Забелин. Да вот, у Жигулей… Я говорю по памяти, но по моим старым расчетам энергия Волги заменит половину донбасского угля.
Ленин. Вы можете составить нам на эту тему общую записку?
Забелин. Я затрудняюсь. Я давно не занимался подобными вопросами.
Ленин. Чем же вы занимались?
Забелин. Ничем.
Дзержинский. Вы говорите неправду. Инженер Забелин торгует спичками.
Ленин. Как — спичками?
Дзержинский. Инженер стоит на улице и торгует с рук.
Ленин. Оптом торгуете или в розницу? По коробочке?.. Слушайте, это несчастье! Это стыд и срам, батенька! В наше время спичками торговать… За такие штуки надо расстреливать… Как хотите.
Забелин. Давно приготовился.
Ленин. К чему приготовились? К принятию мученического венца?.. Кто вас заставляет торговать спичками?
Забелин. Мне некуда приложить руки.
Ленин. Как это — некуда приложить руки? Что вы мне говорите?
Забелин. Меня никто не звал.
Ленин. А почему мы должны вас звать? Разве до нас вы сидели и ждали, пока вас позовут? Впрочем, если вас не вдохновляет идея электрификации России, то можете торговать спичками. Можете.
Забелин. Не знаю… Способен ли я…
Ленин сердито отошел прочь и не ответил.
Дзержинский. От жизни отстали, так, что ли?
Забелин. Большевик из меня не получится.
Дзержинский. А мы вас не в партию приглашаем.
Забелин. В России предположено построить социализм, а я в социализм не верю.
Ленин. А я верю. Кто из нас прав? Вы думаете что вы, а я — что я. Кто же нас рассудит? Ну вот давайте спросим у Дзержинского. Он, скорее всего, скажет, что я прав, а вы — нет. Этого вам достаточно?
Забелин. Я понимаю. Мои слова для вас — детский лепет.
Ленин. А вы разве меньшевик-эсдек? Эсер? Читали «Капитал» Маркса, изучали «Коммунистический Манифест»?
Забелин. Да, конечно, я плохо разбираюсь.
Ленин. Как же можно верить или не верить в социализм, если вы в нем плохо разбираетесь?!
Глаголев. Вы товарища Кржижановского[33] знаете?
Забелин. Да, знаю.
Глаголев. И ничего не слыхали об его работах в области наших планов электрификации?
Забелин. Слыхал… доходило…
Ленин. Он мне говорил, что у вас громадный опыт электрика, что вы умеете решать блестящие проекты, а вы спичками торгуете. Какая дикая вещь!
Забелин. Брошу. Не буду.
Дзержинский. Слава богу!
Ленин. Что вы сказали, Феликс?
Дзержинский. Я сказал — слава богу.
Забелин. Судя по всему, мне предлагается браться за дело?
Дзержинский. И чем скорее вы возьметесь за дело, тем лучше.
Забелин. Но вы меня плохо знаете.
Ленин. Немного знаем.
Забелин. Меня никто из партии коммунистов рекомендовать не может.
Ленин. Представьте себе, может.
Забелин. Не знаю, кто?
Дзержинский. Я.
Забелин. Откуда же вы меня знаете?
Дзержинский. По долгу службы.
Забелин. Ах да… Я забыл.
Дзержинский. Да и кто же не знает инженера Забелина? И раз уж я вас правительству рекомендую, то позвольте предложить вам совет. Сейчас вы сбиты с толку…
Забелин. Совершенно сбит.
Дзержинский. Взволнованы. Все это понятно. Вам надо собраться с мыслями. Пойдите домой, подумайте, что случилось, а потом дайте ответ.
Ленин. Завтра дадите ответ?
Забелин. Да.
Ленин. До свидания.
Забелин кланяется и идет к двери.
Дзержинский. Узелок забыли.
Забелин. Вот черт, а не узелок!
Ленин. Баня, баня… еще успеете.
Забелин. Нет, я в баню не шел. Все решили, что меня берут в Чека… и вот жена сунула чертов узелок.
Ленин. Ах вот как! Это другое дело. Постойте! (Звонит секретарю.) Время у нас суровое. Теперь у вас дома горе, слезы.
Входит секретарь.
(Секретарю.) Отправьте инженера Забелина домой в автомобиле… Немедленно отправьте.
Забелин и секретарь уходят.
Сотни, и тысячи, и миллионы еще сидят у нас без дела. Какой он саботажник. Просто одичал от безделья и свихнулся. Как вы думаете, Георгий Иванович, пойдет к нам работать инженер Забелин?
Глаголев. Я думаю, что пойдет, Владимир Ильич.
Ленин. Пойдет, но трудно ему будет привыкать, очень трудно.
Глаголев. Я вам больше не нужен, Владимир Ильич?
Ленин. Нет, Георгий Иванович, благодарю вас.
Глаголев уходит. Входит секретарь.
Я вас слушаю.
Секретарь. Пришел часовщик… его по вашему указанию прислал Рыбаков.
Ленин. Введите его сюда.
Секретарь. Сию минуту. (Уходит.)
Ленин. Мне спать не дают куранты… Молчат! Надо обязательно их пустить!
Входит часовщик.
Ленин Здравствуйте, товарищ! Вы будете часовой мастер?
Часовщик. Кустарь-одиночка.
Ленин. Простите, я не понимаю, почему одиночка?
Часовщик. Теперь таких мастеров, которым имею честь быть я, называют «кустарь-одиночка без мотора».
Ленин. Как это — одиночка без мотора?
Дзержинский. Очевидно, часового мастера обидели? Скажите, кто вас обидел?
Часовщик. Я не пользуюсь случаем, чтобы лично жаловаться товарищу Ленину. Я никогда не жалуюсь. Меня пригласили работать.
Дзержинский (интимно, весело кивнув часовщику). А вы жалуйтесь, жалуйтесь откровенно.
Ленин. А я сейчас попрошу горячего чаю. (В дверь.) Скажите, пожалуйста, чтобы нам дали чаю. (Часовщику.) Трудно жить? Голод, разруха, хаос? Устали? Голодаете?
Часовщик. Как все.
Ленин (указывая на Дзержинского). А наш товарищ говорит, что вас обидели. Он ошибается?
Часовщик. Я не мог ожидать таких вопросов. Я был счастлив, что вспомнили обо мне. Ведь когда-то, в старое время, я ремонтировал часы графу Льву Николаевичу Толстому.
Ленин. Ого… это не шутка!
Дзержинский. Толстой к плохому мастеру не стал бы ходить.
Ленин. А какой был Толстой?
Часовщик. В сапогах… Очень интересный человек. Разве его портреты чего-нибудь стоят?
Ленин. О чем он с вами говорил?
Часовщик. Я теперь плохо помню, о чем он говорил. Он любил расспрашивать. В часах толк знал.
Дзержинский. И платил, конечно, хорошо?
Часовщик. Нет. Я ему, как графу Толстому, делал большую скидку.
Ленин. И он замечал это?
Часовщик. По-моему, не замечал.
Ленин. Чем же вы теперь обижены? Мы тоже страдаем этой слабостью — расспрашивать.
Часовщик. Я не знаю, как вам сказать. Конечно, я понимаю, что «распалась связь времен», как говорит принц Гамлет.
Ленин. «Быть или не быть»?
Часовщик. Именно! Тысячу раз — именно! Мне не дают работать!
Дзержинский. У нас существуют кооперативные мастерские… Но там, наверно, плохо налажено дело.
Часовщик. Мне приказали там работать, я пошел и взялся за работу, которую никто не мог сделать. Мне попался поразительный экземпляр английских часов. Это настоящий Нортон. Им не меньше трехсот лет. Их сделал мастер своими руками… еще до изобретения железных дорог. Я работал месяц и сделал. За это мне устроили общее собрание и сказали, что я даром ем хлеб. А я в ответ имел неосторожность привести им басню Эзопа.
Ленин. Эзопа? Что же вы им сказали из Эзопа?
Часовщик. Я сказал им о той лисице, которая упрекала львицу за то, что несчастная львица рождает одного детеныша. А львица ей на это отвечала: «Зато я рождаю льва». Эзоп говорит — дело не в количестве, а в качестве.
Ленин. А что же они вам на это сказали?
Часовщик. Председатель собрания сказал, что Эзоп контрреволюционер и агент Антанты, а я являюсь агентом Эзопа. И меня выгнали оттуда.
Ленин, склонившись над столом, начинает смеяться. Смеется Дзержинский, смеется и сам часовщик.
Ленин. А выговорите, что вас не обидели. Конечно, обидели. Простим им, что они не знают басен Эзопа. К тому же им сейчас не до уникальных часов. Все это, как сказано у Толстого, образуется. А у меня вам заказ.
Часовщик. Сию минуту. Я готов. (Берет и открывает свой саквояж, торопливо надевает лупу.)
Ленин. Видите ли, тут ваши инструменты не подойдут.
Часовщик. Мои инструменты?
Ленин. Вам потребуются ключи иного размера…
Дзержинский. Там, по-моему, в механизме пуды, сотни пудов.
Часовщик. Я же часовых дел мастер.
Ленин. Вот вам и придется ремонтировать кремлевские куранты.
Часовщик. Кремлевские часы на Спасской башне?!
Ленин. Да, батенька мой, кремлевские часы на Спасской башне. Возьметесь?
Часовщик. Люди их сделали, люди их поломали, люди их должны заставить ходить.
Ленин. Но когда люди их делали, песни «Интернационал» не было. Теперь нам нужно научить куранты играть «Интернационал». Научите?
Часовщик. Попробуем заставить.
Ленин. Завтра же и приступайте к работе.
Часовщик. А сейчас я не могу пойти туда? Мне не хочется больше ждать.
Дзержинский. И если вам будут мешать, если окажутся затруднения, позвоните по этому телефону.
Часовщик. Кого спросить?
Дзержинский. Дзержинского.
Часовщик. И он сам мне будет помогать?
Ленин. Да, мы его попросим об этом. А об условиях договоритесь с нашим комендантом.
Часовщик. Какие условия? Я первый в мире часовщик, который будет учить кремлевские куранты играть «Интернационал»!
Ленин. Но паек вам не помешает?
Часовщик. О да, паек мне, конечно, не помешает. Спасибо вам за этот заказ, за доверие. Извините меня, я расстроен. Я пойду в башню. (Уходит.)
Ленин. Еще дело сдвинули. Я верю, что куранты заиграют. А все-таки, как выдумаете, Феликс Эдмундович, пойдет к нам работать Забелин?
Дзержинский. Я думаю, пойдет.
Ленин. Скорее бы поднять таких медведей, сотни их попрятались. Скорее надо, проворнее.
Дзержинский уходит. Ленин склонился над работой за письменным столом.
Картина втораяВ кабинете Забелина в тот же вечер. Те же лица, кроме Забелина, Маши и Рыбакова.
Скептик. А я вам говорю, что мы были обязаны проверить ордер на право ареста.
Забелина. Проверяй, не проверяй, результат один.
Дама испуганная. Никогда, даже на смертном одре, не забуду этот кошмарный вечер. Если бы это все мне приснилось, я бы вскочила и стала кричать. А тут наяву пришли, ни слова не сказали и увезли.
Скептик. Теперь целый месяц она будет страдать бессонницей. Даже патентованные американские таблетки не помогут. Поедем домой. Тебя трясет.
Забелина. Подождите, сейчас Маша вернется.
Входит кухарка.
Кухарка. Лидия Михайловна, никак, дом оцепили. Из тех окон гляжу — солдаты. Из этих — опять солдаты.
Оптимист. Солдаты…
Дама испуганная. Потушите свет.
Оптимист (смотрит в окно). Это обыкновенные солдаты.
Скептик. А вы думаете, за вами пришлют необыкновенных солдат?
Оптимист. Они стоят и чего-то ждут.
Дама испуганная. Я умоляю, потушите свет!
Скептик. Но в темноте тебе сделается еще страшнее!
Дама с вязаньем. А я ничего не боюсь, по-моему, тоже лучше потушить свет и зажечь масляную коптилку. Лидия Михайловна, у вас есть лото?
Забелина. Лото? Для чего?
Дама с вязаньем. В случае если придут и станут проверять, а мы в лото играем!
Оптимист. Только не надо падать духом. Лото так лото. Несите лото.
Дама испуганная. Но потушите же свет!
Забелина (кухарке). Прасковья, неси банку с фитилем.
Кухарка уходит.
(Тушит свет.) Сейчас достану лото. (Выходит.)
Тьма. Молчание.
Дама с вязаньем. Я думаю, что надо играть на деньги.
Дама испуганная. Как можно на деньги… как можно, ведь это азарт!
Дама с вязаньем. Ну, на орехи!
Скептик. Где же мы возьмем орехи?
Дама с вязаньем. У Забелиной найдутся.
Входит Забелина. В руках коптилка и лото.
Разбирайте карты. Кто будет выкликать номера? Лидия Михайловна, у вас орехи есть?
Забелина. Ах, милая, не до орехов мне!
Дама испуганная. Дайте мне мешочек. Я буду объявлять.
Забелина. Сейчас должна Маша прийти. По- моему, она узнает что-нибудь.
Дама испуганная. Двадцать два… шесть… девяносто один.
Входит кухарка.
Кухарка. Теперь они напротив стоят. Должно быть, сердитые… На наши окна смотрят.
Забелина. Прасковья, смотри из окон столовой… В случае если придут, скажи, что у нас гости.
Все. Не надо!
Забелина. Нет, ты лучше ничего не говори.
Дама испуганная. Сорок четыре… двадцать шесть…
Оптимист. А у меня квартира…
Дама испуганная. Тринадцать… шестьдесят один… восемьдесят один…
Кухарка. Никак, пошли прочь. (Подходит к окну.) Нет… Они здесь на углу.
Скептик. С ружьями?
Кухарка. С ружьями.
Скептик задул коптилку.
Дама испуганная. Двенадцать, тринадцать, пятнадцать… Кто-то идет… Я не могу больше! Кто-то шагает сюда! Зажгите свет!
Зажигается свет. В дверях стоит Забелин.
Забелина. Антон?!
Все. Антон Иванович?!
Забелина. Ты?!
Забелин. Я.
Забелина. Антон… Да что же ты стоишь-то? Садись, пожалуйста, милый мой Антон Иванович! Маша! Где же она? Ах, я все забыла!.. Что же ты стоишь, Антон? Дай же, я тебя поцелую! Милый мой Антон Иванович… (Обнимает. Плачет.)
Забелин. Не плачь.
Забелина. Прости. Я думала, что ты погиб… И руки у меня совсем опустились. Туча-то какая над нами прошла, господи! Это же… Что же было? Ошибка?
Забелин (со своим значением). На этот вопрос я должен завтра дать ответ.
Забелина (всматривается в него). Странное у тебя лицо. Ты странно взволнован, Антон Иванович. Где ты был?
Забелин. Не помню.
Забелина. И взволнован, и опять твоя манера: «Не помню». Ничего не помнишь, ничего не видел.
Забелин. Я видел, как почва уходит из-под ног. (Скептику.) Кто целый год из меня душу по нитке выматывал? Ну что? Посадили? Они знают Забелина! Полагали расстрелять, а не стали, потому что Антон Забелин один. Чего смотрите? Разве я не похож на самого себя? А что такое — быть похожим на самого себя?
Забелина. Антон, ведь твои аллегории никому не понятны.
Забелин. Не бойся, он меня отлично понимает.
Забелина. Ты скажи, где ты был?
Скептик. Куда тебя возили?
Оптимист. Ты был в отлучке ровно три часа.
Забелин. Не три часа, а три года.
Забелина. Опять… аллегории, загадки!
Забелин. Меня сделали фельдмаршалом и приказали покорить Индию.
Вбегает Маша.
Маша. Папа! (Прильнула к нему.)
Забелин. Ты тоже не плачь… А сердчишко-то как стучит… Жаль вздорного отца! Любишь?
Маша. Люблю… Я стремглав бежала. Мне нигде не могли сказать… Я стала у парадного и боюсь ступить за порог… Я думала… Папка мой!
Скептик. Но где ты был?
Забелин. В Кремле.
Скептик. И все?
Забелин. И все.
Забелина. Ты расскажи подробности.
Забелин. Там не было подробностей.
Дама с вязаньем. Я понимаю Антона Ивановича. Он так романтически появился в доме, что я одна все вижу. Антон Иванович… вы загадочны… вы романтически настроены… Я преклоняюсь перед вами, Антон Иванович. Не надо его расспрашивать.
Забелин. Лидия Михайловна, я с утра ничего не ел. Ты смотри, у нас гости, а стол не накрыт. Из наших запасов можно сделать старинный московский стол. Достань наше студенческое вино, которое мы покупали по полтиннику за бутылку.