— Значит, вы архигектор? — спросила Молли, не удержавшись от улыбки.
— Да! — В голосе мистера Рена слышалось ликование. — Почти. У меня пока еще нет диплома. Вот вам прекрасный пример, как сбывается то, чего сильно желаешь. На самом деле это имя мне только помеха, понимаете? Никогда в жизни мне не стать вторым Кристофером Реном. Однако «Сборные домики Криса Рена» могут завоевать признание.
Джайлс спустился вниз, и Молли сказала:
— Я покажу вам вашу комнату, мистер Рен.
— Ну что, он, наверное, в восторге от дубовой мебели? — спросил Джайлс, когда Молли вернулась.
— Понимаешь, ему так хотелось кровать с пологом, что я поместила его в розовой спальне.
Джайлс проворчал что-то весьма нелестное о «разных нахальных юнцах».
— Послушай, Джайлс, — решительно сказала Молли, мы что, сюда друзей пригласили погостить? Это же наша с тобой работа. Нравится ли тебе Кристофер Рен или..
— Не нравится, — буркнул Джайлс.
— …не имеет ровно никакого значения. Он платит семь гиней в неделю, и с этим надо считаться.
— Еще неизвестно, платит ли.
— Но ведь он дал согласие. У нас есть его письмо.
— Это ты перенесла его чемодан в розовую комнату?
— Нет, он сам, конечно.
— Смотри, какой любезный, — Но и ты смогла бы без труда поднять его чемодан. Какие уж тут булыжники, завернутые в газету? Мне показалось, что он пустой.
— Шш, он идет, — шепнула Молли.
Кристофера Рена провели в библиотеку. «А здесь и правда очень мило», — подумала Молли, окидывая взглядом массивные стулья и огромный камин.
— Обед через полчаса, — сказала она и добавила, что других постояльцев сегодня не будет.
— В таком случае, если вы не против, я готов вам помочь на кухне. Могу приготовить омлет, если вы его любите, — откликнулся мистер Рен с подкупающей непосредственностью.
Вечер закончился на кухне, где Кристофер помог Молли мыть посуду.
Молли почему-то все время ловила себя на мысли, что у них все идет как-то не так, как принято в пансионе. И Джайлсу все это не по вкусу. «Ничего, — думала она засыпая, — завтра, когда прибудут остальные постояльцы, все будет по-другому».
Утро выдалось пасмурное, снова шел снег. Джайлс был мрачен, и Молли упала духом. Похоже, эта ужасная погода все испортит.
У такси, на котором приехала миссис Бойл, на колеса были надеты цепи, а шофер не мог сообщить ничего утешительного о состоянии дорог.
— К вечеру еще больше наметет, — мрачно пообещал он.
Присутствие миссис Бойл отнюдь не скрашивало царящего вокруг уныния. Это была крупная женщина крайне непривлекательной наружности с зычным голосом и властными ухватками. Природная деспотичность миссис Бойл расцвела пышным цветом благодаря войне, во время которой упрямая и воинствующая деловитость этой почтенной дамы приносила ей неизменный успех.
— Знала б, что вы тут только начинаете, нипочем бы не приехала, — заявила она. — Я-то думала, у вас процветающий пансион с хорошей репутацией, где все поставлено на научную основу.
— Если вам что-то не нравится, никто вас не заставляет здесь оставаться, миссис Бойл, — сказал Джайлс.
— Разумеется, если меня что-то не устроит, я и не подумаю остаться.
— Может быть, вы хотели бы сразу вызвать такси, миссис Бойл, — предложил Джайлс. — Пока дороги еще проезжие. Если у вас есть какие-то сомнения, может быть, все-таки стоит поселиться где-нибудь в другом месте. Наши комнаты пользуются таким большим спросом, что мы легко найдем желающих. Впредь мы, конечно, повысим цену, — добавил он.
Миссис Бойл бросила на него острый взгляд.
— Пока не собираюсь уезжать. Хочу посмотреть, что у вас тут за место. Может, вы будете столь любезны, миссис Дэвис, и дадите мне большое купальное полотенце. Не привыкла вытираться этими современными носовыми платками.
Джайлс ухмыльнулся и подмигнул Молли за спиной удаляющейся миссис Бойл.
— Дорогой, ты просто неподражаем, — сказала Молли. — Здорово ты ее осадил!
— Нахалов надо бить их собственным оружием, — заметил Джайлс.
— Браво, мой дорогой. Не знаю только, поладят ли они с Кристофером Реном.
— Ни за что! — засмеялся Джайлс. И впрямь в тот же день после полудня миссис Бойл сказала Молли:
— Очень странный молодой человек.
В ее голосе звучало явное неодобрение.
Пекарь, который был похож на настоящего полярника, принес хлеб и предупредил, что в следующий раз через два дня — вероятно, прийти не сможет.
— Везде заносы, — посетовал он. — Надеюсь, у вас довольно запасов?
— О да! — сказала Молли. — У нас много консервов. Хотя лучше бы я запасла еще муки.
«Ведь пекут же ирландцы свой хлеб на соде», — рассеянно думала она. На худой конец придется прибегнуть к этому способу.
Пекарь принес и газеты. Молли разложила их на столе в холле. Международные новости отступили на задний план. Первые полосы занимали сообщения о погоде и об убийстве миссис Лайон.
Молли разглядывала мутный фотографический снимок убитой, когда услышала за спиной голос Кристофера Рена:
— Скорей всего, это убийство из корыстных побуждений, вам не кажется? До чего унылый вид у этой женщины.., и у этой улицы. Едва ли за подобным убийством что-нибудь кроется, как по-вашему?
— А у меня так нет никаких сомнений — эта тварь получила по заслугам, — фыркнула миссис Бойл.
— О! — с готовностью откликнулся мистер Рен, живо поворачиваясь к ней. — Значит, вы считаете, что это преступление на сексуальной почве, да?
— Ничего я не считаю, — отрезала миссис Бойл.
— Ее ведь задушили, правда? Хотелось бы знать, — мистер Рен вытянул свои длинные белые пальцы, — что чувствуешь, когда душишь человека?
— Что это с вами, мистер Рен!
Кристофер двинулся к ней.
— Как вы думаете, миссис Бойл, а что испытываешь, когда тебя душат? — проговорил он, понизив голос.
— Что это с вами, мистер Рен? — повторила она с негодованием.
— «Человек, которого ищет полиция, — вслух прочла Молли, — среднего роста, одет в темное пальто, светлую фетровую шляпу, шерстяной шарф».
— То есть похож на любого из нас, — засмеялся Кристофер Рен.
— Да, — сказала Молли. — Вот именно — на любого из вас.
В своем кабинете в Скотленд-Ярде инспектор Парминтер говорил сержанту Кейну:
— А теперь хочу взглянуть на этих двух свидетелей, рабочих.
— Да, сэр.
— Что они собой представляют?
— Немногословны. Реакция замедленная. Заслуживают доверия.
— Отлично, — кивнул инспектор Парминтер. Рабочие, принарядившиеся, очевидно, в свои самые лучшие костюмы, тотчас предстали перед ним. Вид у них был смущенный. Парминтер окинул их быстрым оценивающим взглядом. Он как никто всегда умел успокоить и ободрить свидетелей.
— Значит, вы считаете, что можете дать полезные сведения по делу Лайон, — сказал он. — Очень любезно, что вы пришли. Садитесь. Курите?
Инспектор подождал, пока они взяли сигареты и закурили.
— Погода отвратительная.
— Именно, сэр.
— Ну, так что — выкладывайте.
Рабочие переглядывались, явно робея и затрудняясь начать.
— Давай ты, Джо, — сказал тот, что повыше.
— Вот как было дело, сэр. Понимаете, у нас не оказалось спичек.
— Где это случилось?
— На Джермен-стрит… Мы там работали на мостовой.., там газовая магистраль.
Инспектор Парминтер кивнул. Подробности — точное время и место — он выяснит позже. Джермен-стрит находится по соседству с Калвер-стрит, где совершено убийство.
— Итак, у вас не оказалось спичек, — повторил он, желая ободрить Джо.
— Ну да. Смотрю, а коробок-то у меня пустой. И у Билла зажигалка, как назло, не работает. А тут идет мимо какой-то малый. Я к нему: «Не будет ли у вас спичек, мистер?» Мне тогда и в голову ничего такого не пришло, ей-богу. Ну, идет себе мимо, вот и все.., там много прохожих. А я случайно и спроси у него.
Парминтер снова кивнул.
— Ну вот, он дает нам спички. Ничего не говорит. А Билл ему: «Холод, мол, собачий». А он шепотом так и отвечает: «Что есть, то есть». Видно, схватил простуду, бедолага. Весь замотан по самые уши. «Спасибо, мистер», — говорю и отдаю ему спички. Ну он и пошел себе, да так проворно. Смотрю, обронил он что-то. Хотел было догнать, да где там. Подхожу, смотрю, это записная книжка, небольшая такая, видно, выпала у него из кармана, когда он доставал спички. «Эй, мистер! — кричу я. — Обронили что-то». А он, видно, не слышит.., как припустит, да за угол, так ведь, Билл?
— Точно. Удрал, как кролик.
— По Хэрроу-роуд. Ясно, что нам уже его не догнать, поздно. Больно проворно он припустил. Да и книжечка такая-то махонькая. Будь то бумажник или что другое важное, а то, подумаешь, записная книжка. «Чудной малый», — говорю я Биллу, так ведь, Билл?
— Так-так. Точно, — поддакнул Билл.
— Странно, что я тогда ничего не заподозрил. Наверное, спешит домой — вот что я тогда подумал. Мне и в голову не пришло, что он замешан в этом деле. И что не простыл он вовсе!
— Так-так. Вовсе не простыл, — снова подал голос Билл.
— Ну вот я и говорю Биллу: «Давай, мол, посмотрим, что за книжка, может, там что важное». Гляжу я, сэр, а там два адреса. «Тут только пара адресов, — говорю Биллу. — Калвер-стрит, семьдесят четыре, и еще какое-то поместье, что ли, черт его знает».
— Шикарное что-то, — презрительно фыркнул Билл. Джо продолжал свой рассказ. Видимо, он уже вошел во вкус.
— «Калвер-стрит, семьдесят четыре», — говорю я Биллу. — «Это здесь, за углом. Вот закруглимся и можем туда смотаться…» И тут вдруг смотрю, а сверху на этой же странице что-то написано. «Что это!» — говорю Биллу. Он берет блокнот и читает вслух: «Три слепых мышонка». «Должно быть, у этого парня крыша поехала», — говорит Билл. И в эту самую минуту, да-да, в эту самую минуту, сэр, слышим, кричит женщина: «Убивают!» Кричит где-то неподалеку.
Тут Джо сделал эффектную паузу.
— Вопит так, что и мертвый оживет, — снова заговорил он. — Я говорю Биллу: «Слетай-ка туда». Он возвращается и рассказывает, что там уже собралась большая толпа и полиция приехала. Говорят, какой-то женщине то ли горло перерезали, то ли задушили. Хозяйка меблированных комнат обнаружила труп и принялась вопить. «Где это случилось?» — спрашиваю у Билла. «На Калвер-стрит», — отвечает. «А номер дома?» — говорю я, а он мне: «Не заметил».
Билл кашлянул, шаркнул ногами со смущенным видом, как человек, который понимает, что дал маху.
— Ну, значит, я и говорю: «Давай сгоняем туда, посмотрим». Тут-то мы и выяснили, что это дом номер семьдесят четыре. Стали думать, что делать. «Может, адрес в записной книжке тут ни при чем», — говорит Билл. А я ему: «А если при чем?» Обсудили, значит. Слышим, полицейские хотят допросить того малого, который недавно вышел из этого дома. Ну, вот мы и пришли сюда. Спросили, можно ли повидать джентльмена, который ведет это дело. Надеюсь, сэр, вы не зря потеряли время с нами.
— Вы действовали совершенно правильно, — одобрительно заметил Парминтер. — Записную книжку прихватили с собой? Благодарю. А теперь…
И он принялся деловито и умело их расспрашивать. В результате этого проведенного с большим мастерством допроса комиссар выяснил все, что его интересовало. Единственное, что ему не удалось добыть, — описание внешности незнакомца, обронившего записную книжку. Эти двое подтвердили то, что инспектор уже слышал от истерически рыдавшей квартирной хозяйки — натянутая на уши шляпа, наглухо застегнутое пальто, нижняя часть лица замотана шарфом, руки в перчатках, севший до шепота голос.
Парни ушли, а инспектор все сидел за столом, пристально глядя на маленькую записную книжку, лежащую перед ним. Надо не мешкая обратиться в лабораторию и выяснить, не удастся ли обнаружить на книжке отпечатки пальцев. Но сейчас внимание инспектора было приковано к этим двум адресам и к строчке, мелко написанной сверху.
Инспектор обернулся к вошедшему в кабинет сержанту Кейну.
— Подите сюда, Кейн. Взгляните.
Сержант подошел, стал за спиной Парминтера, вслух прочел стишок и присвистнул.
— «Три слепых мышонка». Будь я проклят!
— Да. — Парминтер выдвинул ящик, вытащил оттуда четвертушку листа и положил на стол рядом с записной книжкой. На этом клочке бумаги, аккуратно пришпиленном к платью на груди убитой, было написано: «Первая», а ниже детской рукой нарисованы три мышонка и приписаны два-три такта какой-то мелодии, Кейн снова присвистнул, тоном выше. «Три слепых мышонка бегали сторонкой…»
— Все сходится. Тот самый мотив.
— Безумие какое-то, как по-вашему, сэр?
— Да. — Парминтер нахмурился. — Женщину опознали?
— Да, сэр. Вот заключение из отдела дактилоскопии. Миссис Лайон — так она себя называла — на самом деле это Морин Грегг. Два месяца назад освобождена из Холлоуэя[7] после отбытия срока наказания.
— Стало быть, поселилась на Калвер-стрит, семьдесят четыре, назвавшись Морин Лайон, — задумчиво говорил Парминтер. — Не пренебрегала спиртным; говорят, раза два приводила к себе какого-то мужчину. Непохоже, чтобы боялась кого-то или чего-то. Предполагать, что ей грозила опасность, нет никаких оснований. Неизвестный позвонил в дверь, спросил миссис Лайон. Хозяйка ему сказала, чтобы он поднялся на третий этаж. Описать его она не может. Заметила только, что он среднего роста и, кажется, простужен — говорит шепотом. Хозяйка вернулась к себе, в полуподвальный этаж. Ничего подозрительного не слышала. Как ушел незнакомец, тоже не слышала. Минут через десять она понесла чай миссис Лайон и увидела, что та задушена. Это преднамеренное убийство, Кейн. Причем тщательно спланированное. — Он помолчал. — Интересно, сколько вилл в Англии носят название «Поместье Манксвелл»? — нетерпеливо проговорил он.
— Возможно, всего лишь одна, сэр.
— Едва ли нам так повезет. Однако надо действовать. Нельзя терять времени.
Сержант задумчиво разглядывал запись в книжке: «Калвер-стрит, семьдесят четыре. „Поместье Манксвелл"“.
— Стало быть, вы думаете… — начал он.
— Да. А вы разве нет? — нетерпеливо бросил Парминтер.
— Может быть. «Поместье Манксвелл».., где я… Знаете, сэр, готов поклясться, что совсем недавно где-то видел это название.
— Где?
— Вот я и стараюсь припомнить. Постойте минутку… Газета… «Тайме». Последняя страница. Минутку… Гостиницы и пансионы… Секундочку, сэр… Старая газета. Я еще там кроссворд отгадывал.
Он выскочил из кабинета и вскоре вернулся с газетой в руках.
— Вот, смотрите, сэр, — с торжествующим видом сказал сержант, указывая пальцем нужную строку.
— «Поместье Манксвелл», Харпледен, Беркшир, прочел инспектор и придвинул к себе телефонный аппарат. — Соедините с Главным полицейским управлением графства Беркшир.
С приездом майора Меткалфа в «Поместье Манксвелл» пошла такая же размеренная, хорошо налаженная жизнь, как и во всяком процветающем пансионе. В майоре не было ни сокрушительной напористости, как в миссис Бойл, ни сумасбродства, как в мистере Кристофере Рене. Это был флегматичный господин средних лет, щеголеватый, с военной выправкой, прослуживший, видно, почти всю свою жизнь в Индии. Казалось, он вполне доволен и своей комнатой, и тем, как она обставлена. Хотя общих друзей у них с миссис Бойл не нашлось, тем не менее выяснилось, что в Пуне[8] он был знаком с родственниками — «йоркширской ветвью» — ее друзей. Багаж майора Меткалфа — два тяжелых чемодана свиной кожи — не вызывал сомнений даже у недоверчивого Джайлса.
Сказать по правде, у Молли и Джайлса не было времени особенно раздумывать о своих постояльцах. Они приготовили и подали обед, все убрали, вымыли посуду. Майор Меткалф похвалил кофе. Джайлс и Молли отправились спать усталые, но очень довольные. А в два часа ночи их разбудил настойчивый звонок.
— Проклятье! — проворчал Джайлс. — Звонят в дверь. Какого черта…
— Быстрее, — сказала Молли. — Пойди посмотри.
Бросив на жену укоризненный взгляд, Джайлс запахнул халат и спустился вниз. Молли услышала звук открываемой задвижки и приглушенные голоса в холле. Влекомая любопытством, она выскользнула из постели и принялась подглядывать с верхней площадки лестницы. Джайлс помогал бородатому незнакомцу снять заснеженное пальто. До нее долетели обрывки разговора.
— Брр, — раскатисто на французский лад произнес незнакомец. — Пальцы совсем окоченели — я их не чувствую. А ноги…
Молли услышала, как он бьет нога об ногу.
— Входите. — Джайлс отворил дверь библиотеки. — Тут тепло. Вам лучше подождать здесь, пока я приготовлю комнату.
— Право, мне необыкновенно повезло, — вежливо сказал незнакомец.
Молли с любопытством выглянула из-под перил. Она увидела немолодого джентльмена с маленькой черной бородкой и мефистофельскими бровями[9]. Незнакомец двигался легко и упруго, как юноша, хотя на висках у него пробивалась седина.
Джайлс затворил за собой дверь библиотеки и торопливо взбежал по лестнице. Молли, которая сидела согнувшись в три погибели, выпрямилась.
— Кто это? — спросила она. Джайлс усмехнулся:
— Еще один гость. У него машина перевернулась в сугроб. Он еле выбрался, шел пешком, совсем из сил выбился. Ну и буран! Послушай, как завывает. Ну вот, шел он, шел, видит — наша вывеска. Говорит, Бог внял его молитвам.
— Он правду говорит, как ты думаешь?
— Дорогая, грабитель в такую ночку на промысел не пойдет.
— Он что, иностранец?
— Да. Его зовут Паравицини. Я видел его кошелек наверное, он нарочно мне его показал — видно, денег у него куры не клюют. Какую комнату мы ему отведем?
— Зеленую. Там все прибрано и приготовлено. Нужно только застелить постель.
— Наверное, надо дать ему мою пижаму. Все его вещи остались в машине. Он сказал, что ему пришлось вылезти через окно.
Молли достала простыни, наволочки, полотенце.