– Через двадцать минут! – крикнула она уже за дверью.
Когда Ливи подъехала, полиция, охраняющая Капитолий, уже окружила здание, где засел террорист. Она оглянулась. Где же сотрудники госбезопасности и ФБР? Когда знаешь, что искать, найти нетрудно. Она увидела, как на крышах соседних домов снайперы меняли позицию. Люди, вооруженные безобразными на вид автоматами, что-то говорили в переносные рации. Уже отделили часть территории для прессы, и тут набилось множество репортеров и операторов. Все говорили одновременно, требовали ответов и пытались проникнуть через цепь ограждения в поисках более выигрышной позиции.
Ливи пробралась сквозь толпу и ухитрилась подсунуть микрофон к самому лицу ближайшего офицера в штатском.
– Оливия Кармайкл, Вашингтонское отделение «Новостей». Вы можете коротко описать случившееся? Знаете ли вы имя человека, который захватил сенатора Уайета? Каковы его требования?
– Он бывший охранник. Это все, что я вам могу сказать.
– Все, что вы хотите мне сказать, – поправила его Ливи, заметив искру, мелькнувшую в глазах офицера.
– Никаких требований он еще не заявил.
– Чем он вооружен? И как он вообще мог проникнуть в здание?
– Мы не знаем. Известно только, что у него есть револьвер. Он пока не ответил ни на один телефонный звонок.
Офицер отошел от практически ничего не узнавшей Ливи, оставшейся стоять среди изголодавшихся по новостям репортеров. Надо поискать кого-нибудь поразговорчивее. Она уже могла передать краткое сообщение, но собиралась выискать что-нибудь повнушительнее.
Сенатор Уайет. Ливи очень хорошо его помнила с того приема в посольстве. Веселый, розовощекий сенатор Уайет, который с ней шутил и велел танцевать с Торпом. Она посмотрела на здание напротив, на десятки его окон. Невозможно было представить сенатора в одной из комнат с револьвером, приставленным к его голове.
В толпе репортеров Ливи заметила знакомое лицо. Это была дежурная по вахте, которая заставила ее два часа просидеть в приемной несколько дней назад.
– Миссис Бингем. – Ливи благословила случай, заставивший ее выпить несчитанное количество чашек кофе, ожидая возможности пройти к сенатору. – Я Оливия Кармайкл из вашингтонских «Новостей».
– Ох, мисс Кармайкл! Какой ужас! – Женщина обратила ошеломленный взгляд к окнам напротив. – Они очистили все здание. Просто не верится. Бедный сенатор Уайет.
– Вы знаете, кто его держит в заложниках?
– Это Эд. Эд Морроу. Кто бы мог подумать? Ведь я с ним поднималась в лифте десятки раз. – При воспоминании об этом миссис Бингем прижала ладони к щекам. – Я слышала, что сенатор уволил его на прошлой неделе.
– Почему? – Ливи зажала под мышкой микрофон и торопливо заносила в блокнот то, что слышала. Миссис Бингем как будто не замечала этого.
– Точно сказать не могу. Рассказывали, Эд увяз в каких-то нечистых махинациях. А он был всегда такой вежливый. Кто бы мог подумать?
– Так сенатор уволил его?
– Как раз на прошлой неделе. – Женщина быстро закивала. Глаза у нее все еще были большие от страха. – Да-да, сегодня Эд должен был очистить свой стол. Он, наверное, сошел с ума. Салли говорила, что он дважды стрелял.
– Салли?
– Да, секретарь сенатора. Она вышла в холл на минуту. Если бы она была у себя… – Женщина с трудом сглотнула комок в горле и опять устремила взгляд на здание. – Он выстрелил дважды в окно. Как вы думаете, с сенатором будет все в порядке?
– Уверена, что все кончится хорошо. – Но слова Ливи заглушил резкий треск выстрелов.
– О господи! – Миссис Бингем схватила ее за руку. – Неужели он их убивает?
– Нет-нет. – Но Ливи почувствовала озноб страха. – Он опять стреляет в окно. Все будет в порядке.
Ливи необходимо было проверить полученные сведения.
– А что, секретарь сенатора где-нибудь здесь?
– Она уходила. Ей надо было ответить на вопросы полиции. Но, кажется, она уже вернулась.
– Хорошо, спасибо вам. – Ливи стала быстро проталкиваться сквозь толпу.
Репортаж она передала не через двадцать минут, а почти через полчаса, но это был прямой подробный репортаж с места событий с соответствующими кадрами – полиции и толпы.
В здании напротив было по-прежнему тихо – чересчур тихо, и ей это не нравилось. Она бы предпочла еще одну серию выстрелов этой тишине. Террор, вдруг поняла она, всегда молчалив.
– Когда же, черт побери, он начнет действовать? – пробормотал Боб, стоявший рядом.
Напряжение возрастало. Полиция, зеваки, пресса – все ожидали, что предпримет злоумышленник.
– О, маршируют главные информационные силы, – прибавил Боб. – Вон Ти Си.
– Сейчас вернусь, – сказала Ливи. – Убедись, что нас сумеют связать со студией, если понадобится.
Она рванулась к Торпу, как голубь в родную голубятню.
– Торп!
– Ливи. – Он бегло поцеловал ее в щеку. – Я так и думал, что ты где-нибудь здесь.
– Есть какие-нибудь новости? – спросила она, зная, что на карту поставлено больше, чем судьба удачного репортажа. Оба они были знакомы с человеком, которого держали в заложниках.
– Уже установили связь с Морроу. Уайет не пострадал, и его помощники тоже. Пока. Морроу не вполне в своем уме. То подай ему полмиллиона долларов наличными и самолет, а в следующую минуту – золотые слитки и бронированный автомобиль. Каждый раз, когда с ним говорят, он выставляет новые требования.
– Но каким образом, черт возьми, он пронес оружие в здание? – запальчиво спросила она.
Торп безрадостно рассмеялся.
– Это нетрудно для того, кто знаком охране. Револьвер мог быть в кармане пиджака. А может быть, он предусмотрительно держал его в ящике стола.
Торп нетерпеливо поежился. Ливи не сомневалась, что ему хочется действовать, что-то предпринять.
– Знаешь, лучше бы он был профессионалом. Он предсказуем в таком состоянии, ему очень легко со всем покончить, взяв с собой на тот свет и заложников. – Торп тихо и грубо выругался, чего Ливи прежде за ним почти не замечала. – Он еще хотел убедиться, что его показывают по телевидению.
– Но ты же не думаешь, что он все это делает из любви к рекламе, правда? – Сама мысль ее ужаснула.
Торп покачал головой.
– Я несколько раз имел с ним дело, когда снимал митинги. – Он достал сигарету. – Это в высшей степени нервозный, голодный человечек. Хорошая голова, но нервы ни к черту. К тому же безумно тщеславен. Так что твое предположение не лишено смысла.
– Игрок, по слухам.
– Да, говорят. – Торп затянулся и выдохнул струю дыма. – Спокойно и тихо, – пробормотал он. – Чертовски тихо.
Напряжение становилось физически ощутимым. Оно нарастало по мере того, как минута тащилась за минутой. «Сколько еще времени «нервозный, голодный человечек» сможет выдерживать такой стресс?» – подумала Ливи. Он совершил необратимый поступок. Пойдет ли он дальше? Предстояло ждать, прежде чем все станет известно.
– Торп!
Ливи узнала человека из службы безопасности и нахмурилась, когда он устремил на Торпа пристальный взгляд.
– Ты нужен шефу Дэниелсу.
– Ну что ж. – Торп раздавил ботинком окурок. – Но и ты тоже пойдешь. – Он ткнул в ее сторону пальцем. – Мы теперь одна команда.
Ливи усмехнулась. Действительно, как многое изменилось. И, не проронив ни слова, она последовала за ними.
Фургон шефа был расположен довольно далеко от места, которое занимала пресса. Ливи быстро оглядела оборудование: магнитофоны, аппараты двусторонней связи, телефоны. Здесь, засучив рукава, трудились рабочие. «Что им понадобилось от Торпа? – удивилась Ливи. – Все это не имеет никакого отношения к информации».
Шеф Дэниелс надел очки, устало поморщился.
– Ти Си, Морроу требует переговоров лично с вами.
– Тогда приступим.
– Магнитофон будет включен. Тщательно взвесьте каждое слово. Если он будет предъявлять требования, ничего не обещайте, в торг не вступайте. Скажите, что не имеете полномочий. Это предоставьте нам.
Дэниелс говорил быстро, бесстрастно. Однако Ливи уловила подтекст. Ему не нравился такой поворот дела.
– Вы не в состоянии дать ему то, чего он хочет. И он достаточно сообразителен, чтобы это понимать. О чем бы он вас ни попросил, говорите, что вам нужно проконсультироваться. Поняли?
– Понял.
Дэниелс недовольно взглянул на Ливи, на ее значок прессы.
– Она со мной, – быстро вставил Торп.
– Ничего из ваших переговоров не пойдет в эфир без моего разрешения.
Взгляд Дэниелса был жесткий, почти враждебный.
– Мы не собираемся отдавать средства массовой информации в его полное распоряжение.
– Поняла, – спокойно ответила Ливи. Она смотрела на Торпа, которому передали телефонную трубку.
– Мы позвоним сами. – Дэниелс подал сигнал одному из своих людей. – Тяните разговор как можно дольше. Если положение ухудшится, вступим в игру мы.
Торп кивнул и услышал, как Морроу поднял трубку при первом же звонке.
– Ти Си?
– Ага. Как вы там, Эд?
– Ти Си?
– Ага. Как вы там, Эд?
Морроу неуверенно рассмеялся:
– Потрясающе. Вы собираетесь делать обо мне репортаж?
– Конечно. Расскажите-ка, почему вы там засели.
– Вы помните, когда мы с вами сидели у меня в кабинете и разговаривали о бейсболистах из команды «Скворцы»? Уайет тогда еще был на собрании?
– Отлично помню. – Торп боковым зрением усмотрел мрачное лицо Дэниелса, надевшего наушники. – Это было в конце прошлого лета. «Скворцы» тогда боролись за первое место. – Торп вынул сигарету и щелкнул зажигалкой. – А в эти сезоны вы бывали на играх?
В трубке раздался нервный смешок.
– Да. И просадил двадцать пять штук на бейсбольных матчах.
– Сердито. Вам нужны деньги? – Теперь Торп пристально смотрел на Дэниелса. – Вы хотите получить деньги за освобождение Уайета?
– Я вам скажу, Ти Си, но только вам. Давайте сюда ко мне и берите у меня интервью. Эксклюзивный материал, так что не упустите случая.
Ливи слышала только обрывки разговора, но и этого было достаточно. Она в панике схватила Торпа за руку. Не обращая на нее внимания, он все так же пристально глядел на Дэниелса.
– Слишком много заложников, – понизив голос, произнес тот.
– Ну знаете, Эд! Хотите еще одного заложника? – беспечно ответил Торп. – Ей-богу, не очень удачная для вас сделка.
– Да-да, конечно, – раздался дрожащий от возбуждения голос Морроу, – а если я обменяю на вас двоих помощников, вы пообещаете прийти? Вы же умеете держать слово, правда, Ти Си?
– Двое за одного, – вслух раздумывал Торп, все так же неотрывно глядя на Дэниелса, в то время как Ливи сильнее сжала его руку и отчаянно затрясла головой. – Но ведь помощники для вас не много значат, а?
Наступило длительное молчание. Ливи почувствовала, как у нее вспотела спина.
– Вы придете сюда один, без охраны, и я отошлю Уайета. Идет? Только для вас, Ти Си. Вы же не отвергнете такое выгодное предложение, правда?
– Знаете, я сейчас посоветуюсь с нашими шишками на Си-эн-си, Эд. Дайте мне десять минут. Я опять с вами свяжусь.
– Десять минут, – согласился Морроу и положил трубку.
Ливи дернула Торпа за пиджак, заставив его повернуться к ней лицом.
– Нет. – Она со страхом глядела на него. – Нет, ты не посмеешь. Даже не думай об этом, Торп. Ты не должен идти.
– Подожди минуту, – сказал он спокойно и деловито отодвинул ее в сторону. – Итак? – спросил он Дэниелса.
– Мы не имеем права просить вас об этом.
– А вы и не просите, – возразил Торп. – Так что же?
– Я советовался с некоторыми людьми еще до операции, и мы рассматривали подобный вариант.
Дэниелс вытер губы ладонью. Не нравилось ему все это, определенно не нравилось. Но в заложниках оказался сенатор. Рискованная ситуация, очень рискованная.
– Так посоветуйтесь с ними опять, – предложил Торп.
Дэниелс кинул на него долгий взгляд.
– Вы тоже посоветуйтесь, пока я буду говорить. Интервью с Морроу будет не из легких.
– Торп. – Голос Ливи панически дрожал. Она узнала этот пристальный, решительный взгляд. – Нет, Торп.
Он ласково обнял ее за плечи.
– Ливи… – начал он.
– Нет-нет, это ты меня послушай. – Она вцепилась в его пиджак. – Это безумие. Ты не можешь взять вот так, запросто, и пойти туда. И кто сказал, что он отпустит Уайета, когда ты придешь? Он… он будет тогда в более выигрышной позиции и просто станет запрашивать больше. Да и не в этом дело. Он сумасшедший, Торп. Должен же ты это понимать!
– Он хочет поговорить, – заметил Торп и отвел ее в сторону. – Уайет не может устроить эфир на всю страну, а я могу. Скорей всего ему только этого и надо.
– О, господи, Торп, он же не в себе.
Ливи уже плакала, но не замечала своих слез.
– Он убьет тебя, и сенатора тоже. Ты не должен идти. Никто не имеет права тебя заставлять.
– Меня никто и не заставляет.
Торп подал сигнал одному из своих операторов и тихо сказал:
– Звони наверх. Скажи, что я иду туда, чтобы взять интервью у Морроу в обмен на заложников. Поставь камеру напротив здания через десять минут. Они, наверное, будут выходить по очереди. И мне нужен магнитофон.
– Нет! – закричала Ливи во весь голос и вцепилась в него, словно могла удержать. – Нет, не ходи! Пожалуйста, послушайся меня.
– Ведь ты сделала бы то же самое. – И он откинул ее волосы со лба. – Это часть нашей работы.
– Твоя жизнь дороже Пулитцеровской премии.
Торп вздернул брови.
– Ну с тобой можно и не согласиться.
– Проклятье!
Ей надо быстро-быстро думать, ей надо мыслить рационально, иначе он не станет и слушать.
– Возможно, это просто уловка. Он отпустит помощников, но в заложниках у него останутся два известных человека, ты и сенатор. Он понимает, что тогда в дело вступит национальное телевидение. Он именно этого и добивается.
– Может быть. А может быть, и нет.
Торп поцеловал ее, чтобы успокоить. Ему тоже было это необходимо.
– О, пожалуйста, не ходи! – И она прильнула к нему, зная уже, что он не согласится, но поверить в это не могла. – Я люблю тебя, Торп.
Он взял Ливи за плечи и медленно отодвинул от себя, чтобы видеть ее лицо. Оно было залито слезами, в глазах стояло отчаяние.
– Я люблю тебя, – повторила она. – Завтра уже наступило. Останься со мной.
– Боже мой.
Он прислонился лбом к ее лбу, покоренный взрывом чувств. И опять изо всей силы, до боли, прижал ее к себе.
– Ты невероятно точна, Кармайкл. Все как обещала. – Торп поцеловал ее в дрожащие губы. – Мы поговорим об этом позже. И будем еще долго-долго об этом говорить.
Торп отодвинулся и посоветовал:
– Ты бы лучше сообщила на свою студию, как развиваются события, или тебя опередят.
– Ну почему ты меня не слушаешь? – Она уже стала злиться. Даже ее любовь недостаточный аргумент. Боже, что за человек! – Ты не смеешь туда идти. Ты нужен мне!
Пусть так говорить дурно, эгоистично. Лишь бы он не перешел на другую сторону улицы.
– Ты мне тоже нужна, Ливи, но это не имеет никакого отношения к делу, которое я должен делать. Ты тоже так думаешь, и это правильно.
Но ее не интересовали его рассуждения. Она не желала их слышать. Она желала только одного: чтобы он остался. Ливи яростно вцепилась в него.
– Я собираюсь выйти за тебя замуж.
Торп опять улыбнулся и поцеловал ее в нос.
– Я знаю об этом давно. Ты, правда, несколько затянула с решением.
Он увидел нацеленную на них камеру.
– Зато теперь о нем знают несколько сотен тысяч человек.
– Мне все равно!
Всякая скрытность, забота о репутации казались ей сейчас такой нелепостью.
– Торп, ты не можешь готовить мне новую утрату. – Ливи все еще держала его за лацканы пиджака повлажневшими от страха ладонями. – Черт тебя возьми, я не могу с этим смириться. Я не могу снова все потерять.
Теперь он обнял ее крепче, и взгляд его стал пронзительным.
– Послушай меня. Я люблю тебя больше всего на свете. Помни об этом. Но мы рискуем каждый день. Без риска нет жизни. Это просто смерть, когда уже ничем не рискуют, ничего не чувствуют. А жизнь – это и боль, и утраты, и радость победы, Ливи.
Бледная, она посмотрела ему прямо в глаза.
– Я тебе никогда не прощу, если ты это сделаешь. Видит бог, я не хотела тебя любить. А теперь, когда это случилось, ты предлагаешь мне отойти в сторонку и ждать, когда тебя не станет. Нет, я никогда тебе этого не прощу.
Торп вгляделся в ее лицо. Он увидел страдание, страх, отчаяние. Он не хотел мучить ее. Но вот она стоит с искаженным от боли лицом, и он ничего не может сделать. Он такой, какой есть, а значит, он должен идти к Морроу.
– Но, может быть, ты подумаешь и о том, Оливия, почему ты полюбила. Я ведь не изменился. Я совершенно тот же, что вчера, и завтра я останусь таким же. Ты знаешь меня. У меня есть дело. И у тебя тоже.
– Торп…
– Пойдем, – оборвал он ее и повел в сторону. – Дэниелс уже, наверное, закончил переговоры со своим начальством.
Ливи стояла и беспомощно смотрела, как Торп и Дэниелс договариваются с Морроу. Она ничего больше не могла сказать, ничего не могла сделать, чтобы остановить Торпа. Он говорит, что она поступила бы точно так же. Поступила бы. Но это не имело никакого значения. Он был ее любовь, ее жизнь. Все, что было для нее важно в этом мире. И он уходил.
«Это же несправедливо!» – подумала она в новом приступе отчаяния. Это ее последний шанс. Она снова услышала слова Майры: «Жизнь не коротка, но она никогда не бывает достаточно долгой».
Торп! Все ее существо кричало криком, рвалось к нему, и она больно закусила губу, чтобы смолчать. «Не уходи! Мне так много надо тебе сказать. Мне так много потребовалось времени, чтобы достичь желаемого». Он открыл для нее врата жизни, которые, как ей казалось, она захлопнула за собой навсегда.
Торп проверял готовность магнитофона, слушая инструкции Дэниелса. Ливи смотрела на них, но глаза все время застилали слезы. «О, Торп! – мысленно взывала она. – Я не смогу опять смириться с пустотой. Именно теперь, когда я узнала, что значит быть с тобой. Я снова хочу любить, хочу держать твоего ребенка на руках. О, пожалуйста, не отвергай меня, не уходи, когда я только-только начала жить». И с долгим прерывистым вздохом она закрыла лицо руками.