— Но мы должны знать…
— Да ничего она больше не знает, сколько можно повторять? — рассердился калриссит. — Все, что вам следует знать, она вам сообщила. Неужели вы полагаете, что Тендра сможет узнать уменьшительное имя командира флотилии, разглядывая корабли на орбите в макробинокль? Она нас своевременно предупредила об угрозе. Рассказала все, что знает. Нельзя же забывать о том, что существуют границы приличий.
— Кроме того, существуют и границы благоразумия, — вмешался Люк. — Чем больше депеш она нам посылает, тем больше возможность того, что ее засекут.
— Засекут? Каким образом? И кто? — вскинула на него пронзительный взгляд гебистка.
— А вы пораскиньте своими мозгами, — подхватил Ландо. — Вы же офицер разведки. Метод, который она использует для передачи информации, неизвестен подавляющему большинству людей, но ведь всему бывает конец. Она же передает открытым текстом, не прибегая к шифру или условным обозначениям. Любой, у кого окажется соответствующая аппаратура для прослушивания радиосигналов, в мгновение ока запеленгует ее. Сами-то вы это сделали. Тогда противник не только будет знать о том, что нам известно о судах, скрытно находящихся на орбите Сакоррии, но и обнаружит местоположение корабля Тендры, как это сделали мы сами.
— И какое это будет иметь значение? — спросила Календа.
— Очень большое, если вы имеете в виду тех лиц, которые управляют гравитационным полем. Они захотят расправиться с ней. Сделать им это пара пустяков. Скажем, они отключат поле на какие-то тридцать секунд. При надлежащей подготовке и точных расчетах этого будет достаточно для того, чтобы послать какое-нибудь судно через гиперпространство к кораблю Тендры, уничтожить его, после чего судно вернется на базу.
— Она вела передачи непрерывно в течение многих суток, но с нею ничего не произошло, — возразила гебистка.
— У нее не было другого выхода. Ей приходилось вызывать меня до тех пор, пока я не ответил. Теперь ей незачем подвергать себя ненужной опасности. Ваши передатчики гораздо мощнее, чем ее рация, и вы находитесь ближе к Кореллианской Системе. Если оппозиционеры перехватят ваши передачи, они поймут, кому они предназначены.
Лицо Календы оставалось бесстрастным. Неужели все эти соображения давно пришли ей в голову, но она предпочла рисковать жизнью Тендры, лишь бы получить дополнительную информацию? Или же она даже не думала об этом?
Вряд ли — Календа далеко не новичок в разведке. Правда, последние несколько дней она и с них самих не слезает — погоняет, как будто запрягла. Ландо подумал, что гебистка начнет сейчас извиняться, изворачиваться и скажет, что подобные мысли даже в голову ей не приходили.
Но если Календа и вела жестокую игру, то бесчестной назвать ее было нельзя.
— Такого рода решения всегда нелегко принимать, — призналась она. — Я знала, что дело это рискованное, но мне пришлось взвесить все за и против. С одной стороны, это опасно для ее жизни, но с другой — если она располагает какими-то важными данными, не догадываясь о их ценности для нас, то сведения эти могли бы спасти десятки, сотни и даже миллионы жизней. Если бы эта дама была здесь, я сумела бы выудить из нее все сведения, какие ей известны.
— Но ведь ее тут нет, — возразил Люк.
— Действительно, тут ее нет, — согласилась Календа. — Будь в моем распоряжении обычное переговорное устройство, то я бы нашла выход из положения. Но ждать ответа часами, а потом передать очередной вопрос, который она получит еще через несколько часов, — это просто никуда не годится. Если бы обычная связь работала, то можно было бы принять все меры к тому, чтобы содержание наших бесед не стало кому-то известным и извлечь из этих бесед определенную информацию.
— Если бы да кабы, — проговорил Люк. — Давайте без сослагательного наклонения. Есть у вас хоть какая-то возможность получить нужную вам информацию при нынешних обстоятельствах?
— Возможность эта почти равна нулю, — покачала головой Календа. — Но очень уж высоки ставки в этой игре.
— Настолько высоки, что вам захотелось добиться невозможного, — заметил Люк Скайвокер. — Я вас понимаю. Но выше себя не перепрыгнешь.
— Не такого ответа я ожидала от Джедая, — с невеселой улыбкой ответила Календа.
— Даже Джедаи не властны над обстоятельствами, — сказал на это Скайвокер.
— Ну, что же, — кивнула неохотно молодая женщина. — Все, что можно извлечь из депеш Источника Т., — это то, что на орбите Сакоррии скопилось значительное количество военных судов.
— И то хлеб, — заметил Ландо. — На этом и остановимся. А теперь подумаем о самом неотложном. Насколько я могу понять, у нас будет немало забот и с Центральной Станцией.
Календа посмотрела на Ландо, и на этот раз, как ему показалось, взгляды их встретились.
— Слишком мягко сказано, — поправила его гебистка.
Прошло совсем немного времени, прежде чем выяснилось, что опасения Календы были не напрасными. Центральная Станция оказалась настолько абсурдно огромной, сложной и настолько непохожей на все системы, с какими ей до сих пор приходилось сталкиваться, что молодая женщина просто не знала, с чего начать. Почти весь следующий день бакуранский флот двигался по направлению к Центральной. Вернее, не двигался, а полз, как черепаха. Если Оссилеге хотел изобразить из себя крайне осторожного полководца, то у него это получалось как нельзя лучше. Вел он свои суда неторопливо, неоднократно останавливаясь, изучая каждый участок Станции настолько тщательно, насколько это позволяла разрешающая способность бакуранских средств обнаружения. Могла ли Календа упрекать адмирала за его излишнюю осмотрительность? Едва ли, если подумать о том, что «Незваный гость» может со всеми потрохами исчезнуть в любом из выходных портов Центральной.
Но даже с самого близкого расстояния, на которое осмелился приблизиться к Станции Оссилеге, результаты сканирования не были настолько точны, чтобы удовлетворить Календу. Расположившись на боевом посту наблюдения, находившемся в отсеке разведки корабля, молодая женщина тщательно изучала бесконечные и неопределенные изображения поверхности Станции.
Она казалась заброшенной, похожей на пустыню. Но только на первый взгляд. Вполне возможно, что противник укрыл от посторонних наблюдателей целый флот кораблей типа разрушителей звезд и целую армию отборных штурмовых войск. Если энергетические.установки кораблей не включены, а находятся лишь в состоянии готовности, а войска в укрытии, то обнаружить их нет никакой возможности.
Особенную тревогу разведчицы вызывало то обстоятельство, что до сих пор противник не использовал, по существу, крупных судов. Наверняка они где-то укрыты. Отчасти и по этой причине Календа настаивала на том, чтобы Источник Т. приводил данные о количестве и размерах обнаруженных ею судов. Если бы удалось узнать, какие именно корабли были обнаружены на Сакоррии, то можно было бы предположить, что за сюрприз ждет их и на Центральной. Возможно, Центральной даже не понадобятся суда для своей защиты. Календа обнаружила на поверхности Станции пять или шесть десятков точек, которые могли являться огневыми точками. Станция представляла собой невероятное сочетание знакомого и незнакомого, современного и допотопного. Было просто невозможно определить, давно ли существует тот или иной объект, кто его строил и действует ли он.
Она прогоняла по экрану дисплея одно изображение за другим. Бронированные порталы и похожие на пузыри полусферы, продолговатые цилиндрические предметы на сооружениях, похожих на платформы ракетных установок, соединенные со сложной системой трубопроводов и кабелей. Некоторые из них могут оказаться мощными турболазерными установками. А целые фаланги темных круглых отверстий… Вполне возможно, что в них укрыты пусковые системы ракетных батарей. В других — заправочные станции, доковые устройства или же обыкновенные закусочные. Заранее определить это невозможно.
Придется высылать разведывательную партию.
Покинув ангар авианосца, корабль под названием ''Госпожа Удача" взмыл з черное небо, держа курс на Центральную Станцию.
— И почему такого рода халтура всегда достается именно мне? — спросил Ландо, ни к кому конкретно не обращаясь. Он сидел в кресле командира корабля.
— Возможно, это имеет какое-то отношение к тому, что вы доброволец я любитель новых, свежих ощущений, — проговорила Гэриэл Кап-тисон, сидевшая сразу за вторым пилотом. Ландо, не пришел в особый восторг, когда эта дамочка выразила желание сопровождать их. Но от таких, как она, отбрыкаться не так-то просто. Нынешний премьер-министр Бакуры наделил свою предшественницу полными правами выступать от имени правительства. А принять участие в экспедиции госпожа Каптисон захотела для того, чтобы было представлено надлежащим образом руководство ее планетой. К досаде Ландо, в экспедицию взяли и дройда Трипио: на тот, дескать, случай, если понадобится переводчик.
— Доброволец я потому, что пришлось им стать поневоле, — ненароком скаламбурил Ландо. — Поскольку вызвался принять участие Люк, полетел и я. Я знал, что ему понадобится его левофланговый.
Люк стартовал первым на своем «крестокрыле». Летел он в двух километрах от Ландо, чтобы поддерживать со своим ведомым визуальную связь. Сидевшая в кресле второго пилота Календа посмотрела на Ландо странным взглядом. Надо признаться, у гебистки вообще был странный взгляд, так что, возможно, ничего удивительного тут и не было. Возможно также, ей было странно, что такой эгоист и любитель приключений, которому не было никакого дела до остальных, вдруг вызвался участвовать в рискованной экспедиции. И не впервые.
— А я-то думала, что Мастер Джедай сумеет постоять за себя, — заметила гебистка.
— Может, сумеет, а может, и нет, — отозвался Ландо. Скажем так: я у него в должниках.
— А кто у него не в должниках в этой Галактике? — согласилась Гэриэл.
— Сказать откровенно, — обратилась к ней Календа, — вас-то я и не хотела бы видеть на борту этого корабля.
— Спасибо за комплимент, мягко выражаясь, — пробурчал Ландо.
— Прошу прощения, — поморщилась Календа. — Но я никого не хотела обидеть. Я имела в виду совсем другое. Капитан Ландо и Мастер Скайвокер получили военное образование. Они в большей степени подготовлены к возможным неожиданностям. Экс-премьеру тут делать нечего.
— Кроме умения стрелять, летать и воевать, самому оставаясь целым и невредимым, на свете существуют и другие занятия, — возразила Гэриэл. — Если нам повезет, то на Станции могут оказаться здравомыслящие люди. Люди, с которыми можно будет вступить в переговоры. В таком случае вам не обойтись без лица, наделенного всеми полномочиями.
— Действительно, это будет большой удачей, если произойдет именно так, — пожал плечами Ландо. — До сих пор в этой системе звезд особенно здравомыслящие люди нам что-то не попадались.
У Люка Скайвокера было отменное настроение. Он снова сидел за пультом управления своего «крестокрыла» и был один, если не считать дройда Арту, устроившегося в своем гнезде в хвостовой части боевой машины. Почти все пилоты обожают одиночество, чувство полета, простор, и Люк не составлял исключения. Летать — само по себе — было удовольствием, способом избавиться от тревог и забот.
Но надолго от них не избавишься. Как всегда, надо будет и делом заняться.
Люк смотрел на громаду Станции. Аппарат его находился так близко от нее, что и не захочешь, да станешь на нее смотреть: вон она — во все иллюминаторы лезет.
Скайвокер с трудом верил своим глазам. Конечно же, он читал все донесения о ней, знал, насколько велика Станция, во всяком случае, ему были известны все цифры, касающиеся ее. Но почему-то цифры были не в состоянии передать огромность этого рукотворного светила, повисшего в небе.
Центральная Станция представляла собой огромного, сто километров диаметром, сферу, на полюсах которой были закреплены массивные цилиндры. С одного конца до другого Станция составляла около трехсот километров и медленно вращалась вокруг оси, обозначенной двумя цилиндрами, укрепленными на полюсах. Судя по ее внешнему виду, Станция создавалась в течение многих столетий без всякой системы, наугад.
Какие-то сооружения — не то ящики, не то дома, трубопроводы, кабели, трубки всех диаметров, проложенные во всех направлениях, параболические антенны, странные сочетания конических форм — все это расползалось в разные стороны. Люк заметил нечто, напоминавшее часть космоплана, некогда врезавшегося в поверхность Станции. Прикрепленный к ней с помощью сварки, этот обломок корабля был затем превращен в некое подобие жилого помещения. Во всяком случае, так казалось со стороны. Похоже па то, что такого рода способ жилищного строительства существовал на Станции с незапамятных времен. Правда, непонятно, зачем нужно решать жилищную проблему на таком творении рук человеческих, как Центральная.
Нужно сказать, что ни одно из всех этих сооружений никаким образом не свидетельствовало о подлинных размерах Станции. Она походила на небольшую луну, а если судить по другим меркам, то даже на луну средних размеров. Люку приходилось бывать на обитаемых планетах размером меньше этой Станции. Станция была настолько велика, что могла сойти за небольшой обитаемый мир, которому свойственны всевозможные сложности, загадки, тайны подлинной планеты. Причем размеры станции действительно впечатляли: чтобы попасть с одного конца ее в другой, понадобилось бы немало времени. Можно было прожить на ней всю жизнь и не видеть ее целиком. Именно таким было у Люка представление о том, что такое обитаемый мир, — это такая планета, которую ты не успеешь изучить за всю свою жизнь.
На своем веку Люк побывал на многих планетах — несть им числа — и все же не видел на них всего того, что можно было увидеть. У некоторых людей есть такая привычка — дать какое-то определение тому или иному явлению, и дело с концом. Но так не бывает. В каждом случае мир, планета могут быть совершенно разными.
Уж чего проще — заявить, что Корускант — это город, Мон-Каламари — водный мир, а Кашуук — мир джунглей, — и поставить на этом точку. Но ведь бывают разными и города, и океаны, и джунгли — редко бывает, чтобы слово «мир» обозначало какое-то одно понятие. В мире лугов непременно окажется гора или две, в мире вулканов вы обнаружите воронки от падения метеоритов; на птичьей планете будут и насекомые.
Но Центральная Станция просто велика — велика настолько, что не укладывается ни в какие мерки. На ее поверхности слишком мало отличительных особенностей, которые позволили бы определить на глаз, каковы их размеры.
Вводит в заблуждение не только величина Станции, но и то обстоятельство, что она вращается вокруг своей оси. Вращение свойственно всем планетам, но постороннему наблюдателю оно не заметно. Хотя Центральная Станция вращается неторопливо, чинно, но вращение это можно наблюдать.
Способы создания искусственней гравитации на космической станции или корабле, не прибегая к вращению их вокруг своей оси, известны еще со времени основания Старой Республики. Люку никогда не доводилось видеть вращающейся космической станции. Зрелище это показалось ему неестественным, отнюдь не в порядке вещей.
Ну, что за глупые сравнения приходят ему в голову? Разве это в порядке вещей, если речь идет о кораблях-звездопроходцах и космических станциях?
Но озадачивали Люка не просто размеры станции или ее вращение, нечто иное, более основательное. Дело в том, что станция стара. Стара по любым человеческим меркам. По меркам любого разумного существа. Настолько стара, что никто не знает, когда, кем и зачем она была создана.
Правда, стара она лишь как станция. Разве сравнить ее возраст с возрастом планет, звезд или Галактики? Даже десять миллионов лет — это всего лишь мгновение по сравнению с возрастом планет, звезд и лун, заполнивших вселенную, который насчитывает четыре, пять и даже шесть миллиардов лет.
Но если преклонный возраст с точки зрения людей — всего лишь младенчество с точки зрения вселенной, то и жизни, прожитые бессчетными поколениями обитателей Галактики, помнящих свою историю, представляют собой лишь миг бесконечного времени. Возникновение, возвышение, падение Старой Республики, появление и крах Империи, заря Новой Республики — все это сжалось в ничтожный отрезок времени — ничто, если судить о времени по галактическим меркам.
— …юк -…ы…
— Я тебя слушаю, Ландо, но твое сообщение разорвано до неузнаваемости.
— …ое сообще… то… разорва…
Люк вздохнул. Только этого им еще не хватало! Поскольку обычные каналы связи забиты помехами в пределах всей Кореллианской Системы, бакуранские умельцы расстарались и разработали лазерную систему связи, позволяющую передавать сообщения голосом. Система эта работала с перебоями, но все же работала. Возможно, им следовало бы применить метод, используемый в радиотехнике, но теперь об этом поздно думать.
— Арту, нельзя ли навести тут порядок?
Арту издал несколько звуковых сигналов разной тональности, и Люк кивнул ему в ответ.
— В порядке. Ландо, повтори свое сообщение. Как теперь слышишь меня?
— Гораздо лучше,…сибо, но я не стал бы возражать, если бы нам удалось воспользо… обычными системами связи.
— Подписываюсь под твоим заявлением обеими руками.
— Разболтались мы с тобой. А сейчас не до болтовни. Календа кое-что обнаружила. Посмотри на основание ближайшего к нам цилиндра — там,…де он соединяется со сферой. Там…лькает какой-то…гонь. Ты его видишь?
Вглядевшись в иллюминатор, Люк кивнул головой:
— А как же. Подожди секунду, я увеличу изображение.
Люк включил целенаводящий компьютер и направил его на мигающий огонь, затем подключил голографическую камеру к системе наведения. На главном экране истребителя появилась картинка. Действительно, это был мигающий огонь: кто-то открывал и закрывал дверь в шлюзовую камеру. Причем делал это бессчетное количество раз, без устали.