Пройдёт немало времени?.. Пройдёт?..
А кто сказал, что им дадут это время?.. Однозначно – они попали в руки к террористам. Террористы собираются сделать какую-то гадость именно их руками. Потому и не стоит надеяться, что время им дадут... По замыслу террористов, конечно же, не сомневается Георгий, их уничтожат... Обязательно уничтожат... Если только они и дальше будет вести себя, как овцы, смирившиеся с ролью жертвы. Но быть овцой не очень хочется. И волком стать возможности нет... Значит... Значит, надо искать какие-то другие пути, чтобы выкрутиться из ситуации. Не может быть, чтобы не нашлось решения...
Вертолёт совершает посадку на крышу. Винт долго не останавливается. Талгат уже приоткрыл свою дверцу, и в салон врывается повышенный шум. Наконец, двигатель, несколько раз чихнув, стихает. Только тогда Талгат первым выходит на посадочную площадку. И отбрасывает вперёд своё сиденье, давая возможность выйти пленникам. При этом посматривает на них слегка насмешливо, но, в общем-то, почти добродушно. Он прекрасно понимает, каково сейчас парням не то что выбираться через сиденье, а просто шевелиться – все мышцы ноют так, что ревмя реветь хочется при каждом движении.
Из будки на другом конце крыши выбегают какие-то люди. Направляются к ним. Что-то говорят Талгату на незнакомом языке. Он отдаёт распоряжения и дожидается пленников.
Наконец, они выбираются. Шевелятся, приходя в себя, ощущают под ногами твёрдую поверхность.
– Мы уже на месте или нам предстоит ещё куда-то ехать? – спрашивает Георгий.
– Нам предстоит идти пешком через горы... – за Талгата отвечает ехидный Каховский. – Конечно, не сразу, а как только там начнётся пурга...
Проханов и Борман даже вздрагивают от такого предположения и смотрят на далёкие горы.
Талгат смеётся:
– Это мой дом. Вы – мои гости...
И делает приглашающий жест рукой, показывая в сторону будки.
* * *Каховскому очень хочется посмеяться. Похохотать в голос, хотя и без веселья. Нотки веселья сейчас при всём желании и стремлении не сумеют прорваться сквозь настроение. Но смеяться хочется и без веселья. И, в первую очередь, над собой.
С крыши они спускаются по металлической лестнице. Гулко и тяжело звучат шаги Талгата – у него тяжёлые башмаки и уверенная поступь, и совсем неслышно – шаги пленников. Потом идут по коридору третьего этажа. Миша – последним. Ему смешно от походки своих товарищей. Ноги не слушаются их. И при этом он представляет, как сам выглядит со стороны, – так болят все мышцы, что полностью нарушена координация движений.
Коридор пуст. У одной из дверей Талгат останавливается, толкает её. За дверью чисто одетый человек неопределённого возраста. Говорит что-то Талгату, слегка кланяясь. Понятно, что это какая-то обслуга.
– Заходите... – приглашает Талгат. – Это ваша комната. Здесь все удобства... Каждому по кровати, каждому по компьютерному столику. Постель Ибрагим приготовил. Компьютеры у вас есть. Если что-то понадобится, звоните мне по прямому телефону, – показывает на аппарат без набирателя номера, установленный на письменном столе. – Кроме меня, здесь никто не разговаривает по-русски. Вечером приедет новый человек, он чеченец из России, тогда вам будет проще общаться с миром в моё отсутствие... Кстати, он неплохой специалист по компьютерам... Ладно... Отдыхайте, мне тоже надо отдохнуть...
– И надолго мы здесь? – интересуется Лёня.
– Думаю, чуть больше недели вам предстоит пользоваться моим гостеприимством. Но вы не будете скучать. Я дам вам возможность заниматься компьютерными играми. Очень интересная, незнакомая вам игра... Обещаю, что она вас просто захватит.
И он, кивнув, как друзьям и настоящим гостям, выходит вместе с человеком из обслуги, который дожидался их в комнате. Дверь снаружи закрывается на ключ. Компьютерщики слушают звук поворачиваемого ключа и после этого переглядываются. Им и без слов понятна ситуация. Она не радует. Да и как может радовать тюрьма, даже с удобствами! Георгий идёт к окну. Он за время плена привык смотреть в окна... Сначала в Англии, потом здесь же, в Турции...
Каховский с отчаянием смеётся ему в спину:
– Ищешь возможность сбежать? Бежать, естественно, будешь вприпрыжку?
– Ищу... – глядя за стекло, говорит Проханов, не оборачиваясь.
– Из тебя получится хороший беглец... Посмотрел бы со стороны, как ты только что по коридору бежал... – Он опять зло смеётся. И добавляет: – Как все мы бежали... На ходулях вместо ног...
– Лучше так бежать, чем в гробу лежать... – в рифму отвечает Георгий. – То есть без гроба скорее всего... Никто не позаботится о приличных похоронах... Выбросят на какую-нибудь свалку... или в море...
– Так уж и сразу?.. – мрачно спрашивает задумавшийся Лёня.
– Нет, не сразу. – Георгий, наконец, поворачивается и осматривает товарищей по несчастью. – Чуть погодя... Талгат же сказал, что через неделю... Чуть больше, чем через неделю...
– Ты думаешь? – Лёня продолжает допрос.
Проханов, неуклюже передвигая непослушные ноги, проходит к кровати и начинает раздеваться.
– А я сначала душ приму... – говорит Миша. – Есть здесь, наверное, душ?..
Георгий ложится. Лёня молча ждёт ответа на свой вопрос. Миша тоже не собирается отправиться на поиски душа. Тоже ждёт...
– Ну... – говорит Лёня.
– К кому мы в лапы попали? – Вопрос Георгия риторический. Но он делает паузу, чтобы дать возможность задуматься. – К боевикам... К чеченским боевикам... Кто такие чеченские боевики?.. Как они воюют?.. Линию фронта держат? Нет. Это террористы! То есть мы попали в лапы к террористам. Будем говорит себе правду! Зачем мы им нужны? Отнюдь не ради выкупа... Ради выкупа похищают состоятельных людей...
– Тогда – зачем же? – Каховский продолжает усмехаться.
– Профессиональные перспективы... – объясняет Георгий.
– Точнее!
И Лёня и Миша понимают всё сами, но ещё боятся себе признаться в этом. Им необходимо, чтобы кто-то поставил точки над «i».
– Куда уж точнее... Они готовят какой-то террористический акт! И хотят использовать для этого наши возможности программистов и хакеров.
– И что же?
– А потом, когда всё закончится, нас просто убьют...
– Только и всего... – усмехается Каховский. – А я думал, что нам дадут посмотреть что-то красивое, интересное...
– Красивое и интересное тебе уже показали, – сухо говорит Борман. – Что уж может быть красивее той пурги... А смерть красивой не бывает...
– Бывает... – не соглашается Каховский. – Когда, например, идёшь на неё добровольно... Но меня пока даже на это не тянет...
Он забывает своё желание поискать за одной из дверей душ, разувается и ложится, не раздеваясь, на кровать. Забрасывает руки за голову и смотрит в потолок с блуждающей улыбочкой.
Садится на свободную кровать и Борман. Разговаривать он не хочет...
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
1
Окно комнаты выходит на запад. Солнце светит сквозь задвинутые шторы. Пленники уже не спят, когда в коридоре слышатся знакомые шаги. Ворочается в замке ключ. После короткого предупреждающего стука заходит Талгат. Он вежлив, хотя тюремщику это вовсе не обязательно.
Он уже переоделся в цивильный костюм и выглядит в нём значительно старше, нежели в камуфляжке. В руке держит несколько CD-дисков. Смотрит по-прежнему с лёгкой насмешкой.
– Отдохнули? Я рад за вас... Пора и за работу приниматься...
И кладёт коробки на стол.
– Что это? – интересуется Георгий, понимая, что это начало процесса, ради совершения которого их так хитроумно заманивали в Англию, где они остались совершенно беззащитными перед любым произволом. Хвалёные монархии, точно так же, как хвалёные демократии, в действительности оказались не в состоянии сопротивляться сами и оказывать помощь другим, столкнувшись с терроризмом, ими же взращённым.
– Для начала – вот это... – Талгат берёт со стола первый диск и показывает коробку всем. – По сути дела, это только игра... Моя лаборатория разрабатывала эту программу-тренажёр по заказу российской армии. На ней обучаются ракетчики. Есть точно такие же турецкие аналоги и немецкие. Инсталлируйте программу на свои ноутбуки. Она работает под любой операционной системой. Команды и меню на русском языке. Прочитайте «help», там всё объяснено подробно. Другие диски не трогайте... Потом будем говорить. Даю вам на подготовку час. Через час буду давать вводную...
Тон спокойный, но деловой. Это не предложение развлечься. Это категоричный приказ, и Талгат не сомневается, что он будет выполнен. Так убедителен голос.
И он уходит, не попрощавшись. Не забывает повернуть ключ в замке...
* * *– Это не тренировка ума... – с лёгким презрением говорит Каховский, который всегда предпочитает разделять людей на работающих руками и на работающих головой. – Это тренировка пальцев, чтобы не огрубели... Примитив... Вправо-влево-выше-ниже... Пришёл на место, попади в точку. Даже «enter» вовремя нажимать не надо... С таким колхозный пастух справится. Нас похищали, думаю, не для этого...
Тон спокойный, но деловой. Это не предложение развлечься. Это категоричный приказ, и Талгат не сомневается, что он будет выполнен. Так убедителен голос.
И он уходит, не попрощавшись. Не забывает повернуть ключ в замке...
* * *– Это не тренировка ума... – с лёгким презрением говорит Каховский, который всегда предпочитает разделять людей на работающих руками и на работающих головой. – Это тренировка пальцев, чтобы не огрубели... Примитив... Вправо-влево-выше-ниже... Пришёл на место, попади в точку. Даже «enter» вовремя нажимать не надо... С таким колхозный пастух справится. Нас похищали, думаю, не для этого...
– Успокойся... Это только начало... Тех, кто управляет ракетами, и без нас много...
Проханов через плечо Бормана рассматривает остальные диски. Они без маркировки. Пока их не ставят в компьютер. Принципиально не проявляют любопытства. Это, похоже, своеобразная, хотя и молчаливо-коллективная, демонстрация обиды...
Телефонный аппарат без набирателя номера подаёт голос. Звонок приятный, мелодичный, как у «мобильника». Трубку снимает Борман, стоящий рядом со столом.
– Как дела? – спрашивает Талгат.
– Скрипят от скуки... – холодно отвечает Лёня. При этом его трудно обвинить в грубости. Он всегда так разговаривает.
– Программу посмотрели?
– Примитив...
– Вот и прекрасно... Ваша задача – с примитивом справиться. Инсталлируете второй диск. Это программа противника. Осуществляете помехи в наведении ракет. Знакомитесь с программой. «Help» на английском. Разберитесь. Потом... За письменным столом розетка. Это выход в локальную сеть. В ящике стола кабели. Подсоединяете. Ракеты будут вести другие специалисты. Они вас обнаружат, как только вы войдёте в сеть. Ваше дело – не дать им попасть в цель. Осваивайте. Через час ужин. Вам привезут. Ужинаете во время работы. За мониторами. При полном внимании. Не подпустить ни одну ракету к цели. Задача ясна?
– Мы попробуем...
* * *Программа помех смотрится неплохо, даже в чём-то остроумна, но работает неустойчиво. Не может качественно изменить существующую изначальную установку. Игра идёт, по сути дела, в одни ворота. Только одну цель из десяти компьютерщики сумели защитить, и то скорее всего по ошибке ведущего оператора, который отвлёкся и не смог вовремя предпринять контрдействия. А контрдействия простейшие – вводить основную установку и перезагружать её при каждом сбое.
– Глупости, – говорит Борман, убирая с компьютерного стола тарелку. Они ужинали, одновременно выполняя задания. Всё, как приказал Талгат. Должно быть, это обыкновенная проверка на внимательность, на способность производить действия, невзирая на обстоятельства. – Эта программа не в состоянии решить задачу. Она слишком громоздка... Пока введёшь полный профиль, ракета преодолевает четверть пути... Простая перезагрузка выполняется нажатием клавиши, а нам приходится делать ввод с клавиатуры...
– Не так надо, – соглашается Каховский.
Проханов молча подходит к столу и кладёт руку на трубку телефона.
– Я так понимаю, что это наша основная задача... Создать программу устойчивых помех... Давайте решать... Будем делать?
– У нас есть другой путь? – интересуется Миша.
Борман смотрит вопрошающе. Его взгляд красноречивее вопроса.
– Дурака валять... – предлагает Проханов. – Поиграли... Проиграли... Или следует проявить инициативу?
– Хочется, чтобы нас уважали... – отвечает Каховский неопределённо. Он не настаивает, но видит в этом вариант, дающий в будущем какие-то преимущества.
– Я – за работу... – подтверждает его мнение Борман.
Телефон звонит, словно Талгат почувствовал назревший разговор.
– Нам нужны все черновики этой программы... – мрачно говорит Георгий без предисловий. – Она никуда не годится... Невозможно делать опережение...
– Возьмите третий диск... – Талгат спокоен. – Там всё есть. Можете работать... Четвёртый диск пока не трогайте... Сколько вам понадобится времени?
– Пару дней на соображение... Неделю на правку...
– Отставить... – после паузы говорит Талгат. – Даю ночь на соображение. Днём вы выспались... К утру выложите всё необходимое. Правку будут делать другие. Большим коллективом. Справятся тоже за день... Пока вы отсыпаетесь... Через час к вам зайдёт человек. Чеченец из России... Его зовут Саша. Я уже говорил... Компьютерщик... Будете работать с ним. Я вынужден сейчас уехать...
Он сам кладёт трубку. Даже не находит нужным попрощаться. Или очень занят? Раньше Талгат был более вежлив. Или обиделся, что так плохо восприняли его программу? Может, он сам автор?..
* * *Эта ночь оказывается первой ночью за всё время плена, когда компьютерщики не замечают, как пролетает время. Правда, во время похода через белую тьму в горах они счёт времени тоже потеряли, но тогда время стало бесконечностью и утомило их своей мучительной тягучестью. Сейчас оно становится кратким мигом, за который хочется уцепиться, чтобы хоть как-то его задержать. И им просто жалко, что ночи так коротки. Каждый из них работает по-своему, у каждого свой стиль, в работе они ещё не притёрлись – не успели. Начали с разбора чужой работы. Каждый старается понять, почему сделано так, а не иначе, каждый предлагает свой путь. Дело доходит до споров. Тут же, сразу, «взламывается» и первая программа – управления ракетами. Разбирается она. Отыскиваются способы, как максимально затруднить управление.
Стук в дверь заставляет их вспомнить, что они в плену. Только после стука в замке проворачивается ключ. В комнату входит молодой чеченец в белом костюме и в чёрной рубашке. Абсолютно летний костюм, но кто их знает здесь, в Турции, как они ходят в какое время года.
– Здравствуйте. Меня зовут Александр, – представляется вновь пришедший. – Меня оставил вместо себя Талгат. Я увидел свет в окне, подумал, может, вам что-нибудь надо...
Борман смотрит на часы, украшающие стену. Четыре часа ночи...
– Единственно, нам хотелось бы, чтобы нам не мешали... – Лёня отвечает очень резко и отворачивается, чтобы продолжить общий разговор.
– Утром мы вам позвоним, – говорит Георгий, чтобы смягчить его слова.
Саша окидывает компанию взглядом, кивает и выходит.
И снова идёт прерванное было обсуждение. Записываются варианты. Выстраивается цепочка...
2
– Как, вообще, этот Троянский конь работает? – интересуется Тобако, который хотя и хорошо владеет компьютером на пользовательском уровне, но в более сложные вещи старается не вникать, считая, что это уже дело специалистов.
Доктор вздыхает. Он сам, хотя в команде считается самым опытным компьютерщиком, даже хакером, когда это становится необходимо, плохо знает тонкости создания и действия вирусов, хотя и изучил по мере сил принципы. И уж тем более не знает, как объяснить это товарищу простыми словами.
– Что такое «удалённый помощник», ты знаешь?
– Не пользовался ни разу... Только приблизительно понимаю...
– Функция такая в «винде»... Если ты плохо работаешь с компьютером и у тебя возникли проблемы, ты можешь активизировать «удалённый помощник», который соединит тебя через сеть с компьютером какого-то твоего друга, который понимает в машине чуть больше тебя... Соображаешь? Например, соединяет тебя со мной. И я то есть он со своего компьютера начинает настраивать твой. Естественно, он имеет доступ ко всем твоим файлам. Потому друг должен быть проверенный, как я для тебя, или у тебя не должно храниться на «винчестере» конфиденциальных сведений, как сейчас на нашем большом компьютере... А сведения неконфиденциальные туда набили по заданию папочки близнецы... Слава богу, они пока с клавиатурой недружат, и общаются с ней часто, как с барабаном, а в орфографии, как и все школьники, видят естественного врага человечества... И это в итоге стало похоже на обалденный шифр, над которым придётся поломать голову чьим-то дешифровальщикам... А уж если они расшифруют, то, представляю, такого начитаются... Так вот, о вирусе – в определённый момент Троянский конь самостоятельно включает «удалённый помощник», и тот начинает работать в твоём компьютере.
– Это даже я понимаю... – соглашается Андрей. – Но мы же без труда сможем установить, кто нашей базой данных интересуется. Даже зашифрованной...
– Мы попробуем... – с сомнением качает головой Басаргин. – Только это, думаю, будет достаточно канительно... Обычно любопытные люди любят замысловатые ходы и предпочитают тень солнцу. Поэтому... пока рассмотришь их в полумраке... совсем стемнеет... И сами будем искать, и Лион уже «по факту» подключается... Доктор, как у нас с текстом?
– Заканчиваю...
Пальцы Доктора по обыкновению ломают клавиатуру, потому что ему даётся с большим трудом сдерживание собственных усилий, кроме того, ему приходится вносить много правки в текст, поскольку пальцы, при всём старании самого Доктора не допустить этого, желают захватить одновременно несколько клавиш. Исправления Доктор всегда вносит мизинцем. Это не очень удобно, зато есть гарантия качества – мизинец всё-таки тоньше других пальцев.