- Лень, пошли поедим, что ли. Дадим нашим голубкам немного уединения, - и вскрикнул от попадания брошенного меткой рукой желудя.
- Ну вот, опять я виноват. А ведь хотел-то как лучше и...
- Ладно, ладно, иду, - прервал готового начать жаловаться друга Леонид. - Бывай, майор, увидимся еще. Товарищ Лазина, - и откланявшись, Васильев отправился вслед удаляющегося Шимазина.
"Учеба-учебой, а обед по расписанию", - мелькнувшая в голове Антонова мысль заставила его улыбнуться...
3 июля 1942 года. Вашингтон, Белый Дом.
- Поэтому, господин президент, подобный подход представляется нам необходимым, - в завершение этих слов одетый в генеральскую форму человек ткнул в одну из лежащих перед Рузвельтом бумаг.
- Генерал, мне представляется несколько сомнительным подобный "подход", - глава США выделил голосом последнее слово. - Сталин слишком силен, а у нас действительно серьезные проблемы с японцами, и вы предлагаете мне буквально толкнуть русских в объятия империи? - президент недовольно покачал головой.
- Нас поддержит Британия, а затем и Германия.
- То есть вопрос мирного сосуществования наших систем вами даже не рассматривался, Джордж?
- Я, комитет начальников штабов, а также множество сенаторов, согласны с выводами аналитиков - в случае, если мы не сдержим Союз военными мерами, его экономика станет более чем достаточной для превосходства. И мы проиграем войну даже до ее начала. Сейчас мы можем победить, хотя это и будет стоить нам очень дорого. Через десять лет победа будет практически невозможна.
- Боюсь, я не могу с Вами согласиться, генерал. Как вы предлагаете объяснять избирателям, что наш вчерашний друг резко превратился во врага?
- Это не важно. Важно то, что если мы не выступим против Советов, то наши дни сочтены, - ответил Маршалл, глядя в глаза командующего.
- Еще как важно. Но давайте все же о другом. Сейчас мы очевидно не способны противостоять еще и русским. Наша экономика пока к этому не готова. И я даже боюсь представить суммы, которые потребуются для ведения подобной войны.
- Деньги у нас будут, господин президент. Я уверен, что нация нас не подведет. И у нас нет выбора.
- Выбор всегда есть, Джордж. Всегда. Напомню вам, кстати, что еще недавно в Россию ехали на заработки наши собственные сограждане. Так что даже вопрос о превосходстве нашей системы при грамотном противодействии не столь очевиден нашим избирателям. А вы хотите им сказать, что те, кого еще вчера мы называли нашими союзниками и друзьями, оказывается враги? Американцы - это пока еще не нация идиотов, генерал.
- Именно, поэтому-то они и поймут все правильно, господин президент.
- Я считаю нашу с вами дискуссию бессмысленной. Мы вернемся к ней через пару лет.
- По крайней мере, разрешите нам начать готовить планы по вторжению, господин президент, - в голосе Маршалла прозвенела сталь.
- Ну, это я могу одобрить. Только не тратьте на этот вопрос много ресурсов, Джордж. У нас есть гораздо более важные задачи. До свидания, - отдав честь, генерал отправился на выход, столкнувшись в дверях Овального кабинета с адмиралом Нимицем, также спешившим на доклад к главе государства. Дела на Тихом Океане обстояли отвратно...
5 июля 1942 года. Северный Урал.
- И когда закончат монтаж?
- К концу августа в лучшем случае, раньше никак.
- Вы понимаете, что этот проект жизненно важен для всего Советского государства? - недовольно спросил человек в пенсне.
- Естественно, понимаю. Но у нас целая куча проблем, требующих разрешения. И относительно некоторых из них у нас нет никаких подсказок.
- Вы, товарищ Курчатов, в этом, безусловно, правы. Но согласитесь, что вам оказывается просто огромнейшая помощь в расчетах. Одна эта помощь должна ускорять ход проекта в несколько раз!
- Лаврентий Павлович, проект "Энормоз" - это не только и не столько расчеты. Мы же строим целую отрасль промышленности!
- Именно. В условиях военного времени, когда все эти чудовищные ресурсы могли бы пойти на фронт. Вы осознаете важность разрешения этой задачи?
- В полной мере. Но огромные проблемы, стоящие на нашем пути, не позволяют решать поставленную задачу быстрее, чем это происходит сейчас. Приведу пример. Уже на самом начальном этапе разработки бомбы нам стало очевидно, что исследование процессов, протекающих в заряде, должно пойти по расчетно-экспериментальному пути, позволяющему корректировать теоретический анализ по результатам экспериментов опытных данных о газодинамических характеристиках ядерных зарядов. В общем аспекте газодинамическая отработка ядерного заряда включает в себя целый ряд исследований, касающихся постановки экспериментов и регистрации быстропротекающих процессов, включая распространение детонационных и ударных волн в гетерогенных средах, - оседлавший любимого конька ученый начал сыпать терминами, словно на лекции. Тем не менее, Берия внимательно его слушал, не перебивая и не делая попыток остановить словесный поток.
- Исследования свойств веществ на газодинамической стадии работы ядерных зарядов, когда диапазон давлений достигает величин до сотен миллионов атмосфер, потребовали разработки принципиально новых методов исследований, кинетика которых требовала высокой точности - до сотых долей микросекунды! - Курчатов потряс рукой, словно пытаясь подкрепить эти слова всем своим авторитетом. - А такие требования логично повлекли за собой необходимость разработки новых методов регистрации высокоскоростных процессов. Фактически нам пришлось создавать новую методологию в науке - высокоскоростную фотохронографию со сверхвысокими скоростями развертки и съемки. Знаете, какая нам нужна скорость последней? - и, несмотря на то, что Берия закивал, ученый все равно сказал:
- Около миллиона кадров в секунду. Миллиона. Кадров. В секунду. Да мы только на разработку сверхскоростного регистратора потратили огромное количество времени.
- Ладно, товарищ Курчатов, партия понимает сложность стоящей задачи. Но ее решение - необходимо. Вам нужно больше людей? Будут. Больше вычислительных мощностей? Этот вопрос тоже решаем. Но медлить нельзя - и я очень надеюсь, что вы все же ускорите работы. Составьте список недостающих ресурсов. Завтра я улетаю в Москву - тогда мне его и отдадите. А пока не буду более отрывать вас от важных дел. Всего хорошего, товарищ Курчатов.
- До свидания, товарищ Берия.
Смотревший в след уходящему маршалу ученый передернул плечами и, пробурчав себе под нос что-то вроде "ускорить, ага, все всё бросили и побежали ускорять" и, уважительно покачав головой, отправился в свой кабинет...
12 июля 1942 года. Подмосковье, "Ближняя Дача".
Уставший за долгий день вождь прилег на диван в своем кабинете и попытался заснуть. Лезущие в голову мысли никак не давали этого сделать.
Сталину не давал покоя вопрос дальнейшего развития Советского государства. Расстрел Хрущева еще не являлся гарантией сохранения выбранного курса. Да и является ли этот курс верным, раз привел в свое время к агонии и смерти СССР? Да, было совершено множество ошибок, но все же непонятно, правильная ли дорога построения коммунизма была выбрана?
Конечно, есть еще война. Но Германия уже проиграла - даже если пока не готова это признать. Однако максимум через год она падет, и что потом? Война с Союзничками?
Глава СССР усмехнулся. Те еще не знают, насколько это будет ошибочным решением. И отдельные голоса разума, вроде того же Рузвельта, теряются в хоре идиотов, боящихся за свои карманы... Было бы исключительно хорошо оттянуть войну с ними на несколько лет - года эдак до сорок седьмого. А еще лучше - до пятидесятых. Тогда шансов у капиталистов уже не останется. Вообще.
Но как же сложно это будет сделать. Вот с Гитлером не получилось - и если бы не неожиданная, мягко говоря, помощь из будущего, то победа была бы Пирровой. Эта война и сейчас не легкая прогулка, совсем не легкая, но без потомков все было бы намного хуже.
Единственная реальная угроза со стороны США - атомная бомба. Но они серьезно тормозят с ее разработкой - а СССР нет. У страны Советов уже есть некоторый отрыв даже. И этот отрыв растет.
Преимущество англосаксов в тяжелых бомбардировщиках - ничто. Огромные расстояния до промышленных центров СССР, напичканные ПВО и истребителями, сводят полезность всех этих воздушных армад к весьма незначительной величине.
А на земле сильнее Красной Армии нет никого. И через несколько лет это превосходство станет лишь сильнее. Даже сейчас в мире нет танков, способных противостоять многочисленным "Сталиным" и "Тридцатьчетверкам". А скоро их сменит следующее поколение... К тому же, сила армии ведь не только в технике, но и в обученности солдат и командиров, в их опыте, в тактике и стратегии... И здесь разрыв будет увеличиваться еще быстрее.
Оставив попытки заснуть, вождь поднялся с дивана и подошел к окну. На темном июльском небе горели яркие огоньки звезд. Раскурив трубку, Сталин удобно устроился в мягком кресле, продолжая думать над многочисленными проблемами, стоящими на пути молодого еще пока государства.
Вот военачальников взять к примеру. Рокоссовский - прав был Ледников - блестящий полководец. Лучший из лучших. Как он провернул операцию в Австрии - загляденье! А вот что с Жуковым делать - непонятно. Военачальник он хороший. Более чем. Однако в том варианте истории после войны вел себя, прямо скажем, не слишком. Да и Берия с ним после того, как мемуары почитал, совсем не в ладах. Хотя и скрывает это мастерски. Мда.
С некоторым усилием поднявшись, Сталин позвонил, вызвав дежурного. Коротко бросил:
- Чаю, с лимоном, - после чего вернулся в кресло.
А страну на кого оставить? Маленков? Берия? Микоян? Или вытащить неизвестную личность и воспитать преемника? Стащить, так сказать, концепцию из будущего? Опять-таки, не самый простой вопрос, начинать решать который надо уже сейчас.
Маленков - будет отличным премьером, но на роль лидера восходящей в зенит сверхдержавы не подходит.
Берия - умен, великолепный исполнитель и организатор. Но относительно него есть некоторые подозрения - не поучаствовал ли он в том варианте истории в смерти товарища Сталина? Тот еще вопрос. Так что тоже не пойдет - будет тем, кто есть сейчас и не больше.
Анастас Микоян. Вот, пожалуй, тот, кто вызывает определенные мысли на свой счет - причем хорошие и положительные мысли. Да и проживет он еще долго. Но потянет ли роль главы великого СССР?
Есть, конечно, еще и варианты с другими лицами. С кем-нибудь необычным. Может, Рокоссовский? Да, Константин Константинович - не политик. Но это дело поправимое. А так - чем не лидер державы? Его обожают в армии, да и простой народ тоже уважает, его знают во всем мире как блестящего полководца. К тому же, после той войны он себя в Польше отлично проявил...
Мысль Сталина прервало появление дежурного с подносом. Подождав, пока тот расставит все на столике и кивком отправив обратно, вождь с наслаждением вдохнул аромат из дымящейся чашки. Сделав маленький глоток, он вернулся к своим размышлениям.
Рокоссовский. А почему нет? Ведь было и еще кое-что, чуть ли не самое важное - он не предал. Даже через девять лет после смерти товарища Сталина. Лишился при этом должности...
На лице вождя появилась ухмылка. Интересно, кто-нибудь из соратников вообще рассматривает Рокоссовского как вариант? Пока что - наверняка нет. Даже те, кто все знает - Берия, Ворошилов, Молотов и Микоян, даже они, наверное, не думают о варианте с маршалом...
Лидер СССР вновь встал и подошел к окну. Положив потухшую трубку на столик, он некоторое время постоял, просто глядя на ночное небо. Потом, допив чай, вернулся к дивану и прилег. Сон все не шел. Мысль о прославленном маршале как преемнике не давала покоя, становясь все более и более продуманной.
Как ввести его в большую политику? Чему стоит подучить? Как проконтролировать переход власти? Вопросов было множество. Неразрешимых, правда, среди них вроде как и не было.
Рассматривая свою идею со всех сторон, Сталин не заметил, как заснул.
21 июля 1942 года. Линия фронта, недалеко от г. Данциг, Германия.
- Мать моя женщина, это какой уже? - немолодой уже человек в сержантской форме украдкой перекрестился.
- Михал Карпыч, чего такое? - на удивленный возглас повернулся молоденький солдатик.
- Ты, Леня, сам посмотри, - седой сержант ткнул рукой в сторону немецких позиций. По освещаемой ракетами нейтральной полосе украдкой крался человек с белой тряпкой, намотанной на руку.
- Опять что ль перебежчик, да? Надо, наверное, это, товарищу лейтенанту сказать...
- И чего они все у нас перебегают? Негде больше, что ли? А нам потом со всякими особистами разговаривать, - Михаил Карпович недовольно махнул рукой. Потом, вскинув винтовку, с тоской добавил:
- Мож пристрелить его? А то счас лейтенанта разбудим, а он нам втык даст...
- Да как ж так, Михал Карпыч? А вдруг он чего важное знает?
- Ну да, конечно, знаить он чего. Еще скажи, что это офицер из ихнего штаба - счас прийдет и все расскажет - где, кто, когда... Вот и на Империалистической - я б даже и тогда в такое не поверил, хотя молодой совсем был. А счас... обычный солдат это.
Недовольно посмотрев на разглаживающего пробивающиеся усы солдатика, сержант все же опустил винтовку.
- Ладно. Топай.
- Куды?
- Куды-куды. К командиру, будить. А ты чего думал?
- Да я ниче, я просто. Я это, в общем... есть, товарищ старший сержант!
- Не есть, а командира будить, давай уже.
Посмотрев в спину удаляющемуся парнишке, сержант удрученно помотал головой. И вот таких у него во взводе - каждый второй. Пацаны еще совсем, мозгов нет, ни ума, ни опыта... Тока детство в одном месте играет. Счас, конечно, поумнее стали, а то как вспомнишь, какими еще пару месяцев назад были - диву даешься, как не поубивались еще... Хотя, если вспомнить сколько таких вот ребятишек все-таки погибло - ведь не мало совсем.
Вспомнив свои первые дни в окопах Империалистической войны, сержант вздохнул и почесал старый шрам на ноге - оставшийся с тех давних времен след немецкого осколка.
Дождавшись, когда немец подберется поближе, Михаил Карпович тщательно в него прицелился и громко крикнул:
- Хенде хох!
Немец тут же замер, подняв над головой руки. Учитывая, что пробирался он в полусогнутом положении, поза выглядела забавной.
- Не стреляйт! Я ест офицерь! Я сдаваться!
Подошедший именно в этот момент злой лейтенант с парой солдат, включая отправленного за ним Леню, коротко бросил:
- Ком цу мир! - и затем тихо добавил, наклонившись к сержанту:
- Михал Карпыч, хрень какую выкинет - пристрелишь. А то, скоты эдакие, совсем задолбали, поспать уже нельзя.
Осторожно приблизившийся к русским окопам немец явно чувствовал себя неуютно. Тем не менее, он довольно уверенно спрыгнул к советским солдатам.
Опередив собирающегося что-то спросить лейтенанта, немец уверенно произнес:
- Я есть майор Иоахим Кун. У меня есть сообщение для вашего командования.
27 июля 1942 года. Москва, Кремль.
В главном кабинете страны сидело пять человек. Точнее, сидело четверо - один из них по известной привычке прохаживался по кабинету.
Сталин, Шапошников, Берия, Молотов и Ледников ожидали прихода еще нескольких человек - Микояна, Ворошилова и Тимошенко. Полученная не так давно информация заслуживала, самое меньшее, пристального внимания.
Наконец, ожидаемые лица прибыли - сначала Микоян с Ворошиловым, а еще минут через десять в кабинете появился еще и Тимошенко.
Коротко поздоровавшись, нарком обороны быстрым шагом прошествовал к своему месту за столом. Коротко кивнув, Сталин негромко заговорил:
- Товарищи, еще раз добрый день. Вопрос, который мы должны с вами обсудить - это вопрос феноменальной важности, - после этих слов говорящий без всякого акцента вождь замолчал. И через несколько секунд обрушил на присутствующих небо:
- Мы будем обсуждать капитуляцию Германии.
ГКО было, мягко говоря, ошарашено. Молчание затягивалось, когда не выдержал Молотов:
- Товарищ Сталин, а не кажется ли вам это... ну несколько преждевременным? Ведь наши войска только-только вошли на территорию Рейха?
Вождь знаком дал слово Берии.
- Чуть меньше недели назад, двадцать первого числа, через линию фронта на нашу сторону перешел немецкий офицер, майор Иоахим Кун. Согласно его информации, подтвержденной из нескольких источников, в том числе и из Особых, в среде немецких офицеров созрел заговор против Гитлера и нацистов. Более того, этот заговор находится в последней фазе.
В кабинете пронесся тихий гул. Тем временем Берия продолжал:
- Кроме того, помимо офицерского заговора, имеется также и заговор финансово-промышленных группировок, мечтающих о захвате власти в Германии.
Увидев кивок Сталина, глава НКВД замолчал.
- Заговор против Гитлера явление крупномасштабное. В нем участвуют десятки людей разных политических и религиозных убеждений, чиновники, военные, промышленники и ученые, - вождь говорил медленно и тихо, но каждое его слово было более чем прекрасно слышно в абсолютной тишине, стоящей в кабинете.
- Важно то, что группа заговорщиков-военных является сторонником ориентации на СССР, а также возобновления мирных и взаимовыгодных германо-советских отношений. А воротилы из финансовых групп, организовавшие свой собственный заговор, ориентируются на Англию. Хотят сохранить содержимое своих карманов, - Сталин покачал головой. Затем снова дал знак Берии продолжать:
- "Штатский заговор" возглавляет Карл Фридрих Герделер. Его позицию разделяют следующие лица: президент рейхсбанка Ялмар Шахт, рейхскомиссар прусского министерства финансов Йоханнес Попиц и многие другие. Можно отметить, что из "гражданских" исключением является прекрасно нам известный посол Шуленбург - он сторонник сотрудничества с СССР.