Константин Маркович попытался сказать что-то в свою защиту, но сил промолвить даже слово у него не было. Поэтому он промолчал, продолжая лежать на полу недвижимо, как труп.
— Работаешь ты в фирме почти шесть лет, — продолжил считать убытки генеральный, — начинал еще при покойном нашем общем начальнике… царство ему небесное… и если предположить, что ты крал у меня каждый год по сто двадцать тысяч, то за шесть лет сколько это получается?
Константин Маркович, несмотря на плохое самочувствие, попытался все-таки возразить, что не каждый год он по столько крал, но скотч, наклеенный на губы, не дал ему произнести ни слова, а позволил лишь только замычать, как мычат глухонемые. Генеральный не принимал ничего в расчет и сам вывел окончательную цифру, подсчитав итог на калькуляторе своего мобильного телефона.
— Итого у меня получилось, что за шесть лет ты, Бутман, украл у фирмы около семисот двадцати тысяч долларов, — резюмировал Арсений Павлович, — и если принять во внимание, что эти деньги были украдены тобой и не пошли в оборот строительства, а значит и не принесли прибыли, то выходит, что ты нанес убыток фирме в сумме, я так думаю, около миллиона долларов. Это я еще по божески посчитал, Костик, ты согласен?
Грубый подсчет генерального учредителя покоробил тонкую бухгалтерскую душу Константина Марковича, возмутил ее. Ведь за все шесть лет его службы он «выдоил» из фирмы чуть больше ста пятидесяти тысяч, которые вложил в новую квартиру, престижную машину, перестройку тещиной дачи в виллу и так, по мелочи разошлось туда-сюда — жене шуба, теще колье, тестю домашний кинотеатр. У него и на счету-то ничего на «черный» день не осталось, а Арсений Павлович, даже не выслушав его доводов, значительно приумножил эту сумму.
Константин Маркович попытался присесть на полу, чтобы объясниться, но поскольку круглосуточно сидение за монитором компьютера никак не укрепило мышцы его брюшного пресса, а наоборот расслабило, то его попытки присесть закончились неудачно — он лишь извивался на полу, как дождевой червь, которого разрезало лопатой. Он был до того жалок, что Арсений Павлович, глядя на него, приказал своим телохранителям:
— Посадите его на полу и отклейте скотч ото рта.
Приспешники моментально выполнили указание хозяина. Как только губы Бутмана освободились он попытался что-то сказать в свою защиту, но не смог. Онемевшая челюсть его не слушалась, отказывалась открываться, а губы от клея скотча приклеились друг к другу. Поэтому Константин Маркович выдал лишь что-то нечленораздельное, похожее более на собачий лай, чем на человеческую речь. Голова его кружилась, главбух едва удерживался в сидячем положении, все предметы и вещи неслись вокруг него, крутились в бешеной карусели.
— Деньги нужно вернуть в фирму в кратчайшие сроки, Константин Маркович, — ласково предложил Арсений Павлович, — весь миллион, который ты украл необходимо вернуть назад. Все до цента.
— Я не крал миллиона, — жалобно пропищал главбух.
Арсений Павлович шумно вздохнул, неудовлетворенно покачал головой, жестом руки приказал телохранителям поднять Костю с пола и подтащить к себе. Потом он оттянул средний палец руки и дал по голове Бутмана такой звонкий «чилим», что у того чуть не отвалилась голова.
— Еще одно слово поперек и сумма будет увеличена, — произнес в пелене кружащегося тумана Арсений Павлович.
— Я не крал миллион, — упрямо произнес главбух.
— Ну вот опять двадцать пять, — покачал головой генеральный и развел руки в стороны.
Телохранители поняв это как приказ, тут же короткими, но очень болезненными пинками по почкам Бутмана попытались убедить его в том, что генеральный все-таки прав. Избиваемый Константин Маркович под каждым ударом хватал открытым ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег и, наконец, завалился на бок, выгнувшись мостиком.
— Я всегда подозревал что ты воруешь, гнида, — спокойно произнес хозяин, пока Константин Маркович корчился от боли на полу, — но не подозревал, что воруешь в таких масштабах. Где ты прячешь деньги? Допустим твою квартиру, которую ты купил в прошлом году, можно продать тысяч за сто, машина там, мебель, дача, пусть еще сто штук, но где остальные деньги? В каком банке ты их держишь?
— У меня… нет… миллиона… — задыхаясь, ответил главбух. — Я все верну… что взял… но это не миллион… у меня нет миллиона… ни в каком банке…
— Ты расстраиваешь меня, Костик, — сказал Арсений Павлович, — сейчас время такое ненадежное, кругом фармазоны, подсадки, с улицы никого нельзя на работу взять — в момент конкуренты подсадят в фирму соглядатая. Но ты-то пришел ко мне по протекции, тебе я доверял и ты вот так со мной! А? Нехорошо! Повесьте его снова на люстру.
Телохранители моментально выполнили приказ — один взлетел на стремянку, а второй подхватил его с пола вниз головой и сильно сдавил.
— Не надо, — запищал Константин Маркович, как цыпленок схваченный коршуном, — не надо опять!
— Тогда говори где деньги, — посоветовал Арсений Маркович.
Но главбуху нечего было сказать и он опять оказался висящим вниз головой. А генеральный продолжил:
— Если не вернешь деньги, я твою дочь продам по частям за границу на почки-печень-сердце. Миллиона не выручу, но кое-что верну, а жену твою отправлю на панель долг отрабатывать. А тебя я…
Тут Арсений Павлович осекся, потому что в это время по коридору послышались уверенные шаги нескольких человек, дверь распахнулась и в кабинет вошел давешний утренний посетитель Бутмана, а с ним еще один человек с явно бандитской физиономией.
— О! — сказал тот, что был с бандитской физиономией. — Хорошо вы развлекаетесь после работы. Вам что денег на аттракционы не хватает?
— Вы кто такие? — угрожающим голосом спросил Арсений Павлович, сидящий в мягком кожаном кресле.
— Встречный вопрос, — усмехнулся бандит, разглядывая как висит вниз головой главбух, — а вы кто такие?
— Как вы прошли внизу? — не удосужив незваных гостей ответом, снова спросил Арсений Павлович. — Кто вас пропустил? Там же охрана!
На входе в фирму был пост охранника, на котором дежурил бывший офицер строительного батальона, которого Арсений Павлович предупредил, чтобы он никого в здание не пропускал. Но Арбуз, входя, не послушался запретов, ударил охранника головой в нос и запер бедолагу в подсобке, забрав у того и пистолет, и наручники. Пистолет, предварительно разрядив, выбросил в урну, патроны в окно, потому что у него был свой пистолет, а вот наручники охранника взял на всякий случай.
— А мы видим, у Константина Марковича свет горит, — как ни в чем не бывало, так и не удостоив хозяина заведения ответом на его вопрос об охране, продолжил незваный гость, — и решили господина Бутмана навестить. А он тут вниз головой висит.
— Ты их знаешь? — спросил Арсений Павлович у главбуха.
Но измученный Константин Маркович, висящий вниз головой, смог издать лишь звук, похожий на мяукание слепого котенка, из которого не стало яснее — знает он этих людей или нет. Телохранители генерального заволновались и напряглись.
— Я генеральный директор этой фирмы, — решил наконец представиться незваным гостям Арсений Павлович, чтобы произвести впечатление, — а вы кто такие, а?
При этом он сложил пальцы обеих рук в жест, у молодежи означающий «хорошо» и обоими большими пальцами тыкал себя в грудь.
— Это у вас кадровая политика такая что ли, — спросил до того молчавший Антон Сергеевич, — людей вверх ногами вешать?
— Да, — язвительно ответил Арсений Павлович, — чтобы мозги лучше варили. Можем и вам такую услугу оказать, если не уйдете!
Повисла напряженная пауза и тут Константин Маркович хриплым голосом просипел, когда его развернуло лицом в сторону Антона Сергеевича и Арбуза:
— Помогите мне, пожалуйста… меня убьют…
— Даже так? — удивился Арбуз. — А что ж ты такого наделал?
— Пошли вон отсюда!!! — вскочил Арсений Павлович. — Это не ваше дело!!!
Телохранители по своему восприняли истерику своего хозяина и моментально выхватили из-под полы пиджаков свои пистолеты — обычные ТТ. Нацелили их на Арбуза и Антона Сергеевича.
— Вот как, — нахмурился Арбуз, наблюдая за вращением на веревке несчастного главбуха, — и что это, вы нас застрелите что ли?
— Если вы через пять секунд вы не уйдете, то я, клянусь, прикажу вас пристрелить, — с чувством превосходства произнес Арсений Павлович.
— Все-все, мы уходим, нет проблем, — миролюбиво сказал Арбуз, выставив вперед открытые ладони и тем самым демонстрируя добросердечность своих намерений.
Они вместе с Антоном попятились к выходу и в это время на столе главбуха громким полифоническим звонком запиликал его сотовый телефон. Телохранители Арсения Павловича всего на доли секунды обернулись назад и в это время Арбуз ловко выхватил из-за ремня под курткой свою «Беретту». В мгновение ока он взвел затвор, а ствол оружия направил на лоб быстро побледневшего Арсения Павловича.
— Эй, ты, брось оружие! — неуверенно приказал один из телохранителей генерального директора, когда увидел в руках Арбуза оружие.
Пистолет в руках телохранителя ходил ходуном. Арбуз лишь криво усмехнулся глупому приказу охранника и спросил у Арсения Павловича, по лбу которого потекла струйка пота:
— Где ты набрал этих дебилов?
— В Барнауле, — ответил генеральный, не сводя встревоженных глаз с темного дула пистолете Арбуза, которое смотрело ему прямо в лоб.
С чего он ляпнул что он набрал их в Барнауле, собственно говоря, ведь он даже не был никогда в этом городе? Растерялся просто. Не ждал он этих типов увидеть сегодня в своем офисе. К тому же лицо того, что целился в него, казалось, было ему знакомо.
— Скажи им чтобы бросили оружие, — приказал Арбуз, — иначе я тебя пристрелю.
— Вас всех тоже убьют, — напомни Арсений Павлович.
— Тебя этот факт уже не порадует, — метко заметил Арбуз, — ты будешь уже трупом, потому что я не промахнусь.
Довод был настолько убедительным, что генеральному пришлось пойти на переговоры.
— Чего вам надо? — спросил он недовольно.
— Сначала мы просто хотели поговорить с Бутманом, — вступил наконец в разговор до того молчавший Антон Сергеевич, — но теперь, после того как увидели его висящим вниз головой, мы захотели забрать его с собой.
Для Антона условия переговоров с пистолетами в руках и с висящим вниз головой бухгалтером были непривычными. Но для Арбуза весьма и весьма подходящими — он только к таким и привык.
— Это хрен Бутман украл у нашей фирмы миллион долларов, — ответил Арсений Павлович, — так что приносите с собой миллион зеленых и забирайте его на все четыре стороны.
— Я не крал миллион, — запищал теряющий сознание бухгалтер.
И он стал так сильно дергаться и извиваться, что большая хрустальная люстра на которой он висел вдруг с хрустом оторвалась. Бутман головой вниз упал на пол и сшиб люстрой одного из телохранителей. Второй в это время с перепугу выстрелил в Арбуза и ранил его в правое плечо. Арбуз уронил свой пистолет и отшатнулся назад, но Антон успел выхватить «Стечкина», с которым не расставался в последнее время и выстрелил в телохранителя Арсения Павловича. Стрелявший в Арбуза телохранитель упал с продырявленной грудью, но в это время выпутался из хрустальных висюлек люстры второй телохранитель. Он дотянулся до своего пистолета, но Антон Сергеевич успел подскочить и приставить к его голове свой пистолет. Телохранитель посчитал благоразумным самолично откинуть свой пистолет в сторону и поднять руки. Раненый Антоном охранник хрипел на полу.
Арсений Павлович до этого с чувством превосходства сидевший в кресле попытался было подняться, но его остановил хриплый голос Арбуза:
— Сиди на месте, падла!
Он уже успел схватить с пола свою «Беретту» и держал ее в правой руке, левой закрывая кровоточащую рану плеча. Арсений Павлович опустился на свое место.
— Вы нажили себе крупные неприятности, — с ноткой презрения сказал он.
— Неприятность — мое второе имя, — грубо ответил ему Арбуз, — а твое второе имя говно.
— За говно тоже ответишь, — огрызнулся генеральный директор лежащего на полу без движений Бутмана.
Арбуз, целясь в голову Арсения Павловича, подошел к нему и с размаху ударил рукояткой пистолета по голове. Генеральный директор не успел закрыться, голова его мотнулась в сторону и он обмяк в мягком кожаном кресле.
— А ты, горилла, — обратился Арбуз к оставшемуся в живых телохранителю, которого Антон держал под прицелом, — бери на плечи бухгалтера и неси к нам в машину.
Тот подчинился и потащил недвижимого Бутмана к выходу.
— Ты его убил? — спросил Антон Сергеевич у Арбуза, кивнув на Арсения Павловича.
— Нет, оглушил только, — ответил Арбуз и тыкнул стволом пистолета в окровавленного телохранителя, лежащего на полу, — а ты этого ты вовремя «снял», спасибо, братан, спас меня. Он бы меня второй пулей точно убил бы!
— Меня чего-то мутит, — сказал Антон, он и правда побледнел до зеленоты, — я никогда в людей не стрелял до этого случая.
— А это тебя твои гены родителей профессоров «мутят», — усмехнулся Арбуз, — и дедушки партийного функционера гены «мутят». Они тоже по людям стрелять привычки не имели. Хотя насчет дедуси я не уверен. Он в тридцать седьмом году чем занимался?
— Не знаю я, — ответил Антон.
— Эй, — обратился к раненому телохранителю Арбуз, — ты живой?
— Живой, — ответил тот, тяжело дыша.
— Не подыхай, — сказал Арбуз, — мы тебе сейчас скорую вызовем. Только ты про нас ничего не говори, ладно?
Телохранитель кивнул. Его рана сильно кровоточила. Антон Сергеевич и Арбуз вышли из офиса и спустились вниз по ступенькам к выходу из офиса вслед за телохранителем Арсения Павловича, который тащил на своих широких плечах в машину полуживого бухгалтера Бутмана.
15
Слива приказал Дизелю остановиться возле какого-то полуразвалившегося пустого деревянного дома далеко за пределами Москвы, когда нормальных жилых строений в округе уже не стало видно. Они вдвоем вытащили из багажника несчастного помятого депутата, который больше в эти минуты походил на бомжа, чем на опереточного осанистого мистера Икс. Седые волосы его были всклокочены, как у панка, а лицо перемазано маслянистой грязью. Но в глазах отражалась решимость — чувствовалось, что этот человек духом не сломлен, а значит — опасен. Привык к депутатской неприкосновенности.
И тогда, чтобы сломить его дух Слива с размаху ударил слугу народа поддых кулаком и потом некоторое время пинал его извивающееся тело ногами в пыли дороги. Дизель во время экзекуции зажмурился и стоял, как оловянный солдатик, вытянув руки по швам. Когда вся депутатская неприкосновенность седовласого рассыпалась на части и потерялась в мокрой грязи дороги, Слива за шиворот поднял его с земли и спросил:
— Кому звонить насчет тебя, чтоб денег мне дали?
— П… м… б… — шевелил разбитыми в кровь губами депутат и всхлипывал.
Давно его никто так не мутузил. Дизель осторожно спросил:
— Может быть я поеду уже, а?
— Вали и рот на замок, понял? — пригрозил ему обрезом Слива.
Дизель сорвался с места, как спринтер, нырнул в свою машину, развернулся на месте и умчался в сторону Москвы.
Уже вечерело. Сгущались сумерки. Слива привез депутата сам не зная куда, потому что плана никакого у него не было — он действовал под властью мгновенного импульса и не думал что он будет делать с депутатом дальше. Полуразвалившийся домик ему понравился, но оставаться в нем намерения у Сливы не было, потому что он знал — как только Дизеля менты возьмут за жабры, а это произойдет непременно — он сразу расколется. Депутата нужно было спрятать где-то в другом месте, посадить его в подвал какой-нибудь или погреб, а потом уже начинать договариваться насчет выкупа. Депутат смотрел плачущими глазами вслед уезжающей машине и понимал, что теперь жизнь его находится в руках этого сумасшедшего типа.
— Пошли, придурок! — приказал Слива и толкнул депутата в спину обрезом.
Тот не удержался на ногах и упал. Вокруг не было ни души, помощи ждать было неоткуда. Депутат пополз по дороге к обочине.
— Вставай, ты черепашка, — приказал Слива и пнул депутата по ребрам.
Тот поднялся шатаясь. Вдалеке на опушке леса виднелось в сумерках какое-то техническое строение и Слива решил отвести депутата туда. Они пошли по густой траве, седовласый всхлипывал, идя впереди Сливы под дулом обреза. Он думал, что его ведут убивать.
Они дошли до того самого строения и Слива нашел, что хотел — в бетонной плите был люк канализации с тяжелой крышкой. Туда и можно было спрятать депутата, но Слива понимал, что если Дизель покажет, где он их высадил, то те, кто будут искать седовласого без труда найдут его. Пленник услышит голоса людей, начнет звать на помощь и тогда люк откроют и депутата спасут. Это в планы Сливы не входило. И Слива решил, что перед тем как депутата он спустит в люк, он завяжет ему рот. Предстояло допросить депутата с кого требовать за него выкуп. Но поскольку на прямые вопросы слуга народа не отвечал, Слива решил допросить его по-хитрому.
— Все, старое дерьмо, прощайся с жизнью!!! — приказал бандит и нацелился дулом обреза в грудь депутату.
— А-а, — провыл слуга народа, — а-а…
— Что, не хочешь умирать? — с издевкой спросил Слива.
Тот отчаянно завертел головой.
— Но за тебя же некому выкуп мне заплатить, — с лицемерным вздохом сказал Слива, — что мне с тобой еще делать как не убить?
— Восемь, — дрожащим голосом ответил депутат, — гудок, девятьсот одиннадцать…
Затем он сглотнул слюну и выдавил из себя весь номер целиком. Слива моментально набрал его на сотовом телефоне депутата. Ответила женщина с приятным голосом. Вероятно автоответчик ее аппарата высветил номер звонившего, потому что женщина произнесла томным голосом: