюйм в поисках клада Серафины?
Очень медленно, словно старуха, Кейт присела на корточки. Монета нагрелась на солнце и сверкала, как золотая. Впрочем, она и была золотой! Кейт провела пальцем по слегка стертому изображению давно почившего испанского монарха. Повертела монету внуках. Несколько раз вчиталась в дату, боясь, что ошиблась и цифры окажутся другими. Или что видение просто исчезнет, как легкое облачко.
Но оно не исчезло, и цифры были те самые: 1845 год.
Монета из приданого Серафины лежала у нее на ладони!
11
Кейт домчалась до магазина за рекордно короткое время. Даже полицейский, который остановил ее за превышение скорости, оштрафовал, да еще прочел небольшую лекцию о правилах дорожного движения, не убавил ей прыти. До Монтерея она добралась меньше, чем за двадцать минут. Не тратя времени на поиски свободного места для стоянки, Кейт пересекла сплошную линию, бросила автомобиль во втором ряду и побежала по тротуару, лавируя между неторопливыми туристами. Едва увернувшись от подростка на роликах, она кое-как устояла на ногах и в следующую минуту уже распахнула дверь магазина.
Взгляд у нее был совершенно безумный.
– Как жаль, что у меня в машине нет телефона! – выпалила она, задыхаясь и хватаясь за сердце; Марго недоуменно уставилась на нее, хлопая глазами. – Уф, совсем запыхалась. Байрон прав – надо заняться спортом всерьез.
– Ты попала в аварию?! – воскликнула Марго и, бросив клиента, кинулась к Кейт; следом спешил Томас.
– Что случилось? Ты ранена? Лучше сядь. – Он поволок ее к стулу.
– Я цела и невредима, не было никакой аварии. – Просто поразительно, что никто не слышит, как гулко колотится у нее сердце. – Правда, на меня чуть не налетел один псих на роликах, а так все нормально. Даже лучше, что я не позвонила: весь эффект пропал бы.
И вдруг Кейт захохотала – да так, что заломило бока. Марго немедленно усадила ее и пригнула голову Кейт к коленям.
– Дыши глубже! – приказала она. – Похоже на шок. Наверное, нужно вызвать доктора.
– Да нет же! – Кейт усилием воли заставила себя перестать смеяться и извлекла из кармана монету. – Вот, смотрите!
– Черт, откуда у тебя моя монета?
– Это не твоя, – Кейт отдернула руку. – Это моя! – Она вскочила и поцеловала Марго. – Нашла в скалах. Лежала себе прямо на виду! Ни песка на ней, ни грязи… Представляете?
Поняв, что румянец на щеках Кейт вызван не приступом язвы и не шоком, Марго быстро переглянулась с Томасом.
– Тебе лучше подняться наверх, Кейт. Я сейчас закончу с покупателем и приду.
– Не верит! – ухмыльнулась Кейт, когда Марго отошла. – Думает, я стянула ее монету, и у меня крыша поехала. От стресса… – Она запрокинула голову и снова залилась хохотом. – Что и говорить, стресс – жуткая штука!
– Пожалуй, надо воды, – пробормотал Томас, а по лестнице уже спускалась его жена. – У Кейт небольшая истерика.
Сьюзен была само спокойствие и деловитость. Она вынула из ведерка со льдом бутылку шампанского и налила полбокала.
– На-ка вот, выпей. И отдышись немножко.
– Ладно, – Кейт повиновалась, но ее по-прежнему распирало от смеха. – Ну что вы так уставились, будто у меня две головы? Не бойтесь, я не чокнулась. Честное слово, дядя Томми. Просто я нашла приданое Серафины! Шла-шла и нашла… Хорошенькая монетка, и к тому же очень дорогая.
– Ну что вы ее тут усадили?! – прошипела Марго, проходя мимо с огромной шляпной коробкой в руках. – Уведите ее наверх. Я скоро освобожусь.
– Это правильно, – согласилась Кейт. – Там наверняка найдется еще шампанское. Нам понадобится много!
Она спрятала монету в карман и стала подниматься по лестнице, но потом решила, что сначала надо сделать самое важное.
– Тетя Сюзи, можно тебя на минуточку? Я должна с тобой поговорить.
– М-да? – холодно откликнулась Сьюзен и пошла вслед за Кейт на кухню.
Окна были открыты, с улицы доносился звон колокольчиков и бубенчиков, которыми была увешана вся веселая улица Кэннери-Роу.
Сьюзен демонстративно молчала.
– Ты все еще на меня сердишься, – вздохнула Кейт. – И я это заслужила. Даже не знаю, как просить у тебя прощения. Мне горько думать, что я тебя обидела!
Сьюзен пожала плечами и по-прежнему не произнесла ни слова. Кейт переступила с ноги на ногу. Глядя на яркую стеклянную вазу с фруктами, она пыталась найти правильные слова.
– И главное – ты ведь не дала мне никакого повода, я сама во всем виновата!
Сьюзен обернулась и посмотрела ей в глаза.
– Почему же так вышло?
– Понимаешь, я не умею объяснять то, что не укладывается в правила арифметики. Дядя Томми сказал, что с фактами и цифрами мне проще, чем с чувствами. И он был прав…
– Факты мне и так известны. Придется все-таки коснуться области чувств, иначе мы никогда ни в чем не разберемся.
– Я знаю. И я очень тебя люблю, тетя Сюзи! Эти простые слова несколько остудили гнев Сьюзен, но недоумение и обида остались.
– А я в этом никогда и не сомневалась. Но почему ты сомневаешься в моей любви?
– Вовсе нет… Просто… – Кейт никак не могла найти нужных слов; она села на табурет и положила руки на стол. – Когда я появилась у вас, вы были как одно целое: Темплтон-хауз, ты, Томми, дети… Все такие открытые, душевные, щедрые! Просто сказка. Идеальная семья! – Теперь слова лились сами, непрекращающимся потоком. – Джош был как наследный принц – умный, блестящий. Лора – сказочная принцесса, добрая и милая. Марго походила на маленькую королеву – такая ослепительная, самоуверенная. А я… я была тощая, застенчивая и несчастная. Как гадкий утенок. Только не сердись! – поспешно сказала она, увидев, как вспыхнули глаза Сьюзен. – Я говорю то, что чувствовала тогда.
Кейт старалась как можно тщательнее подбирать слова: ей очень хотелось, чтобы тетя правильно поняла ее.
– Вы все были так добры ко мне! Я имею в виду не только то, что вы приютили меня, кормили и одевали. Хотя, конечно, для девочки из небогатой семьи эта сторона дела тоже была… впечатляющей.
– Неужто ты думаешь, что мы с тобой обращались бы по-другому, если бы у нас было меньше денег?
– Нет-нет! – Кейт помотала головой. – Ничего подобного я не думаю. Но это-то и поразительно. Вам не помешало даже то, что мой отец… – Она помолчала, на глазах у нее выступили слезы. – Ведь я только недавно обо всем узнала…
Сьюзен недоуменно приподняла брови:
– Что узнала?
– Про его преступление. Про судебный процесс.
Кейт со страхом следила за выражением лица тети, но оно оставалось совершенно невозмутимым.
– Ах да, я и забыла… – Сьюзен вздохнула. – Да-да, что-то такое было.
– То есть как забыла?! – Кейт нервно провела рукой по волосам. – Забыла, что мой отец вор? Что он совершил мошенничество, что его отдали под суд, что вы выплатили его долги и приютили его дочь? Дочь вора…
– Прекрати! – резко прикрикнула на нее Сьюзен. – Кто ты такая, чтобы осуждать человека, умершего двадцать лет назад? Откуда ты знаешь, что он думал и чувствовал?
– Он совершил кражу! – упрямо заявила Кейт. – Он воровал деньги своих клиентов. И ты отлично это знаешь. А теперь меня, его дочь, заподозрили в том же самом…
– Ах, вот в чем дело! Наконец-то я поняла, почему ты молча терпишь все это. Господи, Кейт, какая же ты глупышка! – Сьюзен подошла и обняла ее. – Что же ты нам ничего не сказала? Почему не поделилась? Мы бы помогли тебе с этим справиться.
– А почему вы никогда не рассказывали мне об отце, о его преступлении?
– Зачем? Тебе и так горя хватало. Он совершил ошибку и сполна заплатил за нее.
– Ну, положим, заплатили-то как раз вы. – Кейт хотела сглотнуть, но не смогла. – Вы ведь выплатили все деньги, которые он украл!
– Неужели ты думаешь, что мы с Томми придавали этому хоть какое-то значение? Для нас была важна только ты! – Она погладила Кейт по волосам. – Но откуда ты-то про это узнала?
– Представь, один из клиентов оказался другом моего отца. Он-то меня и просветил, хотя, разумеется, думал, что я в курсе.
– Мне жаль, что так вышло, – Сьюзен уронила руки. – Надо было, конечно, рассказать тебе, когда ты подросла. Но к тому времени все было уже до такой степени в прошлом… Ах, как нескладно получилось! – огорченно воскликнула она. – И ты узнала обо всем незадолго до этой истории?
– Да, пару месяцев назад. Я разыскала газетные статьи, наняла детектива…
– Господи, но зачем? – Сьюзен устало прикрыла рукой глаза. – Мы бы все сами тебе рассказали. Достаточно было спросить!
– Я решила, что вы не хотите со мной об этом разговаривать…
Сьюзен, вздохнув, кивнула.
– Что ж, тут нечего возразить. Мы с Томми совершили ошибку…
– Понимаешь, я решила узнать все наверняка, а потом выкинуть это из головы. Просто взять и забыть. Может, у меня и получилось бы, не знаю. Но тут вдруг разразился весь этот кошмар. Исчезновение денег со счетов моих клиентов, необходимость оправдываться, внутреннее расследование, отстранение от работы… – голос Кейт дрогнул. – Короче говоря, повторение отцовской истории! У меня не было сил ни сражаться, ни даже здраво размышлять. Я так испугалась! – Кейт сжала губы. – А вам я не решалась об этом рассказать, потому что мне было смертельно стыдно. Вдруг вы подумаете или хотя бы просто на миг допустите возможность, что я тоже… как отец! Этого я бы не вынесла.
– Чушь! Но я больше не хочу на тебя сердиться: тебе пришлось столько вынести, – Сьюзен прижала ее к себе.
– Все равно они узнают! – прошептала Кейт, уткнувшись в плечо тети. – Обязательно узнают. Поползут сплетни. Кто-нибудь скажет: «Яблоко от яблони…» Сначала мне казалось, что я не выдержу этого, но теперь вижу, что справлюсь, – она села и вытерла слезы. – Выдержу! И вообще – прости, что впутываю тебя в эту историю.
– Я воспитала своих детей так, чтобы они умели за себя постоять и понимали, что такое семья. Первому ты научилась, а вот про второе, кажется, забыла.
– Возможно. Тетя Сюзи… – надо было договаривать все до конца. – Я никогда не считала себя в вашем доме чужой. И никогда вы не давали мне почувствовать, что я вам чем-то обязана. Но я все равно ощущала этот долг! И всегда хотела быть хорошей, самой лучшей – чтобы вы не пожалели о том, что меня взяли, что подарили мне свою любовь…
Сьюзен схватилась за сердце:
– Детка, кто же дарит любовь за заслуги?!
– Я знаю. Но так уж я устроена. Это мой недостаток, ты не виновата. Помню, как по вечерам, укладываясь спать, я все боялась: а вдруг утром ты спохватишься и отошлешь меня куда-нибудь…
– Ох, Кейт.
– На самом деле я знала, что этого не будет. Знала! – повторила Кейт. – Я стала частицей семьи. И я действительно обязана вам по гроб жизни – нравится вам это или нет. И тебе, и дяде Томми, и всем остальным. Без вас я бы пропала.
– Кейт, а ты когда-нибудь задумывалась над тем, как много мы получили от тебя?
– По крайней мере, я очень хотела, чтобы вы мною гордились. Я ведь всегда знала, что я не такая красивая, как Марго, не такая добрая, как Лора. И говорила себе, что зато я умная, работящая, расчетливая; у меня хорошая интуиция, и я умею добиваться успеха. Прости, но только теперь я поняла, что вы любили меня не за этот мой будущий успех…
Сьюзен вздохнула и поставила на плиту чайник.
– Мне кажется, тебя мучает что-то еще, Кети…
– Ладно. Раз уж у нас пошел такой разговор, лучше, наверное, сказать все. Я была очень счастлива у вас в Темплтон-хаузе, но все время думала: не случись в ту роковую ночь гололеда на дороге, не разбейся машина – и моя жизнь протекала бы совсем по-другому. Ведь если бы мои родители остались живы… – Она посмотрела Сьюзен в глаза. – Чем больше проходило лет, тем чаще приходила мне в голову эта мысль. Я полюбила вас сильнее, чем когда-либо любила своих родителей! Я радовалась, что живу с вами, а не с ними! Ведь это ужасно, правда?
– Неужели все эти годы ты терзалась подобными мыслями? – Сьюзен покачала головой, подумав о том, что детям и родителям, наверное, так и не суждено до конца понять друг друга. – Детка, тебе ведь было всего восемь лет. Долгие месяцы тебя мучили кошмары; кстати, ты страдала гораздо сильнее и дольше, чем любой другой ребенок на твоем месте. Зачем же винить себя в том, над чем ты не властна? – Она ласково погладила Кейт по щеке. – Я рада, что ты была счастлива. Неужели было бы лучше, если б ты у нас страдала?