— Отлично, капитан, я надеюсь на вас. Подробную информацию и план взаимодействия получите в штабе перед выходом. Теперь — об общей подготовке. Вас будут учить ходить. Вскоре прибудет инструктор. Когда он доложит о вашей готовности, тогда и обсудим корректировки к плану.
— Ходить? — Сказать, что Савельев озадачен — всё равно, что вообще промолчать. Но возмущаться, кипеть и негодовать не спешил. Ждал пояснения, прежде чем делать выводы, уже немного привыкая к манере изъясняться своего нового начальника.
— Я здесь четыре месяца, Василий Петрович. — Моретти встал и подошел к окну, выглянув на улицу, словно кого-то ждал. Стало заметно, что он слегка прихрамывает. Но вот совсем не хотелось сейчас думать о нем, как о недавнем враге, как и о том, где он получил свое ранение. Повернувшись к Василию, майор снова подошёл к столу, однако садиться не стал. Смотрел прямо в глаза, и чувствовалась в нем какая-то усталость и горечь. — Пять случаев гибели людей от хищников. Аборигены разработали целую систему подготовки детей к хождению в лесу, в горах, в прерии. Словом — туда, куда им нужно. Собственно, тех, кто её осилил, эту науку, и регистрируют обычно, как новорожденных. Как правило — года в четыре. Ужасная путаница со статистикой! У медиков одни цифры, у администрации — другие. Зато из пяти погибших ни одного местного жителя. Вам ведь не требуются небоевые потери?
— Мне и боевые ни к чему.
— Мне тоже нужны верные люди, а не павшие герои. Ясно?
— Так точно!
— Вот и славно, капитан… Скажу по секрету, здесь я один в лес не пойду, — добавил Моретти, словно желая уменьшить официальность общения. — Можете идти.
Уже выходя из кабинета начальника, капитан услышал, как тот принял вызов на визоры. Голос Моретти изменился, стал мягче, спокойней.
— Боюсь, не получится, милая, буду сегодня очень поздно… Что? Какой тест? Что значит, не рад?
Василий осторожно прикрыл за собой дверь, пряча улыбку. Говорят, жена у командира просто красавица.
А у него внятный приказ, который действительно необходимо исполнить. Мысленно прикидывая план действий и способы его осуществления, Савельев выкинул из головы все посторонние мысли. Сделать надо много чего, и в кратчайшие сроки, да ещё придется «ходить» под присмотром какого-нибудь местного сморчка-следопыта. Но на этот раз капитан был полон энтузиазма. И ребята обрадуются, как пить дать. Нет ничего хуже, чем вот так — заниматься не своим делом, перебирая бумаги, да пребывать в подвешенном состоянии. С этого дня его часть официально на службе у новой родины. И это настоящий подарок судьбы.
Андрюхе, ожидавшему возле комендатуры в стареньком раздолбанном джипе, он широко улыбнулся и коротко оповестил:
— Мы снова в деле.
— Рад, что тебя это радует, капитан.
— А чего такой кислый?
— Да недотянул ты всего два дня. Плакал мой ящик коньяка.
— На что спорили, охламоны?
— На твою радостную физиономию, Вась. Точнее на её отсутствие. Радости, имею в виду.
— Скотина ты, а не друг!
— Не без этого.
* * *На лавочке у входа в «расположение» скучал юный толстячок с головой, забинтованной «шапочкой». Чудовищное ружьё, стоящее рядом, поражало взор искушённого человека древней исконной мощью. Мальчишка встал при виде подъехавших офицеров.
— Капитан Савельев? — спросил он, буравя военных угрюмым взглядом.
— Ага, — нарочито разгильдяйски ответил Василий. И тут же продолжил, глядя на этого неповоротливого увальня: — О чём кручинишься, детина? — хорошее настроение по-прежнему руководило им.
— В школу опоздал. А теперь, из-за вас, так отстану, что вообще могу целый год пропустить, — в голосе мальчишки слышалась ненависть. — А ну, выводи сюда своих бойцов — на прогулку пойдём. Да смотри у меня, чтобы с боезапасом. И сам с помощником — в общий строй. Пять минут. Время пошло.
Офицеры переглянулись — словно старшина из училища посмотрел на зелёных курсантов из-под жидких опалённых бровей. Кажется, это и есть обещанный инструктор по «ходьбе» — Моретти веников не вяжет — не успел прозвучать приказ…
— Не позволено ли мне будет поинтересоваться, как обращаться к досточтимому учителю? — Савельев решил ещё раз попробовать шутливый тон. К ненависти местных было не привыкать — радости мало, но удивления давно не вызывает. Поражает скорее противоположное отношение к проигравшим оккупантам — Настасья та же, или Моретти.
— Колобок я. Что? Вы ещё здесь?! Бегом исполнять!
Савельев, двинувшийся первым, избежал воздействия суровой длани новоиспечённого наставника, а замешкавшийся на долю секунды Андрюха чуть не огрёб по загривку, едва успев перехватить руку. Некоторое время они мерились силами, отчего лейтенант Фролов перестал снисходительно улыбаться, уважительно покачал головой, и одобрительно похлопал паренька по предплечью ближе к локтю — рука Колобка тут же повисла как плеть, а парнишка уставился на неё, удивительно выпучив глаза.
— Товарищ командир, разрешите провести беседу с приданым инструктором?
— Построение через час на плацу. — Василий внимательно посмотрел на обоих мальчишек, двадцати четырех и четырнадцати лет — поняли ли, что шутки кончились? — Быть обоим. Фролов, покажешь инструктору Колобку, что у нас тут и как, и зайдешь ко мне перед построением.
И уже уходя, бросил с полуоборота:
— Не переживай за учебу, Колобок, не можешь — научим…
Андрей нашел Савельева минут через сорок в курилке. На вопросительный взгляд просто кивнул головой, но против обыкновения не улыбнулся. Понаблюдал, как командир выуживает из пачки курево и не отказался от предложенной сигареты.
— Значит, не показалось… «ПТРС»?[1]
— Он самый. Только что из госпиталя… Годный парнишка, толк будет.
— Даже так…
— Брось командир, первый раз что ли на вшивость проверяют?
Василий решительно поднялся, отбрасывая едва раскуренную сигарету:
— Значит, присмотришь за ним. И за ребятами тоже… и повнимательней, раз говоришь, что парень годный. Пошли.
* * *«Ходить мы не умеем!» — ехидно думал Савельев, вышагивая следом за инструктором, которого нарочно поставил в середину основной группы. Разумеется, никаких указаний от этого парня выслушивать никто не намеревался — ему просто указали место. Карта есть, маршрут понятен, остаётся пройти заданные пункты и вернуться назад. Для тренированных разведчиков — чисто прогулка на свежем воздухе.
Поначалу была надежда, что здоровяк со своим полуторапудовым противотанковым ружьём элементарно не выдержит заданного темпа, но, увы, мечта не сбылась. Не удалось его оконфузить. Теперь остаётся уповать на изобретательность балагура Пашки Грачёва — наверняка придумает какой-то новый розыгрыш, или творчески применит нечто из арсенала старых армейских шуточек.
Вдруг Колобок, словно споткнувшись, рухнул, не забывая, однако, выбросить ствол ещё дальше вперёд и, не успел капитан набрать воздуха в грудь, чтобы насмешливо поинтересоваться причиной падения, грохнул выстрел.
Где-то над головой идущего далеко впереди Грача в ветвях мелькнуло жёлто-пятнистое тело, но исчезло из виду также быстро, как появилось.
Шедший следом за инструктором Лёнька, похоже, не приметил этого мимолётного видения — он поравнялся с пареньком и протянул ему руку, помогая встать.
— Забыл поставить на предохранитель? — спросил сочувственно.
Протянутую руку толстячок принял, а на вопрос не ответил.
— Павлов, проверить, что было на том дереве, куда стрелял господин инструктор, — поспешил распорядиться капитан. Столь тонкого по понятиям кадровых военных оскорбления парень явно не заслужил. Не растяпа он, и нечего подкатывать к нему с подобными сочувствиями.
Естественно, основная часть бойцов, не понявшая, кто и почему стрелял, мгновенно залегла, замаскировалась и вела круговое наблюдение. А Павлов стремительно вскарабкался по стволу и пропал из виду. Чуть погодя оттуда выставился толстый конец перебитой выстрелом ветки:
— Паша, потяни, а я выпутаю, — попросил Лёнька. А ещё через несколько секунд, он докладывал: — Тащ капитан, тварь тут сидела когтястая, вот отметины, — боец показал характерные царапины на коре. — А этот, — кивок в сторону инструктора, — господин Колобок то есть, сук и перешиб. На стволе вот ещё царапины остались, — сбросил он изображение на визоры командиру, — так я для масштабу свою ладонь приложил.
Картинку посмотрели все, присвистывая при виде глубоких борозд, оставленных впечатляющих размеров лапой.
— Что скажешь, инструктор? — Савельев уже представил себе двухметровую кошку на Пашкиной спине, распахнутые в ужасе глаза Настасьи…
— Мамка леопардиха нас скрадывала. Забежала вперёд и затаилась, — растолковал происшествие толстячок.
Грачёв громко сглотнул — видимо представил себе то же самое, что и ротный.
А ведь отошли всего несколько километров от города.
Капитан некоторое время колебался, вспоминая почти мольбу Моретти о нежелательности небоевых потерь, а потом спросил:
— И часто тут встречаются кормящие самки леопарда?
— Дык, нету у них расписания. А вообще — зверь сторожкий и очень непростой.
— Приступайте к исполнению своих обязанностей, инструктор, — заключил Савельев. — Рота! Слушать господина Колобка!
Парнишка спокойно, будто всё идёт по плану, кивнул, секунду помедлил, а потом произнёс:
— Начнём, пожалуй, с основы. С движения по тропе, имеющей по сторонам просматриваемые подходы. Прошу господ военнослужащих проследовать вот сюда, как раз участок подготовлен именно для занятий такого рода.
— Так это что? Полигон? — возмутился Андрюха. — А леопардиха — муляж?
— Полигон, конечно, — кивнул инструктор. — Но животные этого не знают, так что прошу прощения за внеплановый визит незваной гостьи.
— А искусственные препятствия будут?
— Не-е. Вполне достаточно естественных. Итак, прошу следовать вправо.
* * *Прощались с инструктором через четыре дня. Не особенно тепло, кстати. Парень так и остался сам по себе — молчаливый и недовольный.
— Скажи, как ты того леопарда приметил? — задал волнующий всех вопрос Пашка Грачёв.
— Не знаю. Почуял как-то.
— То есть, ты эмпат? — попытался уточнить Борька Шувалов.
— Не-е. Куркули мы… — мальчишка смущённо улыбнулся, — …то есть, люди вполне приличные. Прощевайте, служивые, — он отвесил общий поклон и исчез, шагнув за угол крайнего дома.
Глава 8 Рустамка-каботажница
На Лесопилке, как местные окрестили это разросшееся село в устье реки Белой, было шумно и людно. Сюда и доставил транспортный самолёт роту капитана Савельева. Для соблюдения скрытности решили лететь не до конечной точки — ГОКа, а прибыть в ближайший пункт, где появление двух с лишним десятков подтянутых мужчин не станут событием, о котором будут рассказывать внукам — маловато на Прерии людных мест. А отсюда до конечного пункта имеется регулярное сообщение вверх по реке
Капитан Савельев повёл личный состав устраиваться в тихом месте, чтобы не смущать местное население выправкой и опрятным воинским видом подчинённых — всего месяц прошел после окончания войны, оставившей в душах людей не самое дружелюбное отношение к армейским. А тут налицо все внешние признаки боевого подразделения… горячие головы встречаются повсюду.
Определяться же с «оказией» до ГОКа Василий направил лейтенанта Андрея Фролова, уповая на располагающую внешность, сдержанные манеры и на то, что, хоть и молод он, но рассудителен. Умеет обуздать рефлексы превосходного рукопашного бойца и не сломает руку толкнувшему его невежде — случались у других инциденты, чего греха таить.
Потоптавшись на пристани Андрей насчитал у причалов аж семь более менее приличных посудин среднего размера. Настоящий порт, едва ли не круче, чем в Ново-Плесецке. В отдалении на рейде можно было разглядеть и парочку крупных кораблей, а уж от множества лодок и катеров вообще в глазах рябило. Ничего похожего на контору или диспетчерскую нигде не обнаружилось, как не нашлось и щита с расписанием или, хотя бы, объявлениями. Этакий муравейник, роящийся хаотично и бессистемно.
Здесь толклось много молодёжи, бестолково отвечающей на простейшие вопросы. С трудом удалось понять, что две большие группы как раз готовились отплывать куда-то — то ли на освоение новых земель вглубь материка, то ли в уже заложенные некими «первопроходцами» селения. Кто-то стремился на некие верфи.
Однако никто вверх по реке не отправлялся и ни о какой подобной оказии слыхом не слыхивал. Сильно пахло свежим деревом, шла погрузка пиломатериалов, работали лебедки, сновали тележки. Заметив чуть дальше по берегу рынок, лейтенант решительно направился прямо туда, надеясь, что местные располагают более точными сведениями о нужном ему суденышке. Народу здесь крутилось немало. Продавали, покупали или вовсе меняли. От обилия товаров просто разбегались глаза.
От жары пересохло в горле, так что первым делом Андрей оценил местное пивоварение. Выпив маленькую кружку, решил не связываться с бородатыми соседями, косо на него поглядевшими, а попытать счастья у невзрачного мужичка, торгующего семечками, вяленой рыбкой и орешками — сразу видно, что человек тут «работает» постоянно и должен хорошо знать обстановку.
На вопрос, не знает ли тот что-нибудь о судне, собирающемся в ближайшее время идти в сторону ГОКа, дедок помедлил, подсыпая товар из большого мешка в лоток на прилавке, почесал за ухом, а потом закатил глаза к небу, изображая задумчивость. Лейтенант намёк понял и поинтересовался ценой на орешки, похожие на толстые запятые. Отведал, похвалил, да и купил пару стаканов, что стоило просто смешные деньги.
— Шхуна трёхмачтовая новой постройки, — махнул торговец в сторону причалов. — Вишь, бермудская, вся из себя обуженная. Вот она ополдень и повезёт на ГОК харчевой припас. В аккурат, как костяной жир погрузят, так и тронется.
Фролов посмотрел на указанное судно, «срисовал» его, мысленно усмехнувшись «даденной» дедком сумбурной характеристике.
— А ты, я вижу, в наших местах человек новый? Так вяленых мятликов отведай.
Сообразив, к какому стилю беседы сподвигает его дедок, Андрей не стал упрямится и купил истекающую янтарным жирком рыбку. К рыбке взял кружечку пива средних размеров.
— Так, как полагаете, возьмет капитан шхуны пассажиров?
— Так как не взять? — раздумчиво произнёс дедок. — А к пиву ещё луньки хорошо идут, добавил он приветливо. — Опять же Рустамка-каботажница никому не отказывала в подвозе.
Фролов закурил сигарету и присел рядом на свободный ящик.
— Она на судне сейчас? — осведомился деловито.
— Сомневаюсь. У Рустамки дела всегда найдутся. Шустрая дивчина.
Ласковый тон и довольно прищуренные глаза старика заинтересовали лейтенанта.
— Красивая?
— Эх, молодежь! Ну как тебе разъяснить-то?! Скинь я годков двадцать, уж не упустил бы.
Под лунька лейтенант взял большую кружку пива — он уже убедился, что при неторопливой беседе получается запросто выяснить всё, что нужно. Да и напиток здешний ему понравился, и рыбка с ним сочетается великолепно. А до полудня ещё есть время.
— На том конце она нынче, где скобяной товар, — заключил дедок. Видать оценив, что этим клиентом куплено и съедено для одного раза достаточно, он подсказал, как разыскать шкипера. — Ты не сумлевайся, служивый. Наша Рустамка завсегда до места довезёт.
Сообразив, что его натурально «посылают», Андрей двинулся, куда указано. Учтивый разговор, доброе пиво и замечательная рыба привели его в благодушное расположение духа. Спросил только напоследок:
— А узнать-то её как? Есть какая примета?
— Да не боись, мил человек. Признаешь сразу. Видная она.
Случай познакомиться с шкипером представился гораздо раньше, чем он ожидал.
Едва миновал тряпичный ряд, был едва не сбит груженой тюками тележкой и обруган ловко управляющимся с нею парнишкой лет двенадцати:
— Чо встал на проходе? Места что ль мало вокруг?!
Успел отскочить, виновато улыбнувшись, но сердитый взгляд заслужил. Да-а, не любят тут чужаков.
А потом повернул голову и увидел её, да так и застыл, восхищенный формами и статью. Это вам не симпатия капитана, в которой весу как в овечке. «Вживую» Рустамка выглядела намного эффектнее, чем её фото в «базе».
Рослая статная девица шла легкой, словно танцующей походкой, и смотрелась просто улётно в обтягивающей тельняшке и красном платке-бандане, из-под которого выбивались упругие черные локоны. На ней были широкие штаны то ли из шелка, то ли еще из какого легкого струящегося материала, расцвеченного всеми оттенками зеленого, кожаные сапожки с короткими голенищами на устойчивом каблуке, да красный ремень с навешанными на него ножами, приспособами непонятного назначения и пистолетом в кобуре — ну чем не пиратка?
На восхищенный взгляд Фролова девица ответила своим — насмешливым.
— Чего зеваем, красавчик? Городской, что ль?
— Не местный, — кивнул он. — Рустамка, не так ли?
Девчонка удивленно подняла брови и остановилась:
— Смотри-ка! И имя мое вызнал. А сам-то кто?
— Андрей Фролов, к твоим услугам!
— Ну и чего так смотришь, Андрейка?
— Угостить хочу… мороженым, — улыбнулся лейтенант, — есть тут кафе какое-нибудь?
— И кто растрепал, что я люблю мороженное? — подняла красавица бровь. — Впрочем, а почему бы и нет. Хоть и не умеешь ты девчонок клеить, боец, а от мороженного я не откажусь. Это тебе правильно сказали. Вон туда идем, сразу за рынком.