Однако вместе с этой оговоркой они упустили из вида главное. Идее о том, что люди толстеют из-за своего малоподвижного образа жизни и могут похудеть или предотвратить дальнейший набор лишнего веса с помощью увеличения уровня расходуемой энергии, уже как минимум одно столетие. Один из самых влиятельных европейских специалистов по ожирению и диабету, Карл вон Нурден, выдвинул подобное предположение еще в 1907 году. На самом деле можно проследить ее корни еще до 1860-х, когда страдающий ожирением британский гробовщик Уильям Бантинг описал свои многочисленные неудачные попытки похудеть в своей ставшей очень популярной книге «Письмо о тучности». Один его друг, будучи врачом, рассказывает Бантинг, предложил ему похудеть при помощи «увеличения физической нагрузки на свой организм». Тогда Бантинг принялся заниматься греблей «по паре часов в день рано утром». Его мышцы налились силой, пишет Бантинг, «однако вместе с тем появился и звериный аппетит, который я был вынужден удовлетворять, из-за чего мой вес так и продолжал увеличиваться, пока один из моих старых друзей не посоветовал мне завязать с упражнениями».
Специалистам, написавшим упомянутые выше рекомендации, хочется верить в то, что при дальнейшем изучении связи между упражнениями и весом – если мы будем проводить эксперименты так, как надо, – мы сможем в конечном счете в будущем доказать, что вон Нурден и друг-врач Бантинга, наряду с сотней других ученых, врачей и просто ревностных поклонников физических упражнений, были по-своему правы.
История науки смотрит на это несколько по-другому: если люди на протяжении более сотни лет размышляли об этой теории и десятилетиями пытались найти ее доказательства, то их отсутствие к настоящему моменту должно натолкнуть на мысль, что она попросту ошибочна. Разумеется, мы не можем утверждать нечто подобное с полной уверенностью, потому что это было бы не по-научному. Однако можно с большой долей вероятности заключить, что это не так, что это лишь одна из многочисленных в истории науки идей, казавшихся изначально правдоподобными, однако затем потерпевших полный крах.
Если уменьшение количества потребляемых калорий не помогает нам избавиться от лишнего веса, а увеличение количества расходуемых калорий не предотвращает его дальнейшего набора, то, возможно, настало время полностью пересмотреть подход к данному вопросу и определить, что же на самом деле этому способствует.
Глава 4 Двадцать калорий в день – не так уж и мало
Двадцать калорий. Когда в следующий раз вам кто-нибудь скажет, как это делает на своем сайте Всемирная организация здравоохранения, что вы можете предотвратить «тяжкое бремя ожирения» путем «достижения энергетического баланса, в вместе с ним и здорового веса», вспомните это число. Когда в следующий раз вам скажут, как это говорит Министерство сельского хозяйства США, что «для предотвращения постепенного набора веса с возрастом» нам всем необходимо «незначительно уменьшить количество калорий, потребляемых вместе с едой и напитками, и увеличить свой уровень физической активности», подумайте об этом числе.
Если бы хотя бы одно из этих официальных утверждений о весе было правдой, то эпидемия ожирения была бы вымыслом нашего коллективного разума, а не самой важной проблемой современного здравоохранения.
Набор лишнего веса действительно происходит постепенно, как правильно было замечено Министерством сельского хозяйства США. Как только вы заметите, что начали поправляться, то, согласно логике подхода «потребленные/потраченные калории», вам стоит лишь сделать необходимое уменьшение уровня потребляемых калорий и увеличить свою физическую активность, и все снова станет хорошо. Для этого можно периодически отказываться от чипсов или десерта, больше гулять, проводить в спортивном зале на несколько минут в день больше, и этого должно быть вполне достаточно. Даже если перед тем, как вы заметите проблемы с весом, вы и успеете набрать пяток лишних килограмм, вы будете знать, что необходимо сделать для того, чтобы от них избавиться.
Так почему же так не происходит? Почему вообще появилось ожирение и почему количество случаев избавления от него настолько удручающе мало, если для его предотвращения достаточно лишь отказаться от положительного энергетического баланса и переедания, которые являются его причиной?
Вот почему я заговорил о двадцати калориях. В половине килограмма жира содержится около трех с половиной тысяч калорий энергетического эквивалента. Именно поэтому специалисты по питанию утверждают, что для избавления от половины килограмма жира в неделю необходимо создать энергетический дефицит, в среднем равный пятистам калориям в день – ведь пятьсот калорий в день, помноженные на семь дней в неделю, дадут нам желаемые три с половиной тысячи калорий в неделю[17].
Теперь давайте обратимся к арифметике, касающейся уже набора веса, а не избавления от него. Сколькими калориями в день нам нужно в среднем злоупотреблять, чтобы по окончании года набрать килограмм лишнего жира – или четверть центнера за четверть столетия? Сколько калорий нам нужно потреблять и при этом не тратить, откладывая их в тканях собственного тела, чтобы в итоге трансформировать себя, как многие из нас в конечном счете делают, из стройных двадцатипятилетних юношей в ожиревших пятидесятилетних взрослых?
Двадцать калорий в день, помноженные на 365 дней в году, дадут нам чуть более семи тысяч калорий, запасенных в течение года в виде жира, что дает нам один килограмм лишнего телесного жира.
Если ожирение действительно обусловлено разницей потребленных и потраченных калорий, то тогда именно так и получается: нужно переедать в среднем на двадцать калорий в день, чтобы набрать за двадцать пять лет двадцать пять килограмм жировых складок. А для того чтобы предотвратить ожирение, нужно лишь ограничивать себя от этого же количества калорий – недоедать по двадцать калорий ежедневно.
Двадцать калорий – это меньше одного маленького укуса бургера или круассана. Это меньше, чем небольшой глоток колы или пива. Меньше, чем три картофельные чипсы. Три небольших ломтика яблока, возможно, дадут вам такое количество калорий. Короче говоря, двадцать калорий – это ничто.
Двадцать калорий составляют менее 1 % рекомендуемой Национальной академией наук США ежедневной нормы потребления калорий для женщины среднего возраста, чья физическая активность ограничивается готовкой и подшиванием одежды. Это меньше, чем 0,5 % от рекомендуемой нормы для мужчин среднего возраста с аналогичным малоподвижным образом жизни. Подобная незначительная величина много может сказать о самой идее энергетического баланса. Если для «поддержания веса», как говорит Национальный институт здравоохранения, необходимо «соблюдать баланс потребляемой вместе с пищей и расходуемой во время физической активности энергии», то, следуя этой логике, при нарушении этого баланса всего на двадцать калорий в день человек неминуемо станет толстым.
Задумайтесь: как вообще возможно оставаться стройным, если для постепенного развития ожирения достаточно лишь превышать этот энергетический баланс каждый день на двадцать калорий? А ведь немало людей умудряются оставаться стройными.
Может быть, они и толстые, однако им все же удается уравновешивать потребляемые калории расходуемыми с точностью, судя по всему, не превышающей двадцати калорий в день, ведь они же не становятся еще толще. Как им это удается?
На самом деле даже те, кто является обладателями избыточного веса или ожирения, нередко остаются с одним и тем же весом, каким бы большим он ни был, на протяжении лет и десятилетий.
Один-два лишних укуса или глотка в день (из одной или двух сотен, которые мы совершаем ежедневно), и мы обречены. Если разница между нормальным питанием и перееданием составляет менее одной сотой от общего количества употребляемых калорий, и с такой же точностью должна расходоваться энергия во время занятий спортом, в отношении которого нам, по большей части, особо хвастаться нечем, то как кому-нибудь вообще удается соблюдать эти рамки?
Говоря проще, вопрос теперь состоит не в том, почему мы толстеем, а в том, почему хотя бы кому-нибудь из нас удается избежать этого злого рока.
Этим вопросом ученые задавались в первой половине двадцатого века, еще до того, как концепция энергетического баланса стала общепринятой точкой зрения. В 1936 году Юджин Дю Буа из Корнельского Университета, считавшийся лидирующим специалистом в США по вопросам ожирения и обмена веществ, подсчитал, что человек весом 75 килограмм, которой умудряется поддерживать этот вес на протяжении двух десятилетий – то есть за двадцать лет набравший не более одного килограмма, – соблюдает этот энергетический баланс с точностью в 1/20 %, которую, согласно Дю Буа, «способны обеспечить лишь несколько из существующих на данный момент медицинских приборов».
«Мы не знаем, почему отдельные люди становятся толстыми, – писал Дю Буа. – Возможно, будет более точным сказать, что мы не знаем, почему в этой перекормленной нации не все ее представители без исключения становятся толстыми». Учитывая точность, необходимую для поддержания постоянного веса, добавил он, «не существует более необъяснимого феномена, чем поддержание постоянного веса тела при наблюдаемых различиях в физической активности и потреблении пищи».
Тот факт, что многие люди остаются худыми на протяжении десятилетий (хоть сейчас это случается и реже, чем во времена Дю Буа), и даже то, что толстые люди не продолжают толстеть дальше, говорит о том, что проблема регулирования веса немного сложнее и что одними калориями ее объяснить не удастся.
Давайте рассмотрим несколько возможных вариантов. Предположим, что мы поддерживаем энергетический баланс благодаря наблюдению за показаниями весов или другими признаками увеличивающегося веса, после чего делаем соответствующие изменения в своем режиме питания. Эта теория серьезно рассматривалась специалистами в семидесятые годы: Эх, ремень не застегивается, опять в весе набрал, надо бы есть поменьше.
Однако животные же так не поступают, и нет никакой причины предполагать, что теория энергетического баланса не может быть применена и к ним.
И тем не менее те виды животных, которые начинают свою взрослую жизнь худыми (не будем пока рассматривать тех, у кого это происходит по-другому, например, бегемотов и тюленей), остаются худыми всю оставшуюся жизнь, не прикладывая для этого практически никаких видимых усилий. Как им это удается?
Возможно, единственный способ оставаться стройным – это быть постоянно голодным – не смертельно голодным, но как минимум слегка голодным. Если мы будем всегда оставлять на своей тарелке немного еды, никогда полностью не удовлетворяя свои потребности, то тогда сможем быть уверены, что все наши накопленные погрешности по потреблению калорий будут приходиться на недоедание, а не переедание. Лучше съедать ежедневно на несколько сотен калорий меньше, чем нам хотелось бы, чем на двадцать калорий больше, чем нам нужно. Так что либо мы живем в мире, в котором редко бывает достаточно доступной еды, либо мы сознательно постоянно себя ограничиваем, вставая из-за стола (или, для животных, оставляя нетронутой последний кусок добычи или съедая меньше корма) до того, как наедимся.
Однако если умеренное потребление пищи означает, что мы постоянно ошибаемся и съедаем меньше, чем нужно, то почему мы все не становимся в итоге настолько худыми, что это похоже скорее на истощение? Ведь в арифметике «потребленных/потраченных калорий» нет никакой разницы между набором и потерей веса; она лишь утверждает, что мы должны согласовывать количество съеденных и израсходованных калорий. А если дело действительно в том, что худыми остаются только те люди, которые не переедают (опять-таки в среднем на двадцать калорий в день), то почему народы в бедственном положении – подобно тем, что обсуждались нами ранее, в которых дети тощие и недоразвитые и показывают «явные признаки хронического истощения», – тем не менее демонстрируют огромное количество страдающих ожирением представителей взрослого населения?
Очевидно предположить, что какой-то другой механизм определяет, будем мы худеть или толстеть, а не просто сознательное или бессознательное уравновешивание потребленных и израсходованных калорий. Мы еще до этого доберемся. Для начала мне хотелось бы поговорить о том, что у теории энергетического баланса есть (или нет), что сказать насчет того, в каком месте мы потолстеем, когда это случится и почему некоторые люди и животные вообще не толстеют.
Глава 5 Почему я? Почему здесь? Почему сейчас?
Как правило, когда речь заходит о телесном жире, то мы говорим, что либо его нет, либо его слишком много. Однако все намного сложнее. Не менее важными вопросами является то, где именно в организме скапливается жир, и даже когда это происходит. Специалисты признают этот факт, когда говорят нам о том, что брюшное ожирение (избыточное количество жира на животе) увеличивает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, в то время как лишний жир на бедрах или ягодицах – нет. Таким образом, тот факт, что два человека потребляют больше калорий, чем расходуют, не говорит нам совершенно ничего о том, почему распределение телесного жира у них может так сильно различаться, а вместе с ним и риск преждевременной смерти.
Почему одни из нас являются обладателями двойного подбородка, а другие – нет? А что насчет толстых лодыжек? «Спасательного круга» на талии? Почему одни женщины могут похвастаться роскошными отложениями жира в грудях, а другие – нет? Африканские женщины, отличающиеся значительными жировыми отложениями на ягодицах, называемыми стеатопигией и считающимися у их народов символами красоты, вряд ли стали их обладательницами лишь потому, что слишком много ели или слишком мало двигались.
А если это не было причиной для них, то почему подобное объяснение наличия у некоторых из нас лишнего жира на задницах является приемлемым в нашей культуре?
До начала Второй мировой войны врачи, занимавшиеся изучением ожирения, полагали, что многое может быть объяснено исследованием того, как именно распределена жировая ткань в организмах их страдающих ожирением пациентов.
Размещение фотографий этих людей в учебниках помогло установить важные детали о природе ожирения. Я собираюсь приложить некоторые из этих фотографий, сделанных семьдесят или около того лет назад, чтобы придать наглядности своей точке зрения (в современных учебниках по ожирению, по никогда не понятым мною причинам, редко, если вообще когда-либо, присутствуют фотографии больных ожирением людей).
Более того, по большей части мы с вами будем обсуждать идеи, озвученные в этот довоенный период, в частности, в ходе исследований Густава вон Бергмана, ведущего немецкого специалиста первой половины двадцатого века в области медицины внутренних органов, и Джулиуса Баэра, пионера в области гормонов и генетики из Венского Университета, о котором в «Нью-Йорк Таймс» в 1930 году говорили, что он является «признанным венским специалистом по заболеваниям внутренних органов».
Стеатопигия, выступающие жировые отложения на ягодицах этой африканской женщины, является генетической особенностью,
а не результатом переедания или пассивного образа жизни
Еще в тридцатые годы прошлого века стало известно, что большой вклад в ожирение вносит генетическая составляющая. Если ваши родители толстые, то вы будете толстым с большей вероятностью, чем те, у кого родители относительно худые.
Также подобную зависимость можно подчеркнуть, вспомнив о схожих пропорциях тела у членов одной семьи. Похожее телосложение у родителей и детей, а также у братьев и сестер порой «поражает не меньше, чем сходство черт их лиц». Конечно, так происходит далеко не всегда, подобно тому, как дети не обязательно всегда похожи на своих родителей. Однако это случается достаточно часто, чтобы каждый из нас мог припомнить несколько знакомых семей, в которых у отца и сына или матери и дочери одинаковые, по сути, фигуры. У идентичных близнецов та же история – одинаково выглядят не только их лица, но зачастую и тела.
Перед вами фотографии двух различных пар идентичных близнецов. Первые из них стройные, вторые же страдают ожирением.
Две пары идентичных близнецов: первые – стройные, вторые – страдающие ожирением. На что повлияли их гены: на то, сколько они ели и двигались, или на количество и распределение их телесного жира?
Согласно модели энергетического баланса, переедание могло бы нам объяснить, почему первая пара близнецов худая, а вторая – нет.
Первая пара питалась умеренно, уравновешивая количество съеденных и израсходованных калорий с установленной нами минимально необходимой точностью, а вторая – нет, они переедали. Однако что насчет связи между фотографиями по вертикали? Почему у стройных близнецов практически идентичное телосложение? Почему у больных ожирением также одинаковые фигуры? Почему жир у них скопился в одних и тех же местах?
Неужели мы готовы предположить, что они переедали на более или менее одинаковое количество калорий ежедневно в течение всей своей жизни благодаря своим генам, которые в точности определяли размеры съеденных ими порций и то, насколько малоподвижными они были – количество проведенных на диване часов, которые могли быть потрачены на садоводство или прогулки на улице?
Разводчики домашнего скота всегда были каким-то неявным образом в курсе этой генетической составляющей, определяющей телосложение живых организмов.