Всё простое – правда… Афоризмы и размышления Петра Леонидовича Капицы, его любимые притчи, поучительные истории, анекдоты - Павел Рубинин 5 стр.

Если вы слушаете певца, то не требуете, чтобы он во что бы то ни стало сам себе аккомпанировал. Поэтому и от ученого нельзя требовать, чтобы он непременно сам занимался внедрением своих научных работ до получения промышленных результатов. …И если певец не создан быть аккомпаниатором своих песен, то зачем же его поощрять это делать? Не лучше ли воспитать отдельно аккомпаниаторов?

Вопрос о связи науки с техникой очень многосторонен. Когда рядовой инженер рассчитывает торможение тележки, прочность строения, он пользуется законами механики, данными Ньютоном. Когда эксперт по патентам отвергает очередное «многообещающее» предложение вечного двигателя, он основывается на законе сохранения энергии, открытом Майером, и т. д. Когда к ученому за советом приходит инженер с просьбой либо объяснить непонятное явление, либо указать, как рассчитать тот или иной механизм и т. д., – это тоже важный вид связи науки и техники. Все это происходит у нас каждый день при самых различных обстоятельствах в десятках, сотнях мест. Это так обычно, что об этом мы и не говорим. Мы этого не чувствуем и очень мало ценим. Между тем эта форма связи есть одно из могучих средств влияния науки на технику и промышленность. Но чтобы это влияние происходило, необходима большая наука. Нужны люди, называемые учеными, которые умели бы ею владеть.

Мы очень плохие заказчики. Нам нужны приборы совершенно специального характера, которые не укладываются в обычное производство заводов. …Ясно, что директора многих заводов не особо рады нашим заказам. Но в разговоре с директором непрогрессивного завода я всегда говорю, что, не будь научных открытий, как то: электричество, магнетизм – сделанных нами, учеными господами, – директор был бы не директором, а пожалуй, в лучшем случае трубочистом.

Техническое творчество и все виды научного творчества могут развиваться только одновременно, идя рука об руку. А независимо они существовать не могут.

В изобретении идея составляет только часть его ценности. Количество идей, которые были выдвинуты, настолько велико, что сейчас придумать что-нибудь совсем новое в технике трудно. Заслуга изобретателя обычно заключается не в том, чтобы дать идею, но в том, чтобы найти конкретную форму технического воплощения ее в жизнь и суметь преодолеть все разнообразные технические трудности, которые неизбежно встречаются на пути ее осуществления.

Путешественнику важно не только правильно проложить маршрут по карте. Но еще важнее преодолеть непредвиденные препятствия на пути следования. Поэтому мне кажется, что необходимо подходить к изобретателю не только с точки зрения оценки его идей, но ставить более важный вопрос: является ли он достаточно крупным человеком, технически широко образованным, настойчивым, умеющим доводить дело до конца, чтобы преодолеть путь осуществления своей идеи. Поэтому я считаю, что в таких случаях важно ценить не только само изобретение, но и самого изобретателя. У нас обычно этого не делают и исходят только из оценки идеи предложения. Однако если даже идея большая и многообещающая, но ее пытается осуществить человек, не наделенный вышеозначенными качествами, дело обречено на провал… Имея дело с изобретениями, правильнее обращать внимание не на отбор изобретений, а на отбор изобретателей, выдвигая и поддерживая среди них выдающихся людей, а не фантастов широкого профиля, не имеющих данных для того, чтобы свои идеи осуществить.

Об эксперименте и теории

Все, что мы сейчас считаем азбучной истиной, родилось в муках и спорах. И хорошо бы помнить об этом. Таким же путем будет идти наука и дальше. Будут ставиться эксперименты; а когда вопрос становится известным, об экспериментах, его подтверждающих, забывают, и кажется, что остается одна теория.

То, что физика началась с изучения механики, понятно, потому что первое, что человеку бросалось в глаза, когда он наблюдал природу, – это движение. И все процессы в природе описывались им как движение. Гераклит первый сформулировал это: «Все течет, все изменяется». Эти его слова до сих пор часто цитируются как подтверждение того, что движение лежит в основе всех физических процессов. Но поскольку Гераклит жил за 500 лет до нашей эры, то пока люди сумели в действительности открыть законы механики и описать механические явления, прошло без малого две тысячи лет. Начало механики обычно считают со времен Галилея, и его считают основоположником этой науки.

Интересно задать вопрос: почему же в течение двух тысяч лет людям не удавалось отыскать законы механики, а вот появился Галилей, за ним Ньютон и другие – и возникла механика? Что две тысячи лет мешало людям найти законы механики, хотя, как известно, математика развивалась очень успешно и, например, геометрия Евклида есть очень серьезное знание геометрии. Нетрудно видеть, что основное, что мешало развитию механики, как и другим областям физики, – это отсутствие опытных исследований и неумение понимать их значение. Успешное развитие механики началось только с того момента, когда началось опытное исследование процессов движения. Это еще раз доказывает, что схоластический образ мышления, утверждающий, что, сидя в кабинете и размышляя, можно познать природу, конечно, совершенно неправилен. Только когда люди поняли, что можно делать опыты и изучать явления природы в особых условиях, находя их основные элементы, механика начала развиваться. Ее развитие начинается как раз с того момента, когда развивается экспериментальная физика.

Опыт – это единственное доказательство, которое убедительно для всех и до конца.

Как всякую научную работу, работу в области физики можно разделить на три части: первая – цель и задачи исследования, вторая – методы достижения этой цели и третья – полученные результаты и их значение. Что касается второй части – методов, то в области физики они представляют большой интерес для исследователя и часто в них залог успеха. Но оценить методику работы, технику постановки опыта, методику и точность измерений для человека, не работавшего в лаборатории и к тому же еще в данной области, мне кажется, очень трудно. Так же как трудно человеку, любящему и понимающему музыку, но не музыканту, оценить трудности техники исполнения произведения. Но, конечно, это ему не помешает наслаждаться музыкой, любить ее и интересоваться ею. Я думаю, что это замечание справедливо для всех родов творческой работы.

Мой многолетний опыт экспериментатора показал, что проще всего правильно оценить ученого, как начинающего, так и полностью развившегося, по его естественному стремлению и умению при постановке опыта искать простое решение.

Если говорить очень схематично, то среди физиков существуют два типа исследователей. Один – это тип скорее немецкой школы, экспериментатор, который исходит из известных теоретических предположений и старается их проверить на опыте. Другой же тип ученого – скорее английской школы – исходит не из теории, а из самого явления, изучает его и смотрит, может ли это явление быть объяснено существующим теориями. Тут изучение явления, его анализ являются основным мотивом для экспериментатора.

В физике, как и в других науках, существует ряд областей, которые более или менее полно охвачены теориями, гипотезами и предположениями. Развитие науки заключается в том, что, в то время как правильно установленные факты остаются незыблемыми, теории постоянно изменяются, расширяются, совершенствуются и уточняются. В процессе этого развития мы неуклонно приближаемся к истинной картине окружающей нас природы, понимание которой необходимо для того, чтобы все более полно овладевать и управлять этой природой. Наиболее мощные толчки в развитии теории мы наблюдаем тогда, когда нам удается найти неожиданные экспериментальные факты, противоречащие установившимся взглядам. Если такие противоречия удается довести до большой степени остроты, то теория должна измениться и, следовательно, развиться. Таким образом, основным двигателем развития физики, как и всякой другой науки, является отыскание противоречий. Отсюда мы получаем основу для объективной оценки научного достижения, не имеющего непосредственного применения на практике. Нахождение всякого нового явления в природе надо оценивать тем значительнее, чем больше изменений оно может потребовать от существующих в данное время взглядов или теорий.

Если в научной работе вы будете исходить из больших обобщений и проверять на опыте, вы совершите только научное закрытие, а не открытие. Открытие возникает тогда, когда вы стремитесь из фактов сделать обобщение, когда вы ищете противоречие между отдельными фактами и существующими теориями. Это искание и надо делать исходным пунктом своей работы…

Если в научной работе вы будете исходить из больших обобщений и проверять на опыте, вы совершите только научное закрытие, а не открытие. Открытие возникает тогда, когда вы стремитесь из фактов сделать обобщение, когда вы ищете противоречие между отдельными фактами и существующими теориями. Это искание и надо делать исходным пунктом своей работы…

Проверка метода не есть научная работа, а вот искание противоречий, новых методов – это основное, что двигает науку, и к этому надо стремиться как в больших, так и в малых вопросах.

О самом механизме связи теории с практикой мне хотелось бы напомнить красивым сравнением, приведенным еще Кельвином. Он сравнивал теорию с жерновами, а опытные данные – с зерном, которое засыпается в эти жернова. Совершенно ясно, что одни жернова, сколько бы они ни крутились, ничего полезного дать не смогут (теория работает сама на себя). Но качество муки определяется качеством зерна, а гнилое зерно не может дать питательной муки. Поэтому доброкачественность эксперимента служит необходимым условием как для построения передовой теории, так и для получения практических результатов. Высокое качество эксперимента – необходимое условие здорового развития науки.

Теория направляет науку, эксперимент ее продвигает.

Применение диалектики в области естественных наук требует исключительно глубокого знания экспериментальных фактов и их теоретического обобщения. Без этого сама по себе диалектика не может дать решения вопроса. Она как бы скрипка Страдивари, самая совершенная из скрипок. Но чтобы на ней играть, нужно быть музыкантом и знать музыку. Без этого она будет так же фальшивить, как и обычная скрипка.

С теоретиком поговори, да сам сообрази.

Я считаю, что в науке всякий спор, всякая дискуссия, как бы разны ни были мнения, является прекрасным стимулом и приносит большую пользу. Ведь наука есть не что иное, как обобщение опытов. А опытный материал, если он правилен, остается незыблемым, как сама природа, на веки вечные. Теоретические обобщения непрерывно меняются вместе с тем, как растет наш опыт. Поэтому всякое теоретическое построение, как бы крупно оно ни было, все же будет меняться. Спорят ученые обычно о теориях. Но вот тут-то и важно, чтобы спор всегда велся на базе опытного материала, только тогда спор плодотворен.

Я хотел бы, чтобы значение и роль хорошего эксперимента запомнились бы вам, если передать его словами шутливого афоризма, принадлежащего героине романа «Джентльмены предпочитают блондинок»[2] – одного из «классических» американских произведений: «Любовь – это хорошая вещь, но золотой браслет остается навсегда».

Я думаю, что мы, ученые, можем сказать: теория – хорошая вещь, но правильный эксперимент остается навсегда.

Об инакомыслии

Есть два вида свободы: свобода творчества и свобода поведения. Свободу творчества человека, чтобы [она могла] быть полезной обществу, надо тщательно охранять.

В основе творческого труда всегда лежит чувство протеста и недовольства. Только если ученый недоволен научной теорией, а инженер недоволен машиной или процессом, они будут искать новые возможности. По-видимому, в этом причина того, что так называемый плохой характер часто присущ творческим работникам. Если наши чиновники для порядка и своего удобства хотят создать тип ученого пай-мальчика, то можно заранее сказать, что им это не удастся. Нельзя же вопреки природе совместить льва и барана в одном звере.

Покладистость характера способствует личному благополучию.

Конечно, спокойнее ехать на покладистом мерине, но на бегах выигрывает норовистый рысак.

Расхождение во мнениях – один из самых мощных стимулов. Это та сила, которая двигает вперед культуру, искусство и науку. Жизнь была бы невыносимо скучна, если бы все думали одинаково.

Так как большое творчество связано с философией преобразования мира и неизбежно зиждется на недовольстве существующим, то это ведет к тому, что произведения писателей-мыслителей, таких как, например, Толстой, Достоевский, Горький, рассматривались установившимся социальным укладом как факторы, мешающие спокойному течению жизни, и обычно вызывали активное неодобрение со стороны общественных и государственных аппаратов. Это неизбежное противоречие творческих исканий с существующим жизненным укладом является диалектикой прогресса человеческой культуры. В той или иной форме эти противоречия творчества с действительностью часто ставят ученых, писателей, художников, философов и вообще творческих деятелей всех областей, связанных с умственным и духовным ростом человечества, в положение борцов. А борьба обычно связана с лишениями, огорчениями и другими испытаниями. Но если бы эти противоречия между творчеством и действительной жизнью отсутствовали, то остановился бы рост человеческой культуры. Поскольку закон диалектики всегда справедлив, противоречия в той или иной форме будут неизбежно существовать при любой развивающейся социальной системе.

Догмы принимаются. О них не спорят.

Когда в какой-либо науке нет противоположных взглядов, нет борьбы, то эта наука идет по пути к кладбищу. Она идет хоронить себя.

Догматизм в чистом виде – это религия. Но есть и малые градации.

Противоречие есть источник прогресса и развития общества. Изжитие противоречий есть путь, определяющий прогресс. Выявление противоречий ведет к тому, что часть людей с определенными взглядами не права, другая часть – права. Но правые обязаны своим существованием неправым. Так же как можно быть чемпионом в любом виде спорта, только если есть проигравшие в состязании спортсмены.

Запрос практики сильнее всякой догмы.

История показывает, что успешной и правильной научной работе неизбежно сопутствует ошибочная. В этом и заключается закон диалектики творчества: успешное и правильное не могут развиваться без безуспешного и ошибочного. Поэтому совершенно необходимыми элементами научного творчества являются дискуссия и полемика, в которых происходит борьба научных выводов и побеждает правильный.

Ошибки – диалектический способ поиска истины. Никогда не надо преувеличивать их вред и преуменьшать их пользу.

Свобода творчества – свобода делать ошибки.

Ошибки не есть еще лженаука. Лженаука – это непризнание ошибок. Только поэтому она тормоз для здорового научного развития.

При правильной оценке даже по ошибке можно судить о силе ума человека. Ошибки бывают банальные, их делают обычные люди. Но бывают и гениальные. …И первый признак большого человека: он не боится ошибок. Ни своих, ни чужих. А мелкий человек только и думает и говорит, [что] об ошибках людей.

Ничто так не поучительно, как заблуждение гения.

Ошибок много, истина одна.

Легко видеть, что в истоках всех областей творческой деятельности человека лежит недовольство существующим. Например, ученый недоволен существующим уровнем познания в интересующей его области науки, и он ищет новые методы исследования. Писатель недоволен взаимоотношением людей в обществе, и он старается художественным методом повлиять на структуру общества и поведение людей. Инженер недоволен современным решением технической задачи и ищет новые конструктивные формы для ее решения. Общественный деятель недоволен теми законами и традициями, на которых построено государство, и ищет новые формы для функционирования общества и т. д. Таким образом, чтобы появилось желание начать творить, в основе должно лежать недовольство существующим, то есть надо быть инакомыслящим. Это относится к любой области человеческой деятельности.

Конечно, недовольных много, но чтобы продуктивно проявить себя в творчестве, надо еще обладать талантом. Жизнь показывает, что больших талантов очень мало, поэтому их надо ценить и оберегать. Это трудно осуществить даже при хорошем руководстве. Большое творчество требует и большого темперамента, и это приводит к резким формам недовольства. Поэтому талантливые люди обычно обладают, как говорят, трудным характером… В действительности творческая деятельность обычно встречает плохой прием, поскольку в своей массе люди консервативны и стремятся к спокойной жизни. В результате диалектика развития человеческой культуры лежит в тисках противоречия между консерватизмом и инакомыслием, и это происходит во все времена и во всех областях человеческой культуры.