– Давайте ближе к делу, – сказал Пименов, дождавшись, когда собеседник выпустит дым. – Нами обнаружены счета в разных банках, открытые на имя вашей жены. Интересует вас сумма вкладов?
Ладейников дернул плечом и сделал еще одну затяжку.
– На общую сумму девятнадцать миллионов рублей с хвостиком, – продолжил следователь. – Причем хороший такой хвостик – без малого на пятьсот тысяч. Через полгода вы сможете переоформить счета на свое имя, если…
– Если не будет других претендентов.
– И это тоже. Но главное, если не будет доказана ваша причастность к убийству. Пока любому ясно: смерть Варвары Николаевны Ладейниковой выгодна только вам. К тому же я проверил все входящие и исходящие звонки с ее телефона и выяснил, что вы никогда не звонили ей, а она вам. Убитая Варвара Николаевна вспомнила о вас только перед самой своей смертью – буквально за полчаса до гибели она звонила на ваш домашний номер шесть раз. И ни разу звонок не был принят.
– Так я же в баре был, – напомнил Валерий Борисович.
– Были. Я проверил. А также проверил регистрацию вашего брака в книге районного ЗАГСа. Видел даже свадебные фотографии.
– Так это вы в ее квартире все с ног на голову перевернули? – хмыкнул Ладейников.
– Ничего я не переворачивал! – возмутился Пименов. – Мы побывали там сразу после того, как осмотрели место преступления. В квартире все было на своих местах и аккуратно прибрано. И до нас было чисто, и после нашего визита. Я только фотоальбомы полистал, и все. А вы, стало быть, вскрыли опечатанную мною дверь и вошли.
– Печать была снята до меня, а в квартире все перевернуто.
Следователь внимательно посмотрел на Ладейникова, делавшего последнюю затяжку, пододвинул к нему пепельницу и произнес нарочито вежливо:
– Послушайте, у меня к вам просьба… Требовать я не могу, у вас вроде как стопроцентное алиби, просто прошу: не уезжайте никуда до конца расследования.
Глава 10
Они расположились в открытом кафе возле акустической колонки, из которой с хрипом вылетала популярная тем летом песенка:
– Так уезжать не хочется, – вздохнула Соня.
– Что? – крикнул Храпычев, сидевший под самой колонкой.
– Я говорю, что еще отдыхала и отдыхала бы, – повысила голос Соня.
– А кто тебе мешает? – снова выкрикнул Коля.
Лена сидела грустная: отпуск у девушек заканчивался через два дня, и уже завтра они должны были улететь.
– Задержаться не получится? – спросил Валера.
Лена покачала головой.
– Не могу, у меня работа.
– Тогда я свой билет сдам и с тобой полечу.
– В кассах билетов нет. Если сдашь свой, навсегда здесь останешься.
– Тогда я поездом следом.
– Отдыхай, у тебя же еще две недели. А я тебя ждать буду.
Музыка смолкла, и сразу из летних сумерек прилетел голос:
– Шашлык сладкий, как девушка! Палец лизать будешь, потом откусишь, спасибо скажешь…
– О, – воодушевился Храпычев, – опять здесь Ромик. Может, возьмем у него по шашлычку?
– Не надо, – грустно улыбнулась Лена, – он их из девушек делает.
– Тогда, может, купим шампанского – и к вам в пансионат? – предложил Храпычев.
Лена промолчала, зато Соня согласилась сразу.
Валера направился к барной стойке за шампанским. Настроение у него было отвратительным: предстояла разлука с девушкой, которую он полюбил сразу, как увидел, и с каждым днем любил все больше и больше. Две недели, конечно, не столь уж долгая разлука, но что он будет делать эти четырнадцать дней?
Ладейников посмотрел на друзей, которые вышли из кафе и теперь дожидались его у входа. Храпычев прижимал к себе Соню, а Лена наблюдала, как раскаленное солнце опускается в темнеющее море, отбрасывая розовую парчовую дорожку от горизонта и до входа в кафе. Валера посмотрел на эту полоску, призрачную и реальную одновременно, которая вот-вот исчезнет и, может, уже никогда не появится снова. И вдруг подумал: почему никто не пытается встать на нее и уйти по ней из этого мира туда, где не нужно будет расставаться и скрывать то, что давно уже на сердце, что терзает, мучает и наполняет сладостной тоской все пространство летнего вечера?
Он догнал бредущих не спеша друзей и взял Лену под руку.
– Мы вот что решили, – радостно объявил ему Храпычев. – Делим шампанское: вам – бутылка, и нам с Сонечкой бутылочка. Мы с ней идем в пансионат к девочкам, а ты с Леной к нам в частный сектор. О’кей?
Это было сказано так откровенно, что Валера не знал, стоит ли ему соглашаться. А вдруг Лена обидится?
Но Лена тихо произнесла:
– Хорошо.
Храпычев взял из рук Валерия бутылку шампанского, подмигнул ему, и вместе с Соней стремительно двинулся по направлению к пансионату. Причем они так быстро работали ногами и находились на таком расстоянии друг от друга, что можно было подумать, будто два незнакомых между собой человека спешат куда-то, стараясь опередить друг друга, чтобы успеть к чему-то очень важному и жизненно необходимому – например, к бесплатной раздаче билетов на концерт Филиппа Киркорова.
А Лена и Ладейников никуда не спешили, потому что время все равно не остановишь. Они пошли вдоль моря за исчезающим солнечным лучом, стараясь не замечать наступающей ночи. Потом опустились на нагретую за день гальку, стали разговаривать и не могли наговориться, потому что оба понимали: все сейчас заканчивается. Может быть, потом будут и разговоры, и такие же звездные ночи, но все, что придет впоследствии, будет уже другое, а этот миг уже не повторится. Не повторится лето их встречи и сладостный миг узнавания тайны… Ладейников открыл шампанское, но пить не хотели оба. Они передавали друг другу бутылку и припадали к ее горлышку, но вина не становилось меньше. Набегала на берег ночная волна, перекатывая мелкую гальку. И тогда Валерий вдруг наклонился и, не обнимая Лену, просто нашел ее губы. Звякнула о камушки бутылка, забулькало, вытекая, шампанское, но все это осталось в другой жизни, где не было их поцелуев, признаний и любви…
Ладейников открыл дверцу шкафа и замер, не зная, с чего начать осмотр. Почти все валялось на полу. В шкафу висели лишь несколько предметов одежды: кожаная куртка, женский плащ, несколько платьев и пара мужских костюмов, укрытых чехлом из плотного полиэтилена на «молнии». «Откуда костюмы? – подумал Валерий Борисович. – Варвара ведь жила одна, и, если верить соседу, никто к ней не приходил».
Он оглядел то, что лежало в беспорядке на полу, поднял с пола фотографию и взглянул на нее: на снимке были запечатлены молодая женщина с девочкой лет двенадцати, которые ярким солнечным днем собирали ягоды с куста смородины и чему-то радовались. Молодая женщина была стройной, красиво улыбалась, но большую часть лица ее скрывали солнцезащитные очки. Вполне вероятно, что именно она и жила в квартире. А кто же тогда девочка?
Валерий Борисович поднял и свадебное фото, которое уже видел прежде. Начал разглядывать свое изображение, пытаясь обнаружить какой-то подвох. Нет, определенно это был он. Только вот костюма такого у него никогда не было. И прическа немного другая. То есть почти такая, какая у него уже много лет, только волосы чуть длиннее и уложены аккуратнее. Он хотел посмотреть и другие снимки, но тут… открылась дверь, и в квартиру вошел капитан полиции.
Это произошло так неожиданно, что Валерий Борисович вздрогнул.
– Предъявите документы. Только без резких движений! – приказал страж порядка.
– Я муж убитой, – представился Ладейников.
– А я – местный участковый капитан Суханов.
Валерий Борисович протянул ему паспорт и заодно свадебную фотографию. Участковый сверил официальный портрет на документе с оригиналом, потом посмотрел на свадебный снимок и сверил его с изображением в паспорте. Пролистнул книжицу и спросил:
– А почему нет штампа о браке?
– Я весной новый паспорт получил взамен утерянного. Забыли поставить, вероятно. Если есть сомнения, позвоните следователю Пименову.
Капитан вернул документ со словами:
– Бдительнее надо быть. Сходите и поставьте…
Потом он, видимо, понял бессмысленность своего совета и добавил:
– Ладно, можете не ставить, раз такое дело. Но на будущее учтите…
Участковый оглядел развал в квартире и покачал головой:
– Не знаете, кто мог такое учинить? А то мне Пименов позвонил, просил зайти, разобраться.
Страж порядка посмотрел на Ладейникова сквозь прищур, пытаясь, видимо, определить —соврет тот или нет.
Но Валерий Борисович лишь молча пожал плечами.
Тогда Суханов сказал:
– Мы тогда вместе с Пименовым квартиру осматривали и потом опечатали. А вы за вещами пришли?
Ладейников кивнул все так же молча.
– Вещички-то дорогие, – согласился капитан. – Шуба вон из норки. Костюмчики мужские фирмы «Бриони». Пименов, когда здесь был, сказал, что каждый по цене, как норковая шуба. Это правда?
Валерий Борисович опять кивнул.
– В спальне под кроватью чемодан, – сообщил участковый. И спохватился: – Хотя вы это не хуже меня знаете.
Валерий Борисович направился в спальню. Следом шел капитан Суханов и наблюдал за его действиями.
– Я уже нашел хозяйку квартиры, – говорил на ходу участковый. – Та сказала, что аренда оплачена до конца года, так что родственники убитой могут пользоваться ею до окончания срока, то есть еще три месяца. Вещей самой хозяйки здесь нет.
Потом он смотрел, как Ладейников запихивает в чемодан норковую шубу, полушубок из чернобурки, мужские костюмы. Помог застегнуть чемодан и сказал:
– Ну, забирайте раз так. Только мне расписку оставьте на всякий случай.
В холодильнике продуктов было немного. Суханов помог упаковать и их. Капитан посмотрел на четыре баночки с черной икрой и вздохнул:
– Живут же люди!
Две баночки Валерий Борисович отдал ему, как и литровую бутылку дорогой водки, обнаруженную в том же холодильнике.
Свадебные фотографии и снимок женщины с девочкой Ладейников положил себе в карман.
Часть вторая
Глава 1
Желающих купить дорогой автомобиль не было. Ладейников с Богомоловым пригнали «Мерседес» на авторынок и теперь стояли возле него, беседуя. Любопытные подходили, осматривали. Некоторые интересовались ценой.
– Пятьдесят тысяч евро, – отвечал Богомолов.
– Ого! – удивлялись любопытные и поскорее отходили.
Потом посетители рынка и вовсе перестали интересоваться дорогим автомобилем.
– Тебя, говорят, опять вызывали, – сказал Богомолов.
– Сам заходил. Мне все вещи ее вернули. И телефон. Они уже его проверили. Говорят – никаких зацепок. Я тоже в записную книжку заглянул. Там немного номеров – парикмахерской, солярия… И всего двоих мужчин. Но она по ним почти не звонила…
– Странная женщина, – согласился Богомолов. – Телефонов подружек нет, деловых контактов, как ты говоришь, никаких… Если она симпатичная, то должны быть телефоны любовников, поклонников, просто мужиков, которые могут зайти… гвоздь в стенку забить, в том числе.
– Меня больше волнуют свадебные фотографии, где и моя личность имеется – в качестве жениха. Но я-то не был на ее свадьбе: ни женихом, ни просто так…
– Если хочешь узнать, монтаж это или нет, дай снимки мне, – предложил Богомолов. – У меня есть один знакомый, который выявит компьютерное совмещение и фотошоп в два счета.
Тут подошел еще один любопытный и начал осматривать машину. Валерий Борисович и Богомолов не обращали на него никакого внимания. Скромно одетый человечек лет пятидесяти сел за руль, завел двигатель и стал прислушиваться.
– Мне эта история все меньше и меньше нравится, – задумчиво произнес Валерий Борисович. – То, что деньги привалили, конечно, хорошо, но просто так ничего не бывает. Вдруг потом потребуют отдать?
– Но машина по документам твоя. То, что при убитой нашли, уйдет на похороны и прочее. Ты никому ничего не должен.
– Просто я привык к тому, что в нашей жизни ничего просто так не бывает, что за все надо платить.
– Успокойся. Ты решил Наташе Орешниковой помочь? Вот и помогай. Или у нас кем-то запрещено хорошие поступки совершать?
– Благими намерениями вымощена дорога в ад, – вспомнил Валерий Борисович.
– Ницше сказал это совсем по другому поводу, – похлопал его по плечу Богомолов.
Ладейников промолчал, удивленный образованностью некоторых майоров спецназа. Отставных, правда.
– А прокатиться можно? – спросил любопытный покупатель.
– Отчего ж нельзя? Всегда пожалуйста, – согласился Богомолов.
Они выехали со стоянки и поехали по городу.
– Автомобилю полгода, – произнес сидящий за рулем покупатель, – пробег семь тысяч, состояние идеальное. Пятьдесят тысяч – цена более чем приемлемая. Машину возьму прямо сейчас. Только вы продадите ее за семьдесят, десятку вернете мне. Устраивает?
– Вполне, – кивнул Богомолов.
Они въехали во двор какого-то дома. Скромный человечек позвонил по мобильному, и вскоре из подъезда вышел помятый мужчина в банном халате. Из-под халата торчали голые волосатые ноги в шлепанцах. Он подошел к машине и спросил сидящего за рулем:
– Как лайба?
– Чистая, – прозвучало в ответ.
Личность в банном халате достала из кармана две пачки и протянула в окно скромному человечку:
– Оформи на себя.
К дому Орешникова друзья подъехали уже на «девятке» – отечественную машину приобрели на том же авторынке, куда вернулись после того, как продали «Мерседес». Валерий Борисович увидел точно такой же автомобиль, какой был у него когда-то – того же цвета и с той же тканью в салоне, и потому заплатил сто тысяч рублей, не торгуясь. Потом заскочили к Ладейникову домой, захватили чемодан и направились к Орешникову.
Бывший толкатель ядра открыл дверь, и тут же в прихожую в кресле на колесиках выкатилась его жена.
– А вот и я! – весело провозгласила Наташа.
Богомолов посмотрел на кресло, потрогал спинку и оценил:
– Хорошая тачка!
– Вчера привезли от спорткомитета, – сообщил Орешников. – Только заставили расписаться, что мы ее продавать не будем.
– А зачем ее продавать? – согласился Богомолов. – Потом твоя жена подарит ее кому-нибудь.
– Хорошая шутка, – улыбнулась Наташа.
Ладейников достал из кармана пакет с деньгами и протянул бывшей гимнастке.
– Вот. Мы тебе, Наташенька, на операцию в Германии собрали.
– Что? – не поняла женщина.
– Тут шестьдесят тысяч евро, – объяснил Богомолов. – На операцию, на дорогу, на проживание, на реабилитацию…
Наташа закрыла лицо ладонями и тихо заплакала.
– Мы не сможем вернуть такую сумму, – едва выговорил Орешников.
– А кто просит возвращать? – Богомолов посмотрел на Ладейникова, и тот кивнул. – Для нас счастье помочь вам. Какие мы были бы друзья, если б катались на «Мерседесе», а твоя жена на этом драндулете?
– Неправда, – покачала головой Наташа, – очень хорошая колясочка.
– Поужинаете с нами? – предложил Орешников.
– У нас дела неотложные, – отказался за двоих Богомолов.
А Валерий Борисович вспомнил о чемодане, который стоял возле его ног.
– Возьмите, – сказал он, – в дороге пригодится. Скоро похолодает, зима впереди, а у Наташи ничего из верхней одежды. Вот мы для нее кое-что и приготовили.
В чемодане лежали норковая шуба и полушубок из чернобурки.
Глава 2
В помещении ресторанчика было уютно и тихо. А главное – пусто. Николай Михайлович специально его выбрал, чтобы не было посторонних лиц, не гремела музыка и ничто не мешало доверительному разговору. Храпычев не сомневался, что Ладейников согласится на его предложение, только «заломит» цену за свои услуги. Хотя у бывшего друга и появился неизвестно откуда роскошный автомобиль, но как был он лохом, так лохом и остался: наверняка попросит тысяч пять долларов и гарантии того, что его вернут на факультет. Вернуть можно без проблем, а сумму так же спокойно можно уменьшить вдвое… Три тысячи баксов – красная цена для этого дурачка.
Валерий Борисович появился ровно в час дня, как и обещал декану.
– Зачем вызвал?
Храпычев показал на место за столиком, а потом махнул рукой, подзывая проходившую мимо молоденькую официантку:
– Девушка, наши шашлыки готовы?
– Сейчас принесу.
– Прихватите еще свежих овощей, гранатовый сок, два по пятьдесят «Курвуазье» и лимончик.
– Я есть не хочу, – покачал головой Валерий Борисович. – И коньяк не буду: за рулем.
– Так и я тоже. И, между прочим, такую машину, какая у тебя сейчас, ни один гаишник не тормознет.
– Не буду, – твердо произнес Ладейников.
Не будет так не будет. Николаю Михайловичу было абсолютно все равно, что хочет или от чего отказывается бывший друг. Он посмотрел на Ладейникова и постарался придать лицу участливое выражение.
– Не обижайся на меня, Валера, я очень стараюсь вернуть тебя на факультет. Большую работу провожу в данном направлении.
– Тебе доклад для вице-премьера нужен.
– Нужен, конечно, но это не главное. Важнее всего дружба. В былые годы мы ведь неразлейвода были. Вспомни Геленджик хотя бы. Солнце, вино, девушки, с которыми мы тогда познакомились… Как же их звали?
Храпычев потер висок, припоминая.
– Соня и Лена, – подсказал Ладейников.
– Ну да! Помнишь, значит? И я не забыл. Валера, доклад не мне лично нужен. Дело в престиже страны.
– Я же обещал подумать.
– Соглашайся! А я, со своей стороны, гарантирую, что ты вернешься на факультет. Более того, завкафедрой тебя сделаю. А потом первым замом декана. Ну, и денег заплачу… – Храпычев помолчал секунду и выдохнул: – Три тысячи долларов.
Подошла официантка с подносом и начала выставлять на стол тарелки с шашлыками и прочими закусками. Поставила и коньяк в графинчике.
– А почему коньяк в графине? – возмутился декан. – Откуда я знаю, что вы туда налили?