– Не понимаю, в чем Семен прокололся?
– Что теперь гадать, – кривым ртом произнесла Ада, не посмотрев на Зосю. Она была раздосадована своими неудачами, зла на Галдина, Зосю. – Значит, оплошал, где-то неосторожно ляпнул лишнее. С кем он последнее время часто выпивал, встречался, тебе известно?
Зося отрицательно мотнула головой, хотя подумала о Нереде.
– А надо выяснить. Неизвестно, чем этот человек тебе навредить способен. Кстати, Бабаджанова должны были убить, Семен знал об этом, я допускаю, что по дурости он вмешался.
– Нет, нет, этого не может быть. В планы Галдина не входило предупреждать Бабаджанова, я точно знаю, да и ты тоже. Кто, скажи на милость, будет убивать своего спасителя? А убит Семен у Бабаджанова… не понимаю.
– И я не понимаю. Ты подумала о моем предложении? – перешла к другой теме Ада.
– Выйти на свет божий? – скептически усмехнулась Зося. – Ада, меня уже пасут, ты забыла?
– О тебе ничего не знают, Семен им не сказал, вспомни рассказ Даны. Кто ездил за тобой, неизвестно, возможно, тебе действительно показалось. Видишь ли, когда ты появишься с безгрешным личиком, похлопаешь глазками, то поставишь в тупик убийц Семена. Прячется тот, кто виновен, а ты объявишься. Скажешь, ездила к больной сестре, маме, дедушке и тому подобное. Это называется психологический ход…
– Который сведет меня в могилу, – вставила Зося.
– Не сведет, если не будешь дурой. Нам нужна Дана вместе с ключом.
– У меня есть план, как ее найти, сегодня же займусь этим.
– Как знаешь. Учти, времени у нас нет.
– Я возьму твою машину?
– Бери, мне она ни к чему. Зося, все надо сделать быстро и убраться отсюда.
– Конечно, – кивнула Зося, поднимаясь.
Как она жалела, что ввязалась в это дело. Ада права, бог забыл в ее мозги положить ума.
К часу дня дед Даны продал зелень. Свернув тряпичные сумки и перевязав их бечевкой, сунул под мышку и не спеша направился к выходу. Он никогда не пропускает лотки с мелочовкой стоимостью по пять-десять рублей. Все это добро отнято таможенниками на границе с Украиной, которая недалеко, у тех, кто вез товар контрабандой. А товар… дребедень, да и только. Но в хозяйстве пригодится. Тот же сантиметр стоит дороже в магазине, а здесь копейки. Игнат Ефимович купил за пятак деревянную лопатку, а то нынешние сковородки не терпят царапания ножей и вилок, его рассеянный взгляд прошелся по стене, где был выход, да так и застрял. Игнат Ефимович приблизился…
– Е-мое! – вырвался у него возглас удивления, потрясения, и черт знает какие еще чувства охватили Игната Ефимовича. Он воровато огляделся, достал очки и надел их на нос.
На листовке была изображена Дана. Крупным планом! Разыскивается!!! Обалдевший Игнат Ефимович достал мобильный телефон.
– Дед, что случилось? – послышался бодрый голос внучки.
– Ты где? – дипломатично повел он диалог. Хотя и почувствовал некоторое облегчение, ведь, судя по голосу, Данка жива и здорова. Но почему ее разыскивают? Имени не написали, одни приметы.
– Я в отъезде, – ответила она. – Меня отправили…
– Брехуха! – взорвался дед, покончив с дипломатией. – Ну-ка, говори, мерзавкина дочь (мерзавкой он называет собственную дочь, отсюда Дана – дочь мерзавки), чего это тебя повесили?
– Где повесили? Как это? Дед, ты что?
– Я – что?! – вознегодовал он. – На доске у выхода с рынка среди разыскиваемых висишь. Твоя фотокарточка висит, напечатанная на листовке. Твоя, твоя, а не какая другая! Тебя ищет милиция. Висишь вместе с бандитскими харями и пропавшими без вести. Отвечай, паскудница: чего такого натворила, а?
– Дед, ты не ошибся? – взволнованно произнесла она.
– Я никогда не ошибаюсь! – рявкнул он в ответ.
– А что там написано?
– Сейчас. – Он опустил очки со лба на нос. – Читаю: «Разыскивается девушка, рост примерно метр шестьдесят – шестьдесят два, на вид щуплая, волосы черные, глаза карие, особых примет не имеет. Просьба сообщить о месте ее нахождения». И телефон, куда сообщить, поняла?
– И все?
– А тебе мало?
– Скажи, какая на мне одежда на фотографии?
– Одежды тут нет, тут одна твоя фотокарточка в кепке. Данка, ты куда влезла, что тебя милиция разыскивает?
– Дед, я никуда не влезла, это какая-то ошибка. Но если у тебя будут спрашивать обо мне, говори, что не видел меня год, где живу, не знаешь…
– Деда врать заставляешь? Меня, ударника коммунистического труда, врать учишь?! Я предупреждал, я говорил…
– Не звони мне, дед, сама позвоню.
Дана отключилась. Игнат Ефимович в сердцах сплюнул, огляделся и мгновенным движением руки попытался сорвать листовку. Она не оторвалась, но посередине получила значительное повреждение, теперь Данку не узнать. Сокрушаясь, ругаясь, высказывая вслух опасения с предположениями, он шел к машине. Наказал бог не одной дочерью, внучкой тоже!
Глава 15
Бабаджанов вполне доброжелательно встретил следователей в офисе. Если смотреть на табачного капитана непредвзятыми глазами, то он собой хорош – чему полтинник не помеха, и совершенно белая голова его не старит. Вдобавок спортивен, обаятелен, улыбчив, красноречив… тьма достоинств, которые способны оценить в полной мере только женщины. Если же смотреть предвзято, а Катков именно с этой точки зрения его оценивал, то Бабаджанов та акула, которую так и хочется подцепить на крючок. Глеб Аркадьевич перед походом к нему проштудировал биографию табачного капитана, а там сплошная патока. Бабаджанов честный и порядочный человек, бескорыстный меценат, борец (ага, именно борец!) за культурное наследие, деньги кидает к ногам обедневшего класса на ремонты, строительство жилья, в общем, совестливый богач. Катков зависти к нему не испытывал – слишком ленив для этого, – но был убежден, что у больших денег совести нет, абсолютно нет. А что такое табак – не надо и бабке рассказывать, это деньги – живые, наличные и очень много. К тому же, когда прибыльным предприятием, бывшим государственным, владеет один человек, то дело здесь, как показывает практика, нечисто. И как при всей его кристальности объяснить покушение на Бабаджанова, совершенное полгода назад, которое так и повисло в воздухе? Как же быть с нелегальной продукцией, которую случайно «поймали» на автостраде? Случайно, потому что ловили других контрабандистов. Дело не получило широкой огласки, якобы кто-то забыл сопроводительные документы или что-то не так поняли «ловцы», короче, Бабаджанов остался со знаком качества и в почете.
– Позвольте полюбопытствовать, чем обязан, по какому вопросу меня удостоила чести прокуратура? – улыбнулся Бабаджанов, когда Катков и Олег уселись в кресла.
Выспренняя фраза не прозвучала издевкой, однако Каткову она не понравилась, то ли заискивание в ней уловил, то ли надменность – сам не понял. Вальяжная поза табачного капитана, выражение его лица красноречиво говорили: я балдею от себя, потому что прост и доступен, наслаждайтесь общением со мной. Все эти манерные тонкости имели примитивную цель – провести четкую границу между удельным князем Бабаджановым и рядовыми следователями. Но у Каткова тоже есть цель, с нее он и начал:
– Нас интересует Галдин.
– Галдин? – переспросил Бабаджанов, будто запамятовал фамилию. – Меня он тоже интересует. Представьте, на работе не появляется, не предупредил, не позвонил. А чем он провинился перед вами?
– Вина Галдина в том, что его застрелили, а нам поручили расследовать это убийство, – рубанул сплеча Катков.
– То есть?.. – сделал удивленное лицо Бабаджанов, будто впервые услышал, что Галдин убит.
– Галдина убили двумя выстрелами в спину третьего июня в половине двенадцатого ночи. Третьего июня он был у вас в доме…
– Вы хотите сказать, его убили у меня на приеме? – Большие волоокие глаза Бабаджанова стали минимум в два раза больше.
– Я этого не говорил, – сказал Катков уклончиво. – Труп Галдина найден в роще за городом в его же машине. Нас интересуют последние часы убитого.
– Да нет… – протянул Бабаджанов, сканируя следователя глазами, словно подозревал, что тот его берет на пушку. – Нет, вы не то говорите… Галдин убит?! Простите, это какая-то чушь… Он фигура не того масштаба, чтоб его убивать.
Катков, не тратя энергию на слова, достал из кейса стопку снимков, передал Бабаджанову. О! Капитан табака и сигарет разволновался – побагровел, ослабил узел галстука, потерялся и погас. Стопку не досмотрел до конца, кинул Каткову на стол, потер подбородок и выдавил:
– Черт… Трудно поверить… Но это он.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь? – спросил Катков.
– Да, конечно… А в чем она должна выражаться?
– Мне нужен список гостей и тех, кто живет в вашем доме.
– Я скажу личному секретарю, он составит список. Все?
– Желательно вспомнить, кто, с кем и когда ушел…
– Но этого я не могу знать, при всем желании вам помочь…
– Черт… Трудно поверить… Но это он.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь? – спросил Катков.
– Да, конечно… А в чем она должна выражаться?
– Мне нужен список гостей и тех, кто живет в вашем доме.
– Я скажу личному секретарю, он составит список. Все?
– Желательно вспомнить, кто, с кем и когда ушел…
– Но этого я не могу знать, при всем желании вам помочь…
– Тогда позвольте опросить ваших домашних.
– Пожалуйста, – разрешил Бабаджанов. – Я позвоню домой.
– А дом разрешите посмотреть?
– Вы меня подозреваете? – напрямую спросил Бабаджанов. Стало заметно, как побелели его пальцы, сжимавшие авторучку, как задергались углы губ.
– Видите ли, труп положили в багажник, отсюда следует, что убит Галдин не в роще, где мы его обнаружили. Поскольку он был у вас в тот вечер, то я допускаю, что убить его могли… где-нибудь неподалеку от вашего дома, так сказать, под шумок.
– Хорошо, хорошо, – замахал руками Бабаджанов. – Смотрите где хотите. Извините, мне надо побыть одному.
Катков встал, пошел к двери, но вдруг вернулся и протянул лист:
– Еще минуточку. Вам знакома эта девушка?
– Она тоже убита? – обомлел Бабаджанов.
– Нет, к счастью. Так знакома?
– Первый раз вижу.
Катков спрятал в кейс снимок, сказал, неискренне улыбаясь:
– Мы прямо сейчас поедем к вам в дом, вы уж позвоните.
При виде четырехэтажной махины Катков выпятил губу:
– М-да, в таком доме можно замочить человека, а потом долго его не найти.
Он побродил по парку, но, елки-палки, попробуй определи место убийства! В маляве не сказано, где конкретно убили, просто написано – «в доме Бабаджанова», и все. Катков переговорил с охранниками, обходя тему убийства, всего лишь интересовался Галдиным, с кем и где видели его в одиннадцатом часу или чуть раньше. Охранники оказались инвалидами – слепыми и глухими.
– На доме камеры слежения, – подсказал Олег, когда шли к особняку.
– Угу, – неопределенно бросил Катков, переступая порог.
В гостиной Тучкин предложил присесть, а также выпивку и напитки, нежданные и незваные гости отказались. О Галдине он тоже не мог ничего толком рассказать, кроме того, что приехал тот на личном автомобиле.
– Где он оставил автомобиль? – уточнил Катков.
– Въехал во двор, – ответил Туча. – У нас сбоку от ворот есть площадка, где гости ставят свой транспорт, но Галдин относится к приближенным людям, поэтому обычно оставляет автомобиль либо в гараже, либо за домом. А когда он выехал, я не знаю.
– Вы хорошо с ним знакомы?
– Смотря какой смысл вы вкладываете в слово «знакомы».
– А разве это слово имеет несколько смыслов? – изумился Катков.
– Имеет, – убежденно сказал Тучкин. – Есть шапочное знакомство, а есть дружеское. Наше знакомство с Галдиным не назовешь шапочным, дружеским тем более. Он приезжал к Бабаджанову часто, виделись мы с ним и в офисе, но не контачили. Мое дело охранять хозяина от всех, от друзей-коллег тоже.
Важный, подумалось Олегу во время монолога Тучкина. Важный настолько, что в речи его каждое слово становится ударным, отчего она быстро надоедает, потому что мысль уже понята, а Тучкин ее долго заканчивает. Между тем Катков, слушая телохранителя, кивал в такт протяжно-весомому монологу, как показалось Олегу, с подобострастием, преданно глядя в глаза. Если их не слышать, а только видеть, сложилось бы впечатление, будто следователь Тучкин, Катков же свидетель, который боится стать подозреваемым.
– Что же ваши подопечные, гражданин Тучкин, не запомнили, в котором часу Галдин выехал? – поддел Катков телохранителя.
– Народу было много, некоторых даже я не знаю, а работаю у Бабаджанова почти полгода. Скажите, где вы нашли Галдина?
– За городом, – коротко ответил Катков. – Я заметил, у вас камеры слежения… Можно посмотреть записи вечера третьего июня?
– Так их стерли, мы всегда стираем. Не предполагали, что пригодятся. Что-нибудь еще вас интересует?
– Да нет. То есть – да. – Катков показал ему портрет Даны. – Эта девушка вам знакома?
Тучкин взял снимок, рассматривал, наклоняя голову то вправо, то влево, то отстраняя от себя лист, наконец отрицательно качнул головой:
– Нет. Не встречал ни разу.
– Спасибо, – поднялся Катков. – Наш визит чисто формальный, но необходимый, извините за беспокойство.
А по аллее Глеб Аркадьевич шел не торопясь, шумно вдыхая носом воздух, как на прогулке. Олег поражался ему, следаку со стажем, который много из того, что следует сделать, пропустил. Тем временем Катков блаженно произнес:
– Хорошо здесь.
– Да, живут же люди… – поддержал его Олег.
– Так живут те, кого постоянно хотят убить, не завидуй.
– Почему вы не опросили других обитателей дома? Есть сын Бабаджанова, он был на вечере и не заметить симпатичную девушку не мог. Надо было потребовать фамилии охранников, кто дежурил на въезде…
– Не надо, – отрубил Катков, остановившись. – Охранников будем вылавливать поодиночке. Список-то Бабаджанов обещал, вот по нему и отловим. Сыночка Бабаджанова тоже выловим.
– Вы же хотели обследовать дом, – напомнил молодой человек.
– Кто тебе сказал? – поднял брови Катков.
– Вы. Вы же просили у Бабаджанова разрешения…
– Я хотел посмотреть на его реакцию. – И продолжил неторопливое шествие, любуясь аллеей. – В доме нам делать нечего. И потом, Олег, зачем показывать людям, что ты умный? Пусть думают примерно так: тупой олух, ни на что дельное не способен. Всегда желательно дать людям шанс на ошибку и посмотреть, как они произведут эту ошибку.
– Зачем? – не понял Олег хитрости Каткова.
– Не забывай, здесь убили человека. И все, кто находится в этом доме, попадают в разряд подозреваемых. Бабаджанов обязательно спросит, осматривали ли мы дом. А мы не осматривали. Что они подумают о нас? То-то! Райское место, не правда ли?
– Вам не показалось, что Тучкин девушку знает? Уж очень долго он рассматривал портрет.
– По длительности изучения фотографии невозможно определить, знаком с портретом человек или видит его впервые.
– Но когда он ее увидел, несколько секунд будто в раздумье находился… нет, я не так сформулировал мысль…
– А ты формулируй, не стесняйся.
– Мне показалось, он не ожидал увидеть снимок девушки у нас, поэтому возникла пауза, незначительная, но… он будто растерялся.
– А вот тут ты молодец, было такое, – несколько изумленно сказал Катков, не предполагавший такой исключительной наблюдательности у юнца. – Все телефончики Бабаджанова и его армии поставим на прослушку. Птички поют, как в лесу.
Больше Олег ни слова не вытянул из Каткова, который всю дорогу в машине зевал.
Туча из окна первого этажа наблюдал за следаками, к нему подошел Чип:
– Что делать будем?
– Разузнай о Каткове, – не оборачиваясь, сказал Туча. – Что он за следак, на каком счету в прокуратуре, чем отличился, какие дела у него были, семейное положение. На вид он тюфяк, но я могу ошибаться. Пацан с ним не в счет, он зеленый, на него времени не стоит тратить. Девчонка нам нужна – край. Если Катков доберется до нее первым…
Туча не договорил, сжал губы в одну линию, задернул занавеску и повернулся к Чипу.
– Она ж ничего не знает, – попробовал успокоить его Чип.
– Того, что знает, хватит. И кислород нам перекроют.
– Есть человек, который знает больше…
– Звонок имеешь в виду? – Туча бесцельно и медленно заходил по гостиной. – Он подтвердился. К сожалению.
– Не мое, конечно, дело, но мне кажется, мы рано убрали Галдина.
– Вовремя, – вяло возразил Туча. – А вот кто звонил… не могу вычислить.
– Сейчас определяется местонахождение абонента…
– Сведений не дают, я пытался, предлагал бабки, – хмыкнул Туча. – Но осведомлен он неплохо. Это кто-то рядом, кого мы знаем.
– А голос? Голос не узнал?
– Постоянно к нему возвращаюсь… Это была запись, которую изменили, голос как неживой… но мужской. Точно, мужской. Поэтому у меня и появились подозрения, что этот товарищ рядом. Мы как в скалу уперлись – ни сдвинуть, ни перепрыгнуть, ни обойти. Если б соплячка не перебежала нам дорогу, как черная кошка, все было бы гуд. Что ж она к подружке не приходит? И не звонит. Дома тоже не бывает. Где она? И кто тот парень?
– Я справлялся, ее громилу никто не видел. Соседи сказали, у нее есть друг, но по описаниям не громила, зовут Женя.
– Фамилия нужна… хотя бы фамилия.
– Чья фамилия? Жени или громилы?
– Обоих.
Туча упал в кресло, от бессонных ночей иногда он впадал в ступор. Обхватив пятерней небритый подбородок, Туча едва заметно раскачивался вперед-назад, неестественно тараща глаза и хмуря брови. Случалось, его охватывало бешенство, но он боролся с этой бессмысленной тратой ресурсов, которые еще пригодятся, Туча сознательно брал себя в руки. И сейчас, подавив волну бешенства, он вдруг вскинул глаза на Чипа: