Архаров попридержал ее, взяв за локоток:
– Нет, его уже вывезли.
– А кровь?
– Крови нет. Константина Дробова задушили днем двадцать девятого июня, а вывезли утром тридцатого, – вспомнив свою встречу с Надымовым и Порошиным, сказал Архаров и выразительно посмотрел на Бойкова, который подошел к нему: – Позвонил?
– Да, сейчас будут.
– Давай, Олег, по соседям. Кто что видел?
Егор почти не сомневался в том, что тело Дробова вывезли из этой квартиры. И драка тут была, и убийство. Но нельзя исключать и причастность Едыкина. Возможно, Дробов все-таки погиб в квартире бывшей жены.
– Ольга Ивановна, когда вы последний раз были здесь? – Архаров кивнул на открытую дверь.
– Я, конечно, иногда заезжаю, смотрю. Но в июне меня точно не было. В июле я…
– А Дробова когда в последний раз видели?
– В мае. Нет, в апреле. Я открыла дверь, а он вышел из комнаты. Нет, не набросился, но у нас произошел неприятный разговор. Я так поняла, квартирант был с женщиной. Ему не понравилось, что я вторглась.
– Вы поссорились? – спросил Архаров.
– Нет. – Женщина хлюпнула носом. – Он был прав. Заплатил за год, квартира в полном его распоряжении.
– Может, соседи звонили вам, жаловались?
– На что?
– Квартирант шумел. Например, двадцать девятого июня. Да и в ночь на тридцатое.
– Нет, никто не звонил.
…Надымов смотрел хмуро, исподлобья. Губы плотно сжаты, челюсти напряжены. Со стороны могло показаться, будто он усилием воли удерживает язык за зубами, хочет сказать пару ласковых, но голос разума заставляет его молчать.
– Я смотрю, вид у тебя усталый, – с едкой усмешкой сказал Архаров, глядя, как Надымов усаживается на стул.
– Нормально все.
– А мне кажется, что устал ты в нашем изоляторе сидеть. Может, в СИЗО тебя перевести? Пора уже.
– Эй, зачем в СИЗО? – встрепенулся Надымов. – Суд у меня скоро.
Суд мог изменить ему меру пресечения, а потом вынести условный приговор. На это Надымов и надеялся. Та же ситуация с Гороховым и с Тюленевым. Обвинение им всем предъявлено. Они могли дожидаться суда в камерах следственного изолятора, но Архаров нарочно держал их под рукой. Чтобы далеко не ходить.
Порошин сейчас, например, на свободе. Архаров отправил за ним наряд, но смогут ли его задержать? Хорошо, если он дома у Горохова, а не шатается где-то по Москве.
– Пока суд да дело. – Архаров щелкнул пальцем по пачке сигарет, которая лежала у него на столе. – Будешь?
– Нет! – Надымов скривился так, как будто ему предложили место в петушиной камере.
– А конфету?
– Чего?
– Правильно, курить – здоровью вредить. А сладкое – медленная смерть. Лучше спортом заняться. – Архаров нагнулся, играючи поднял и поставил на стол полуторапудовую гирю. – Узнаешь?
– Гиря с трупа. Я не при делах. Язык уже устал говорить.
– А почему гиря на трупе одна была?
– Я-то откуда знаю?
– Вот и я думаю, что ты сам этого понять не можешь. На балконе было две гири, а вы с Порошиным взяли только одну. Надо было все брать, а вы поленились. Потом спохватились, хотели вернуться, но испугались – плохая примета. Тем более в таком деле. По пути гипермаркет был, а там спортивный отдел. С деньгами у вас без проблем, поэтому вы решили штанговый диск прикупить. Но не повезло вам, ребята, на меня нарвались. Непруха, да? Надо было сразу две гири брать, а вы не догадались. Тогда не пришлось бы вам в магазин ехать. И на меня не нарвались бы. Утопили бы жмура потихонечку, и никаких проблем. Правильно, я говорю, да?
Архаров наблюдал за Надымовым и видел, какие эмоции блуждают в мимических лабиринтах его лица. И досада там, и сожаление, и злость. Хотел бы парень вернуться в прошлое и прихватить с балкона вторую гирю.
Ее нашли в квартире Михайловой. Ольга Ивановна сказала, что ее сын одно время увлекался гиревым спортом. Парень вырос, окончил военный институт, сейчас служил где-то на Дальнем Востоке. Гири так и лежали в его квартире на балконе. Одну забрали Надымов и Порошин, другую – Архаров.
– Да не было никакого жмура! Некого было топить!
– Не было трупа?
– Не было.
– Отрицаешь?
– Отрицаю!
– А то, что вторую гирю надо было брать, не отрицаешь?
– Может, и надо было… Эй, начальник, ты мне тут не впаривай! – спохватился Надымов. – Хватит меня путать! И вообще, где мой адвокат?
– Если хочешь, он будет ждать тебя в камере.
– Вот только не надо! – Надымов вспомнил о своей встрече с амбалом и сморщился.
– Кто из вас так тормознул с гирей, ты или Порошин? – спросил Архаров.
– Какая гиря? Не было ничего такого.
– Улица Свободы, дом двадцать три, квартира сорок шесть.
– Какая улица Свободы? – Голос у Надымова заметно дрогнул. – О чем разговор?
– О свободе разговор. О той самой, которая тебе не светит. А улица Свободы – это адрес квартиры, в которой был убит Константин Дробов.
– Не знаю ничего.
– Четко ты свое «не знаю» заучил. Только не верю я тебе, сладкоежка ты стоеросовая.
– Эй, начальник, за базаром следи!
– Дубовый ты парень, Антон. Открыл ты коробку, съел конфету, а пальчики зачем оставил? Почему упаковку с собой не забрал?
– Какая коробка?
– Она приобщена к материалам уголовного дела. На ней твои пальчики. А конфету, так уж и быть, следствие тебе прощает.
– Что-то ты не то говоришь, начальник!
– Я утверждаю, что ты был на улице Свободы в квартире сорок шесть. Грош цена всем твоим «не знаю».
Надымов задумался, приложил ко лбу три пальца. Он нервно двигал желваками, а во рту у него что-то хлюпало. Или в извилинах?
– Да, был я в этой квартире, – выдавил из себя Надымов.
– Очень хорошо.
– Только никакого Дробова там не было.
– А что ты в квартире делал?
– Посмотреть зашел. Мы из Таиланда прилетели, Иваныч нам звонит, говорит, что Алла пропала, и дает нам адрес этой квартиры. Мы с Леней поехали. Заходим, а там никого. Только коробка конфет лежит. Я сладкое люблю.
– Когда это было?
– Ночью.
– А подробней?
– С двадцать девятого на тридцатое.
– А утром вас задержали.
– Повязали, – сказал Надымов. – По беспределу.
– Значит, не успели вы вернуться домой, как вас припахали, – качая головой, проговорил Архаров.
Убить Дробова Надымов не мог. Оставалась единственная версия.
– Да, припахали.
– Труп надо было вывезти.
– Говорю же, не было никакого трупа.
– Но в квартире ты был?
– Был.
– В то же самое время, как там находился труп.
– Не было там ничего! – изо всех сил упирался Надымов.
– Вы с Порошиным увезли труп и пистолет.
– Какой еще пистолет?
– Из которого стреляли.
– В кого стреляли? Мне говорили, что Дробова задушили. Вы уж определитесь, а то фингя какая-то выходит.
– Дробова застрелить хотели, а он пистолет из руки убийцы выбил, напал на него, но не справился. Видно, преступников двое было. Что тебе Тюленев на этот счет рассказывал?
– Ничего не рассказывал.
– Там были Тюленев и Филатов. Первый здесь, у нас. И Порошина допросим. Факты у нас есть, против них не устоишь. Расколется Тюлень. И Порошин тоже. Сдадут они тебя. Вместе с ними за соучастие пойдешь.
– Не было никакого соучастия! Никто никого не убивал! Гонишь ты, начальник! Нет у тебя ничего, вот ты и бесишься! Натягиваешь сову на глобус! А зря! Ты, майор, за все ответишь!
Архарову пришлось вызвать конвой. Следующий на очереди Тюленев, но стоит ли его допрашивать? Все равно толку не будет. Нет настроения стричь свинью. Да и времени тоже.
Задержание Порошина было оформлено как принудительный привод свидетеля. Телохранитель Горохова даже не пытался сопротивляться, более того, сам вышел за калитку и сел в машину.
Его увезли, а майор Архаров остался. Уж очень он хотел поговорить с Аллой Гороховой. Она была дома и не отказала ему в просьбе.
Как и в прошлый раз, женщина вышла к нему в беседку. Но экономки не было. Кофе Архарову никто не предложил.
– Я думала, вы угомонились, майор, – недовольно выплеснула она.
Алла и сегодня выглядела неплохо – свежий макияж, волосы уложены в прическу, скромное, хорошо пошитое платье. Но, как и в прошлый раз, в легких припухлостях под глазами угадывался вчерашний вечер, проведенный под хмельными парами.
– Работа у меня такая неугомонная.
– А может, кто-то вам соли под хвост насыпал?
– Не очень-то вежливо.
– А как мне с вами разговаривать, когда вы как с цепи сорвались? Я понимаю, вы кому-то там дали слово и пытаетесь его сдержать, но почему мой брат должен страдать от вашей глупости? Боюсь, мне придется обратиться в генеральную прокуратуру.
– Сразу в генеральную?
– А чего мелочиться? Я все знаю. И следствию известно, что Дробова убил сожитель его жены. Все в курсе дела, только вы почему-то пытаетесь утопить моего брата, ведете себя, как бешеная собака.
– Боюсь, мне придется привлечь к разговору адвоката. – Архаров улыбнулся. – Чтобы он выразил вам протест.
– Адвоката?.. Хорошая шутка, мне нравится. Только боюсь, что его придется пригласить мне.
– Да, конечно, в самое ближайшее время вас вызовут на допрос к следователю. Думаю, без адвоката вы будете как без рук.
– На допрос? – Жилкина нахмурилась.
– Вы же видели, Порошина мы уже забрали. Вы следующая на очереди. Сейчас Порошин даст показания. Мы приложим их к тому, что узнали от Горохова, Надымова и Тюленева, составим полную картину преступления. Тогда уже вы и поставите точку в этом деле.
– Какую точку?
– Вы, конечно, можете выставить меня за ворота. Но я думаю, что вам надо бы побеседовать со мной, прежде чем идти к следователю. Я мог бы подготовить вас к этому разговору. Как видите, наше общение носит неофициальный характер.
– Да, только спать будет жестко.
– А это зависит от вас. Где вы встречались с Константином Дробовым?
– А я с ним встречалась?
– Улица Свободы, дом двадцать три, квартира сорок шесть.
– И кто вам такое сказал? – Жилкина заметно занервничала.
– Скажите, где вы находились двадцать девятого июня, с тринадцати до пятнадцати часов?
– Возвращалась…
– Откуда?
– Раз уж вы все знаете. Да я была на свидании с Дробовым.
– Не буду интересоваться, что вы там делали. Спрошу только, почему вы возвращались так долго, в течение двух часов?
– Я шла пешком.
– Вы же приехали на свидание на машине.
– Она стояла во дворе. Я просто забыла о ней.
– Рассеянный склероз?
– Нет, мы поссорились с Костей. Я была в расстроенных чувствах. Мне захотелось пройтись.
– Долгий же вы выбрали путь.
– Потом я вернулась, села в машину и уехала.
Архаров смотрел на Жилкину и видел, что женщина врет. Глаза ее норовили увильнуть от прямого взгляда, голос подозрительно подрагивал. При этом она знала, что надо говорить. Видимо, кто-то подготовил ее к этому.
А ухватить ее было не за что. Увы, но дом, в котором Дробов снимал квартиру, не был оборудован видеокамерами. Консьержки в подъезде не было. А людей, которые видели Аллу днем двадцать девятого июня во дворе двадцать третьего дома, найти не удалось. Видели только ее машину – белый «Мерседес».
– Когда вы уехали?
– Не помню. В районе двух часов.
– Когда вы уходили, Дробов был еще жив?
– Злой был и вполне живой.
– Значит, где-то в час вы ушли, а около двух вернулись?
– Да.
– В квартиру не заходили?
– Нет. А зачем? Он собирался уходить.
– И ушел?
– Не знаю.
– Вот как? А ведь его машина стояла неподалеку от вашей.
– Не обратила внимания.
– Хорошо, допустим, следователь поверит вам.
– А почему он не поверит? У вас есть видеозапись, доказывающая, что Костина машина стояла возле моей, когда я в нее садилась?
– А у нас не может быть видеозаписи?
– Я не знаю. – Жилкина заметно смутилась. – Мне известно, что в доме не было видеокамеры.
– Вы обратили на это внимание?
– Я радовалась этому. Причины вы должны понимать.
– Вы боялись, что о вашей измене узнает муж?
– Совсем не обязательно об этом спрашивать. – Женщина поморщилась.
– А почему? Вдруг это ваш муж напал на Дробова? Он узнал об измене, ворвался в квартиру, хотел застрелить Дробова, но тот выбил пистолет. Пришлось вступить в рукопашную схватку. Ваш муж оказался сильнее, смог задушить Дробова.
– Вы меня рассмешили?! – Женщину пробило на истерический хохоток.
– А что здесь смешного?
– Да все!.. Мой муж – трус! Он не мог схватиться за пистолет.
– А вдруг?
– Хорошо, допустим, он взял пистолет. Но Костя размазал бы его по стенке вместе со стволом!
– Кто знает.
Бойков подробно отчитался о разговоре с гражданином Синицким. Архаров пополнил свое представление о Дробове и Жилкине. Один – сильный и волевой, другой – слабый и мягкотелый. Но в жизни всякое бывает.
– А что тут знать! Не смог бы Миша справиться с Костей! Скорее небо упало бы на землю!
Но Жилкина не могла допустить иного суждения о способностях своего мужа. В ее голосе слышалась уверенность. Майору почему-то хотелось верить ей.
– Миша давно знал о моих изменах, – с насмешкой сказала она.
– И не возражал?
– Сначала возражал, потом привык, даже любовницу себе завел.
– Неужели?
– Это вас удивляет? – осведомилась Жилкина.
– Не особо. И кто у него любовница?
– А вот этого я не знаю. У нас свободные отношения. У каждого своя корзина для грязного белья. В курсе только, что он с этой особой куда-то уехал. Место он мне не сообщил.
– Значит, муж у вас слабак?
– Да.
– И ваш брат этим пользуется.
– Как именно?
– Достаточно сказать, что он живет за счет вашего мужа.
– Мой брат основал фирму «Строймен». Но в общем вы правы. Паша пользуется слабостью моего мужа. У Миши даже телохранителя нет, а у брата – целых четыре.
– Ваш брат – сам по себе служба безопасности.
– В какой-то степени.
– У вашего мужа возникли проблемы с Замятовым, и брат их решил. Михаил видел, как Горохов убил Замятова. Поэтому он вынужден скрываться. А может, его уже и в живых нет.
– Мой муж сейчас отдыхает со своей любовницей.
– Я вам не верю, Алла Ивановна, – заявил Архаров. – Может, ваш муж и не убивал Дробова, но не с любовницей он сейчас.
– А с кем?
– Я найду вашего мужа. Живого или мертвого, но отыщу.
– Мертвого не надо!.. – Жилкина мотнула головой.
– Я его найду, и вы узнаете, где он и с кем. А вам настоятельно советую подготовиться к разговору со следователем. Рекомендую чистосердечно ему во всем признаться.
– Во всем, это в чем?
– Я не говорю, что вы убили Дробова. Вам не хватило бы сил для этого. Слишком тонкая у вас рука, чтобы задушить Дробова. Но кто-то же смог это сделать. Вы знаете этого человека. Кто Замятова убил, вам тоже известно.
– Ничего я не знаю, – пристально, даже с насмешкой глядя ему в глаза, сказала она. – Мне совершенно не в чем признаваться. Думаю, вам уже пора.
Архаров кивнул. Увы, у него не было фактов, чтобы загнать Жилкину в угол. И она это знала.
Глава 14
Тихо в парке. Ветра нет, листва не шелестит, даже птицы примолкли, как будто испугались чего-то. Затишье перед бурей?
Никита сидел на скамейке и курил. Он думал о себе, о Марине, но это не мешало ему отслеживать обстановку. Нельзя зевать. Мало ли, вдруг Горохов снова пришлет к нему своих бойцов?
К нему подходил парень, который не вызывал опасений. Лохматый, худой, мордочка острая, руки длинные, но тонкие как плети. К тому же Яркин ждал его.
– Ты, что ли, Никита? – спросил парень неожиданно глубоким басовитым голосом.
– Он самый, что ли, – передразнил его Яркин.
– А я от Нинки.
– Савик?
– Точно.
Нина уже выписалась из больницы, вернулась в свою привычную жизнь. Никита не передумал обзаводиться боевым стволом и сказал ей об этом. Больше она его не отговаривала и прислала Савика.
– Насчет ствола не передумал?
– Нет.
– Тогда тебе повезло. Есть вариант. «ТТ» пойдет?
– Спрашиваешь!.. С маслинами?
– Две обоймы.
– С собой ствол?
– Нет, завтра принесу. Если договоримся.
– Сколько?
Савик замялся.
– Что не так? – хмуро осведомился Никита.
– Ты не созрел для ствола. Рано еще тебе.
– Не понял!
– А что здесь понимать? Когда ствол нужен реально, то не спрашивают, в какие деньги он встанет.
– Пургу не гони. Я парень простой, меня словоблудием не возьмешь. Сколько?
– За двадцать штук отдам.
– Если вещь стоящая…
– Отличная.
– Принесешь – посмотрим и поговорим.
Савик попрощался и ушел.
Никита достал очередную сигарету и закурил. Может, и не нужен ему ствол? Ну их к черту, эти приключения?
Он ломал голову над насущным вопросом, когда появилась Марина. Волосы распущены, губы накрашены, халат плотно запахнут. Красивая она. И грустная.
Ему не хотелось ей грубить, но колкие слова сами по себе сорвались с языка:
– Горохов не подъедет, не жди.
– Я не жду, – тихо и с явной обидой сказала она.
– Садись.
Он провел рукой по скамье, она благодарно кивнула и села.
– Вот тут и жди его! А я пойду!
Он стал подниматься, но Марина взяла парня за руку и спросила:
– Ты знаешь, почему Костя не приезжает?
После такого вопроса Никита не мог уйти. Ему пришлось вернуться на место.
– Нет. – Он посмотрел в сторону.
Марина дернула его за руку:
– Ты все знаешь, но молчишь! Что с ним?
– Ты бы больше с Гороховым путалась, – буркнул он.
– При чем здесь Горохов? – Марина всплеснула руками.
– Да при том, что я не просто так здесь! Я его ударил, а он на меня псов своих натравил! Меня избили его люди, понимаешь?
Марина потрясенно кивнула в ответ.
– Меня избили. А твоего брата – убили!
– Что?!
– Горохов его убил!
– Как убил?
– Да так! Ты таблеток наглоталась из-за Горохова. А Костя твой пошел с ним разбираться. У тебя нет больше брата!
– Это неправда! – Марина вскочила со скамейки, рванула к больничному корпусу, но Никита поймал ее, притянул к себе.