Дэлл пригубил виски, поставил стакан на стойку и вопросительно взглянул на меня.
— Ну, что? Сразу со сложных вопросов?
Я замотала головой.
— Ну, уж нет. Я еще столько не выпила.
— Тогда с простых?
— Хорошо. Итак, что я о тебе знаю? Тебя зовут Дэлл, ты странный парень, работаешь на Комиссию, твои друзья — накачанные мужчины устрашающего вида, а сам ты однажды где-то оступился, за что и получил тот нож в наказание от собственного начальника. Он что, твой начальник, бездушный идиот, чтобы наказывать таким образом?
— Хороший первый вопрос. А, главное, простой, — в глазах моего спутника появились смешинки — Хорошо, отвечу — нет, он не идиот, но наличие души до сих пор под сомнением. А почему ты считаешь меня странным?
Тоже хороший первый вопрос.
— Потому что ты не забрал этот нож еще вчера.
— Тогда я согласен.
Казалось, я пьянела от его близости куда сильнее, нежели от алкоголя. Серо-голубые глаза таинственно мерцали в полумраке, красивые мужские пальцы лежали слишком близко к моим — протяни и дотронешься. А эти плечи… боже мой…
Сохраняй разум, Меган.
— Ты ведь не живешь в Соларе, так?
— Так.
— А где?
— Это второй вопрос, а сейчас моя очередь.
Я улыбнулась.
С тобой надо держать ухо востро, друг.
— Спрашивай. Хотя не думаю, что моя жизнь тебе так уж интересна.
— Ну, почему же. Должен же я понять, каких сюрпризов от тебя можно ожидать. Ты давно работаешь секретаршей?
— Почти два года. Так в каком городе ты живешь?
— Сейчас в Нордейле.
Память попыталась натужно прокрутить географию Уровня — пусто.
— Это ведь не тринадцатый.
— И это не вопрос. А кем ты работала до этого?
Я вздохнула. Интересно, куда он клонит?
— Я работала в отряде спасателей.
— Я спросил «кем», а не «где».
— Ты всегда так точен в вопросах?
Он не ответил, лишь глотнул виски, не отрывая от меня изучающего взгляда. И почему от собственных идей страдаю в первую очередь я сама?
— Хорошо. Я работала спасателем. Может, не будем сохранять очередность, а просто поговорим?
— Согласен. Только если твои вопросы мне не понравятся, я оставляю за собой право хранить молчание.
— Договорились. Но я все равно попытаюсь выудить из тебя все ответы.
— Твое право. Приступай.
Он подлил в мою стопку ратаны и достал из пачки сигарету.
Тридцать минут спустя.
— Я тебя раскусила! Ты хитрым образом пытаешься выяснить все, что я люблю. Но зачем?
Мысли заволокло приятной дымкой, время испарилось; голова и тело благодаря алкогольным парам расслабились. Бутылка ратаны наполовину опустела, и я едва сдерживалась от глупого хихиканья. Мир приобрел теплые оттенки, настроение шло на взлет со скоростью стартующей ракеты. Какой приятный бар и какой хороший собеседник…
Бармен в третий раз «повторил» дозу виски для Дэлла, но понять насколько тот опьянел не представлялось возможным. Все тот же спокойный прищур, та же мягкая полуулыбка, с которой можно одинаково легко дарить цветы или убивать.
— Должен же я тебя чем-нибудь отблагодарить за доброту.
— О чем ты говоришь — о благодарности за «нормальность»? Прости, но при всем желании мне было бы трудно приказывать тебе всякую ерунду или извлекать выгоду из твоего несчастья. Поверь, смотреть на чужие страдания так же трудно, как и страдать самому.
— В твоем характере есть редкие качества, Меган, хотя ты сама, возможно, не осознаешь этого.
Ой, вот только не нужно… Все мои редкие качества с лихвой компенсируются отсутствием некоторых моральных устоев. Нормальный человек не опустился бы до взламывания замков.
Я покрутила в руках стеклянную стопку, посмотрела на Дэлла и улыбнулась.
— Все равно тебе не повезло, приятель, мне ничего не нужно. А о твоей компании по вечерам я уже попросила.
— Как насчет денег?
— У меня они есть, спасибо.
— Их не бывает достаточно.
— Поверь, бывает.
— Неужели работа секретарши настолько прибыльна?
— Насколько? Ты видел, как я живу.
— Именно поэтому тебе бы не помешала некоторая сумма в подарок.
— Не помешала бы, да. Но от тебя я ее не приму.
— А что ты примешь от меня?
Какой опасный вопрос.
Наши глаза встретились, и на долгие несколько секунд я позволила себе потеряться в глазах красивого мужчины. Шикарного мужчины, от которого мой рассудок мутился.
Тебя бы я приняла целиком. Телом и душой.
— Боюсь, что этого ты мне дать не сможешь.
— Сначала озвучь.
Настойчивый ты, парень. И слишком близко. А я пьяна.
— Зачем ты ходишь по тонкой грани? Это твой характер? Рисковое это занятие, знаешь ли.
— Меган.
Мое имя в его устах прозвучало непривычно мягко, вопросительно и укоризненно одновременно. В моем сердце что-то дрогнуло. Маленькая Меган тут же понеслась к двери, чтобы впустить дорогого гостя.
Ох, не делала бы ты этого, лапушка…
Какое-то время я смотрела на Дэлла: в его притягивающие магнитом глаза, затем позволила взгляду соскользнуть на губы. Такие бы смяли, вынули бы остатки благоразумия за секунду, разожгли бы внутри столько огня, что гореть и гореть. Пока не сгоришь…
— Ничего мне не нужно, Дэлл.
— Скажи мне. Пожалуйста.
— Даже не думай брать меня на абордаж этим словом! Нет-нет! Второй раз у тебя не выйдет! А то одно «пожалуйста», и я оплываю, как свечка. Нет уж!
— Я хотел бы услышать.
— Нет.
— Попроси все, о чем хочешь.
— Не буду.
— Любое желание.
Я решительно поджала губы и помотала головой.
— А я уже сам решу, смогу ли я тебе это дать.
— Шантажист. Зачем ты это делаешь — провоцируешь меня?
— Ты лишаешь меня возможности уйти отблагодарив.
Уйти. Это слово отозвалось в душе болью.
Да, конечно, меня заносит… Уйти. Все верно. Почему я позволила себе на секунду забыть.
Я положила локоть на стойку и потерла лоб.
— У тебя наверняка многое просили, Дэлл. Так ведь? Что они просили — денег, исполнения прихотей, твоего времени, близости?
Его лицо моментально застыло, а взгляд сделался ровным, как зеркало — ни слова не прочесть. Я увидела, как дрожащие пальцы достали из пачки еще одну сигарету. Вспыхнуло пламя зажигалки, отразилось в серо-голубых глазах.
Плохо. Значит, все еще хуже: вероятно, просили все из вышеперечисленного и в гигантских пропорциях. Черт, а тут еще я…
Какое-то время он курил молча, глядя вдаль, мимо мужчины, читающего газету, в окно. Затем залпом прикончил третью порцию виски и сделал знак бармену налить еще. На секунду — показалось или нет — в его глазах отразилась боль. Наверное все-таки опьянел, раз пропустил на поверхность.
Нужно срочно исправлять ситуацию!
— Видишь, а ты предлагаешь мне озвучить свои желания, — произнесла я тихо. Затем добавила нарочито бодро. — Ну, если уж так хочешь отблагодарить, то покрась мне входную дверь или прикрути почтовый ящик, а то на одном гвозде болтается. Видишь ли, мусор я сама всегда выношу, а ковры благодаря твоему скороспешному визиту я уже вчера выбила. И даже продуктов купила. Так что все, прости, но придется тебе отдохнуть.
Под конец моего монолога губы Дэлла дрогнули в улыбке, а в глазах появилась тень благодарности. За что? За то, что не стала давить? Не дала мысленно задержаться на неприятной теме?
Да без проблем, друг. Сама знаю, как тяжело тонуть в горе в одиночку, так что дай пять.
Когда Мик ушел из жизни, со мной рядом не оказалось того, кто протянул бы руку. Кто сказал бы «Эй, ты знаешь, жизнь продолжается. Он любил тебя, а это главное. Храни о нем светлое, отпусти горечь и обиду, потому что они сожрут тебя и не подавятся, а Мик бы хотел, чтобы ты жила…»
Спасательного круга не было — они погибли все и сразу — друзья и любимый человек. Остался только Чак, да и то потому, что не работал в отряде, а лишь изредка помогал с железками.
Следуя примеру Дэлла, я замахнула очередную стопку валлийской водки целиком.
Дай Бог забыть о плохом хотя бы на сегодняшний вечер.
К черту! Я мысленно встрепенулась и отпихнула прочь темное облако, накрывшее разум. И впервые за вечер встретила взгляд серо-голубых глаз прямо, не скрываясь и не смущаясь.
— Ты все еще хочешь честного ответа?
— Да.
— Тогда подари мне частичку тепла и помоги наполнить то время, что у нас есть, яркими впечатлениями. Чтобы было, что помнить. Это все, о чем я прошу. Сможешь?
Дэлл помолчал, затем медленно кивнул.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Я улыбнулась.
Все. С этим разобрались.
— Сколько у нас еще до кино?
В полумраке сверкнул циферблат дорогих часов.
— Еще час двадцать.
— Боже мой!
— Устала от меня?
— Устала от меня?
Я расхохоталась.
— Точно так же, как от торта, который не имею права попробовать!
Боже, еще одна такая теплая улыбка, и мое сердце не выдержит.
Слова из моего рта вырвались до того, как успели пройти фэйс-контроль мозга.
— Не улыбайся так, а то у меня в голове мутится.
Его улыбка сделалась шире.
— Это водка.
— Хорошо бы.
Наши взгляды снова встретились — слишком глубокие, наполненные тем тайным, что ни один из нас еще не пропустил на поверхность, и чтобы соскользнуть с опасной темы, я спросила:
— Так что, остались у нас друг к другу вопросы?
Час спустя.
— Знаешь, Кину не был простым отрядом и не состоял из обычных «спасателей», как ты пытаешься это представить. Там работали обученные интересным вещам ребята, и просто человек с улицы им был не нужен. А, следовательно, у тебя есть пара скрытых талантов, в которых ты не признаешься.
— Ты тоже много в чем не признаешься, что же теперь…
— Хорошо, — Дэлл откинулся на высоком табурете и сложил руки на груди. — Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, а взамен ты ответишь на мои вопросы.
— Ты бываешь поразительно настойчив, ты знаешь об этом?
— Знаю.
— Это я обещала выуживать из тебя ответы, а не ты из меня. Неужели мои скрытые таланты тебе настолько интересны, что ты готов поделиться чем-то важным?
— Считай, что да.
— И что же, по-твоему, я хочу знать?
— Ты хочешь знать, к чему именно меня принуждали бывшие владельцы ножа.
О-о-о! Сколько же виски он выпил? Четыре — пять порций? И это безо льда. Пустая бутылка из под ратаны стояла рядом — в ней отражался профиль бармена, протирающего стаканы, и вытянутое окно за его спиной. Светлое на темном пятно. Пол потерял твердость некоторое время назад, мир пританцовывал вокруг, бар напоминал палубу фрегата, спешащего по волнам. Пока еще, слава Богу, не штормовым.
Внутри меня царила странная комбинация: расслабленность, веселость и капелька злости, которая появлялась всякий раз, стоило кому-то попытаться вытянуть из меня больше информации, чем я желала добровольно озвучить. Но следовало признать, что тип, сидящий напротив, действовал весьма умело и сделку предлагал любопытную.
Я усмехнулась.
Ладно, давай поиграем. Только ты еще не натыкался на стальную составляющую моего характера, парень.
— Так я и поверила, что ты расскажешь.
— Не упускай редкий шанс, Меган. Обычно я менее разговорчив.
— Я заметила. Ну, что ж, хорошо! — я положила ладони на барную стойку и прищурилась. — К чему тебя чаще всего принуждали бывшие владельцы ножа?
— Дать денег.
— И много просили?
— Иногда все, что у меня было.
— Тебе приходилось что-то продавать: дом, машину, вещи?
— Да. И еще занимать.
Боже мой…
— Тебя принуждали убивать?
Ведь не ответишь же… зря затеял эту игру.
— Да.
Ох…
Я мигнула и впилась взглядом в его спокойное лицо.
— Это сложно — убивать?
— Убивать не сложно. Сложно причинять боль тому, кому ты не хочешь ее причинять.
— А тебя заставляли кого-то пытать?
— К сожалению.
Дэлл неторопливо достал из пачки новую сигарету, прикурил, выпустил струйку дыма и вопросительно посмотрел на меня.
— Это все?
Я почувствовала, как мои ладони вспотели.
Боже, мы ведь не на самом деле об этом говорим? Мне просто мерещится. Из-за водки.
— А над тобой самим издевались?
— Достаточно извращенно.
— Принуждали к физической близости?
Он холодно улыбнулся.
— Да, Меган.
Внутри меня что-то опустилось.
Господи, только не это! Зачем же ты отвечаешь на эти вопросы? Не иначе, как с какой-то целью, но с какой? Показать, насколько ты не пригоден для нормальных отношений? Сломан? Чтобы, не дай Бог, не остаться, заранее оправдать свой уход? Если так, то очень умно, почти милосердно. Сочувствующая девушка быстро отпустит, еще и счастливого пути пожелает.
Вот только я, похоже, выпила слишком много водки, чтобы испытывать должное сочувствие. Вместо этого, словно скаковой конь, готовый при звуке пистолетного выстрела сорваться вперед, во мне заржал азарт.
А друг-то, оказывается, хитер. И отменный психолог. Если я сейчас выдам стандартную реакцию, то он победил. Все эти две недели я буду бояться коснуться его руки, лишь бы не потревожить «искореженную» психику.
Ну, уж нет. Играть, так играть!
Я с заговорщицким видом посмотрела на сидящую рядом «жертву» в виде здорового красивого мужчины.
— А знаешь, это даже хорошо, что тебя принуждали к сексу против воли.
О-о-о! Сумела тебя удивить все-таки! Каким недобрым сделался взгляд, просто прелесть — три секунды, и обледенеешь.
— Это еще почему? — процедил он сквозь зубы.
— Да потому, что я могу сделать вот так… — я приподнялась на стуле и перегнулась через стойку. Теперь мое лицо находилось лишь в сантиметре от его. Непозволительно близко, — … приблизить свои губы к твоим, вдохнуть твой запах…
Я медленно втянула воздух, пьянея от аромата его кожи. Боже, какие губы, и как близко…
Что я делаю?
— …и ты ничего не сделаешь, чтобы сократить эту дистанцию, — прошептала я, почти касаясь его щеки. — Не качнешься вперед, не позволишь себе почувствовать, какая я на вкус. Видишь, с тобой я в полной безопасности.
Теперь в его глазах тлел огонек. Холодный и жаркий, мстительный и опасный. Дэлл не качнулся назад, не отодвинул лицо. О, да! Он принял правила игры. Мое сердце стучало, как бешеное.
— Зря ты это делаешь.
Я подалась назад и рассмеялась. Отставила бутылку в сторону и оперлась перед ним на локтях, все еще вторгаясь в его личное пространство. С вызовом, почти нагло посмотрела в серо-голубые глаза.
— О нет, милый. Я могу делать все, что захочу, и не бояться, что ты распустишь руки. Ты никогда не будешь настаивать на близости, я могу спать с тобой в одной постели, завернувшись в тебя, как в одеяло, и не думать о том, что твои пальцы случайно могут расстегнуть ширинку на моих джинсах. Разве не здорово? Абсолютное спокойствие и защищенность. Ты — просто мечта любой девушки!
Он улыбался.
Улыбался так, что моя кожа покрылась мурашками, а внутренности свернулись в узел. Мы смотрели друг на друга, словно хищники, пытающиеся распознать уровень опасности друг друга. С одной лишь разницей: он был настоящим — жестоким и беспощадным, а я плюшевой собачкой с картонными зубами.
— Видел бы ты свои глаза, Дэлл, — я усмехнулась и отодвинулась на прежнее место. Не спрашивая разрешения, вытащила из его пачки сигарету и прикурила ее дрожащими пальцами. С наслаждением затянулась, чувствуя, как пляшут нервы. — Ах да, я ведь говорила тебе, что иногда курю. Поверь, сейчас тот самый момент, когда мне не помешает. Так вот, в следующий раз, когда тебе покажется, что ты весь такой поломанный-переломанный, я поднесу к твоему лицу зеркало, чтобы ты сам все увидел. Ничто тебя не убило, поверь мне. Поэтому прости, я не буду тебя жалеть.
От того, как он продолжал на меня смотреть, меня бросало то в жар, то в холод.
М-м-м… Какой вкусный никотин. Не пора ли мне сбежать куда подальше? В туалет? Чтобы дать ему остыть.
— Ты играешь в опасные игры, Меган.
— Всегда.
— И ты умнее, чем кажешься.
— Сомнительный комплимент.
Он медленно втянул воздух — широкая грудь приподнялась — и так же медленно выдохнул.
Ура! Первый раунд за мной!
Дэлл отпил виски, едва заметно покачал головой и посмотрел на меня.
— Что ж, пришла моя очередь…
— Прижать меня к стене? Валяй.
Какой огонь в глазах… какой огонь!
— Не провоцируй меня, Меган, — он мягко улыбнулся.
— Почему нет? Ты пока владеешь ножом только теоретически, а я практически. Мне ведь нечего бояться, правда, друг мой? (Он меня точно линчует. Надо ж было столько выпить…) Я могу разгуливать перед тобой голышом, и ты…
Дэлл качнулся вперед, поднял руку и медленно приложил к моим губам палец, заставляя умолкнуть, мол, «тс-с-с, девочка, я понял. Ты свое уже на сегодня уже сказала».
Я закрыла глаза и перестала дышать. Как властно, как чувственно, как сексуально. Теплый палец на моих губах — молчаливый приказ подчиниться.
Кто из нас раб? И выигран ли первый раунд?
— Теперь мы поговорим о тебе, — убедившись, что мой словесный поток прерван, Дэлл отнял руку. Я дрожащими руками затушила сигарету в керамической пепельнице. — Так какими скрытыми талантами ты обладаешь, помимо умения дразнить?
Я облизнула губы и взглянула в глаза, которые за последний час вытянули из меня остатки благоразумия и превратили тело в кусок вибрирующего желе.
Знал бы ты, насколько притягателен. Зверь, красивый, мощный зверь в человеческом обличье.