Но у ворот в лагерь все обстояло по-другому. Там через ров был проложен бревенчатый мост. Отряд вооруженных солдат стоял на часах в конце моста. Цезарь осадил коня и направил его через мост под гулкий стук подков по бревнам. Дежурный помощник центуриона, подняв руку, встал на их пути:
– Стойте! Что вам здесь надо?
Цезарь остановил коня и сунул руку в сумку, свисающую с луки седла.
– Одну минуту, у меня здесь… где-то…
Помощник центуриона нетерпеливо надул щеки:
– Если ты торговец зерном, которого ждет интендант, тогда ты опоздал, и я предупреждаю тебя, что это ему не понравится.
– Нет, я не торговец зерном, – пробормотал Цезарь, продолжая рыться в сумке.
Наконец он с улыбкой вынул золотой с обоих концов жезл, на который была намотана полоса пергамента, скрепленная большой печатью сената и народа Рима.
– Нашел! Я – Гай Юлий Цезарь, губернатор провинции Галлия и генерал этой армии. Я здесь, чтобы принять командование по поручению сената.
У помощника центуриона расширились глаза и отвисла челюсть. Быстро придя в себя, он отступил в сторону, встал по стойке «смирно» и ударил себя кулаком в грудь, салютуя Цезарю:
– Прости, господин.
– Вольно, – засмеялся Цезарь. – Раньше меня никогда не принимали за торговца зерном!
– Нет, господин. Прошу прощения, господин, – твердил помощник центуриона, краснея.
– Не надо извиняться. Мы уже пять дней в пути. Все правильно, помощник.
Цезарь провел свой эскорт в лагерь. Оказавшись за воротами, Марк поразился, увидев аккуратные линии палаток, протянувшиеся во всех направлениях. От десятков костров и кузней оружейников поднимался дым. Перед ними была длинная широкая дорога до самого центра лагеря. Несколько солдат с любопытством смотрели на проезжающих мимо всадников, но большинство не обращали на них внимания и продолжали заниматься своими делами – сидели у палаток, приводя в порядок свое имущество, или играли в кости.
Когда они доехали до больших палаток в центре лагеря, Цезаря остановил центурион элитного отряда солдат, которым было поручено охранять штаб и старших офицеров. Увидев жезл, он сразу же пропустил всадников. Они спешились у коновязи возле самой большой палатки. На подиуме перед входом стояли штандарты с орлами четырех легионов. Их охраняли восемь человек, чьи шлемы и плечи были покрыты медвежьими шкурами.
В атмосфере лагеря было нечто такое, что взволновало Марка. Опьяняющая смесь обстановки и звуков в сочетании с ощущением силы, которую Рим передал своим солдатам. Эти люди создали великую империю, уничтожая другие империи. Но эти же люди одолели Спартака и уничтожили его армию, напомнил себе Марк. Его волнение улеглось.
У входа в палатку Цезарь обернулся:
– Фест и Марк, вы пойдете со мной. Остальным оставаться здесь.
Один из охранников у входа в палатку проверил жезл Цезаря, а когда они вошли, офицеры и писари, сидящие по обе стороны от прохода, немедленно вскочили по стойке «смирно». На дальней стороне палатки был другой вход. Оттуда вбежал человек, протягивая руку и улыбаясь:
– Цезарь! Рад видеть тебя снова!
– Лабиен, мой старый друг! – Цезарь с улыбкой сжал его руку.
– Я ждал тебя в марте. Не знал, что ты прибудешь так скоро. Я бы подготовил проконсулу достойную встречу.
– В последнее время церемоний было предостаточно. Настало время честно послужить солдатом, забыв о политике. По крайней мере, я надеялся на это. А Цицерон хитростью заманил меня в обычную ловушку. – Цезарь оглядел присутствующих в огромной палатке. – Продолжим разговор там, где нам не помешают.
Закрыв за собой откидной клапан палатки, Лабиен указал на деревянные складные стулья около большого стола, протянувшегося вдоль стены палатки. Цезарь представил своих спутников:
– Это Фест, командир моих телохранителей.
– Здесь у него не будет много работы. Существует специальное подразделение для защиты своего генерала.
Цезарь кивнул:
– В любом случае Фест и его люди останутся при мне. После событий последнего года в Риме мне приходится быть осторожным в выборе тех, кому я могу доверять.
Лабиен пожал плечами:
– Мои слова могут показаться странными, но я думаю, что во время кампании ты будешь в меньшей опасности, чем на улицах Рима. А кто этот юноша?
Цезарь повернулся к Марку и положил руку ему на плечо:
– Это Марк Корнелий-младший, гладиатор. Настоящий римлянин.
Нельзя отрицать, что приятно, когда тебя отмечает сам Цезарь, один из трех самых влиятельных людей во всей Римской империи, но Марк смутился. Он заставил себя улыбнуться, склоняя голову.
– Ты? – Брови Лабиена взметнулись вверх. – Ты тот мальчик? Учитывая твою репутацию, я думал, что ты старше. Говорят, ты победил огромного кельта в том бою на Форуме. Но ты такой… молодой.
– Не верь тому, что видишь, – сказал Цезарь. – У Марка сердце льва, он быстрый, как змея, и сообразительный, как кошка. Со временем он еще больше прославит себя. Может быть, будет самым великим гладиатором, который когда-либо существовал. Такого больше нет. – Цезарь помолчал. – Ну, может, и был такой раньше. Но теперь он мертв. Очень жаль. Я хотел бы увидеть Спартака, дерущегося в Риме. Какое это было бы зрелище!
– Такого мы больше никогда не увидим, – согласился Лабиен. – За это я могу только поблагодарить богов.
Марк снова почувствовал, насколько опасно его положение и насколько соблазнительна слава его отца. Если бы эти римляне знали правду…
Лабиен продолжил:
– Я лишь хочу, чтобы эти возмутители спокойствия в горах поняли это и прекратили свой мятеж. Так или иначе, в свое время они получат по заслугам. Что ты имел в виду, когда говорил, что Цицерон заманил тебя в ловушку?
– Поэтому я и прибыл раньше, чем меня ожидали. От меня требуют положить конец мятежу Брикса и уничтожить остатки последователей Спартака. Это надо сделать прежде, чем я начну кампанию в Галлии. Это будет непросто. Я уже попробовал того, что меня ждет, по дороге из Рима. В горах нас ждала засада, но, к счастью, нам удалось сохранить свои шкуры. Я потерял одного из моих людей, еще один был ранен, мой писарь тоже убит.
Он повернулся к Марку:
– Ты умеешь читать и писать?
Марк получил неплохое начальное образование. Он кивнул:
– Довольно хорошо, господин.
– Тогда на первое время ты примешь на себя обязанности Лупа, но будешь оставаться в моей охране как профессиональный гладиатор.
– Да, господин, – ответил Марк, чувствуя, что краснеет от переполняющей его гордости.
– Хорошо. – Цезарь похлопал его по плечу. – Возьми у секретарей в штабе все, что нужно тебе для работы. Если кто-нибудь спросит, говори, что действуешь по моему приказу.
– Каковы твои планы в отношении Брикса? – спросил Лабиен.
– Я возьму лучших твоих воинов. Ты будешь командовать оставшимися солдатами и готовить рекрутов для Галлии. Я разделю свою армию на две части. Командир Девятого легиона Бальба поведет своих людей на юг, к Корфинию, потом повернет на север, освобождая все низины на пути. Я пойду ему навстречу с другого конца Апеннин. Мы окружим мятежников и разобьем. Думаю, месяца нам хватит.
– Понятно, – задумчиво произнес Лабиен. – Когда ты намерен выступить?
– Дня через два. Мне нужны две колонны солдат, экипированных и с провизией на один месяц. Когда мы войдем в горы, они должны идти быстрым маршем, поэтому я не могу позволить им тащить большую ношу. Лишь ровно столько, чтобы хватило на несколько дней. Остальные запасы нужно разместить в городах на гребнях гор. Проследи за этим.
– Два дня? – Лабиен надул щеки. – Да, можно успеть.
– Можно успеть? – нахмурился Цезарь. – Лабиен, это должнобыть сделано.
– Хорошо, господин.
– Тогда немедленно отдай необходимые приказы. И еще одно. У тебя в Девятом легионе есть новый военный трибун [2]Квинт Помпей, племянник Помпея.
– Да, есть.
– Полагаю, он расквартирован в городе?
Лабиен кивнул:
– Остановился в доме работорговца вместе с симпатичной молодой женой. Очень хорошенькая маленькая кобылка.
Марк вспыхнул от гнева: как он смеет так неуважительно отзываться о Порции?
– Эта маленькая кобылка – моя племянница, – резко заметил Цезарь. – Ну ладно. Мои люди и я остановимся у нее. Когда ты отдашь приказы, я хочу, чтобы мне в Аримин прислали полный отчет. Я должен знать имена моих командиров и способность отрядов, отобранных для работы. И еще я жду человека, который прибудет сюда через несколько дней. Ланисту школы, откуда бежал Брикс. Клодий сейчас занимается его поисками. Он пошлет этого человека сюда, как только найдет его.
– Да, Цезарь. Я сразу отправлю его к тебе.
– Хорошо. Тогда с делами покончили. – Цезарь поднялся, Фест и Марк тоже. – Теперь надо найти в городе приличную баню и привести себя в порядок, а уж после этого мы нагрянем к Порции и ее мужу.
IX
– Дядя Гай! – радостно воскликнула Порция, увидев, как ее дядя входит в атрий.
Она побежала по выложенному плиткой полу и крепко обняла улыбающегося Цезаря. На нем была туника, позаимствованная у одного из должностных лиц Аримина. Раб почистил его ботинки, пока он и его люди блаженствовали в самой большой бане города. После парилки, массажа и холодного обливания Марк снова почувствовал себя чистым и сильным. На нем и Фесте были туники из их собственных запасов, которые они везли в переметных сумах.
– Осторожней! Сломаешь мне ребра!
Марк и Фест остановились на пороге, глядя на них. Марк позавидовал, что у него нет семьи. Пока он не найдет мать и не освободит ее, он будет лишен простых радостей такой домашней сцены.
Цезарь взял Порцию за плечи, отстранил от себя и с улыбкой оглядел.
– Как поживает моя самая любимая племянница?
– Я твоя единственная племянница, – возразила она, слегка ткнув его в грудь.
– Но все равно ты все еще моя самая любимая племянница. И как ты привыкаешь к жизни замужней женщины? Где этот твой муж, молодой Квинт?
Марк увидел, как на мгновение ее улыбка погасла.
– Он в клубе офицеров. Они устроили его в трактире на берегу гавани. Сейчас они очень заняты, как ты знаешь, – готовят армию к новой кампании. Думаю, они заслужили отдых и могут себе позволить время от времени расслабляться. Но мы счастливы. Очень счастливы. Хотя я знаю, что долго не увижу его, когда ты поведешь армию на север, в Галлию. – Став серьезной, она взяла дядю за руку. – Пожалуйста, не торопись с приказом.
– Дорогая моя, империи не завоевываются мужчинами, которые остаются дома с женами.
– А мужчины, которые завоевывают империи, не рождаются, если их отцы никогда не спят с их матерями! – выпалила она.
– Ха! Ты умнее, чем половина сенаторов, а язык твой острее, чем у другой половины. Но достаточно. У меня есть сюрприз для тебя на случай, если ты скучаешь по Риму. – Он отошел в сторону, показывая ей своих спутников. – Это Фест и Марк.
– Марк! – Порция улыбнулась, шагнула к нему, взяла его за руки, пожала их и отпустила. – Хорошо выглядишь. Полностью оправился после боя с тем ужасным головорезом Фераксом?
– Да, хозяйка, – официально ответил Марк, как и ожидалось от него в присутствии других. – Я здоров. Рад снова увидеть тебя.
– Тогда, наверное, мы сможем поболтать немного, когда вас всех накормят?
Цезарь кашлянул:
– Я поем позднее. Сначала мне нужно кое-что сделать. Этот клуб офицеров… Где он находится?
– Ты уже уходишь? – нахмурилась Порция.
– У меня много дел. Послезавтра мы выступаем против восставших рабов. Я должен посмотреть на своих офицеров, увидеть, какие они, и отобрать тех, кто будет сопровождать меня. Обещаю, я скоро вернусь. А тем временем проследи, чтобы накормили Феста и Марка, и засыпь их вопросами о том, что произошло в Риме с тех пор, как ты уехала. Я знаю, прошло лишь несколько месяцев, но случилось очень много всякого.
– Я спрошу. Но скажи мне, как Луп? Тебе ведь нужен будет писарь.
Цезарь сжал губы:
– Теперь Марк – мой писарь.
– О, а почему не Луп? Я думала, что он хорошо выполняет свою работу.
– Он… выполнял. По пути сюда мы потеряли его.
– Потеряли?
– Мы попали в засаду бандитов. Лупа убили. – Цезарь погладил племянницу по щеке. – Они расскажут тебе эту историю. А я должен идти.
Цезарь поцеловал ее в голову и вышел на улицу. Привратник закрыл за ним дверь, и Порция осталась с Фестом и Марком. Она посмотрела на одного, потом на другого.
– Бедный Луп… Пойдемте в триклиний. Нам принесут еду и вино, и вы сможете рассказать мне, что произошло.
Триклиний в доме работорговца выходил в длинный сад, окруженный колоннадой. Через канал, устроенный в середине сада, были перекинуты два небольших плетеных мостика. Сумерки уже сгустились над Аримином, воздух был холодный, поэтому в жаровне между тремя обеденными ложами горел огонь. Перед каждым ложем стоял небольшой низкий стол. Рабыня в простой коричневой тунике принесла небольшие блюда с нарезанной колбасой, оливками, медовым хлебом и маленькие горшочки рыбного соуса, а также стеклянные бокалы и кувшин с вином, разбавленным водой.
Некоторое время они говорили о делах в Риме и о последнем скандале по поводу гонок на колесницах, когда одного из владельцев команды «синих» обвинили в том, что он подкупил мальчика-конюха из «зеленой» команды, чтобы тот отравил корм лучших коней. В результате скачки были отложены на два месяца, пока стороны не успокоятся.
– Возмутительно, – проворчал Фест, ярый болельщик за «синюю» команду. – Типично для «зеленых». Они проигрывают несколько заездов, и, разумеется, в этом виноват кто-то другой. И это при том, что Барморий чересчур осторожничает, управляя колесницей.
– О боги! – Порция изобразила сочувствие. – Кажется, это тебя расстроило.
Фест уставился на нее:
– Расстроило? Это не какая-нибудь ерунда. Мы говорим о гонках на колесницах!
– Да, конечно. Извини.
Порция взяла тарелку с фаршированными оливками и протянула ее Фесту в знак примирения.
– Благодарю, но я уже сыт. – Фест вытер губы тыльной стороной ладони. – Если не возражаешь, день был длинный. Я устал. Мне нужно хорошо выспаться.
Порция кивнула:
– Как пожелаешь.
Поднявшись с ложа, Фест слегка наклонил голову и вышел из комнаты. Порция не смогла сдержать улыбку. Как только он ушел, она покачала головой и пробормотала:
– Что такое творится с этими людьми и колесницами?
Марк пожал плечами. Несмотря на то что весь последний год он жил в столице, ему так и не удалось понять, что за страсти разыгрываются при виде четырех команд, устраивающих гонки вокруг Большого цирка. Наступило молчание. Порция отломила еще кусочек хлеба, макнула его в рыбный соус и стала жевать, концом ножа медленно двигая кусок колбасы по тарелке. Наконец она кашлянула и спросила, не поднимая головы:
– Так что же случилось с Лупом?
– Как сказал тебе твой дядя, он был убит в засаде.
– Я знаю, что сказал дядя, – оборвала его Порция. – Я хочу знать, что произошло.
Марк помолчал, собираясь с мыслями, и ответил:
– Нас поймали на узком перевале. Их было намного больше. Цезарь решил, что единственный путь к спасению – это прорваться сквозь ряды бандитов. Что мы и сделали. Но Луп замыкал группу. Когда он достиг перевала, обрушилась лавина.
– Лавина?
Марк кивнул:
– Словно половина горы оторвалась и полетела вниз. Лавина сошла прямо в узкий проход и заблокировала его, похоронив всех на своем пути.
– И у Лупа не было возможности спастись?
– Не было. Я это сам видел. Видел, как лавина накрыла его.
Порция поежилась, представив эту картину:
– Надеюсь, для него все произошло быстро.
Марк сжал губы. Он не знал, как сгладить ужас трагедии.
– Мне велели занять его место. Надеюсь, мне удастся хотя бы наполовину так же хорошо справляться с этим, как справлялся Луп.
Порция посмотрела на него и тепло улыбнулась:
– Ты очень хорошо справишься, Марк. Я знаю. Для тебя нет ничего невозможного. Я видела, какой ты храбрый, сильный и как стремишься к знаниям. Даже если твои способности к письму и не будут такими же, как у Лупа, очень скоро ты всему научишься. Я в этом уверена.
Услышав такие слова, Марк ощутил гордость.
– Спасибо, хозяйка. Я приложу все силы, чтобы хорошо служить Цезарю.
Она улыбнулась, задумалась о чем-то на секунду, потом продолжила:
– Остается только надеяться, что мой муж такой же способный, как ты.
«Вот опять, – подумал Марк. – Эта печаль в ее голосе». Он не знал, что говорить, что делать. Их миры сильно различались, и Порция могла оскорбиться, если он вздумает обсуждать ее жизнь замужней женщины. И все же он считал ее своим другом. Порция нравилась ему, она была ему небезразлична. Марк очень хотел, чтобы она была счастлива. Но ясно, что счастливой ее назвать нельзя.
– Хозяйка…
– Когда мы одни, я для тебя просто Порция, – напомнила она.
Марк кивнул:
– Хорошо… Порция. Ты не кажешься очень довольной.
– Почему я должна быть довольной? Луп умер.
– Но тебя огорчает не судьба Лупа, а что-то другое.
– Это не так, – возразила Порция с вызовом. – Я абсолютно счастлива. Абсолютно.