Когда Вы едете? С каким удовольствием я поехал бы теперь куда-нибудь в Биарриц, где играет музыка и где много женщин. Если бы не художник, то, право, я поехал бы Вам вдогонку. Деньги нашлись бы. Даю слово, что в будущем году, коли останусь жив и здрав, непременно побываю в Европе. Содрать бы мне только с дирекции тысячи три да кончить роман3.
В Вашем книжном шкафу на Сумском вокзале нет ни "Сумерек", ни "Рассказов", и давно уже не было4. А в Сумах между тем я модный литератор -- живу близко. Если б Михаил Алексеевич прислал полсотни, то все бы продано было.
По ночам ужасно воют собаки и не дают спать. Мой "Леший" вытанцовывается.
Анне Ивановне, Насте и Боре мой сердечный привет. В эту ночь мне снилась m-lle Эмили. Почему? Не знаю.
Будьте счастливы и не забывайте меня и своих святых молитвах5.
Ваш Акакий Тарантулов6.
Письма, т. 2, с. 348--350; Акад., т. 3, No 647.
1 Оболенский, хозяин имения в Тульской губ., где лотом 1888 г, жил Суворин, должен был переправить в Сумы лодки. Стивой Оболенский назван в шутку, по созвучию с фамилией героя Толстого Стивой Облонским в "Анне Карениной".
2 Н. П. Чехов.
3 О своей работе над романом Чехов писал Суворину раньше, 11 марта 1889 г.: "Начал его, т. е. роман, сначала, сильно исправив и сократив то, что уже было написано. Очертил ужо ясно девять физиономий. Какая интрига! Назвал я его так: "Рассказы из жизни моих друзей", я пишу его в форме отдельных законченных рассказов, тесно связанных между собою общностью интриги, идеи и действующих лиц. У каждого рассказа особое заглавие. Не думайте, что роман будет состоять из клочьев. Нет, он будет настоящий роман, целое тело, где каждое лицо будет органически необходимо".
4 Суворин пользовался монопольным правом продажи своих изданий на железных дорогах.
5 Перефразировка слов Гамлета в трагедии В. Шекспира (Д. 3, сц. 1).
6 В апреле 1889 г. в "Новом времени" был опубликован фельетон Чехова "Вынужденное заявление... Скоропостижная конская смерть, или Великодушие русского народа", где высмеивалась деятельность Общества русских драматических писателей. Акакий Тарантулов -- вымышленный автор сцепки, входящей в этот фельетон.
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
7 мая 1889 г. Сумы
7 май.
Я прочел "Ученика" Бурже в Вашем изложении и в русском переводе ("Северный вестник")1. Дело мне представляется в таком виде. Бурже талантливый, очень умный и образованный человек. Он так полно знаком с методом естественных наук и так его прочувствовал, как будто хорошо учился на естественном или медицинском факультете. Он не чужой в той области, где берется хозяйничать,-- заслуга, которой не знают русские писатели, ни новые, ни старые. Что же касается книжной, ученой психологии, то он ее так же плохо знает, как лучшие из психологов. Знать ее все равно что не знать, так как она не наука, а фикция, почто вроде алхимии, которую пора уже сдать в архив. Поэтому говорить о Бурже как о хорошем или плохом психологе я не стану. Роман интересен. Прочел я его и понял, почему он так занял Вас. Умно, интересно, местами остроумно, отчасти фантастично... Если говорить о его недостатках, то главный из них -- это претенциозный поход против материалистического направления2. Подобных походов я, простите, не понимаю. Они никогда ничем не оканчиваются и вносят в область мысли только ненужную путаницу. Против кого поход и зачем? Где враг и в чем его опасная сторона? Прежде всего, материалистическое направление -- не школа и не направление в узком газетном смысле; оно не есть нечто случайное, преходящее; оно необходимо и неизбежно и не во власти человека. Все, что живет на земле, материалистично по необходимости. В животных, в дикарях, в московских купцах все высшее, не-животное обусловлено бессознательным инстинктом, все же остальное материалистично в них, и, конечно, не но их воле. Существа высшего порядка, мыслящие люди -- материалисты тоже по необходимости. Они ищут истину в материи, ибо искать ее больше им негде, так как видят, слышат и ощущают они одну только материю. По необходимости они могут искать истину только там, где пригодны их микроскопы, зонды, ножи... Воспретить человеку материалистическое направление равносильно запрещению искать истину. Вне материи нет ни опыта, ни знаний, значит, нет и истины. Быть может, дурно, что г. Сикст, как может показаться, сует свой нос в чужую область, имеет дерзость изучать внутреннего человека, исходя из учения о клеточке? Но чем он виноват, что психические явления поразительно похожи на физические, что не разберешь, где начинаются первые и кончаются вторые? Я думаю, что, когда вскрываешь труп, даже у самого заядлого спиритуалиста необходимо явится вопрос; где тут душа? А если знаешь, как велико сходство между телесными и душевными болезнями, и когда знаешь, что те и другие болезни лечатся одними и теми же лекарствами, поневоле захочешь не отделять душу от тела.
Что касается "психологических опытов", прививок детям пороков и самой фигуры Сикста, то все это донельзя утрировано.
Спиритуалисты -- это не ученое, а почетное звание. Они не нужны как ученые. Во всем же, что они делают и чего добиваются, они такие же материалисты по необходимости, как и сам Сикст. Если, что невозможно, они победят материалистов и сотрут их с лица земли, то этой одной победой они явят себя величайшими материалистами, так как разрушат целый культ, почти религию.
Говорить о вреде и опасности материалистического направления, а тем паче воевать против него, по меньшей мере преждевременно. У нас нет достаточно данных для состава обвинения. Теорий и предположений много, но фактов нет, и вся наша антипатия не идет дальше фантастического жупела. Жупел противен купчихам, а почему? неизвестно. Попы ссылаются на неверие, разврат и проч. Неверия нет. Во что-нибудь да верят, хотя бы и тот же Сикст. Что же касается разврата, то за утонченных развратников, блудников и пьяниц слывут не Сиксты и не Менделеевы, а поэты, аббаты и особы, исправно посещающие посольские церкви.
Одним словом, поход Бурже мне непонятен. Если бы Бурже, идучи в поход, одновременно потрудился указать материалистам на бесплотного бога в небе, и указать так, чтобы его увидели, тогда бы другое дело, я понял бы его экскурсию.
Простите за философию. Еду на почту. Поклон всем Вашим, а Вы будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Письма, т. 2, с. 354--357; Акад., т. 3, No 650.
1 В мае 1889 г. в "Новом времени" (No 4731, 4736, 4737, 4738) печаталась хвалебная статья Суворина о романе Поля Бурже "Ученик" (1889). Перевод романа -- в No 4, 6, 7 и 8 "Северного вестника".
2 Главный тезис Бурже: материализм, атеизм несовместимы с моралью. Спор с Бурже Чехов продолжил и в следующих письмах к Суворину: "Правда, Бурже приделал благополучный конец, но этот банальный конец скоро забывается, и в памяти остаются только Сикст и "опыты", которые убивают сразу сто зайцев: компрометируют в глазах толпы науку, которая, подобно жене Цезаря, не должна быть подозреваема, и третируют с высоты писательского величия совесть, свободу, любовь, честь, нравственность, вселяя в толпу уверенность, что все это, что сдерживает в ней зверя и отличает ее от собаки и что добыто путем вековой борьбы с природою, легко может быть дискредитировано "опытами", если не теперь, то в будущем" (27 декабря 1889 г.).
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
9 марта 1890 г. Москва
9 марта. Сорок мучеников к 10000 жаворонков.
Насчет Сахалина ошибаемся мы оба, но Вы, вероятно, больше, чем я. Еду я совершенно уверенный, что моя поездка но даст ценного вклада ни в литературу, ни в науку: не хватит на это ни знаний, ни времени, ни претензий. Нет у меня планов ни гумбольдтских, ни даже кеннановских1. Я хочу написать хоть 100 -- 200 страниц и этим немножко заплатить своей медицине, перед которой я, как Вам известно, свинья. Быть может, я не сумею ничего написать, но все-таки поездка не теряет для меня синего аромата: читая, глядя по сторонам и слушая, я многое узнаю и выучу. Я еще по ездил, по благодаря тем книжкам, которые прочел теперь по необходимости, я узнал многое такое, что следует знать всякому под страхом 40 плетей и чего я имел невежество не знать раньше. К тому же, полагаю, поездка -- это непрерывный полугодовой труд, физический и умственный, а для меня это необходимо, так как я хохол и стал уже лениться. Надо себя дрессировать. Пусть поездка моя пустяк, упрямство, блажь, но подумайте и скажите, что я потеряю, если поеду. Время? Деньги? Буду испытывать лишения? Время мое ничего не стоит, денег у меня все равно никогда не бывает, что же касается лишений, то на лошадях я буду ехать 25--30 дней, не больше, все же остальное время просижу на палубе парохода или в комнате и буду непрерывно бомбардировать Вас письмами. Пусть поездка не даст мне ровно ничего, но неужели все-таки за всю поездку не случится таких 2--3 дней, о которых я всю жизнь буду вспоминать с восторгом или с горечью? И т. д. и т. д. Так-то, государь мой. Все это неубедительно, по ведь и Вы пишете столь же неубедительно. Например, Вы пишете, что Сахалин никому не нужен и ни для кого не интересен. Будто бы ото верно? Сахалин может быть ненужным и неинтересным только для того общества, которое не ссылает на него тысячи людей и не тратит на него миллионов. После Австралии в прошлом и Каноны Сахалин -- это единственное место, где можно изучать колонизацию из преступников; им заинтересована вся Европа, а нам он не нужен? Не дальше как 25--30 лет назад наши же русские люди, исследуя Сахалин, совершали изумительные подвиги, за которые можно боготворить человека2, а нам это но нужно, мы не знаем, что это за люди, и только сидим в четырех стенах и жалуемся, что бог дурно создал человека. Сахалин -- это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный. Работавшие около него и на нем решали страшные, ответственные задачи и теперь решают. Жалею, что я не сентиментален, а то я сказал бы, что в места, подобные Сахалину, мы должны ездить на поклонение, как турки ездят в Мекку, а моряки и тюрьмоведы должны глядеть, в частности, на Сахалин, как военные на Севастополь. Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждение, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителей. Теперь вся образованная Европа знает, что виноваты не смотрители, а все мы, по нам до этого дела нет, это неинтересно. Прославленные шестидесятые годы не сделали ничего для больных и заключенных, нарушив таким образом самую главную заповедь христианской цивилизации. В наше время для больных делается кое-что, для заключенных же ничего; тюрьмоведение совершенно не интересует наших юристов. Нет, уверяю Вас, Сахалин нужен и интересен, и нужно пожалеть только, что туда еду я, а не кто-нибудь другой, более смыслящий в деле и более способный возбудить интерес в обществе. Я же лично еду за пустяками.
Что касается моего письма насчет Плещеева, то я писал Вам, что я возбудил в своих молодых друзьях неудовольствие своим бездельем, и в свое оправдание написал Вам, что, невзирая на свое безделье, я сделал все-таки больше моих друзей, которые ровно ничего не делают. Я хоть "Морской сборник" прочел и у Галкина был, а они ничего. Вот и все, кажется3.
У пас грандиозные студенческие беспорядки. Началось с Петровской академии, где начальство запретило водить на казенные квартиры девиц, подозревая в сих последних не одну только проституцию, но и политику. Из Академии перешло в университет, где теперь студиозы, окруженные тяжеловооруженными Гекторами и Ахиллами на конях и с пиками, требуют следующее:
1) Полная автономия университетов.
2) Полная свобода преподавания.
3) Свободный доступ в университеты без различия вероисповедания, национальности, пола и общественного положения.
4) Прием евреев в университеты без всяких ограничений и уравнение их в правах с прочими студентами.
5) Свобода сходок и признание студенческих корпораций.
6) Учреждение университетского и студенческого суда.
7) Уничтожение полицейской функции инспекции.
8) Понижение платы за учение.
Это скопировано мною с прокламации с кое-какими сокращениями. Думаю, что сыр-бор сильнее всего горит в толпе еврейчиков и того пола, который жаждет попасть в университет, будучи подготовлен к нему в 5 раз хуже, чем мужчина, а мужчина подготовлен скверно и учится в университете, за редкими исключениями, гнусно.
Я послал Вам: Крашенинникова, Хвостова и Давыдова, "Русский архив" (79 г. III) и "Чтение в Обществе археологии" (75 г. 1 и 2).
Хвостова и Давыдова благоволите прислать следующую часть, буде есть, а "Русский архив" мне нужен не III том, а V 1879 г. Остальные книги пришлю завтра или послезавтра4.
Гею сочувствую всей душой, но напрасно он так убивается. Сифилис лечится теперь превосходно и излечим -- сие несомненно.
С книгами пришлите мой водевиль "Свадьбу"5. Больше ничего. Приезжайте смотреть пьесу Маслова6.
Будьте здоровы и благополучны. В Вашу старость я верю так же охотно, как в четвертое измерение. Во-первых, Вы еще не старик; думаете и работаете Вы за десятерых и способ мышления у Вас далеко не старческий; во-вторых, болезней, кроме мигрени, у Вас никаких нет, и в этом я готов поклясться, а в-третьих, старость плоха только у плохих стариков и тяжела для тяжелых, а Вы хороший и не тяжелый человек. В-четвертых же, разность между молодостью и старостью весьма относительна и условна. А засим позвольте из уважения к Вам броситься в глубокую пропасть и размозжить себе голову.
Ваш А. Чехов.
Как-то я писал Вам об Островском. Он опять был у меня. Что сказать ему?
Поезжайте в Феодосию! Погода чудная.
Письма, т. 3, с. 19--23; Акад., т. 4, No 782.
1 А. Гумбольдт по приглашению русского правительства в 1829 г. обследовал Сибирь с точки зрения геологии и географии. Дж. Кеннан изучал Сибирь в 80-е годы как место ссылки политических заключенных. Книга Дж. Кеннана "Сибирь и ссылка" печаталась в американском журнале, а затем выпущена отдельным изданием и переведена на многие языки.
2 Чехов читал о них в книге Г. И. Невельского "Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России. 1849--1855" (СПб., 1878), где рассказывается об экспедициях Н. В. Буссе, Н. К. Бошняка и др.
3 В Петербурге Чехов много работал, готовясь к сахалинскому путешествию. 17 февраля 1890 г. Чехов сообщал Суворину: "Плещеев писал мне, что все мои петербургские друзья и знакомые сердятся на меня за то, что я якобы скрывался от них", и около 20 февраля: "...живя в Питере, в один месяц я сделал столько, сколько моим молодым друзьям, которые за что-то на меня сердятся, не сделать в целый год..."
4 Чехов брал у Суворина книги, готовясь к поездке на Сахалин.
5 Рукопись водевиля "Свадьба" Чехов дал А. И. Южину, а тот случайно вложил в книгу, возвращенную Суворину.
6 9 апреля 1890 г. в Малом театре состоялась премьера пьесы А. Н. Маслова (Бежецкого) "Севильский обольститель".
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
1 апреля 1890 г. Москва
1 апрель.
Христос воскрес! Поздравляю Вас, голубчик, и всех Ваших и желаю счастья.
Уезжаю я на Фоминой подоле или несколько позже, смотря по тому, когда вскроется Кама. Скоро начну делать прощальные визиты. Перед отъездом я буду просить у Вас корреспондентского бланка1 и денег. Первый пришлите, пожалуйста, а насчет вторых надо погодить, так как я не знаю, сколько мне понадобится. Я теперь собираю с лица земли принадлежащие мне капиталы, еще не собрал, а когда соберу, видно будет, чего мне недостает.
Семья обеспечена до октября -- в этом отношении я уже покоен.
Да, Ежов грубоват. Это плебей, весьма мало образованный, но неглупый и порядочный. С каждым годом он пишет все лучше и лучше -- это я констатирую. Вы пишете, что его фельетон имел успех. Если ото тот, в котором идет речь о попе, то спешу заявить, что я не исправлял его2. По-моему, теперь Ежову как работнику пятак цена, но через 5--10 лет, когда он станет постарше, он будет нужным человеком. Главное, он порядочен и не пьяница. Есть другой, Лазарев,-- это тоже хороший человек.
Вчера я прочел Ежову письмо Алексея Алексеевича, который пишет, что Вы предлагаете ему, Ежову, аванс в 100 рублей. У Ежова жена больна чахоткой, нужно везти ее на юг, и от аванса он не отказывается, находя его своевременным. Он просит Вас прислать ему 100 рублей и просит также, чтобы контора удерживала в счет аванса не весь гонорар, а только половину. Все это прекрасно, но я прошу позволения вмешаться и выдать ему сей аванс не теперь, а накануне его отъезда. Если позволите, я выдам ему сто рублей, когда он придет ко мне прощаться. Раньше выдавать нельзя, так как он потратит на чепуху и чахоточной жене его придется ехать в III классе.
Теперь об Островском. Ответьте мне что-нибудь. Вы обещали издать рассказы его сестры. Напишите же, когда книга начнет печататься. Вся фамилия Островских томится.
Если у Алексея Алексеевича в самом деле полип, то излечить его насморк так же легко, как выкурить папиросу. Но едва ли у него полип.
Пришлите мне мой водевиль "Свадьбу". Если потеряли, то так тому и быть, отслужим сему водевилю панихиду.
Вчера был у меня один актер, участвующий в пьесе Маслова. Не бранится. Значит, пьеса идет хорошо. Он уверял меня, что "Севильский обольститель" не оригинальная пьеса, а перевод.
Вы браните меня за объективность, называя ее равнодушием к добру и злу, отсутствием идеалов и идей и проч. Вы хотите, чтобы я, изображая конокрадов, говорил бы: кража лошадей ест к зло3. Но ведь это и без меня давно уже известно. Пусть судят их присяжные заседатели, а мое дело показать только, какие они есть. Я пишу: вы имеете дело с конокрадами, так знайте все, что ото но нищие, а сытые люди, что это люди культа и что конокрадство есть не просто кража, а страсть. Конечно, было бы приятно сочетать художество с проповедью, но для меня лично это чрезвычайно трудно и почти невозможно но условиям техники. Ведь чтобы изобразить конокрадов в 700 строках, я все время должен говорить и думать в их тоне и чувствовать в их духе, иначе, если я подбавлю субъективности, образы расплывутся и рассказ не будет так компактен, как надлежит быть всем коротеньким рассказам. Когда я пинту, я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам. Пульте благополучны.
Ваш А. Чехов.
Письма, т. 3, с. 42--44; Акад., т. 4, No 797.
1 Бланк газеты "Новое время", датированный 15 апреля 1890 г., был подписан А. Сувориным и М. Федоровым: "Предъявитель сего, Антон Павлович Чехов, отправляется корреспондентом "Нового времени" в разные места России и за границу" (Акад., Соч., т. 14-15, с. 67). Чехов выехал из Москвы 21 апреля 1890 г.
2 "Звезды" ("Новое время". 1890, No 5050, 21 марта).
3 Речь идет о рассказе Чехова "Воры".
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
20 мая 1890 г. Томск
Томск, 20 май.
Наконец, здравствуйте! Привет Вам от сибирского человека, милый Алексеи Сергеевич! Соскучился я но Вас и по переписке ужасно.
Однако начну сначала. В Тюмени мне сказали, что первый пароход в Томск идет 18-го мая. Пришлось скакать на лошадях. В первые три дня болели все жилы и суставы, потом же привык и никаких болей не чувствовал. Только от неспанья и постоянной возни с багажом, от прыганья и голодовки было кровохарканье, которое портило мне настроение, и без того неважное. В первые дни было сносно, но потом задул холодный ветер, разверзлись хляби небесные, реки затопили луга и дороги. То и дело приходилось менять повозку на лодку. О войне моей с разливом и с грязью Вы прочтете в прилагаемых листках; я там умолчал, что мои большие сапоги оказались узкими и что я по грязи и по воде ходил в валенках и что валенки мои обратились в студень. Дорога так гнусна, что в последние два дня своего вояжа я сделал только 70 верст.