– Я вам о том и твержу, – кивнул Петька. – Последим аккуратненько за Степанычем. Может, и ста нет что-нибудь ясно.
Они сошли с дамбы и быстрым шагом двинулись по берегу пруда на кладбище.
– С Игнатьичем я сам разговор заведу, – решительно заявил Вова.
– Только ты не перебивай, если мы будем ему задавать вопросы, – предупредил Командор.
– Ну!
– И слишком долго не говори, – добавил Дима. – А то ведь заведешься, тебя потом и не остановишь.
– Не заведусь, – пылко пообещал мальчик.
Едва войдя в кладбищенские ворота, он резко свернул налево и уверенным шагом устремился вперед по неширокой, но хорошо утрамбованной дорожке. Остальные едва за ним поспевали.
Метров через пятьдесят дорожка круто изогнулась и вывела всю компанию к бревенчатому одноэтажному домику, на фасаде которого корявыми белыми буквами было написано: «Администрация кладбища».
– Какая еще администрация? – уставился на надпись Дима.
– Это Савелий Игнатьевич так себя называет, – пояснил Вова.
– Понятно, – скривила губы в усмешке Маша.
– Не вздумай над ним шутить, – предупредил Вова. – У него с юмором слабо.
Маша кивнула.
Вова ступил на крыльцо, но дверь домика отворилась еще до того, как он в нее постучал. Перед ребятами появился мужчина лет пятидесяти в грязной майке и старых джинсах.
– К администрации есть вопросы? – сурово спросил он и почесал порядком, отросшую седую щетину на подбородке.
– Дядя Савелий! Это же я! – радостно воскликнул Вовка.
– А-а, – потеплел взгляд у «администрации кладбища». – С чем пожаловал?
– Да так просто, – затараторил Вова. – Поговорить. Ребята интересуются.
– Откуда ребята? – Савелий Игнатьевич с подозрением оглядел членов тайного «Братства».
– Из Красных Гор! – выпалил Вова. – Друзья!
– Друзья – это хорошо, – одобрил сторож и шумно высморкался без помощи носового платка.
Брезгливый Дима отвел взгляд.
– Что это с ним? – удивился Савелий Игнатьевич.
– Он кладбищем любуется, – быстро проговорила Маша.
– Возьми себя в руки, – прошептал Петька Терминатору на ухо.
– Кладбище у нас образцовое. – Сторож явно остался доволен Машиными словами. – Старинное.
Но производственные ресурсы пока еще есть. Захораниваем. Большие люди из Москвы обращаются. Иным, которые понимают, охота могилку иметь на лоне природы.
– Например, этой. Где Голубка, – попытался на вести Игнатьича на нужную тему Вова.
– С Голубкой случай особый, – немедленно отозвался Савелий Игнатьевич.
– Почему особый? – рыжеволосая Настя с интересом взглянула на сторожа.
– Да уж такие дела. – Сторож снова принялся, скрести подбородок.
– Какие? – спросила Настя.
– Такие, – ответил Савелий Игнатьевич. – Как оно водится, если могила проклята.
– Дядя Савелий, ты им расскажи, – вклинился Вова. – А то они мне не верят.
– Почему не верят?
– Ну, как-то странно, – сказала Маша. – Мы раньше о таком только в книгах читали.
– А вы после полуночи сюда хоть раз придите, будет вам сразу и книги и кино, – хитро глянул на них Игнатьич. – Вот, к примеру, позавчера…
Савелий Игнатьевич вдруг замолчал, словно бы решая, следует ли продолжать.
– Что позавчера? – Вова даже разинул рот от любопытства.
– Иду поздно ночью, а мне навстречу тот самый хахаль Голубки, – хриплым голосом проговорил сторож.
– Которого подорвали? – вырвалось у Димы.
– Он самый. И главное, я туда, а он мне навстречу. У меня аж мурашки по телу. Думаю: «Все, Савелий, пришел твой последний час». А мужик улыбнулся мне ласково. Я в кусты. Потом осторожненько голову высунул, а его уж нет.
– Ничего себе, – покачал головой Командор.
– Вам, может, и ничего, – проворчал Савелий Игнатьевич, – а я потом целый день отойти не мог.
– Да уж, – искренне посочувствовал Дима, которому совсем не хотелось бы оказаться в такой ситуации.
– Главное, люди такие солидные собрались на похороны, – продолжал Игнатьич. – Четыре легковых «Мерседеса» и еще один, на котором гроб привезли.
– Красиво, – подыграл ему Петька.
– И гроб прямо загляденье, – с уважением произнес Савелий Игнатьевич. – Дерево дорогое, и работа не наша. А цветы – одни сплошные розы. Всю могилу ими в пол человеческого роста засыпали. Я уж их потом частично прибрал, чтобы зря не вяли.
Ребята переглянулись. Похоже, с этих похорон Игнатьич поимел неплохой доход. Тем более что торговля цветами на станции Задоры всегда шла бойко.
– Такие роскошные похороны, – вкрадчиво проговорила Маша, – а на памятнике даже имени покойницы не написали.
– Я Дмитрию Витальевичу то же самое говорил, – отозвался сторож.
– Какому Дмитрию Витальевичу? – насторожился Петька.
– Несчастному возлюбленному, – объяснил сторож. – Которого после взорвали.
Савелий Игнатьевич перекрестился.
– Что же вы ему говорили? – спросила Настя.
– Он памятник как привез устанавливать, я сразу засек непорядок, – тоном профессионала проговорил Савелий Игнатьевич. – Нехорошо, говорю, Дмитрий. Про голубку есть, а имени покойницы не упомянуто. Видно, мастера твои в Москве забыли. Я даже ему предложил одного. Он у нас за умеренную цену, какую хочешь надпись на камне высечет. А Дмитрий Витальевич мне отвечает: «Не надо». Я прямо весь озадачился. Как же не надо? Не по-людски это, чтобы покойница без имени и фамилии оставалась. И даты жизни и смерти требуется увековечить. А Дмитрий ни в какую. Все твердил: «Воля покойницы, воля покойницы. Как ей хотелось, так пусть и будет. Я перед ней кругом виноват».
– Но вы-то, наверное, знаете, как ее звали? – осторожно поинтересовался Петька.
– Вам-то зачем? – испытующе посмотрел на него сторож.
– Как же! Такая трагедия! – воскликнула Настя.
– Мой вам совет: держитесь от этой трагедии подальше, – порекомендовал сторож.
– И правда нехорошо, что человек безымянный лежит, – Маша решила успокоить «администрацию кладбища».
– Не по-нашему это, – вздохнул сторож.
– Вот мы и думаем, – со скорбным видом произнес Дима. – Пусть хоть у нас в памяти останется имя покойницы.
– А ты, я вижу, парень, разбираешься, – с уважением произнес Савелий Игнатьевич.
– Он у нас будущий историк, – тут же вставила Маша.
– Я тоже раньше учителем истории хотел стать, – заулыбался вдруг мрачный сторож. – Но как-то не сложилось.
– Димка у нас, как будущий историк, считает, что никого нельзя забывать, – ляпнул первое, что пришло в голову, Петька.
– Хорошая, парень, у тебя установка! – Игнатьич явно проникался все большим уважением к Диме.
– Он у нас ведет специальную картотеку, – принялась вдохновенно врать Маша.
– Какую картотеку? – перебил ее брат.
– Настоящий будущий ученый! – продолжала сестра. – Все забывает! У тебя же есть замечательная картотека имен современников для будущей книги.
– Так бы сразу и сказала, – наконец сообразил, куда она клонит, Дима.
– И что ты туда помещаешь? – полюбопытствовал сторож.
– Имена, фамилии, даты рождения и смерти людей, которых знал, – боясь, как бы брат все не испортил, торопливо проговорила Маша.
– У тебя что, все знакомые померли? – удивился Савелий Игнатьевич.
– Нет, нет, что вы, – в ужасе замахал руками Дима.
– Откуда же тогда даты смерти? – не понял сторож.
– Он их потом проставит, – вмешался Петька.
– Предусмотрительно, – одобрил сторож. – Иные умные люди себе и могилы заранее оборудуют. Помер, а место уже готово. И памятничек тут как тут. Только дату проставь, и все, как говорится, в ажуре.
– Димка и вас, Савелий Игнатьевич, хочет в свою картотеку занести, – сказала Настя. – Вы человек в наших местах знаменитый.
– Не без этого, – с удовольствием согласился сторож. – Меня многие знают. Ручка с бумагой есть? – повернулся он к Диме. – Сейчас продиктую тебе свои данные.
– Нету бумаги, – развел руками «будущий историк». – И ручки тоже.
– Сейчас принесу. – Сторож удалился в дом.
Вскоре он вышел, держа в руках пожелтевшую пустую квитанцию и простои карандаш, на тупом конце которого явственно отпечатались следы зубов.
– Это еще что такое? – с ужасом уставился на квитанцию Дима: там типографским способом было отпечатано: «Свидетельство о захоронении».
– Не робей, парень, все там будем, – ободрил его сторож. – Ты лучше записывай. Бирюков Савелий Игнатьевич. Родился шестого августа тысяча девятьсот сорок пятого года. Дату смерти после у родственников уточнишь.
Дима старательно записал.
– Дополнительные сведения о жизни требуются? – спросил сторож.
– Пока нет, – ответил за друга Петька. – Мы лучше, Савелий Игнатьевич, еще раз придем с тетрадью и как следует все запишем.
– Приходите. – Такое решение очень понравилось сторожу. – У меня жизнь, вообще-то, интересная.
– Обязательно придем, – пообещали ребята.
Каждому из пятерых было ясно: это прекрасный предлог для нового визита.
– Савелий Игнатьевич, – с мольбою произнесла Маша. – Вы обещали Димке для картотеки продиктовать имя покойницы.
– Это, пожалуйста, – согласился сторож. – Людмила Ивановна Соколова. По мне, никогда бы ее могилы тут не было! – Он вновь начал испуганно креститься. – А даты сейчас погляжу. У меня там, в конторе, бумажка имеется.
Сторож ушел в дом и вскоре вернулся.
– Пиши, историк. Родилась двадцать второго июня тысяча девятьсот семьдесят пятого года, А померла четвертого сентября тысяча девятьсот девяносто шестого.
Едва он успел это продиктовать, как к сторожке лихо подрулил джип «Мерседес». Из него высунулась коротко стриженная голова мужчины восточного вида.
– Хозяин! – обратился он к Савелию Игнатьевичу. – Разговор есть.
– Ладно, ребята. Идите. Мне некогда, – вмиг посуровел сторож.
Пятеро друзей быстро двинулись вниз по дорожке.
– Кажется, еще одни похороны с «Мерседесами» назревают, – покосилась на джип Маша.
– Недаром Савелий Игнатьевич за место держится, – отвечал Вова. – Ему, говорят, в Москве предлагали работу, а он отказался.
– Кое-что мы все-таки выяснили, – вернул разговор в нужное русло Петька.
– Только нам это пока ничего не дает, – отозвался Дима. – Что мы с этой Людмилой Ивановной Соколовой теперь будем делать?
– Поживем – увидим, – задумчиво произнес Петька. Он пока и сам не мог найти применения добытым у сторожа сведениям.
– А как прикажете понимать, что Савелию Игнатьевичу убитый мужик явился? – спросил у друзей Дима.
– Говорю же: проклятая могила, – важно произнес Вова. – Думаете, это вам хаханьки?
– Не думаем, – покачала головой Настя.
– Когда такие дела, кто хочешь, может явиться, – продолжал Вова, – Хотя дядя Савелий вообще-то зашибает, – добавил он. – Ему все что угодно пригрезится.
– Это называется «начал за здравие, а кончил за упокой»! – усмехнулся Петька.
– По-моему, у нас и без этого мужика-призрака загадок достаточно. – Дима с хмурым видом плелся по дороге позади всех.
– Остальные молчали. Ни у кого из пятерых и впрямь не складывалось сколько-нибудь стройной картины происходящего. И в то же время ребята отчетливо ощущали опасность. Словно вот-вот в Красных Горах или где-то рядом что-то случится. Но с кем и когда? Это необходимо было понять. И чем, скорее, тем лучше.
Члены тайного «Братства» уже почти достигли дамбы, когда Петька вдруг остановил их:
– Полагаю, прежде чем возвращаться, нам следует заглянуть на могилу Людмилы Ивановны.
– Что ты там забыл? – Диме уже надоело ходить взад-вперед.
– Лично я ничего, – ответил ему Командор. – А вот Людовна туда зачем-то наведывалась. Вот я и хочу попытаться понять, зачем.
– Ты что? Прямо на могилу хочешь пойти? – с таким испуганным видом спросил Вова, будто Петька предложил заглянуть в преисподнюю.
– Пока не посмотрим – не разберемся, – невозмутимо проговорил Командор.
– Нельзя на проклятую могилу ходить, – побледнел Вова. – Знающие люди говорят: обязательно беда случится.
– Может, и впрямь не надо? – передалась его тревога Насте.
– Я бы не рисковал понапрасну. – Диме никогда не нравились такие эксперименты.
– Вы можете подождать меня за оградой, а я зайду туда один, – Командор упрямо стоял на своем.
– Я тоже посмотрю, – решительно проговорила Маша.
– И вообще, – заблестели глаза у Петьки, – если даже предположить, что эта могила действительно проклята…
– Предположить! – возмутился Вовка. – Он еще не уверен! Сколько бед уже! Один, второй!
– Да погоди ты! – хлопнул его по плечу Петька. – Я ведь о чем. Если покойница на кого-то и затаила зло, то на своих обидчиков. А мы все для нее совершенно посторонние люди.
– А ведь верно! – с облегчением выдохнула Настя.
– Пожалуй, стоит посмотреть, что там делается, – неожиданно заинтересовался могилой и Дима.
– А кто ее знает, эту Голубку? – все еще сомневался Вова. – Вдруг она на весь мир затаила зло?
– Пожалуй, я все-таки не пойду, – немедленно передумал Дима.
– Смелый у меня братец, – фыркнула Маша.
– Зато ты у нас очень умная, – обиделся Дима. – Всюду готова соваться. И вообще, скоро обедать пора, – поглядел он на часы. – Бабушка очень не любит, когда мы опаздываем.
– Ой, какой примерный внучек! – съязвила Маша.
– Просто надо уважать старших, – уперся Дима.
Все рассмеялись. Более недисциплинированного человека, чем Дима, трудно было себе представить.
– Не опоздаете вы на обед, – решительно заявил Петька. – Забежим туда на пять минут. Пошли в темпе.
Диме ничего не оставалось, как последовать за друзьями. Вова тихо ворчал, но противиться Петьке не решался: как-никак, он был признанным лидером «Братства кленового листа».
Быстро вернувшись к воротам кладбища, друзья направились к памятнику с белой голубкой. Тропинка шла в противоположную сторону от конторы «администрации». Все пятеро отметили это как большую удачу. Попадаться сейчас на глаза Савелию Игнатьевичу было бы, по меньшей мере, неосторожно.
Не доходя до могилы отвергнутой возлюбленной, все пятеро одновременно заметили: у ограды стоял высокий мужчина в светлом костюме.
– Там кто-то есть, – шепнул Петька. – Делаем вид, что идем мимо.
Но трюк не прошел. Мужчина глянул в их сторону и, резко повернувшись, скрылся за кустарником.
– Упустили, – с досадой махнул рукой Командор.
– Можно подумать, по ней пол-Москвы тоскует, – сказала Настя.
– Откуда вы знаете, может, он местный? – возразил Дима.
– Не, – покачал головой Вова. – Местные у нас в таких крутых костюмах не ходят.
Словно в подтверждение его слов, оттуда, где только что исчез за деревьями мужчина, донесся шум двигателя.
– И тачка у него, видно, что надо, – прислушался к удаляющемуся звуку мотора Вовка.
– Вы лучше поглядите, какой букет роз! – указала на подножие памятника Настя.
– Ого!
Там и вправду лежали роскошные черные и алые розы. Их было, по меньшей мере, штук пятьдесят. Букет перехватывала широкая лента.
– Там что-то написано, – первой заметила Маша. Она решительно распахнула калитку.
– Лучше не надо, – попытался ее остановить Вова.
– Отстань, – шикнула на него Маша. И в два шага достигла подножия памятника.
– Идите сюда! – мгновенье спустя повернулась она к остальным.
Тут уже ребята не выдержали. Даже Вова забыл о страхах. Маша указала на черную ленту. Там золотыми буквами было начертано всего одно слово: «Прости!»
Глава V НА ПРАЗДНИКЕ «МК»
– Кажется, в эту Голубку и впрямь пол-Москвы было влюблено, – задумчиво проговорил Петька.
– И все они чем-то перед ней виноваты, – подхватил Дима.
– Что же это получается, все ее бросили? – прониклась сочувствием к несчастной женщине Настя.
– Это у них запросто, – со знанием дела откликнулся Вова.
– У кого «у них»? – хором спросили остальные.
– У «новых русских», – продолжал Вова.
– Ты-то откуда знаешь?
– А вы на рожи их посмотрите, сразу все и поймете, – явно повторял слова кого-то из взрослых Вова. – Ничего человеческого в глазах.
Члены «Братства» засмеялись. Вова надулся.
– Я так думаю, все эти мужики Голубке судьбу поломали, – мрачно предположил Дима.
– Еще один специалист, – покосилась на него Маша.
– Меня больше интересует, сколько этих мужиков еще пожалует, – сказал Петька.
– Много, – убеждённо произнес Вова. – Стала бы она всего из-за одного мужика умирать.
– Вопрос в том, что теперь с этим новым мужиком будет. – Дима, как всегда, был полон дурных предчувствий.
– Поживем – увидим, – заключил Командор.
Он нагнулся к букету и хотел, было, его поднять.
– Стой! – остановил его истошный вопль Вовы.
– Ты чего? – обернулся Петька.
– А вдруг там бомба? – прошептал тот. – Сколько хочешь, есть случаев.
Петька задумался. Одного из возлюбленных Голубки уже подорвали. Правда, не здесь, а в Москве. Другой каким-то таинственным образом пробил себе голову в овраге за кладбищем. Может, теперь третий принес бомбу кому-то четвертому?
– Фу! – выдохнул он. – Чушь какая-то!
– Ты о чем? – удивились ребята.
– Да так, но букет, пожалуй, трогать не будем.
Друзья, стараясь не задеть цветы, оглядели могилу. Ничего примечательного они не заметили.
– Пошли, – наконец махнул рукой Петька.
Ребята поспешили в Красные Горы. У поворота к Боркам Вова остановился.
– Ну, чего? – посмотрел он на ребят. – Завтра-то едем?
– Куда? – удивленно посмотрели на него члены тайного «Братства».
– Забыли? – возмущенно воскликнул Вова. – Завтра же воскресенье! Праздник «МК». Тараканов везем!
– Действительно, – подхватил Петька. – Я лично на праздник «МК» давно хочу.