– Надеетесь, что кто-то еще жив? – спросил Гуров.
– Надеюсь, – ответил врач. – Бармена уже увезли на «Скорой», пуля ему только плечо пробила, так что парень выкарабкается.
– А когда вообще все это случилось, сказать можете?
– По всей видимости, около полутора-двух часов назад, – сказал врач, продолжая заниматься своим делом.
Гуров видел, как он осмотрел смазливого плечистого парня лет двадцати пяти, который сидел, ничком откинувшись на спинку стула, с застывшим в глазах изумлением и растерянностью, безнадежно махнул рукой и перешел к его спутнице, совсем молоденькой девушке. Та сидела спиной к дверям и, наверное, даже не успела не то что испугаться, а даже понять, что происходит. Возле нее врач тоже не задержался и продолжил осмотр. На подмогу ему в кафе вошел еще один человек в медицинском костюме и сразу направился к пожилому полному мужчине, лежавшему на полу возле столика.
– Бесполезняк, я уже осмотрел, – коротко прокомментировал его коллега.
Второй врач со вздохом поднялся с колен и повернул голову к противоположной стене. Из-за столика в левом углу смотрел пустыми, мертвыми глазами мужчина, который выглядел лет на пятьдесят с гаком, хотя на самом деле ему было явно меньше. Просто потрепанный вид и, по всей видимости, неправедный образ жизни добавили ему добрых десятка полтора лет. В его безжизненных глазах застыл самый настоящий страх, даже ужас.
– Видимо, ему первому досталось, – тихо сказал из-за спины Гурова Крячко, увидев, что тот смотрит на мужчину.
– Да, – кивнул Лев. – Я уже догадался, как он стрелял. Слева направо – по кругу. Этот, видимо, первым понял, что происходит. С его места хорошо видны и дверь, и все, кто в нее входит.
Голос Гурова звучал ровно, в нем отчетливо слышались профессиональные нотки. Было ли полковнику жаль этих людей? Безусловно, он сожалел об их смерти. Но всю сентиментальность, все эмоции он вытравил давным-давно, еще в ранние годы службы, так как служил в главке не один десяток лет и приобрел огромный опыт. Опыт профессионала. Убийств на своем веку Гуров повидал действительно много и прекрасно знал, что если оперативник начнет включать чувства и ставить их выше разума и логики, то ему лучше сразу бросить все и уволиться. Потому что невозможно каждую человеческую боль пронести через себя, как свою собственную. В чем-то это сродни профессии врача. Того же мнения придерживался и его друг Станислав Крячко.
Стас перевел взгляд на человека, сидевшего рядом с потрепанным мужчиной. Это был совсем молодой паренек, рыжий и веснушчатый. Он не упал со своего стула, лишь повалился на стол лицом, чуть повернув его в сторону.
– А этому больше повезло, – прокомментировал Крячко. – Он и охнуть не успел.
– Есть! – раздался вдруг голос врача, озабоченно всматривавшегося в лицо женщины, лежавшей на спине. Одной рукой он щупал ее шею, а вторую положил на область сердца. – Есть! – повторил врач, быстро поднимаясь. – Носилки, быстро!
Второй врач кинулся на улицу, и буквально через пару секунд в кафе практически вбежали двое санитаров с носилками, на которые бережно положили женщину. Когда ее проносили мимо, Гуров обратил внимание, что глаза ее закрыты, лет ей около тридцати, у нее длинноватый нос и острые черты лица. У очков, подчеркивающих эту остроту, одно стекло было разбито. И еще он заметил крестик на шее – необычный, почему-то слегка искривленный, надетый на обыкновенный черный шнурок.
Гуров не стал задавать глупого вопроса, жива ли женщина, – раз ее повезли в больницу, значит, жива. Успел только спросить у врача, усаживавшегося в машину «Скорой помощи»:
– Куда ее?
– В Боткинскую обоих, – бросил тот, и машина быстро уехала.
«Итак, бармен плюс эта дама», – подытожил Гуров, прикидывая в уме возможных свидетелей. Если эти люди смогут рассказать хоть что-то, уже легче. Правда, женщина выглядела совсем плохо, и неизвестно, выкарабкается ли. Нужно быть реалистами, хотя и надеяться на лучшее.
Крячко прошел к барной стойке и наклонился, осторожно поднимая с пола автомат.
– Глушитель, – констатировал он. – Никто ничего не слышал.
Гуров повернулся к двери и посмотрел на болтавшуюся на ней табличку с надписью: «CLOSE». Крячко понимающе кивнул.
– Эх ты, а мы и внимания не обратили! – огорченно произнес подошедший Женя Акулич. – Значит, он намеренно перевернул табличку, чтобы все думали, что кафе закрыто, а сам в это время скрылся.
– Точно, – кивнул Гуров. – А люди просто проходили мимо, и никто не обращал внимания. Тем более что окна закрыты жалюзи, и что происходит внутри, никому не видно. Кстати, как вообще все обнаружилось? Кто вызвал милицию?
– Парочка одна позвонила, товарищ полковник, – принялся объяснять Женя, – вон они стоят.
Неподалеку от кафе испуганно жались друг к другу молодые парень и девушка. Гуров подошел к ним.
– Мы просто удивились, что кафе закрыто в такое время, и хотели спросить, когда откроют, – словно оправдываясь, заговорила девушка, приложив руки к груди лодочкой. Затем чуть подтолкнула своего спутника.
– Да! – очнувшись, подхватил парень. – Мы постучали, никто не открыл. Тогда я просто толкнул дверь и вошел. И… – Он замолчал, вытирая ладонью пот со лба.
Девушка тут же принялась всхлипывать и торопливо говорить, как сильно они испугались, какой это кошмар, и что она теперь вообще не знает, как выходить на улицу. Гуров узнал, в какое время они пришли в кафе, и перепоручил заниматься этой парочкой молодым сержантам – было очевидно, что к этому времени убийца успел уйти далеко, и ничего интересного эти молодые люди сказать не смогут. А на то, чтобы записать их адреса и точные паспортные данные, есть подчиненные.
– Автомат смотрели? – спросил Гуров у баллиста.
– Пока нет, Лев Иванович. Вас дожидались, – ответил тот.
– Можете приступать, я уже все видел, – сказал Гуров и отошел.
– Я вообще не понимаю, почему нам это поручили! – произнес вдруг один из лейтенантов. – Ежу понятно, что это теракт. Им ФСБ должна заниматься.
– Странный какой-то теракт! – не поддержал его другой. – Почему стрельба, почему не взрыв?
– Ну, теракты разные бывают…
– А ты их много повидал? – подмигнул лейтенанту Крячко. – Может, ты и название террористической организации назовешь, которая это сотворила?
– Я просто версию выдвинул, – обиженно проговорил лейтенант и отвернулся.
Гуров жестом подозвал Крячко.
– Судя по блеску глаз, у тебя уже есть какие-то соображения.
– Ну, версией о теракте пусть занимается ФСБ… – начал Крячко.
– И это все? – сощурился Гуров.
– Лева, по моему мнению, всех положил бармен.
– Аргументируй, – попросил Гуров.
– Он единственный остался в живых – раз, – начал загибать пальцы Крячко, но Гуров тут же его перебил:
– Не единственный. Есть еще женщина в очках и с крестиком.
– Неважно, она осталась в живых случайно и еле дышит.
– Лев Иванович! – подошел к друзьям Женя Акулич. – Мы выяснили имя женщины, ее зовут Кристиана Вайгель…
– Как? – поднял брови Крячко. – Еврейка, что ли?
– Немка, – поправил Женя. – У нее при себе были документы, поэтому выяснить личность не составило труда. Гражданка Германии, приехала в Россию только вчера – у нее в сумочке сохранился билет на самолет.
– Зачем приехала? – тут же спросил Крячко, глядя на Женю прокурорским взглядом. Тот, несколько смутившись, ответил:
– Точно неясно, но известно, что за столиком она сидела вместе с неким Сергеем Николаевичем Берестовым, который является пастором одной из евангельско-лютеранских церквей Москвы и членом лютеранской общины. У него при себе были визитки и еще какие-то религиозные брошюрки.
– Сектант, что ли? – покосился на Женю Крячко.
– Вроде бы нет, человек приличный, и вообще…
– Лютеранская община – это не секта в привычном смысле, – вставил свое слово Гуров. – Христианская организация, только они не православные и не католики, а протестанты.
– А ты откуда так хорошо разбираешься в этих вопросах? – подозрительно посмотрел на него Крячко. – Это же вроде не твой курятник?
– Читал много, – улыбнулся Гуров, – чего и тебе советую. Ладно, ближе к делу. Кого еще удалось опознать?
– Значит, Кристиана Вайгель, потом Берестов, еще Богатенко Иннокентий Леонидович… – принялся считать Женя.
– Чего-чего? – вытаращил глаза Крячко.
– Богатенко Иннокентий Леонидович, – повторил Женя, пожав плечами. – Толстый такой дядька, немолодой уже. А что?
– А то, – выдержав паузу, со значением поднял палец Крячко, – что это один из высших чиновников департамента строительства Москвы!
– А ты откуда знаешь? – повернулся к нему Гуров.
– Читал много! – отрезал Станислав и самодовольно улыбнулся.
– Да, любопытно, – протянул Гуров. – Пока что из всех этот Богатенко – самая выдающаяся фигура. Продолжай, Женя.
– Значит, дальше идет бармен – его зовут Костя Малышев, это он сам сказал, когда в сознание пришел. Еще неопознанная пара, девушка и молодой человек. За столиком в углу сидел мужчина, судя по лицу, сильно пьющий, похож на бомжа, который слегка привел себя в порядок. При нем никаких документов не обнаружено, даже сотового телефона нет. А с ним сидел рыжий парень, так вот он – репортер газеты «Вестник», некто Григорий Артемов. Неизвестно, вместе они были или нет, но сидели за одним столиком. Вот, собственно, и всё… – закончил Женя.
– Значит, Вайгель, Берестов, Богатенко, Малышев и Артемов, – повторил Гуров фамилии опознанных людей. – Плюс неопознанная молодая парочка и мужчина, которого пока что охарактеризуем как «пьющий человек».
– Или бомж, – вставил Крячко.
– От тюрьмы да от сумы… – пробормотал Гуров, думая о своем. – Всего восемь человек, из них двое живы, один даже не очень сильно ранен, по словам врача. Вот такой багаж. Что-нибудь еще выяснили?
– Ребята бегают, Лев Иванович, – кивнул Женя. – Всю округу прочесывают, всех опрашивают – может, кто чего видел, что-то знает. Вроде бы девчонку эту, неопознанную, частенько в этом кафе видели. И забегала она в основном в обеденный перерыв. Значит, есть вероятность, что работает где-то поблизости.
– Это кто сказал? – уточнил Гуров.
– Так здесь же рядом тоже разные фирмы расположены. Народ захаживал в это кафе. Ребята всем фотки под нос суют, авось что-нибудь да всплывет. Пока что только про эту девчонку. Но ребята работают, Лев Иванович, вы не сомневайтесь!
– Я и не сомневаюсь, Женя, – сказал Гуров, поворачиваясь к Крячко.
– Лева, ты меня не дослушал, – вернулся Станислав к своим рассуждениям. – Информация о Богатенко, конечно, зацепила мое воображение. Немка тоже не лишена интереса. И все равно я убежден, что всех положил бармен.
– То, что он остался жив, конечно, наводит на подозрения, – согласился Гуров. – Но зачем ему это надо?
– А низачем! – выдал Крячко.
– О как! Немотивированное убийство семи посетителей кафе?
– Жара, Лева! – назидательно произнес Крячко. – Ты не представляешь, что может сделать с человеком жара. Между прочим, в Америке был случай, когда свихнувшийся от жары клерк начал ходить по улицам и стрелять всех подряд…
– Это ты, видимо, американских фильмов насмотрелся, – заметил Гуров. – Причем не самого лучшего качества. А где он взял автомат?
– Купил, – пожал плечами Крячко. – Делов-то! В наше время, Лева, можно купить что угодно.
– Ну, на автомат нужны деньги, которые у скромного бармена вряд ли найдутся. И потом, стреляли от двери, ты же сам видел. От двери, а не от стойки!
– А он мог… – с жаром попытался было продолжить Крячко, но в этот момент к кафе подъехала милицейская машина, из которой вышел молодой оперативник в сопровождении еще более молодого парня, перепуганными глазами таращившегося на двери кафе.
– Это сменщик бармена, – пояснил оперативник.
Парень переминался с ноги на ногу.
– Привет, – поздоровался Гуров. – Тебя как зовут?
– Олег Ярцев, – проговорил парень, облизнув губы.
– А меня – Лев Иванович Гуров. О перестрелке в вашем кафе ты, наверное, уже слышал?
Парень вновь посмотрел на двери и сглотнул слюну.
– Тебе не нужно заходить внутрь, – успокоил его Гуров. – В первую очередь меня интересует, что ты можешь сказать о своем напарнике?
– Да ничего особенного… – неопределенно мотнул головой парень. – Зовут его Костя Малышев, работает в кафе года два, всегда все было нормально…
– Скажи, Олег, а он, часом, не того? – Крячко покрутил пальцем у виска.
– Да нет, – недоуменно посмотрел на Крячко Олег, – с чего вы взяли?
– То есть никаких неадекватных действий за ним замечено не было? – сформулировал Гуров, делая записи в своем блокноте.
– Нет, он абсолютно нормальный парень, – повторил Ярцев.
– А покупкой оружия не интересовался в последнее время? – снова влез Крячко.
– Никогда ничего такого не замечал.
Во взгляде Крячко мелькнуло разочарование.
– А почему он один из персонала был в кафе? – спросил он.
– Летом всегда так работаем. Повар приходит с утра, готовит все блюда и уходит. Их остается только разогреть. А напитки бармен и сам в состоянии приготовить, – пояснил Ярцев. – Ничего, справляемся. Привыкли давно.
Гуров подозвал Акулича, который тут же выложил перед сменщиком Малышева фотографии людей, погибших в кафе. Снимки были, конечно, впечатляющими, и Ярцев несколько раз поежился, рассматривая их.
– Вот эту девчонку я знаю, – ткнул он пальцем в одну из фотографий. – Она часто заходила в обеденный перерыв.
– С этим парнем? – показал Гуров на фото ее спутника.
– Нет, – ответил бармен. – Его с ней я вообще только один раз видел. Ее, кажется, Наташа зовут.
– А где работала, не знаешь? – прищурился Крячко.
– Откуда? – развел руками Ярцев. – Мне с ней разговоры разводить некогда было, я на работе. Ну, улыбнемся друг другу из вежливости, и все. Чаевые она, кстати, оставляла копеечные.
Крячко понимающе хмыкнул.
– Больше никого не знаешь? – спросил Гуров.
– Вот этот парень часто приходил, – сказал Олег.
– Ага, репортер Артемов! – живо кивнул Гуров. – Вот с этим типом?
– Не, этого первый раз вижу. – Ярцев брезгливо оттопырил нижнюю губу, когда Гуров предъявил ему фотографию «пьющего человека-бомжа».
Через пару минут Олег Ярцев уже не интересовал Гурова: тот узнал от него все, что можно, и оставил возиться с ним и записывать показания молодого оперативника. Окликнув Женю Акулича, Гуров сказал:
– Женя, позвони в больницу, спроси, в сознании ли бармен.
Женя послушно выполнил распоряжение и сообщил, что бармен в сознании, но беседовать с ним нежелательно, по словам врача.
– Ясно, едем в Боткинскую, – дернул Гуров Крячко. – Как раз воочию посмотришь на своего предполагаемого психопата и убедишься, насколько он нормален или нет.
– Врач ведь сказал… – начал было Женя, но Гуров лишь махнул рукой.
С запретами врачей он встречался не раз, и они не являлись для него преградой, когда речь шла о чем-то важном. Тем более что угрозы для жизни Кости Малышева не было, это он уже и сам понял.
Костя Малышев был худ и коротко стрижен, на голове топорщился ежик темных волос. На больничной кровати он казался еще моложе своих лет, и, глядя на него, Крячко, кажется, основательно засомневался в своей версии.
– Как самочувствие, Костя? – спросил Гуров, присаживаясь на стул. Крячко остался стоять.
– Нормально, – хрипловатым от долгого молчания голосом ответил Костя.
– Мы тебя долго мучить не будем; ты только расскажи, как все произошло, – попросил Гуров.
– Около двух часов или чуть позже в кафе вошел мужик, – тихо заговорил Костя, – в темных очках, с бородой. Достал автомат… И начал стрелять. По всем.
– А в кого первого?
– Кажется, он начал с углового столика, потом стал перемещаться по кругу.
– А в тебя которым по счету выстрелил? – спросил Крячко.
– Вы думаете, я считал? – невесело усмехнулся парень.
– Это я к тому, – пояснил Станислав, – что ты мог, к примеру, на пол упасть, за стойку закатиться, чтобы под пулю-то не попасть.
– Он стрелял очень быстро, – проговорил Костя. – Выпускал в каждого по несколько пуль, но все равно очень быстро. Люди не успевали сообразить, что происходит. Кажется, я оставался последним… Это мне сейчас так кажется, но я не уверен.
– Хорошо, хорошо, – кивнул Гуров. – И чем все закончилось?
– Он уже попал мне в плечо, и тогда я действительно упал на пол. Напоследок он выстрелил еще раз, но пуля прошла мимо. Я глаза закрыл и только слышал выстрел. А потом он бросил автомат и ушел.
– Как он ушел? Через какой выход? – быстро спросил Гуров.
– Через обычный, – ответил Костя. – Совершенно спокойно вышел.
– А почему ты сразу в милицию не позвонил? – поинтересовался Крячко.
– Я сознание потерял. Пришел в себя, только когда какие-то люди зашли в кафе. Девушка сразу начала визжать, я очнулся и подал голос. Они вызвали милицию и «Скорую», и меня увезли.
Гуров переглянулся с Крячко. Показания бармена выглядели правдоподобно. Стас попытался еще попутать парня, заходя то с одного, то с другого бока, но все было тщетно. В конце концов, опера, пожелав Малышеву выздоровления, вышли в коридор.
– Ну, что скажешь? – обратился Гуров к Крячко.
– Да не он это, – поморщился Станислав. – Такой хиляк и автомат-то не поднимет. – Гуров ничего не ответил, и он тогда продолжил высказываться: – Значит, предстоит долгая и кропотливая работа. Завтра наверняка явится Петр свет Николаевич…
– Его уже вызвали, мне сообщили, – подтвердил Гуров.
– Вот-вот, – кивнул Станислав. – Явится он, конечно, крайне недовольный тем, что ему пришлось поднять свои еще не загоревшие телеса с морских берегов и тащить их в Москву. И первым делом под его удар попадем мы.