– Папа! Я уезжаю! – крикнул он, выйдя в коридор.
Отцу восемьдесят, но он еще бодрячком. В отличие от сына, помешан на здоровом образе жизни, не пьет, не курит, по утрам совершает часовые пробежки. Сказать ему, что ли, куда он едет? Как-никак родные. Отец ушел на пенсию с должности главврача психиатрической больницы. Еще один повод почувствовать себя пациентом дурки. Отец всегда с восторгом говорил о своей работе и от сына требовал, чтобы тот пошел в медицинский. Еле-еле ускребся. Не его это. Уж очень утомительно, и вставать надо рано. Тащиться с утра на работу, потом возвращаться домой… Морока. Он, в отличие от отца, ярко выраженная сова. И домосед.
Мать умерла после тяжелых родов, ей было сорок пять. А отцу полтинник. Многие годы чета Самсоновых, Полина и Юрий, мечтала о ребенке, отец даже считал, что это божья кара, бездетность, видать, было за что. И когда родился долгожданный сын, Юрий Самсонов был вне себя от радости, а потом от горя, потому что в тот же день потерял любимую жену. Она буквально истекла кровью. Не спасли.
– А что вы ходите, когда рожают в сорок пять?
Тридцать лет назад медицина была далеко не так развита, на старородящих смотрели с недоумением. Это сейчас в порядке вещей, когда женщины рожают в возрасте за сорок. А тогда летальный исход при таких поздних родах был вполне прогнозируемым. И Полину Самсонову об этом предупреждали. Врачи в один голос говорили: образумьтесь! Но она не послушалась…
Так они и живут с тех пор вдвоем с отцом. На вопрос папы:
– Когда женишься, Владик?
Он отвечает:
– На себя посмотри. Я тоже заведу ребенка, когда мне будет полтинник.
И тому нечего возразить. Тем более что от девиц отбою нет, придет время – все будет. У него ни жилищных проблем, ни материальных, как говорится. Все чики-поки. Прекрасная квартира, хорошая машина, неплохой доход, а главное, стабильность. Потому что он сделал верную ставку. Инет бурно развивается. А он, Самсон, его гуру. Да здравствуют блю-рей и блютуз!
Им с папой надо отдохнуть друг от друга. Хотя они давно уже общаются по Инету и крайне редко в реале. Старик довольно быстро освоил агрегат и теперь среди френдов Самсона занимает почетное место. Сын ведет ночной образ жизни, отец прирожденный жаворонок, и когда они все-таки встречаются на кухне, смотрят друг на друга с недоумением.
– Меня не будет пару дней, – небрежно бросает он. – Вся инфа – на Фейсбуке или ВКонтакте.
Отец молча кивает. Гм-м… Давно стал такой: слова из него не вытянешь. А письма пишет длинные и, можно сказать, скучные. Воспитывает его.
Все же он приучил папу к виртуальному общению. Так проще.
Владик возвращается за комп. Надо найти по карте это местечко. Элитный загородный клуб. Там его будет ждать зайка. Интересно, а секс в дурдоме предусмотрен? Имеется в виду в фальшивом, в настоящем, понятно, нет. Черт, забыл спросить, в одной они с зайкой «палате» будут обитать или в разных. Есть в прейскуранте семейные сцены или за это, ха-ха, придется доплатить?
Секс в дурдоме. Это было бы забавно…
Палата № 4
– Доброе утро, Тамара Валентиновна!
– Здравствуйте, Леночка.
– Вы как сегодня?
– До обеда. А потом в другую поликлинику.
– Совсем себя не бережете, – покачала головой юная медсестра.
– Народу в коридоре много?
– Три человека. Но запись полная, Тамара Валентиновна, будут подходить.
– Разложите мне медкарты по времени. У вас ведь есть список?
– Конечно, есть! Где ж он? – Леночка зашуршала бумажками.
Тамара невольно поморщилась: неаккуратная какая. Да что там! Просто растяпа! Но текучка большая, хоть клиника и частная, не дешевая, младший медперсонал увольняется регулярно, вот и Леночка наверняка не задержится, потому и не старается. Нет, что ни говори, хорошо сейчас работают лишь врачи старой, советской еще закваски. Потому к ним и очередь. И медсестер надо брать с двадцатилетним стажем. А молодые специалисты все какие-то… Вот как Леночка.
– Не нашли?
– Не-а.
– Ну, ищите. Спуститесь в регистратуру.
– Ой, я лучше комп включу! Как я сразу не сообразила!
Они все такие. С кем из знакомых ни поговоришь – все жалуются на детей. Несерьезные. К деньгам относятся очень уж легко. А что? Возьму в кредит! Если хочется, почему нет?
Кредит… Какое страшное слово. Берешь чужие, отдаешь свои, намного больше, чем берешь. В два раза, а то и в три. Каждый месяц, больной, здоровый, неважно, плати! Банку безразлично твое физическое, равно как и душевное состояние. Ему нужны деньги.
Деньги, деньги… Все словно помешались на них! Где ж их взять-то, эти проклятые деньги?!
Она посмотрела на часы: до начала приема еще есть время.
– Леночка, вы нашли?
– А как же!
– Сделали, как я просила?
– Нет пока. Но щас сделаю!
– Я подойду ровно в девять, тогда и начнем. Надеюсь, к этому времени все медкарты стопкой будут лежать у меня на столе, от первого пациента, который записан на 9.00, и так далее, до часу дня.
– Ага.
– Не ага, а сделайте, пожалуйста.
Она, стараясь сдержать растущее раздражение, вышла в коридор. Напротив двери в ее кабинет на дорогом кожаном диване чинно сидели пациенты, все в бахилах.
– Прием начнется ровно в девять, – ровным голосом сообщила она, глядя на одинаковые целлофановые ноги, стоящие на полу в ряд, и зашла в соседний кабинет. Врач-терапевт Давыдкова, тоже пенсионерка и ее давняя подруга, как раз снимала шубу. Врачи старой, советской закалки никогда не опаздывают.
– А, Тома, здравствуй!
– Леночка, растяпа, список потеряла. Знает ведь, что я каждый раз прошу распечатку, потому что плохо владею компьютером.
– А моя вообще еще не пришла. Опаздывает, как всегда, так что начну прием без медсестры.
– Вот почему они такие?
– Они такие, какими их сделали мы. Взять хотя бы твоего сыночка любимого. Игорька. Влез в ипотеку, а работу потерял. Где была его голова?
– Но ты же знаешь нашу ситуацию. Мы со снохой не очень ладим, а жить в однушке… Я внуков хочу.
– Но почему сразу двухкомнатную, а?
– Дети пойдут.
– Не дождешься! – тряхнула головой Давыдкова и достала из сумочки расческу. – Они сейчас живут для себя. А ты для них. Жилы из себя тянешь.
– Должна же я помочь сыну.
– А почему он дома на диване лежит?
– Работу не может найти по специальности.
– Пусть устроится не по специальности. Хоть таксистом!
– Как можно? С высшим образованием.
– Ах, Тома, Тома… Ну, иди, вжаривай.
– Ты же тоже работаешь, хоть и пенсионерка, – уколола она.
– Тоже дура! И какая дура! Но я хоть жилы из себя не тяну, не мчусь сломя голову из одной клиники в другую.
– У тебя ситуация не такая безнадежная.
– Без одной минуты девять, – взглянула на часы Давыдкова. – Пора.
– Да, пора.
– Не заскочишь потом на минутку? Поболтаем.
– Сегодня не могу. Но как-нибудь обязательно!
– Как-нибудь.
Вот уже полгода они с Верой собираются посидеть в каком-нибудь кафе. Выпить по бокальчику вина, поболтать. Полгода… Нет, этого не будет никогда. Потому что дела.
В это время в соседнем кабинете Леночка разговаривала по мобильнику.
– Мегера просто! Робот-автомат! Ненавижу ее! Что сказала? Да, надо увольняться. Пойду в косметологию, богачкам ботокс колоть. А тут просто болото. И денег мало. Да еще эта… Гадюка. Вот за что мне это? Ну не везет на начальниц! Все думаю: какую бы ей пакость сделать, так она меня достала! Что говоришь? Ой, кажись, идет! Я тебе потом перезвоню!
– Кто записан на девять ноль-ноль, пожалуйста, заходите, – Тамара Валентиновна постаралась приветливо улыбнуться и открыла дверь своего кабинета. С диванчика поспешно встал пожилой мужчина.
Тамара Валентиновна увидела, как Леночка торопливо запихивает в сумочку мобильник. Так и есть: не карты раскладывала, а по телефону трепалась. Сухо спросила медсестру:
– Вы сделали то, что я просила?
– Вот девять ноль-ноль, – Леночка бросила на стол терапевта карту. Та проехалась по стеклу и замерла на самом краю. Выпавший из карты листок с анализами упал на пол.
Лицо Тамары Валентиновны пошло пятнами. Какое неуважение! И к ней, и к пациенту. А ведь он за прием деньги заплатил, и немалые! Это частная клиника! Да и в обычной районке все равно нельзя так относиться к работе. Какие бы деньги ни платили, надо уважать свою профессию!
«Сегодня же напишу жалобу на имя главврача, – решила она. – Так больше нельзя».
– …Сыночек, ты дома?
– Да, мама.
Сын, зевая, вышел из спальни. У нее свой ключ, сноха дала, той ведь с утра до вечера нет дома, а Игорю надо поесть приготовить, посуду за ним помыть, белье постирать-погладить. Он как ребенок, совсем не умеет справляться с бытом.
– Как дела?
– Все по-старому.
– А Юля где?
– На работе.
Да, со снохой они не ладят, характер у девушки не сахар, но Тамара Валентиновна относится к Юлии с уважением. Она менеджер по продажам и с утра до вечера пропадает на службе. Вдвоем они тянут ипотеку, пока сын ищет работу.
– Звонил куда-нибудь?
– Не-а. Мне должны позвонить.
– Ты бы делал что-нибудь, сынок, – не выдержала она.
– Ну, ма.
Ласковый, как котенок. Обнимает ее, трется щекой. И она тает. Родила его в тридцать, без мужа, что называется, для себя. Одна воспитывала, одна выучивала. Гордилась сыном: красивый. Умный. Ростом вон под потолок! Плечи широченные. Двадцать восемь лет. Все бы хорошо, да год назад остался без работы. Тамара Валентиновна подозревает, что и сын, и сноха ей чего-то недоговаривают. Расстраивать не хотят. Но ведь Игорек – он прелесть. Как он может кому-то не нравиться?
– Ма, дай мне покушать.
– Сейчас, сынок, сейчас…
Она торопливо включает плиту. Когда еще придет Юля? Тоже голодная, уставшая. Молодым сейчас тяжело, им надо помогать. И она помогает. Где бы найти такую работу, чтобы за нее много платили? Так много, чтобы проблема с деньгами окончательно решилась. То есть о них можно было бы вообще не думать. Ведь думать приходится постоянно…
– Тамара Валентиновна, я недавно узнала, что одна богатая семья ищет врача. То есть они хотят семейного доктора, с опытом, ответственного. И я подумала, что это прям вы!
– У меня есть работа, Леночка.
– Но они бешеные деньги обещают платить! Я же говорю: олигархи!
Леночка отзывается о богатых людях с восторгом. На ее хорошеньком наивном личике большими буквами написано: отдам все за красивую жизнь!
– И откуда у вас такие знакомые, Леночка?
– Из клуба. Я в ночном клубе случайно с парнем познакомилась. Разговор о медицине зашел, ну он и… – Леночка смешалась.
То, что она ходит по ночным клубам, Тамару Валентиновну нисколько не удивило. И что парни обращают на Леночку внимание, тоже. Безалаберная, да. Но очень хорошенькая. Ах, они, молодые, живут одним днем, расписываться не спешат, не понравились друг другу – разбежались. Вот и Леночка. Странно, что разговор у нее с сыном олигарха зашел о медицине.
– У меня есть работа, – твердо повторила Тамара Валентиновна.
– Но вы хотя бы попробовали. Вы столько для меня делаете, что я подумала, не могу ли и я для вас что-нибудь сделать?
Терапевт с удивлением посмотрела на Леночку. Тамара Валентиновна всегда считала, что она ее недолюбливает. Но тут же вспомнила Игоря. Да, они такие, безалаберные, но добрые. Видя ее колебания, девушка затараторила:
– Я дам номер вашего мобильника секретарше олигарха. Она позвонит и все объяснит. Это что-то типа собеседования. Надо выяснить, подходите вы им или нет? А потом уже познакомят с хозяином.
– А большая у них семья? – поморщившись, спросила Тамара Валентиновна. Работать на богача откровенно не хотелось. Сюда тоже не бедные люди приходят, но, поскольку это общественное место, держат себя в руках. А как они ведут себя дома, бог знает. Вон что в газетах-то пишут!
Но искушение оказалось слишком велико. Она все-таки разрешила Леночке дать секретарше олигарха номер своего мобильного. Любопытство разбирало: сколько же он собирается платить? И потом, никто ведь не обязывает ее принимать предложение. Будет просто собеседование. И скорее всего, она им не подойдет.
…Секретарша позвонила вечером, когда Тамара Валентиновна, уставшая, только-только вышла из ванной комнаты и готовилась пить чай. Зеленый с жасмином, с мятой, как она любила.
– Тамара Валентиновна?
– Да, я, – сказала она, замирая. И подумала: «Господи, что же я так разволновалась-то?»
– Елена мне дала ваш номер телефона и сказала, что вы не прочь поработать месяц в загородном доме моего хозяина. Пожить там, присмотреться. Это испытательный срок.
– Как месяц? – заволновалась она. – Погодите, мне об этом ничего не говорили. Речь шла о должности семейного врача.
– Все правильно, – терпеливо пояснила женщина. Судя по голосу, ответственная, выдержанная. И не девочка уже. Это успокаивало. – Но согласитесь, хозяева должны знать, кому они доверят свое здоровье. Поэтому испытательный срок обязателен.
– Да, конечно. Но почему с проживанием?
– А как вы себе это представляете? Они живут за городом, люди немолодые, нуждаются в постоянном наблюдении врача. По крайней мере, на первых порах. Потом вы будете иметь свободные дни.
– Нет, я не могу. У меня работа.
– Возьмите отпуск.
Она и в самом деле давно уже не была в отпуске. Года три. Нет, четыре. Или все пять? Забыла уже, что это такое: отпуск.
– Какая бы сумма вас устроила? – спросила секретарша.
– Что значит: какая сумма? – растерялась она.
– Сколько бы вы хотели получить за свою работу? За то, что месяц поживете в доме у Марка Захаровича?
– Так зовут вашего хозяина?
– Да.
– Вы меня поставили в затруднительное положение.
– Сто тысяч вас устроит?
– Сколько?!
– Сто тысяч рублей. Я понимаю, что это немного, но, если вы понравитесь Марку Захаровичу и пройдете испытательный срок, он повысит вам зарплату. Забыла сказать: эти деньги вы получите чистыми, поскольку жилье и питание вам предоставят.
Она разволновалась. Сто тысяч рублей! И это на период испытательного срока! Словно мысли ее подслушали! И насчет отпуска. Да, не была. Как удачно все складывается. Она берет на работе отпуск, а сама едет в дом к олигарху. Получает за месяц сто тысяч. Не понравится он ей или она олигарху – деньги при ней, и работа не потеряна. Можно вернуться к прежней жизни. Плюс сто тысяч. Юле существенная помощь. Несколько месяцев можно не думать о взносах за ипотеку. А там Игорек работу найдет.
– Я согласна.
– За вами пришлют машину.
Уладив формальности, связанные с очередным отпуском, она обрадовала Юлю.
– Я уезжаю на месяц. На заработки. Об Игоре придется позаботиться тебе, зато я привезу денег.
– Здорово! – похвалила сноха. – Тамара Валентиновна, вы молодец!
И она расцвела улыбкой. А на следующий день за ней приехала машина.
Палата № 5
– Здравствуйте, Софья Львовна! Вам звонят из клиники доктора Ройзена.
– Самого Ройзена?!
– Я вижу, вы наслышаны.
– Я много лет проработала медсестрой в стационаре психиатрической больницы, потом ассистенткой врача-психотерапевта, поэтому работы профессора Ройзена в области психиатрии и психотерапии мне известны. Он пользуется в наших кругах огромным авторитетом.
– Мы тоже подробно ознакомились с вашей трудовой биографией.
– Чему я обязана таким вниманием?
– Доктор Ройзен решился на сложный психологический эксперимент. Для этого ему нужна помощь квалифицированной медсестры. Он консультировался со своими коллегами, ему порекомендовали вас.
– Польщена.
– Подробности вы сможете узнать, приехав на собеседование.
– Я как раз временно осталась без работы, но все равно это так неожиданно.
– Софья Львовна, старые проверенные кадры сейчас в большой цене. У вас почти тридцать лет трудового стажа. По специальности, что важно.
– Я вижу, вы хорошо осведомлены.
– Особенно впечатлило доктора Ройзена, что вы двадцать лет проработали в психиатрическом стационаре. Эксперимент, который он собирается поставить, чрезвычайно сложный и требует профессиональных навыков, которыми вы, бесспорно, обладаете.
– Я польщена, – повторила она.
– Вы сможете подъехать в клинику завтра в четыре часа? Время вас устраивает?
– Абсолютно!
– Тогда записывайте адрес.
– Я знаю, где находится клиника профессора Ройзена.
– Вот и отлично. Вам надо подойти на рецепцию, представиться и сказать, что вы записаны на четыре часа.
– А что, есть и другие претенденты?
– Разумеется. Начиная с сегодняшнего дня Марк Захарович проводит собеседования. Ваша кандидатура его устраивает, но личное общение необходимо.
– Понимаю. Я приеду. Мне очень хочется получить эту работу, поскольку я бесконечно уважаю профессора Ройзена.
– Вы даже не спросили об оплате.
– Я думаю, этот вопрос Марк Захарович поднимет на собеседовании?
– Обязательно. До встречи.
Она всерьез разволновалась. Сам Ройзен! Подумать только! Светило отечественной психиатрии! Да и на мировом уровне он хорошо известен. Хотя Марк Захарович ведет замкнутый образ жизни и почти никуда не выезжает, но зато активно общается со всем миром по Интернету. Все его работы известны, на них постоянно ссылаются. У профессора Ройзена время расписано на год вперед, он очень востребован и принимает исключительно по рекомендации людей со средствами. Причем никогда не берется консультировать истеричек, не знающих куда девать время, и пресыщенных бездельников-плейбоев, которые изнывают от банальной хандры. Нет, Ройзен принимает лишь пациентов с серьезными психическими отклонениями, которым действительно помогает. Это все равно что идти по минному полю, но профессор Ройзен человек отважный. О нем гремит молва, к нему на прием ломятся.
Наконец-то она его увидит! Он не любит светиться, есть лишь пара черно-белых, нечетких фотографий в Инете да цветной, но мутный снимок из журнала, и ни разу Марк Захарович не появлялся на экране телевизора. Все правильно, пиар ему не нужен, он и так востребован. И тайны ему доверяют такие, о которых лучше молчать. Потому что его пациенты люди не обычные. Они, во-первых, очень богаты, во-вторых, известны. Человеку, каждое слово которого ловит вся страна, совсем не нужно, чтобы все ее жители были в курсе его проблем со здоровьем. В-третьих, пациенты доктора Ройзена серьезно больны. Человеческая психика штука тонкая, малейшая ошибка – и демон вырвался на волю. Из вполне безобидного параноика может получиться очередной кровавый маньяк. Возьмет он в руки автомат – и вперед! А потом пулю себе в лоб, если вдруг поймет, что профессор Ройзен его использовал в личных целях. Пропиариться там или денег подзаработать. Вот почему Марк Захарович ведет замкнутый образ жизни, можно даже сказать, аскетичный. Чтобы пациенты ему доверяли. И пока его репутация безупречна.