— Плевать, — слегка хриплый голос, от которого всё тело пронзила дикая волна первобытного голода, — на всё плевать.
Вместе со мной развернулся к подоконнику и усадил, я обвила торс Диего ногами.
Он жадно впился в мой рот, проникая в него языком, жёстко, властно выдыхая мне в губы, словно выпивая мое дыхание, невольно застонала в ответ, зарываясь пальцами в его волосы, притягивая ещё ближе за затылок. Он уже расстёгивал мою рубашку, завязанную в узел под грудью.
Я почувствовала, как твердеют мои соски под тонкой материей, касаясь его груди. Я стянула с него куртку, отшвырнула на пол, лихорадочно проникая руками под его футболку, сминая гладкую кожу жадными руками, от прикосновения к его сильному телу снова застонала Диего в губы. Ничего подобного я не испытывала, словно превратилась в голодное животное, жаждущее его тела, запаха, ласк.
Он разорвал на мне рубашку, отшвырнул в сторону, тут же обхватывая мою грудь ладонями. Меня трясло как в лихорадке, я кусала губы, запрокидывая голову. Его поцелуи сводили меня с ума. Нетерпеливый, страстный, голодный каким-то совершенно диким и не знакомым мне голодом, и именно это лишало разума. Мы громко и рвано дышали, а я срывалась на стоны, чувствуя, как его приоткрытый рот спускается поцелуями от шеи к груди. Когда он прикусил сосок, а потом втянул его в рот, я вскрикнула, между ног стало влажно и непривычно потянуло низ живота. Желание причинять боль. Я смотрела, как Диего сходит с ума вместе со мной, и перед глазами плыл туман. Почувствовала, как он опускается все ниже, скользит губами по моему животу, к резинке шорт, продолжая сминать ладонями мою грудь. Между нами уже нет нежности, и она не нужна, я хотела сильнее, хотела, чтобы он оставлял на мне следы. Ощутила касание его языка к коже внизу живота и вцепилась пальцами в подоконник, запрокидывая голову назад.
Треск материи, и я широко распахнула глаза, замирая в его руках, чтобы уже в следующую секунду сойти с ума от прикосновения его рта там, внизу, к моей плоти. Я всхлипнула, пытаясь свести ноги вместе. Меня никто никогда так не ласкал, но Диего крепко держал за бедра, а когда его язык заскользил по складкам плоти, я протяжно застонала, снова запрокидывая голову назад, теперь его губы творили со мной немыслимое, а язык трепетал на чувствительном клиторе, готовом каждую секунду взорваться. Не осталось стыда, ничего, кроме сумасшедших, безумных, умелых ласк.
— Господи… — я кусала губы, чувствуя эти жалящие наслаждением, острые прикосновения, пальцы проникающие в мое лоно, ритмично, на всю длину, — О Божеее…что…ты делаешь со мной?
Ласка становилась невыносимой, по телу проходила дрожь, я цеплялась за подоконник, ломая ногти, внезапно закричала, выгибаясь и замирая в его руках. Оргазм был настолько оглушительным, что по щекам покатились слезы, а низ живота свело судорогой, я все ещё чувствовала его губы, язык и пальцы, он не отпускал, продлевал мой экстаз, пока я билась в его руках, по моему дрожащему телу стекали капли пота, я задыхалась, вздрагивая от последних вспышек наслаждения.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал мне в губы, затуманенным взглядом смотрела ему в глаза, потянулась за поцелуем, чувствуя собственный привкус у него на губах. Почувствовала, как он резким толчком вошёл в меня, вскрикнула, впиваясь в его плечи. На секунду затаилась в ожидании боли, но моё тело отозвалось дрожью желания на вторжение. Диего обхватил меня за ягодицы и сделал первый толчок, от которого мне показалось, что моё тело снова наэлектризовалось. Я чувствовала, как он дрожит и понимала, что, наверное, сдерживается, подалась вперёд, глядя ему в глаза:
— Я хочу тебя…сильно, безумно хочу.
Нашла его губы, сама проникая в его рот языком, царапая его спину ногтями, слегка прикусила его нижнюю губу. Внутри меня зарождалось голодное животное, о существовании которого я даже не подозревала.
Голод сводил с ума, отзывался болью во всем теле, я целовала его, впиваясь в волосы, ударяясь губами о губы, наверное, разбивая их и в кровь, а мне было всё равно, боль усиливала желание, удесятеряла потребность. Я никогда не испытывала ничего подобного. Моё собственное дыхание вырывалось со свистом из лёгких, а стоны переходили в крики. Я никого и никогда так не хотела. Я вообще до этого момента не понимала до конца значения этого слова, почувствовала, как он вышел из меня, а потом резко вошёл до упора, заполняя меня всю, растягивая изнутри, и вместо ужаса я испытывала дикую потребность получить ещё больше, чтобы сминал мою кожу, оставлял на мне следы от своих пальцев, целовал до крови. Покоряться ему. Принадлежать. Я целовала его шею, слизывая капли пота, задирая футболку, касаясь жадными губами его тела.
Голые, обнажённые инстинкты, каждый нерв натянут до предела. Я даже не подозревала, что способна на такой ураган, который сжигал меня изнутри с каждым его безумным толчком внутри меня. Я чувствовала ласкающие руки, которые касались меня везде дерзко, властно, заставляя хрипеть от наслаждения. Я чувствовала, как от страсти он потерял контроль, как царапает мою кожу, как прикусывает соски, жаждущие его ласк. Внутри зарождалась уже знакомая судорога наслаждения, но другая, более мощная, невероятная, я трепетала в ожидании, а Диего все быстрее двигался во мне, срываясь вместе со мной на стоны, а потом я наверное сошла с ума, запрокинула голову, слыша собственный крик удовольствия, чувствуя как быстро сокращаются мои мышцы, вокруг его члена, такого огромного внутри, продолжающего вонзаться в меня все глубже и глубже, почувствовала, как он содрогается вместе со мной, как сильно впивается в меня пальцами, жадно целуя шею, заглушая поцелуем собственный хриплый стон. Мы затихли, оба, взмокшие, дрожащие после сумасшедшей вспышки страсти.
* * *— Ты хотела принять душ со мной, помнишь? — улыбнулся, наблюдая за тем, как я краснею. Вот сейчас пришёл стыд, я вела себя как…Подалась вперёд и спрятала лицо у него на груди.
— Ты залез ко мне в окно, чтобы принять со мной душ? — я улыбнулась и обняла его за талию, прижимаясь крепче, — я опять разучилась ходить из-за тебя.
Подняла к нему лицо и увидела, как он улыбается. Эта улыбка сводила меня с ума. Диего становился другим, когда вот так мне улыбался, совсем как мальчишка. Сколько ему лет? Господи, я совсем ничего о нем не знаю, я даже не знаю его фамилии, не знаю, какой цвет ему нравится, что он любит есть на завтрак и как проводит свободное время. Зато я знаю, как горят его глаза от желания, как жадно ласкают руки и как бесстыдно из меня вырывают крики его губы, каким хриплым становится его голос, когда он меня хочет.
— У меня болят все мышцы, — тихо сказала я и закусила губу.
Диего поднял меня на руки и отнёс на постель, лёг вместе со мной на спину, и я устроилась у него на груди, все еще подрагивая. Я слышала, как сильно бьётся его сердце у меня под щекой.
— Расскажи мне о себе, — тихо попросила я, — расскажи, где ты родился, сколько тебе лет, какой цвет тебе нравится больше всего?
Я приподнялась на локте и взъерошила его волосы, наслаждаясь их жёсткостью и особым запахом, который теперь впитался в каждую пору на моем теле.
— Хочу узнать какой ты…Диего.
Он лежал, рассматривая тени на потолке.
— Ты такая любопытная, — усмехнулся, — я родился здесь, мой любимый цвет — красный. А возраст…разве это имеет значение? Старше тебя, маленькая Чика.
Я слегка нахмурилась, провела ладонью по его щеке.
— Я сама не понимаю, что испытываю к тебе. И ты прав, возраст не имеет значения, но я просто совершенно ничего о тебе не знаю. Знаю только, что, когда ты прикасаешься ко мне, моё сердце пропускает удары. Думаешь, этого достаточно?
Моя ладонь скользила по его шее, груди, теперь уже скорее изучая, запоминая и наслаждаясь ощущением его кожи под пальцами. Внутри опять появилось чувство, что то, что он сейчас рядом, вовсе ничего не значит. Это плотское влечение…скорее всего. У него ко мне…Я же окончательно запуталась.
— Только это и имеет значение, — ответил на мой вопрос. — Не важно, что было до или будет после, важно то, что происходит сейчас. Запомни это, Чика, — поцеловал меня в лоб. — Иногда, всё гораздо проще, чем кажется. Перестань думать обо всем. Просто живи так, как тебе хочется.
— Я не могу жить так, как мне хочется, Диего. Моя семья мне не позволит, мое положение в обществе тоже.
Я убрала руку с его груди, внутри стало так паршиво. Вот он и сказал мне то, что я ожидала услышать. Я для него мимолетна, как «здесь и сейчас». Меня нет в его «завтра» и в его «через неделю».
Я поднялась на кровати, натягивая на себя покрывало и обхватывая колени.
Зачем рассказывать о себе кому-то, кто вообще значит не больше, чем вчерашний снег или вчерашний дождь. Впрочем, мне тоже нечего ему предложить.
— Что тебе мешает строить свою жизнь так, как ты того хочешь? Разве ты принадлежишь королевской династии, где должна во всем быть примером для своего народа? Или ты боишься потерять наследство? Я тебя не понимаю, Марина! Порой мне кажется, что ты живешь в выдуманном мире! Всем насрать, что происходит в твоей семье, кроме твоей семьи!
— Что тебе мешает строить свою жизнь так, как ты того хочешь? Разве ты принадлежишь королевской династии, где должна во всем быть примером для своего народа? Или ты боишься потерять наследство? Я тебя не понимаю, Марина! Порой мне кажется, что ты живешь в выдуманном мире! Всем насрать, что происходит в твоей семье, кроме твоей семьи!
Он потянулся ко мне, хватая за руку.
— Иди сюда, есть гораздо более приятные занятия, чем разговаривать о твоей семье
Но я выдернула руку.
— Безусловно, есть, Диего. Только ты ошибаешься, если считаешь, что это важнее, чем моя семья и мои обязательства перед отцом, и…
Я осеклась. Потом резко встала с постели, заворачиваясь в покрывало. Подхватила халат, висящий на спинке стула и, отвернувшись спиной, натянула на себя прохладный шелк и завязала тесемки. Потом повернулась к нему.
— Мы говорим на разных языках.
Он вскочил с постели и в несколько шагов оказался рядом, сжимая меня за плечи.
— И давно ты это поняла? — прорычал сквозь зубы, глядя мне в глаза. — Мне казалось, что сегодня нам и не требовались слова, чтобы понимать друг друга. У нас было ПОЛНОЕ взаимопонимание, пока ты не решила «узнать меня». Что? Не понравилось? Решила, что недостаточно хорош для тебя? Думаешь, мне нечего дать тебе, кроме секса? — слегка тряхнул меня за плечи. — Ошибаешься, девочка! У меня денег ничуть не меньше, чем у твоего папаши, если даже не больше. Думаешь, твой женишок — импотент будет так же любить тебя, после того как ты трахалась с кем-то за его спиной? Что ж, открою тебе секрет, мужики не прощают измен. Только если им не насрать на того, кто им изменил!
Я сильнее стиснула челюсти, пока он крепко держал меня за плечи и…нет, не кричал, скорее, рычал мне в лицо. Я смотрела на него и понимала, что сейчас он прав, выплевывая мне в лицо все, что думал обо мне. Дыхание учащалось с каждым его словом, которыми он бил меня похлеще, чем пощечинами.
— А ты? Тебе разве не плевать? — сбросила его руки с плеч. — Какая тебе разница, с кем я? Ты хотел секса — ты его получил. Разве ты не за этим приходил? Или ты пытаешься меня купить, когда рассказываешь, сколько у тебя денег? А насчет измен — оставь это мне, я сама разберусь со своей жизнью. Ты ничего обо мне не знаешь.
— Я пришел к тебе! И да, я хотел секса с тобой как обезумевший! Ты отдалась мне! Извивалась и стонала от удовольствия. Я видел, как закатывались твои глаза от наслаждения и то, с какой радостью ты кинулась ко мне в объятия сегодня. Ты теперь моя! И тебе это известно! Никто, слышишь меня, никто, кроме меня, не посмеет к тебе больше пальцем прикоснуться! Тем более\є твой рогатый жених! Забудь про него! Ты уже сделала выбор, когда предложила взять тебя на той лестнице. Ты меня поняла?
Тряхнул меня так, что я запрокинула голову, на секунду внутри вспыхнула волна триумфа…Я хотела этих слов. Я их жаждала, только что мне теперь с ними делать?
— Я. Выхожу. Замуж.
Сказала отчетливо каждое слово и снова сбросила его руки.
— Уходи.
— Уйти? — внимательнее стал рассматривать её глаза. — Хочешь быть с ним? Спать с ним? Стонать под ним? А мне уйти? — внутри всё бурлило от ярости.
Каждое слово по нервам. И его взгляд…прожигающий насквозь. Внутри нарастала боль. Не знакомая мне.
— Уходи, пожалуйста…уходи.
— Смотри мне в глаза! Не смей отворачиваться! — я попыталась отвести взгляд в сторону. — Спрашиваю ещё раз. Ты хочешь, чтобы его губы, руки ласкали тебя, а его член проникал в твое тело, в то тело, в которое проникал я?
Я не могла смотреть ему в глаза, я не хотела, чтобы он видел, что мне больно. Не хотела, показывать, ЧТО я чувствую на самом деле.
— Не хочу…не хочу. Но это уже решено, понимаешь? Решено. Мною тоже.
Несколько секунд смотрела на него, а сердце летело в пропасть. Я отвернулась и закрыла глаза:
— Уходи, Диего. Просто — уходи.
Он разжал пальцы, сжимая руки в кулаки, и направился к балкону.
Я смотрела, как он уходит, и боль пульсировала сильнее, отчетливей, в висках, в венах, в сердце. Я почувствовала, что если он сейчас уйдет — это навсегда, а я захлебнусь отчаянием и пустотой. Моя жизнь уже не станет прежней.
— Диего!
Я схватила его за руку, он резко повернулся, и я рывком обняла его за шею.
— Я запуталась… что мне делать, я так запуталась? — по щекам потекли слезы, — уйдешь — и я запутаюсь еще больше.
— Мне нужно идти, — взял мои руки, убирая со своей шеи, — я позвоню, когда остыну.
Сцепила руки за спиной. Значит, так должно быть. Значит, всё правильно. Я пыталась удержать…возможно, это было не нужно. Вернулась к кровати и свернулась на ней, подогнув ноги под себя, чувствуя его запах. Не позвонит. Я точно знала. Нужно начинать жить так, как раньше. Будто и не было его никогда. Если смогу…как раньше.
* * *— Марина, мне нужен секс, а ты даёшь мне депрессняк. Повтори, как в прошлый раз, детка. Заведи нас.
Я уже второй час пыталась сосредоточиться на съёмках. Второй час пытки под пристальным взглядом Майкла, который так и не получил ответов на свои вопросы. Сейчас он смотрел на меня, сидя на высоком стуле и сложив руки на груди. После очередной неудачной сессии он резко поднялся и забрал камеру у Франко, подошёл ко мне, несколько секунд смотрел мне в глаза, и я затаила дыхание, мне казалось, что у меня на лбу написано, чем я занималась здесь, пока его не было. Серые глаза Майкла скользили по моему лицу, к кружевам тонкого пеньюара, он вдруг спустил лямку с моего плеча. Меня передернуло, и я отпрянула назад. Как он смеет прикасаться ко мне? Как будто уже купил меня.
— Мы еще не помолвлены, и я вас совсем не знаю.
—…представь, что мы остались наедине, представь, что это я касаюсь тебя.
Я отрицательно качнула головой. Мне кажется, этого я никогда не смогу представить.
— Уйди, давай, вали отсюда.
Тот засмеялся.
— Смотрите, не увлекитесь процессом, мы тут не порно снимаем. Я пойду забью косяк. Зовите, если что.
Он скрылся за тяжёлыми портьерами студии. Майкл склонился ко мне.
— Значит, строптивая, да? А твой отец обещал мне сговорчивость.
Я невольно поправила лямку пеньюара обратно на плечо, но он снова спустил её.
Я отрицательно качнула головой и поднялась с постели, на которой позировала, но Майкл привлёк меня за руку к себе.
— Я каждый день пытался к тебе дозвониться, иди ко мне, поцелуй меня. Давай скрепим союз. Давай детка. Ты ж меня не первый день знаешь. Хватит ломаться!
Потянул к себе за затылок, но я невольно уперлась руками ему в грудь.
— Я пойду переоденусь. Отпусти меня!
Майкл несколько секунд смотрел мне в глаза, но все же привлёк к себе и склонился к моим губам.
— Поцелуй и переоденешься.
* * *Я не успела ничего заметить, я вообще не ожидала ничего подобного. Когда Диего внезапно появился и схватил Майкла за шкирку. Я онемела, он просто одной рукой поднял парня вверх, как будто тот совершенно ничего не весил и отшвырнул с такой силой, что вся аппаратура с грохотом разлетелась по полу.
— Что, удивлена?
Диего вдруг схватил меня за волосы и потянул назад, заставляя смотреть на него, и я видела, какое бледное от ярости его лицо. — Потому что я пи***ц как удивился!
Я вскрикнула, когда он дёрнул меня сильнее.
— Какого черта! Ты кто такой?!
Услышала голос Майкла, но не могла даже повернуться.
— Диего…не надо! Не надо! Не трогай его!
Я почему-то инстинктивно знала, кто сильнее, но так же я прекрасно знала, чем это закончится для Диего.
— Боишься за него? — схватил меня рукой за челюсть, крепко сжимая. — Ты забыла рассказать своему жениху о своём грязном секрете? Так?! — повысил голос. — Именно этим я для тебя был? Грязным секретом? — сжал мои скулы до боли, оставляя следы от своих пальцев. — Ну! Что же вы вместе не посмеетесь над придурком, попавшимся на твои невинные глаза?! Расскажи ему! Сейчас же!
Приподнял меня за волосы так, что я почти стала на носочки.
— Мне нечего ему рассказывать! — упрямо посмотрела Диего в глаза. — Но если ты хочешь поговорить, мы можем это сделать в другом месте. Диего…давай спокойно поговорим.
Я часто дышала, видя, насколько его лицо исказилось от ярости. Постепенно мне становилось страшно, нужно увести его отсюда. Мы поговорим наедине и все. Так будет лучше. С Майклом я потом объяснюсь. Что-то мне подсказывало, что если мы останемся здесь — то Диего попросту покалечит Майкла или приедет охрана и неприятности будут у Диего, при том большие. В ответ на мои мысли я услышала голос жениха:
— Охрану в павильон, на нас напали! Немедленно! Эй ты! Отпусти её! Сейчас здесь будут мои люди!
В этот момент внутри появилось какое-то презрительное чувство по отношению к мужчине, за которого я собиралась замуж. Он вызвал охрану! Просто струсил. Даже не вступился за меня лично, не приблизился! Испугался Диего…