Не будем забывать и тот факт, что огромная часть комзетовцев и озетовцев перебрались в Москву и несколько других больших городов из провинциальных местечек при поддержке и покровительстве окружения троицы диктаторов еще до их изгнания. После отставки Троцкого, Зиновьева и Каменева, их сторонники в большинстве своем оставались во власти (прежде всего в сфере идеологии), поддерживали тесные связи с зарубежьем и через личные связи были весьма полезны государству. Так что изгонять их прочь представлялось слишком накладным, хотя они и подозревались в тайном сочувствии противникам 1929 г. Москва и Ленинград (Петербург) уже стали тогда оплотом новой интеллигенции, и единовременно сделать что-либо с этим оказалось в тех условиях невозможно — даже жизни Сталина на это не хватило. Мирное противостояние потенциальным противникам стало одной из причин восстановления в СССР в декабре 1932 г. дореволюционного института прописки. Впрочем, и это не помогло. Прописка оказалась направленной против широкой массы провинциального населения, но никак не против озетовцев, знавших сотни лазеек в паспортном режиме. Ведь они же и создавали соответствующее законодательство. Так что прописка лишь способствовала их концентрации в столичных городах и в творческой среде страны.
* * *По мере того, как угасал интерес транснационального капитала к Крыму, а вместе с ним иссякал финансовый источник от благотворителей, менялось и отношение кремлевской власти к «Агро-Джойнту». Первым намеком на это стало уголовное дело заместителя Розена по агросектору, уполномоченного «Джойнта» по Украине и Крыму — С. Е. Любарского. В августе 1930 г. он и агроном Давид Гинзбург были арестованы по «Делу агрономов» и посажены в Бутырскую тюрьму. Еще в 1929 г. на Украине было начато следствие о вредительской деятельности Всеукраинского агрономического общества[201] (ВАО). Подследственных обвиняли в противодействии коллективизации, поддержке кулачества, в мелкобуржуазном разложении советской системы сельского хозяйства. На Любарского и Гинзбурга вышли только через год после начала следствия, в самый разгар разразившегося осенью 1929 г. мирового экономического кризиса (Великой Депрессии), который поставил под вопрос любое кредитование СССР со стороны американских благотворителей. Любарского обвинили «по пунктам 7, 11 и 12 58-й статьи УК РСФСР в том, что “состоя на государственной службе в НКЗеме УССР, вступил в нелегальную контрреволюционную организацию работников сельского хозяйства, ставившую себе целью борьбу с советской властью с целью ее свержения и установления буржуазно-демократического строя.
По заданиям организации Любарский С. Е., в своей практической работе в НКЗеме УССР сознательно искажал директивы правительства в отношении развития и укрепления социалистического сектора и всемерно содействовал росту верхушечных кулацких хозяйств деревни, которые по мысли организации должны были явиться той реальной силой, которая в конечном итоге в борьбе за власть решит участь советской власти.
Работая в ‹Агро-Джойнте›, Любарский С. Е. из неофициальных фондов этой организации (‹Агро-Джойнт›), доставляемых из-за границы контрабандным путем червонцев, снабжал в СССР отдельных сионистов и сионистские организации”»[202].
На допросах Любарский свою вину отрицал, указав при этом, что финансированием сионистов в Крыму занимался Розен — фигура для большевиков неприкасаемая.
В конце апреля 1931 г. его осудили на запрет проживания в 12 городах СССР и выслали в Курск. На семье случившееся никак не отразилось, а осенью того же года Любарский был реабилитирован. И это не удивительно. В Москве ожидали визит Аделаиды (Эдди) Кан (Вольф)[203] (1875–1949). Она была женой Отто Кана (1867–1934) и дочерью Эйбрахама Вольфа (1839–1900) — крупнейших нью-йоркских банкиров-миллионеров (миллиардеров), ближайших партнеров Джейкоба Шиффа и Феликса Варбурга по банкирскому дому «Кун — Леб». Видная благотворительница, Аделаида Кан была тесно связана с центральным руководством «Джойнта». Она посетила СССР в 1932 г. для оказания финансовой помощи и поддержки еврейской колонизации Крыма. Это была «лебединая песня» транснационального капитала в его претензиях на полуостров в довоенную эпоху. «В Москве “госпоже Кан была устроена встреча, почти такая же пышная, как королю Афганистана, посетившему Россию незадолго до этого! Даже не банкиру, а жене банкира! Встреча с оркестрами, построением войск, приемами на высшем уровне…”»[204]. Надо признать, что толку от этой поездки было мало. Даже наоборот, уже в 1933 г. финансирование «Агро-Джойнт» из США притормозилось.
Арест, следствие и суд над Любарским показали, что время «священной неприкасаемой финансовой коровы» «Агро-Джойнт» закончилось, и ОГПУ получило разрешение на преследование ее сотрудников.
Началось все весной 1936 г., когда по приглашению Розена в СССР эмигрировали несколько десятков врачей из фашистской Германии. О тех событиях записано в докладной записке зам. наркома внутренних дел Г. Е. Прокофьева[205] на имя В. М. Молотова. «В середине февраля 1936 г. в СССР из Парижа прибыл вместе со своей женой германский подданный Фридрих Эрнст, 1910 года рождения, по профессии врач.
По имеющимся у нас документальным материалам известно, что Фридрих Эрнст принадлежит к гитлеровской фашистской организации “Шварце Федер” или “Шварце Феме” (“Черные перья”), причем, по предположению специального комиссариата в Ментоне, “путешествие Фридриха предпринято с целью выполнения какой-либо возложенной на него миссии”.
Террористическая организация “Черные перья”, в которую входит Фридрих Эрнст, состоит из 150 немцев, борющихся различными средствами, вплоть до террора, с противниками гитлеровского режима.
Фридрих Эрнст прибыл в СССР по приглашению еврейско-американской организации “Агро-Джойнт” и после кратковременного пребывания в Москве на даче-общежитии “Агро-Джойнта” направлен последним на Украину к представителю “Агро-Джойнта” в Днепропетровске гр-ну Ханису…
…прошу Вашей санкции на арест Фридриха Эрнста и его жены»[206].
На докладной стоит резолюция «Можно арестовать. Сталин».
Хотя факт существования названной в докладной записке организации не подтвердился, но на допросах Эрнст указал, что агентом «Шварце Федер» в СССР является прибывший в 1935 г. по приглашению Дж. Розена врач Эрнст Ашер (1899–1937), преподававший в Саратовском мединституте. Арест Ашера летом 1936 г. считается началом репрессий против сотрудников «Агро-Джойнта».
Фридрих Эрнст и его супруга были высланы из СССР. Ашеру же не повезло — его осудили как фашистского шпиона и расстреляли в октябре 1937 г. Во избежание недоразумений следует указать, что если верить сохранившимся следственным делам агроджойнтовцев, «расследованием» их «преступлений» занимались преимущественно следователи-евреи.
С 22 апреля 1937 г. НКВД Украины специально по «Агро-Джойнту» начало расследование диверсионной операции «Мимикрия». В качестве обвиняемых были привлечены приглашенные корпорацией в СССР немецкие врачи евреи З. Балль, А. Штерн, З. Проскауер. Главой группы определили уполномоченного «Агро-Джойнта» по УССР, врача-венеролога Бориса Моисеевича Ханиса (1886–1937). Выбор был не случайный. Выпускник медицинского факультета Женевского университета, в годы гражданской войны он командовал Союзом евреев-воинов[207] Екатеринослава (Днепропетровска), а затем возглавил кагал (еврейскую общину) города. Далее, в 1921–1923 гг. Ханис был сотрудником АРА и находился в дружеских отношениях с Гербертом Гувером. В 1929 г. его судили за антисоветскую деятельность и сослали в Кемь (Карелия). Но уже в 1930 г. по рекомендации только-только ставшего президентом США Гувера Ханис был назначен Розеном на должность уполномоченного «Агро-Джойнта» по Украине. Дело в том, что с октября 1917 г. большевики добивались дипломатического признания советской страны мировыми державами. США отказывались от этого очень долго. Сталинисты рассчитывали на Гувера, многие годы проведшего в России, поэтому во многих случаях шли навстречу его пожеланиям. В частности, освобождали по его ходатайству осужденных. Толку от этих заигрываний не было никакого. США признали СССР только в 1933 г., вскоре после прихода в Белый Дом президента Франклина Рузвельта.
На месяц позднее украинского отделения «Агро-Джойнта» НКВД занялся отделениями корпорации в Москве и Крыму. В числе арестованных оказались глава «Агро-Джойнта» на время отсутствия Розена в СССР И. А. Гроер и бухгалтер Московской конторы Абрам Берлинский, который вел финансовый учет средствам, которые Розен передавал подпольным сионистам СССР[208]. К концу года были арестованы большинство еврейских врачей, приехавших в СССР из Германии по рекомендации «Агро-Джойнта» и наиболее важные руководители корпорации из советской части сотрудников. Это был жесточайший удар.
На месяц позднее украинского отделения «Агро-Джойнта» НКВД занялся отделениями корпорации в Москве и Крыму. В числе арестованных оказались глава «Агро-Джойнта» на время отсутствия Розена в СССР И. А. Гроер и бухгалтер Московской конторы Абрам Берлинский, который вел финансовый учет средствам, которые Розен передавал подпольным сионистам СССР[208]. К концу года были арестованы большинство еврейских врачей, приехавших в СССР из Германии по рекомендации «Агро-Джойнта» и наиболее важные руководители корпорации из советской части сотрудников. Это был жесточайший удар.
Европейская резиденция Джозефа Розена располагалась в Париже. Когда ему сообщили об арестах — не известно. Зато известно, что к его чести осенью 1937 г. глава корпорации обратился к КомЗЕТу (по словам самого Розена — в НКВД) с просьбой выдать ему визу в СССР.
В уже цитировавшемся выше письме Дж. Розена от 11 декабря 1937 г. к Полу Баерволду и Дж. Н. Розенбергу он заявил, что готов отказаться от дипломатического иммунитета и разъяснил причины такого решения: «Я считаю это обязанностью в отношении друзей и коллег, с которыми мы работали вместе многие годы. Я буду чувствовать себя как пес, если позволю им стать жертвами сталинского деспотизма, а сам смогу избежать преследования только потому, что я американский гражданин»[209]. Там же он изложил свое видение причин репрессий против сотрудников «Агро-Джойнта»: «Сталин явно страдает “шпиономанией” и в качестве предлога, что Советский Союз должен быть готов к неминуемой войне, он решил изгнать из страны всех иностранцев и иностранные организации»[210].
С высоты нынешних знаний невольно возникают вопросы: А разве не так обстояли дела, как видели их тогда сталинисты? Разве Сталин был не прав? Что должен был делать СССР для укрепления собственных тылов за два с половиной года до начала войны? Тем более, что власти страны были прекрасно осведомлены об антисоветской деятельности значительной части сотрудников «Агро-Джойнт», набранных Розеном в штат корпорации. Разве американское правительство, едва началась война с Японией, не отправило единым махом в концентрационные лагеря всех японцев, проживавших на территории США? Тогда какие претензии могут быть к правительству СССР, готовившему общество к моральной устойчивости накануне куда более страшной войны?
Еще большее недоумение вызывает заявление Дж. Розена, сделанное им в том же письме: «То, что происходит сейчас в СССР, находится за пределами моего понимания. Сталин разрушает страну и ситуация скоро станет безнадежной. Судя по разным прогнозам, есть надежда, что после фарса с так называемыми выборами, террор спадет. Будем надеяться!»[211] После выборов зимой 1938 г. террор против врагов народа только усилился и продолжался вплоть до прихода к власти в НКВД Л. П. Берии (25 ноября 1938 г.). Тогда-то и было арестовано подавляющее большинство сотрудников «Агро-Джойнта». Но как ни странно оказалось для «розенов», террор 1930-х гг. и в самом деле сыграл существеннейшую роль в укреплении СССР. Причем на столько тем, что в самом начале великой войны страна в течение всего полугода смогла перевести свою экономику на военные рельсы и оправилась от внезапного глобального нападения фашистов, но прежде всего тем, что в дальнейшем мощь ее только нарастала, да так, что ко времени кончины Сталина СССР не только полностью восстановился по главным экономическим направлениям, но и стал второй по могуществу державой мира.
По делу «Агро-Джойнта» помимо сотрудников были привлечены лица, получавшие финансовую поддержку лично от Розена, и непосредственно работавшие с корпорацией члены ОЗЕТа. Особое место здесь занимало Крымское отделение «Агро-Джойнта». Практически все сотрудники отделения были арестованы зимой 1938 г., в их числе директором А. Е. Зайчик и бухгалтер Е. Ашкинази. Сохранились свидетельства о том, что Зайчика подвергали изощренным пыткам, под воздействием которых он стал чуть ли не главным поставщиком информации о нелегальной деятельности Дж. Розена и трех его заместителей. В доносительстве Арона Ефимовича никто не винит, но и ложность его показаний никем не доказана — аргументом в пользу последнего является только факт пыток. Аргумент, бесспорно, весомый, если не знать, с каким врагом в лице «Джойнта» приходилось бороться в данном случае НКВД.
Дж. Розен получил визу на въезд в СССР в середине апреля 1938 г. после того, как дал обещание ликвидировать «Агро-Джойнт». В течение мая-октября 1938 г. все дела корпорации были приведены к завершению. Тогда же Розен долбился аудиенции у В. М. Молотова. Он хлопотал за сотрудников «Агро-Джойнта», но получил отказ, поскольку все арестованные признали свою вину. Единственное, что смог сделать Розен, это выделить ликвидационную компенсацию семьям осужденных из расчета среднемесячного оклада за год службы. Деньги выдавались негласно. Хотя сам он проходил по делу «Агро-Джойнта» как главный гитлеровский шпион и руководитель подпольной организации, арестовать Розена не решились. Ведь он пребывал на территории СССР с санкции американского правительства — для подписания соглашения о ликвидации деятельности «Агро-Джойнта».
Летом 1938 г. арестованные по делу «Агро-Джойнта» были преданы суду. Всего 70 человек. Заместителей Розена — С. Е. Любарского, И. А. Гроера и Б. М. Ханиса судила Верховная коллегия Верховного суда СССР, расстрельные приговоры им завизировали лично И. В. Сталин и члены Политбюро. Остальным сотрудникам «Агро-Джойнта» приговоры выносили «тройки», военные трибуналы и Особое совещание НКВД. Помимо указанных лиц были расстреляны еще пятеро сотрудников корпорации, в основном бухгалтера. Остальные были осуждены на различные сроки работы в лагерях — от 5 до 10 лет. Там выжили единицы. Так, А. Е. Зайчик получил 5 лет лагерей. В лагере он и умер в 1943 г., накануне своего освобождения. А бухгалтера Крымского отделения Ефима Савельевича Ашкинази расстреляли.
* * *Еврейская колонизация Крыма была свернута поздней весной 1938 г. Уже с января 1934 г. в документах КомЗЕТа рядом с Крымом все чаще стал упоминаться Биробиджан. Произошла постепенная переориентация комитета и ОЗЕТа на Приамурье. Переселенческие проблемы на полуострове стали вотчиной «Агро-Джойнта». 15 декабря 1935 г. было дано распоряжение по КомЗЕТу о ликвидации его Крымского представительства. В частности, до апреля 1936 г. были уничтожены все его печати. Далее информацию о еврейских переселенцах в Крыму КомЗЕТ получал преимущественно от «Агро-Джойнта»…
Финал КомЗЕТа и ОЗЕТа был печальный. НКВД уже давно занимался еврейским националистическим подпольем. Сколько бы ни отрицали факт его существования предвзятые исследователи[212], но приверженцев Троцкого-Зиновьева-Каменева в стране, в ее руководстве и армии, а особенно среди творческой интеллигенции в столице было чрезвычайно много. Сегодня это признают большинство объективных историков. Невозможно отрицать и то, что такими приверженцами преимущественно были евреи по национальности, занимавшие высокие посты в разных сферах жизнедеятельности страны и партии. Поэтому говорить о существовании такого подполья в СССР как минимум правомерно.
Главой заговора следователи определили бывшего председателя ЦК Бунда А. И. Ванштейна. Он курировал еврейскую колонизацию в Крыму по линии Белоруссии, встречался и подолгу беседовал с Дж. Н. Розенбергом, через которого вступил в контакт с руководством «Джойнта», в частности, с Варбургами. Так что причина выбора очевидна. Ванштейна арестовали 3 февраля 1938 г. Но уже 9 февраля он был найден мертвым в камере. По официальной версии умер от сердечного приступа, но бытует версия, будто покончил с собой[213]. Не исключена вероятность его убийства как ненужного свидетеля.
Вторым руководителем заговора признали персонаж помельче — председатель ОЗЕТа С. М. Диманштейна. В начале 1920-х гг. он возглавлял Евком и был непосредственно подчинен Сталину по линии комиссариата по делам национальностей. В частности, он поддерживал А. И. Чемеринского, обвинившего Сталина перед Лениным в том, что тот не признает еврейскую нацию и предпочитает иврит идишу. Ко времени ареста имя Диманштейна уже мелькало в следственном деле о татарских и среднеазиатских националистах, в т. ч. прометеевцев. В наши дни утверждается, будто обвинения, выдвинутые против Диманштейна, были сфальсифицированы по приказу Н. И. Ежова[214], но непредвзятость самих исследователей столь сомнительна, что невиновность Семена Марковича остается под вопросом. Объективности ради процитирую следующее утверждение: «При его реaбилитaции в 1955 г. выяснилось, что Димaнштейн под пыткaми оговорил себя, “признaвшись” в связях с инострaнными спецслужбaми. Однaко в зaхвaченных Советской aрмией в годы Второй мировой войны немецких секретных aрхивaх он кaк один из видных советских госудaрственных деятелей лишь упоминaлся в кaртотекaх гестaпо и фрaнцузской контррaзведки, причем никaких других, в том числе компрометирующих его дaнных, в этих документaх обнaружено не было. В зaключении комиссии по реaбилитaции констaтировaлось тaкже, что вопреки вынесенному приговору Димaнштейн никогдa не входил в Бунд и не был сионистом, a, нaоборот, вел борьбу с этими политическими течениями, получaя соответствующие директивы, в том числе и от Ленинa»[215]. Доказательство, как видим, зыбкое, поскольку прежде следовало бы доказать и применение пыток, и отсутствие связи осужденного с руководством «Джойнта». Ведь особенность всех процессов подобного типа заключалась в том, что шпионаж списывался на немецкий фашизм, польскую или турецкую контрразведку, а на деле имелись ввиду транснациональные корпорации, базировавшиеся преимущественно в США и Великобритании. Тем более, что речь идет о руководстве ОЗЕТа, которое изначально противостояло сионистам в вопросе первенства при учреждении еврейской государственности.