Быстро посыпались вопросы, и Арес так же быстро сыпал ответами. Горнодобывающие корабли можно сконфигурировать для терраформирования, преображения новой планеты в райский сад, избавленный от природных катаклизмов и космических угроз. Доставят колонистов на новую планету транспортные корабли, доставлявшие штат и детали к сборочному конвейеру «стражей». Дебаты быстро перекинулись на то, как окрестить отлетающих атлантов, причем часть ораторов настаивали, что «изгнанники» – вполне корректный термин, поскольку это принудительное переселение. Термин «сепаратисты» рассматривали, но сочли чересчур конфронтационным. Наконец одобрили «колонисты», хотя правила ясно говорили, что одним из условий, которых колонисты должны придерживаться, будет Змеиное ограничение, гласящее, что они ни в коем случае не должны покидать свою планету для исследований или колонизации.
Когда главные вопросы были решены и дебаты переключились на мелкие детали, вроде того, какие округа следует эвакуировать в первую очередь и что разрешить каждому взять с собой в дорогу, Арес тихонько удалился.
– Свой голос я передаю вам, – сказал он Номос.
Его разбудили среди ночи, что генерал счел ироничным по отношению к человеку, которому позволили проспать десять тысяч лет, за которые довели его планету до точки.
– Мы почти пришли к соглашению, – сообщила Номос. – Нам нужен компромисс. Большой блок голосующих хочет смягчить ограничения на исследования. Они требуют использования части научных кораблей для исследований дальнего космоса.
– Чего это ради?
– Они зовут это проектом «Происхождение». Простое исследование примитивных гоминидов.
Арес повертел эту идею в голове. Это может создать проблемы.
– Ладно. При двух условиях. Первое: вокруг некоторых планет обращаются военные бакены. К ним приближаться нельзя. Приблизившись, они погибнут. Второе: они получат только один корабль. Мы не можем рисковать, разрешив сотням кораблей дефилировать по всей Галактике.
Снова Ареса разбудили через несколько часов. Второй Исход, названный Актом равенства атлантов, был официально одобрен с минимальным перевесом.
Глава 42
День подписания Указа о высылке был худшим за тридцать пять лет жизни Изиды. Она мысленно проигрывала ситуацию снова и снова, представляя, какие могла использовать аргументы, чтобы звучать более убедительно, представить данные как-то иначе, чтобы взять верх над Аресом на Форуме.
Мир вокруг нее менялся, и отнюдь не к лучшему. После голосования больше всего советники боялись мести со стороны рабочего населения – но она не последовала, во всяком случае против интеллектуалов. Стратегия Ареса оказалась вполне жизнеспособной. Вожди рабочей революции безотлагательно выпустили заложников и даже обратили взоры на собственные ряды, пресекая любые протесты рабочих против принудительного переселения. Методы их были брутальны, а освещение в СМИ – беспощадно. Политические лидеры закрывали на это глаза. Жалкая горстка интеллектуалов продолжала свои протесты, по-прежнему лелея надежду на единое общество. Воду мутили в основном граждане городов, не затронутых бунтами и террористическими актами. Жертвы, сумевшие пережить резню, молча подсчитывали дни, остававшиеся до изгнания.
Через неделю после голосования Ликос посетил Изиду в лаборатории, к ее великому изумлению, принеся благодарности. После этого они виделись регулярно, и каждый раз она ждала новой встречи все с большим нетерпением.
Со своей стороны ученая всякий раз рассказывала о подвижках. Ограничения на автоматизированные технологии несколько смягчили, чтобы облегчить переходный процесс для интеллектуалов после изгнания.
С каждым визитом предметов для разговора оставалось все меньше, но Изида по-прежнему ждала встреч с нетерпением, страшась дня, когда корабли придут, чтобы принять рабочих на борт и увезти их навеки.
Именно во время одной из таких бесед, когда Ликос описывал, как вожди оппозиции кодифицируют критерии принадлежности к рабочим, у Изиды и сформировался план.
– Они опираются на доход, тип работы и даже на то, кем были твои родители, – поведал Ликос.
– А экспрессию генов они учитывают?
– Нет.
– А они определили планету для переселения?
– Да. Генерал Арес и его команды уже терраформуют ее. Но я не знаю, где она, – ответил Ликос.
– Можешь выяснить?
– Возможно.
Изида поделилась с ним своим планом, и, когда она закончила, Ликос долго молчал.
– Просто поразмысли об этом, – попросила Изида.
Назавтра ее посетил Янус.
– Я передумала. Я с радостью присоединюсь к проекту «Происхождение».
Она чувствовала легкие угрызения совести из-за того, что ее энтузиазм питал совершенно иной источник, но это можно как-нибудь утрясти и после.
* * *Арес взирал из иллюминатора своего исследовательского корабля на раскинувшуюся внизу голубую, зеленую и красную планету, по поверхности которой ползали могучие машины, разгребавшие землю и вздымавшие в атмосферу тучи красной пыли. Машины терраформования передвигали горы, создавая рай для изгнанников‑атлантов.
– Геологическая партия прибыла, генерал Арес. Тектонические плиты в северном полушарии не будут доставлять проблем четыре тысячи лет. Оставить их?
– Нет. Через четыре тысячи лет они сами с ними управятся. Займитесь жильем. – Борьба с глобальной катастрофой может подтолкнуть их эволюцию. Это было бы опасно. Арес хотел, чтобы они жили тут, не зная забот. В этом заключалась суть его плана.
В день переезда генерал смотрел на флот транспортных кораблей с лунной наблюдательной площадки. Корабли приблизились к пылающей вдали белой звезде, и от вида целого флота у него прямо занялся дух. Он почувствовал, как волоски на руках встают дыбом от пробежавших по коже мурашек. В голове крепко засела одна-единственная мысль: «Я победил».
* * *Проект «Происхождение» стартовал через неделю после того, как вернулся флот, доставивший Изгнанников. Церемонию запуска обставили с шиком. Ученые мужи и политики превозносили экспедицию как открытие новой эпохи исследований атлантов – при строжайшем соблюдении антизмеиных законов. Команда ученых будет изучать человеческую жизнь по всей Галактике, на планетах в пределах новой сторожевой черты, наконец раскрыв секреты эволюции и самой Загадки Происхождения. Многие верили, что эти откровения могут дать новые указания на то, как Змеиное Кольцо подобралось к Первозданной Сущности и как его можно одолеть. Команде дана возможность проводить исследования, оказавшиеся под запретом, о которых тысячами лет даже не заговаривали. Янус был прав в одном: проект – идеальная возможность для Изиды продолжить свои исследования. Но истинные ее мотивы заключались в ином.
Впервые совершая экскурсию по колоссальному научному кораблю, Изида просто остолбенела. Масштабы древнего судна потрясали воображение. Он вместил сотни научных лабораторий, а в центре находились два гигантских ковчега, способных вместить целые экосистемы исследуемых планет. Корабль был построен в годы после Исхода, чтобы провести полное обследование звезд и планет в пределах сторожевой черты. Бо́льшую часть беготни выполняли зонды и исследовательские беспилотники, но за ними следовала большая научная команда на корабле, изучавшая миры, способные повлиять на безопасность атлантов. Циклопические ковчеги они использовали, чтобы доставлять целые фрагменты миров для изучения специалистами на новой родине атлантов.
Хотя в научных целях ковчеги использовались в ветхозаветном прошлом, во времена Изиды и Януса они могли послужить для развлечения. Граждане шумно приветствовали возможность посетить иные миры, не покидая поверхности родной планеты. При каждом отлете проекта «Происхождение» поднималась новая волна домыслов на тему, что же они доставят обратно. Внимание публики способствовало привлечению поддержки и средств на продолжение проекта, и Изида понимала, что это служило одним из аргументов в пользу ковчегов. А вторым, как она подозревала, было желание Ареса и Совета, чтобы ученые время от времени являлись отметиться. Каждый раз, когда они возвращались домой, команда из пары дюжин специалистов из различных областей, включающих микробиологию инфекционных заболеваний, нанотехнологии и психологию, подвергала каждого из ученых дотошному обследованию. Но ничего вредоносного они домой не приносили. Да и интерес к ковчегам, доставленным ими обратно, с каждым возвращением угасал. Мало-помалу все планеты стали для них на одно лицо, и Янус с командой с каждым путешествием принимались искать все более экзотические образчики флоры и фауны в отчаянной попытке вновь возбудить интерес публики. Но их попытки были заранее обречены на провал. С каждым возвращением толпы, собиравшиеся поглядеть на ковчеги, становились все меньше.
С годами и данные стали тоже выглядеть одинаково, и отличия каждого нового вида гоминидов на новых планетах возбуждали все меньше интереса.
Со временем безразличие публики заразило и команду ученых.
Начинали они с командой из пятидесяти специалистов, тщательно отсортированных из тысяч претендентов. Для отбора Янус привлек Изиду, и она сочла себя очень везучей: многие кандидаты были куда опытнее ее и имели больше прав участвовать в экспедиции. Но ею двигали куда более мощные мотивы, чем ими… и совершенно иные.
От пятидесяти человек команда усохла до двадцати, потом до десяти, пяти, и в конце концов остались только двое – Янус и Изида. Винить их тут было не в чем. Ученые выросли на густонаселенной планете, в гуще социальной жизни. Мучительная изоляция дальних космических экспедиций, годы анабиоза и повторение одних и тех же экспериментов раз за разом изнурили ученых. А те, кому не прискучили исследования, вожделели возвращения на родную планету атлантов, где начался новый интеллектуальный ренессанс. Противостоять манящему зову новой эпохи единого целостного общества могли лишь Янус с Изидой. В конце концов они оказались в одиночестве – и оба были рады этому, хотя и по разным причинам.
– Такое впечатление, будто мы последние два человека во Вселенной, – промолвил Янус. На обзорном экране у него за спиной появилась планета 1632 – шар с мраморными переливами пурпура, красноты и белизны, выраставший по мере приближения корабля к нему.
– Да, – отозвалась Изида. – Идеальный способ провести наши исследования.
Янус собирал свои образцы на 1632‑й в одиночестве, не перекинувшись с Изидой почти ни словом за время их трехнедельного исследования. Изида понимала, что причинила ему душевную рану, но это лучше, чем ложь. Ложь она приберегала на самый крайний случай, когда без нее не обойтись, и понимала, что этот момент наступит очень скоро.
Когда они уже входили в свои стазис-камеры, Янус наконец разбил лед.
– Увидимся на следующей планете, Изида.
Она кивнула; труба закрылась, и ее окутал туман.
Как раз следующей планеты – 1701‑й – она и дожидалась. Та была как раз в пределах нужной дальности.
Выйдя из трубы, Янус уже был собой прежним. Для каждого из них прошло всего несколько секунд, но снаружи пролетело два года. Колокола, растягивающие время, в обоих концах корабля в сочетании со стазис-камерами делали скачки сквозь время и пространство легкими, как послеобеденная дрема.
– Со времени первоначального исследования тут развились кое-какие экзотические виды, – заметил Янус. – Давай возьмем посадочный модуль «Альфа». Может быть, найдется что-нибудь для ковчега…
– Согласна, – ответила Изида, активируя собственный терминал и прокручивая информацию в надежде найти благовидный предлог улизнуть. – Высланные вперед зонды также обнаружили признаки окаменелостей на седьмой планете. Я бы хотела взять посадочный модуль «Дельта», чтобы добыть образцы.
Неохотно согласившись, Янус добавил:
– Давай периодически поддерживать радиоконтакт.
– Конечно.
Изида выбрала посадочный модуль «Дельта» по двум причинам: это единственный корабль, способный к гиперпространственным переходам малого радиуса, да вдобавок на нем есть плот воскрешения.
У границы Солнечной системы она совершила прыжок, которого дожидалась двадцать три года, – к колонии Изгнанников.
Обзорный экран внутри посадочного модуля «Дельта» показал, что цивилизация делает свои первые неуверенные шажки. Поселения были еще чересчур малы, чтобы увидеть их с орбиты, но при большом увеличении она увидела на обзорном экране фермы в окрестностях простых городов. Изгнанники неспешно создавали собственную утопию, не похожую на сложившуюся на их родной планете.
Изида вступила в радиоконтакт, договорилась о встрече и приземлилась на поверхности планеты. Спустила плот воскрешения перед самой посадкой, а затем встала перед посадочным модулем в ожидании.
Модуль приземлился в скалистой местности в нескольких милях от небольшого поселения. Через несколько минут из-за уступа скалы показался Ликос. Его юношеское лицо стало более суровым и обветренным, но черты по-прежнему лучились обаянием, которое Изида находила неотразимым.
Не думая, не проронив ни слова, она пересекла разделявшее их расстояние и обняла его, едва не повалив на землю.
– Эй, – сказал он, отстраняя Изиду, чтобы оглядеть ее, – ты не постарела ни на день!
– Стазис-камеры творят чудеса. – Изида кивком указала на прямоугольную конструкцию в нескольких футах от них. – Сам увидишь.
– Что это? – Ликос скептически оглядел конструкцию.
– Плоты воскрешения. Большие корабли спускают их, когда оказываются в опасности. Если экипаж гибнет, то воскресает на нем и может дождаться спасения.
– Это напоминает мне старый мир, – покачал Ликос головой. – Здесь жизнь проще.
Изида уловила в его интонациях какие-то странные нотки. Колебания? Страха?
– Наш план тебе разонравился?
– Нет… Дело такое. Мы строим тут нечто славное. Когда мы говорили… тогда я думал, что изгнание равноценно крушению. Но тут мы сплотились. Есть и единство, и смысл.
– Они никуда не денутся.
– Для меня прошло больше двадцати лет. Растолкуй мне снова.
Изида извлекла контейнер.
– Это ретровирус. Просто выпусти его где угодно. В идеале – в густонаселенном районе.
– Смахивает на арсенал бунта, – заметил он, беря серебристый цилиндр.
– Не будет никакого террора или болезней. Этот вирус воссоединит наш народ, Ликос. Мы сможем жить вместе на одной планете – любой из нас. Один мир. Один народ.
– Как он работает? – приподнял он брови. – Растолкуй попроще.
– Мои исследования изолировали гены, нажимающие на рычаги эволюции. Я зову их геном Атлантиды, хотя на самом деле это набор генов, и его активация играет критическую роль. Терапия модифицирует ген Атлантиды у каждого на этой планете.
– Мы изменимся?
– Медленно. Я периодически буду снимать показания и вносить коррективы, если что-нибудь пойдет не так. Изменения будут незаметны. Это незначительные преобразования в мозговых связях, прежде всего в зонах переработки информации, коммуникации и решения задач. Эта терапия повысит потенциал каждого на этой планете. Когда-нибудь это назовут актом, объединившим наш народ сызнова. – Изида ждала, но Ликос не отозвался ни словом. – Ты мне веришь?
– Целиком и полностью, – без колебаний сказал Ликос.
– Тогда увидимся через несколько минут. – Она улыбнулась. – Или десять тысяч лет по местному времени.
Вернувшись на орбиту, Изида не удержалась, чтобы не поглядеть, как Ликос идет обратно к деревушке с серебристым цилиндром в руках. И уже перед тем, как тень ночи протянулась по планете, накрыв скалистую местность, где притаился плот воскрешения, Ликос вернулся к нему с пустыми руками и вошел внутрь.
Изида испустила вздох облегчения, ощутив трепет предвкушения. Затем открыла червоточину и вернулась на планету 1701, к главному кораблю.
Моментально заметив ее прилив энергии, Янус не преминул высказаться:
– Должно быть, удачно слетала.
– Да.
– Я тоже. Загрузил ковчег Д. Ты не поверишь. – Он вызвал на экран ряд изображений. – Это летающие рептилии с фотосинтетическим кожным слоем. А ночью, когда охотятся, становятся невидимыми.
– Впечатляет.
Они немного потолковали об экспозиции на родной планете, как надо будет охранять экскурсантов и как это может вновь разжечь интерес к проекту, а то и вдохновить новую группу ученых рискнуть отправиться с ними.
Наконец Янус спросил:
– Готова к планете семнадцать двадцать три?
Изида кивнула, они снова вошли в свои стеклянные трубы, туман заклубился, и время полетело.
Глава 43
Сигнал тревоги сразу сказал Изиде, что дело неладно. Труба открылась, и туман рассеялся. Как обычно, ученая вышла из трубы прежде Януса. Вприпрыжку доковыляв по холодному металлическому полу до панели управления, она начала манипулировать появившимся зеленым облаком света, пытаясь определить, что пошло не так.
– Что, гиперпространственный тоннель схлопнулся? – спросил Янус, продирая глаза и бредя к пульту, чтобы присоединиться к Изиде.
– Нет. Мы прибыли к планете семнадцать двадцать три.
В тесном пространстве раскатилось голосовое сообщение из громкоговорителя:
– Эта планета находится под военным карантином. Эвакуируйтесь немедленно.
Изида и Янус бегом бросились на мостик. Обзорный экран показал планету внизу, выглядевшую совсем не так, как на кадрах, сделанных исследовательским зондом тысячи лет назад. На месте роскошного зелено-коричнево‑белого мира раскинулась пустыня. Поверхность суши испещрили черные кратеры. Океаны были слишком зелеными, облака – слишком желтыми, земля – слишком красной, коричневой и охряной.