— Идите с миром домой и несите Благую Весть! Добро побеждает зло! Ваши слезы нашли ответ в сердце пославшего Меня! Близок конец страданий, Царствие Небесное уже у ворот! — провозгласил Даниил через мгновение.
Люди начали вставать с колен и расходиться, еще находясь под воздействием увиденного и услышанного. Они двигались, как зомби. Или нет... Скорее они напоминали гигантские сосуды, медленно перемещающиеся в пространстве, чтобы не расплескать бесценное содержимое.
Из здания Си-эн-эн к Даниилу устремилась толпа во главе с Тедом, по сторонам двигались охранники. Они окружили Учителя и проводили внутрь здания, по дороге захватив и нас.
Полицейские проложили медикам дорогу к Еноху. Старика, несмотря на его протесты, уложили на носилки и унесли в сторону припаркованной кареты «скорой помощи».
Глава тридцать пятая
Толпа рассеялась быстро. Но приняли решение не снимать полицейское ограждение. И правильно сделали.
Через несколько часов, хотя в Лондоне и была глубокая ночь, сюда, на место явления мессии, устремились люди, поодиночке и группами.
Под утро всю площадь усыпали цветами, повсюду горели свечи. Заканчивались одни коллективные молебны и тут же начинались другие. Везде были видны стайки страждущих, искренне верующих, что прикосновение к асфальту, на котором стоял Даниил, дарует здоровье. Первые случаи чудесного исцеления уже зарегистрировали, и информация о них просочилась в утренние желтые газеты.
А пока нас ждала бессонная ночь.
Штаб находился в кабинете Теда. Он чувствовал себя именинником, хорохорился, дерзко шутил с окружающими, однако был подчеркнуто вежлив с Даниилом и Его архангелами— по версии Билла. Впрочем, Билл — не очень правильное имя для такого значимого в небесной иерархии персонажа. Уж лучше Вильям, что ли.
Телефоны раскалились от непрерывных звонков со всех мыслимых и немыслимых уровней светской и духовной власти. Было очевидно — ситуация чрезвычайная. Мир, экономический, политический и духовный, нуждался в ориентирах. Впрочем, подспудно читался вопрос: не телевизионные ли трюки все это?
Сразу после завершения прямой трансляции Си-эн-эн на конкурирующих каналах появились эксперты по проблемам христианства. Они пытались ответить, что это было и кто этот человек.
Си-эн-эн, в свою очередь, объявила, что завтра в прямом эфире Ларри Кинга дадут ответы на эти вопросы. И что ради беспрецедентного эфира Лари Кинг вылетает из Америки в Лондон. Но сообщение не остановило поток спекуляций.
Особенно пикантной оказалась передача, в которой за одним столом сидели представители Церкви, иллюзионисты, отставной голливудский постановщик спецэффектов, парочка криминалистов и прочий сброд. В какой-то момент они договорились до того, что в реальности не происходило ничего. Этакая видеоигра. А как же интервью с полицейскими, стоявшими в окружении? Ну что вы? Доверять свидетельствам бобби?
На других каналах бросились выяснять судьбу Еноха. Показали клинику, в которую его доставили для обследования. Но попытки связаться со стариком пресекли полицейские. Против Еноха выдвинули обвинения в организации массовых беспорядков и попытке причинения ущерба здоровью.
Ждали, что скажет Церковь. Особенно уповали па Ватикан.
Как обычно, поторопились с комментариями иудеи и мусульмане. Суть их замечаний сводилась к тому, что не надо спешить с выводами, но вряд ли случившееся можно считать началом Страшного суда. представители ислама также заметили, что главный чудотворец нигде не упоминал о конфессиональной принадлежности и поэтому нельзя утверждать однозначно, что он не правоверный мусульманин.
Эта реплика вызвала у Даниила улыбку. Он с интересом наблюдал за происходящим в эфире, изредка обмениваясь репликами с нами. Согласившись на интервью с Кингом, Он воздержался от любых иных комментариев для прессы и попросил дать возможность отдохнуть.
Даниил, позвав нас за Собой, проследовал в комнату отдыха, примыкавшую к кабинету Теда. На лице Хелен, как раз в этот момент раскладывавшей перед Тедом поступившие материалы, отразилась гамма чувств, не оставлявшая сомнений в истинном предназначении помещения. Сам же хозяин кабинета только крякнул, но не прекратил разговоров по телефону.
Я не без ужаса ожидал смущения Даниила при входе в вертеп престарелого Фавна. И ошибся.
Казалось, грязь и похоть повседневного мира бегут от Даниила. Одного Его прикосновения достаточно для трансформации — и вот уже нас ждет за дверью не любовное гнездышко, с соответствующей американскому дурновкусию альковной мебелью, а Гефсиманский сад, вековые деревья, успокоительная прохлада весеннего иерусалимского вечера, прозрачное высокое небо и вид на город, ожидающий своего правителя.
Даниил сел на траву и жестом пригласил нас присоединиться. В Его взоре — ни следа усталости. Но печаль, исходившая от Него, была столь велика, что ни я, ни Билл не могли сдержать выступивших, как роса, слез.
— Учитель, почему Ты скорбишь? Ведь все хорошо, и наступает царствие Твое, и нет Иуды, и нет кричащей толпы, требующей Твоей смерти, и нет распятия...
— Не о том скорбь Моя. Придет время, разделите ее со Мной. А сейчас нам предстоит многое решить и собрать воедино фрагменты древней мозаики, ожидавшей своего часа.
Не стоит верить глубине внезапно нахлынувшего религиозного чувства, завтра проснется в них Фома неверующий и неблагодарные будут обвинять нас во всех смертных грехах, и требовать доказательств, и отказываться верить собственным глазам. Бесчисленные ряды черни будут множиться, если жизнь их в одночасье не станет лучше. Заметьте, не чище, но лучше. И рады будут суровому приговору соседу, но заранее простят себе как старые, так и новые грехи.
Тяжела корона Давида, и блудливо семя Адамово, и сказано Христом: «Не мир Я принес, но меч, и в недрогнувшей длани быть ему». Любомудрствующие пытаются договориться с Писанием, изолгав его себе в угоду, но суд не им вершить, а Мне. И море слез Я слышу плещущимся в недалеком будущем, и вижу грусть на челе праведников, ибо скорбно немногочисленны их ряды и сердца полны сострадания к заблудшим.
Но время осознания грехов прошло, грядет эра искупления.
Даниил задумался. Хранили молчание и мы. Во мне было больше вопросов, чем когда-либо. Однако я понимал их неуместность.
Билл первым не выдержал и спросил:
— А как же мы? Что ждет нас? Что должны будем делать мы?
— Верить и служить. Могущество имени Моего велико, и путь указан. Идти по нему непросто, и многие попытаются взять сердца ваши подкупом, силой и слезой. Но не дам вам свернуть с пути, укреплю в сомнениях и дам опору в усталости.
— Так мы что же, будем палачами, приносящими жизни грешных на алтарь Твой?
— Слова пусты — вы будете судьями живущих, а Я свершу суд над умершими. Не палач тот, кто дарует шанс. И будет милость проявлена к живущим.
Позволю им пока век их жить по закону, ни буквы в нем не изменив. Но уж если кто и тогда не внемлет гласу Божьему, то быть по сему, и кровь их на них, и судьба их будет страшна.
Но до этого будет завтра, и надлежит явиться миру, и ответить всем неверующим на вопросы. Мир прагматиков требует чудес и науки, так дадим им хлебов ожидаемых.
Билл, ты покажешь полное совпадение генетического материала, полученного с Туринской плащаницы, с образцами, взятыми у Меня. Сделать это надо красиво, с твоими друзьями из Ватикана и цветом научного сообщества и независимыми экспертами из исламских и прочих стран.
— Я размещу анонс в Интернете и буду вести параллельную прямую трансляцию. Имеет смысл забросить информацию об эксперименте всем основным СМИ. Чтобы не только Си-эн-эн, но и другие могли поучаствовать. Так что новостной студии будет маловато. Пожалуй, надо взять павильон.
— Владимир, — продолжил Учитель. — Кинг скорее всего не справится, так что многое придется объяснять тебе. Ты явишь миру истинное лицо грядущего мира. И увидят они чудеса, не только телевизионные, но и в повседневном окружении их. И ужаснутся отторгающие, и возрадуются праведники.
Пригласи основных политических лидеров принять участие в нашем действе. Пусть уверятся собственными глазами, что приходит Царствие Отца
Моего, и склонят головы, и не отягощают судьбу свою и народов, им подвластных.
Ступайте и знайте, что Благая Весть, как молния, озарит небосвод и каждый живущий и умерший будет призван Спасителем.
«Но не каждому это понравится», — подумалось мне. Даниил не ответил на мою мысль, но в глазах Его не было привычной кротости. Скорее, таким был взор Савонаролы.
Ничего хорошего от продолжения беседы я не ждал и вопрос об Эльге решил не задавать. Какая-никакая пауза все-таки дана — пообещал же живущим Даниил возможность пожить по евангельским канонам. Начнем в масштабах одной отдельно взятой семьи.
Ничего хорошего от продолжения беседы я не ждал и вопрос об Эльге решил не задавать. Какая-никакая пауза все-таки дана — пообещал же живущим Даниил возможность пожить по евангельским канонам. Начнем в масштабах одной отдельно взятой семьи.
Переглянувшись с Биллом, мы сочли, что пора действовать. До эфира оставалось не так уж много времени, чтобы все организовать на... Хотелось думать о веках, но, кажется, по самым оптимистичным прогнозам, речь пошла на десятилетия. Уж отписанное-то надо прожить так...
Стоп, это совсем из другого времени. Христианский Павка Корчагин — перебор.
Глава тридцать шестая
Даниил остался в саду один. Не знаю, о чем и с кем Он беседовал... По идее, самое время побеседовать с Создателем. Но у Него Свой начальник, а у меня... Чуть не сморозил чушь— у меня, конечно, начальник тот же, но вот президенты у нас разные.
Покинув Землю обетованную, мы с Биллом разбрелись по разным углам. Каждый был готов углубиться в содержимое своих сотовых телефонов. Однако Тед сбил рабочий настрой.
— И что мы будем делать? Каковы Высочайшие директивы? Меня не вызывали?
— Еще вызовут, — со значением произнес Билл. — Все там будем. На твоем месте я бы не спешил. Не думаю, что тебе понравится... Хотя, учитывая твой опыт и годы жизни с Фондой, зарекаться не буду, скорее всего мазохистские тенденции в тебе имеются...
Билл получал видимое удовольствие от унижения Теда. Ну что же, час всепрощения пока не пробил, а старые раны не заживают долго.
Тед набрал воздуха в легкие и приосанился в кресле, чтобы пущенное ругательство точнее попало в цель.
Но я успел встрять раньше.
— Даниил поручил вполне конкретную задачу каждому. Думаю, что тебе было бы сподручно связаться как с представителями средств массовой информации, так и с близкими тебе политическими лидерами. Особенно уместно было бы использовать твой авторитет среди ближневосточных держав.
— Ты меня путаешь с вашим президентом. Это у него там устоявшиеся связи. Что смогу, сделаю.
— Спасибо за подсказку. Да, и передача пойдет не из новостной студии. Понадобится немало пространства. Вызывай своих гениев, предстоит поработать так, что все вздрогнут. Можешь платить любые сверхурочные — рейтинг подпрыгнет — не прогадаешь. Как-никак у тебя ожидается мировой цвет политики, науки, теологии и предстоит самый занимательный ДНК-эксперимент в истории человечества, который будут смотреть людей больше, чем наблюдали высадку американцев на Луну. И, Тед, пожалуйста, без всяких там VIP-пропусков для твоих курочек и просто ну очень близких друзей. Не место и не время.
Тед покраснел и даже крякнул от злости. Я понял, что попал в точку, — пару звонков уже сделано и пропуска посланы. Ничего, мальчик взрослый, переживет. А мне надо все-таки позвонить господину Путину. Как-никак идея Теда на сто процентов правильная. Да и памятуя Писание, Богу Богово, а кесарю кесарево. С властью лучше дружить. Тем более когда тебе это совсем недвусмысленно дают понять.
Я отправился в дальний угол кабинета, к уютному журнальному столику и диванчику. Очень кстати оказались и ваза с фруктами, и пара бутылочек минеральной воды.
Сел на диванчик, выложил перед собой мобильный телефон и, отвернув бутылочную пробку, налил пузырящейся жидкости. Пить не хотелось, но еще меньше хотелось переходить к активным действиям. Если угодно, то вот прямо здесь, в стакане, и есть мой Рубикон, водораздел. Дождусь, пока успокоятся выпрыгивающие пузырьки, и выпью. И тогда исчезнет внутреннее оправдание бездействия. Я присоединюсь к уже оживленно трещащим по телефонам товарищам. И начнется сумасшедшая стряпня на неведомой миру кухне, которая обернется самым таинственным из всех блюд, поданных одновременно на все столы мира. Тайная вечеря, Last supper, в просторечном переводе с английского — последний ужин.
Странное ощущение... Как в школе, когда взгляд преподавателя скользит по фамилиям учеников в классном журнале, выбирая жертву... И время замедляется... Кажется, что успел бы и урок выучить, и до канадской границы добежать... И томит мука ожидания... Но она неизмеримо лучше ее окончания...
Как хочется позвонить Эльге и сказать что-нибудь ободряющее. Да и маме сто лет не звонил. С апостольской работой совсем семью забросил, Господи! А как дети? Старшей же в институт поступать... Хотя теперь не совсем ясно — зачем.
Ну позвоню я им... И что скажу? Что у меня все нормально, а у них, кажется, нет, но я похлопочу, по блату что-нибудь выторгую. Чушь.
Да и не могу не признаться себе, что торг-то не особо и возможен. Образ Спасителя оказывался очень далек от созданного классической русско-советской литературой. Пока я не обнаружил в поведении Даниила даже намеков на смирение и всепрощение. Жесткий, предельно прямой, скорее готовый карать, чем миловать. От булгаковского Иешуа — ничего... Безупречное знание первоисточника и нацеленность на конечный результат.
Если вспомнить, то ласковое слово я от Него слышал только в первый вечер, а потом всё по работе... Никаких тебе уменьшительно-ласкательных суффиксов, никакого заигрывания. Диктат, пусть и святой... А с другой стороны, неудача первого пришествия не могла не научить. Да и как с нами по-другому? Пряник был. Видно, пришло время кнута.
Что я рассусоливаю?
Выбор сделан. Притом не мной. Так что и думать не о чем.
Пора, мой друг, пора. Делайте первый звонок.
Здесь важно не ошибиться. Можно позвонить напрямую президенту. А можно заработать очки у друзей и набрать либо Славу, либо его заклятого друга. Но тогда я навсегда — сколь ни было бы теперь мимолетно значение этого слова — приобретаю врагов из числа тех, кому не позвонил первому. Посему позвоним президенту.
Глава тридцать седьмая
+70956660666.
Практически с первого гудка я услышал несколько напряженный голос президента.
— Здравствуйте, Владимир Рудольфович.
— Добрый вечер, Владимир Владимирович. Как вы узнали, что это я?
— Это было несложно, учитывая, что номер предназначен только для связи с вами.
— Тогда понятна цифровая ирония.
— Мне доложили о происшедшем в Лондоне. Как я понимаю, действие близится к завершающей стадии?
— Так точно, Владимир Владимирович. Однако, как вы и предполагали, живущим дается шанс. Так что все произойдет не одномоментно, и к вам есть просьбы. Не буду лукавить, не напрямую от Даниила.
— Слушаю.
Завтра пройдет всемирная презентация. Ее цель — ответить и чудом, и научным фактом на очевидные вопросы. Хотелось бы получить необходимых свидетелей происходящего со стороны научной элиты России и Патриархии. Было бы очень желательным присутствие высшего руководства арабских стран и наших традиционных партнеров с Дальнего Востока. И я был бы счастлив, если бы и вы нашли возможность прилететь в Лондон.
— Где и когда?
— Здание Си-эн-эн, двадцать один ноль-ноль, завтра. Время точное, а вот место может быть уточнено дополнительно организаторами трансляции, то есть Тедом Тернером.
— Если мои оценки верны, то у вас будет расширенное заседание ООН, ЮНЕСКО, Лиги арабских стран, да еще пара религиозных собраний. Владимир Рудольфович, собирайте-ка всех на стадионе «Уэмбли», в самый раз.
— Хорошая идея, обсудим. Об аудиенции с Даниилом обещаю похлопотать.
— Спасибо, хотя если придерживаться вашей веры, то она и так у меня будет, хотелось бы — до момента окончательного вынесения приговора. Удачи! Увидимся.
Нажав красную кнопку на телефоне, я испытал облегчение. К Даниилу я уже привык, а к президенту, да тем более с такими просьбами, приходится обращаться не каждый раз. Я почувствовал, как огромный камень перевалился с моих плеч на президентские. Теперь ему предстоит собирать совещания, утверждать списки, говорить по телефону и увещевать.
Здорово, один звонок — и ваша головная боль — его головная боль. Какой там «эдвил» с «цитрамоном», медицине с фармакологией еще учиться и учиться.
Ужасно довольный собой, я откинулся на спинку дивана, прихватив из вазы аппетитную черную сливу, собрался...
Тут дверь в кабинет распахнулась и вслед за раздражающим шумом ворвался премьер-министр Англии в сопровождении сотрудников охраны. Не удостоив взглядом никого из присутствующих, он подошел почти вплотную к столу, за которым сидел Тед Тернер, и провизжал:
— По какому праву вы позволяете себе устраивать такое в нашей столице?! Что вы о себе возомнили?! Как вы могли обойтись без предварительной консультации со мной?!
— Тони, успокойтесь! Позвольте представить вас моим друзьям — господин Билл Гейтс. Думаю, вы раньше встречались. Господин Владимир Соловьев, известный российский журналист. В другой комнате находится герой нашего сегодняшнего репортажа. Он отдыхает, был тяжелый день... Но если вы настаиваете...
— Да-да, именно настаиваю! Причем немедленно! А то позволяете черт-те что...