Ошеломленная, она взглянула на каминную полку. На ней лежал маленький берет из красного бархата — точно такой же носила Бианка. А рядом с ним — золотой браслет, тоже знакомый. Надпись на браслете гласила: «Б. с любовью, К.»
Николь отшатнулась. Портрет, берет и браслет — все это напоминало святилище, и если бы Николь не знала, как обстоит дело, она решила бы, что это святилище воздвигнуто в память умершей женщины.
Разве она может бороться с этим? Прошлой ночью он так и не сказал, что любит ее. Она с ужасом вспомнила все, что говорила ему. Будь он проклят! Ведь он знал, как действует на нее спиртное. В их семье даже бытовала шутка, что если кому-то захочется выведать все секреты Николь, то надо всего лишь дать ей пару капель вина.
Но сейчас утро, она уже не та, что была прошлой ночью. Сегодня она должна сделать все, чтобы спасти остатки гордости. Она прошла через сад на кухню и села завтракать, не обращая внимания на прозрачные намеки Мэгги, что неплохо было бы дождаться мистера Клея.
После завтрака она отправилась в прачечную, где нашла все необходимое для уборки, потом переоделась в удобное простое платье из темно-синего ситца и принялась за дело. Может быть, работа поможет ей сосредоточиться и принять решение.
Она вытирала пыль с клавикордов, когда губы Клея коснулись ее шеи. Николь вздрогнула, как от ожога.
— Мне было скучно завтракать одному, — ласково проговорил он. — Если бы не урожай, я не оставил бы тебя ни на минуту.
Глаза его были темными, затуманенными.
Николь глубоко вздохнула. Если она останется, то будет проводить с ним каждую ночь, до тех пор, пока не появится женщина, которую он любит.
— Клей, я хотела бы поговорить с тобой. Ее холодный тон произвел немедленное действие: Клей выпрямился, лицо застыло, чарующая улыбка погасла.
— В чем дело? — произнес он таким же ледяным тоном.
— Я больше не могу оставаться здесь, — ответила Николь ровным, лишенным выражения голосом, стараясь скрыть боль. — Бианка… — Само это имя ранило ее. — Бианка скоро будет в Америке. Я уверена, что, как только она получит твое письмо и деньги на дорогу, она сядет на корабль.
— И куда же ты собираешься уходить? Ты останешься здесь. — Это звучало как приказ. Николь вспыхнула.
— Как твоя любовница?
— Ты моя жена. Неужели ты забыла, что ты моя жена, ты же постоянно напоминаешь мне, что тебя насильно выдали замуж.
— Да, я твоя жена. Пока. Но сколько будет продолжаться наш брак? Если сейчас на пороге появится Бианка, захочешь ли ты, чтобы я оставалась твоей женой? Он не ответил.
— Я требую ответа! По крайней мере, это я заслужила. Прошлой ночью ты нарочно напоил меня. Ты знал, что из этого получится, ты знал, что я даже не помнила, что происходило той ночью, когда ты нашел меня в лесу.
— Да, знаю. Но я знал также, что тебе необходимо выговориться, и другой цели у меня не было. Она отвернулась.
— Может быть. Но, как бы там ни было, я была пьяна, и поэтому висла у тебя на шее, предлагая себя.
— Это неправда. Ты должна помнить…
— Я помню все. — Она старалась взять себя в руки. — Прошу тебя, выслушай меня. Ты требуешь от меня слишком многого. Я не могу оставаться здесь и быть твоей женой, женой в полном смысле слова, зная, что в любой момент это может кончиться. — Николь закрыла лицо руками. — Слишком часто я сталкивалась в жизни с тем, что наступал конец.
— Николь… — Он коснулся ее волос. Николь отшатнулась.
— Не прикасайся ко мне! Ты слишком беззастенчиво играешь моими чувствами. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, и пользуешься этим. Прошу тебя, не заставляй меня больше страдать. Прошу тебя.
Клей отступил.
— Поверь, я никогда не хотел причинить тебе боль. Скажи, что ты хочешь. Все, что у меня есть, — твое.
«Мне нужно твое сердце», — хотелось крикнуть Николь, но она твердо произнесла:
— Мельницу. Близится сбор урожая, и я смогу за пару недель привести ее в рабочее состояние. Дом цел, и я поселюсь в нем.
Клей открыл было рот, чтобы сказать «нет», но промолчал. Взяв шляпу, он повернулся к двери.
— Она твоя. Я прослежу, чтобы были оформлены документы по передаче мельницы и домика в твою собственность. И еще я найму двух мужчин и женщину — тебе потребуются помощники. — Он нашел шляпу и вышел из комнаты.
Николь почувствовала, что силы разом покинули ее. Она тяжело опустилась в кресло. Ночь любви кончилась. Ее заменило утро печали.
Глава 8
Николь покинула дом без промедления — она знала, что ее решимости хватит ненадолго. Она переправилась через реку к мельнице, стоящей на холме. Вода поступала из реки по длинному деревянному желобу к мельничному колесу. Мельница представляла собой высокое узкое кирпичное здание на каменном основании с крышей, покрытой дранкой. По всему фасаду шла веранда. Мельничное колесо достигало высоты полутора этажей.
Войдя внутрь, Николь поднялась на второй этаж, откуда открывался обзор на колесо. Насколько она могла судить, лопасти были в сохранности, хотя те, что находились под водой, могли сгнить.
Огромные жернова имели пять футов в диаметре и восемь дюймов в толщину. Она провела рукой по камню, ощутив шершавую поверхность кварца. Это был точильный камень из французских каменоломен — лучший в мире. Их привезли в Америку в трюме корабля как балласт, а потом доставили на плантацию по реке. Камни были прекрасно обтесаны, сбалансированы и подогнаны друг к другу — зазор между ними был едва виден.
Выбравшись на яркий свет солнца, Николь подошла к маленькому домику. Трудно было судить, в каком он состоянии, потому что окна и двери были заколочены досками.
Ее внимание привлекло движение на берегу.
— Николь! Где ты? — услышала она голос Дженни, взбиравшейся по склону.
Николь очень обрадовалась, увидев эту рослую краснощекую женщину. Они кинулись друг другу в объятия, будто не виделись целую вечность.
— Ну что, опять все разладилось?
— Разладилось, — подтвердила Николь. — Совсем.
— А я-то надеялась, что теперь, когда вы поженились…
— Что ты здесь делаешь? — поспешила переменить тему Николь.
— Клей сказал, что ты перебралась сюда и собираешься привести мельницу в порядок. Он велел мне подыскать двух толковых работников, чтобы они собрали нужные инструменты и помогли тебе. Еще он сказал, что я могу жить здесь, если захочу, и он будет платить мне, как раньше.
Николь отвела глаза. Великодушие Клея превзошло все ожидания.
— Идите сюда, вы оба, — крикнула Дженни. — Пора за дело.
Она представила Николь высокого рыжего Вернона и черноволосого коротышку Люка. Под руководством Дженни они тут же принялись отдирать доски от входной двери.
Несмотря на темноту, Николь нашла домик уютным и милым. Весь нижний этаж занимала одна большая комната с огромным камином, освещавшаяся четырьмя окнами. Наверх вела лестница с балюстрадой ручной работы. Под окном стоял старый сосновый сундук, в центре — длинный стол.
Когда рабочие сняли доски с окон, света в комнате почти не прибавилось. Женщины услышали шорох множества крошечных лапок разбегавшихся мышей.
— Фью! — присвистнула Дженни и сморщилась. — Тут работы не на один день.
— Тогда, я думаю, надо начать прямо сейчас.
К закату женщины достигли значительного успеха. Наверху было чердачное помещение с низким потолком и изрядно облупившимися стенами. Под слоем грязи они обнаружили прекрасную деревянную обшивку. Так как штукатурка на стенах была цела, требовалось только их заново побелить, чтобы придать комнате надлежащий вид. Вымытые окна стали пропускать гораздо больше света.
Верной, чинивший крышу, первым заметил плот, пересекающий реку. Все спустились на берег. Оказалось, что один из работников Клея привез мебель.
— Подожди, Дженни, я не могу этого принять. Он и так уже сделал слишком много.
— Не время задирать нос. Нам эта мебель очень пригодится, а у Клея она только зря пылится на чердаке. А теперь берись-ка за тот конец скамьи. Говард, надеюсь, ты захватил белил и пару матрацев.
— Это только первая партия. Когда я привезу остальное, на этом берегу появится второй Эрандел Холл, — пошутил Говард.
Дженни, Николь и двое мужчин обустраивали домик в течение трех дней. Мужчины ночевали на мельнице, а выбившиеся из сил женщины падали на соломенные матрацы на чердаке.
На четвертый день к ним пожаловал коренастый незнакомец.
— Слышал, тут есть женщина, которая решила, будто может управиться с мельницей.
Николь отстранила Дженни, готовую дать отпор, и спокойно сказала:
— Я — Николь Армстронг, и я действительно собираюсь запустить мельницу. Чем могу служить?
Незнакомец оглядел ее с головы до ног и протянул ей левую руку ладонью вниз.
Дженни уже собиралась высказать, что она думает о его манерах, но Николь взяла его руку и перевернула ладонью вверх. Дженни поморщилась, так как ладонь была изуродована серыми шишками.
Незнакомец оглядел ее с головы до ног и протянул ей левую руку ладонью вниз.
Дженни уже собиралась высказать, что она думает о его манерах, но Николь взяла его руку и перевернула ладонью вверх. Дженни поморщилась, так как ладонь была изуродована серыми шишками.
Николь провела руками по ладони незнакомца и доброжелательно улыбнулась ему.
— Беру вас на работу, — сказала она.
Он подмигнул.
— Похоже, вы знаете, что делаете. Вы отлично справитесь с мельницей.
Когда он ушел, Николь все объяснила. Этот человек был каменотесом, изготавливавшим мельничные жернова. Когда он выдалбливал долотом желобки в камнях, он закрывал кожей правую руку, левую же оставлял обнаженной. С годами левая рука покрывалась бугорками от впившихся в кожу осколков камня. Каменотесы с гордостью показывали левую руку — свидетельство многолетнего опыта. Существовала старая поговорка: «Показать свою храбрость». Раньше слово, обозначающее «храбрость, характер», использовали как название дробленого камня.
Дженни вернулась к работе, бормоча под нос, что не грех прикрывать и левую руку.
Когда прочистили деревянный желоб, вода хлынула из реки мощным потоком. Огромное колесо тронулось, завертелось, и раздался крик ликования, слышный на многие мили вокруг.
Николь не удивилась, когда уже на следующий день к ним прибыл первый заказчик на маленькой барже, груженной пшеницей. Она знала, что Клей разослал гонцов вверх и вниз по реке с известием, что мельница снова заработала.
Прошло почти две недели с тех пор, как они виделись в последний раз, и все же Николь думала о нем каждую минуту. Дважды она мельком видела, как он объезжает поля, но каждый раз отворачивалась.
Однажды утром — мельница проработала уже три дня — Николь проснулась очень рано. Еще не рассвело, и с противоположного конца комнаты доносилось ровное дыхание спящей Дженни. Николь быстро оделась и, небрежно откинув за спину неубранные волосы, вышла — из дома.
Почему-то она совсем не удивилась, увидев Клея, стоящего у мельничного колеса. На нем были тонкие полотняные штаны, заправленные в ботфорты с отвернутыми голенищами. Он стоял к ней спиной, заложив руки за спину. Его рубашка и широкополая шляпа казались особенно белыми в предрассветной мгле.
— Ты хорошо поработала, — сказал он, не оборачиваясь. — Жаль, что я не могу добиться от своих людей такого же рвения. По сравнению с тобой они работают вполсилы.
— Мне это было необходимо.
Клей обернулся и посмотрел на нее в упор.
— Не было никакой необходимости, и ты это знаешь. Ты могла бы вернуться в мой дом в любое время.
— Нет, — выдохнула она. — Пусть все останется, как есть.
— Близнецы только о тебе и говорят. Они соскучились. Николь улыбнулась.
— Мне тоже их не хватает. Может быть, ты отпустишь их ко мне?
— Лучше, если ты сама их навестишь. Сегодня мы могли бы пообедать вместе. Вчера пришел корабль из Франции и привез сыры, бургундское, шампанское. К вечеру все это доставят на плантацию.
— Звучит заманчиво, но…
Клей шагнул к ней и крепко взял за плечи.
— Не собираешься же ты избегать меня всю жизнь? Что ты от меня хочешь? Чтобы я сказал, как скучаю по тебе? Все сердятся на меня за то, что я позволил тебе уехать. Мэгги подает то полусырую еду, то пережаренную. А вчера близнецы плакали, потому что я не мог рассказать им эту проклятую французскую сказку про то, как девушка влюбилась в чудовище.
— «Красавица и чудовище», — улыбнулась Николь. — Так ты хочешь вернуть меня, чтобы твоя кухарка лучше готовила?
Клей повел бровью.
— Не переиначивай моих слов. Ты знаешь, я не хотел, чтобы ты уходила. Ты придешь на ужин?
— Приду, — ответила она.
Он сгреб ее в охапку и поцеловал, потом повернулся и быстро ушел.
— Кажется, все обстоит куда лучше, чем я предполагала, — заметила Дженни из-за спины Николь.
Николь не ответила. Она вошла в дом, собираясь приступить к работе.
Весь длинный день она с трудом сдерживала волнение, охватившее ее в ожидании вечера, который она проведет с Клеем. Когда Верной взвешивал мешки с зерном, ей приходилось то и дело переспрашивать его, чтобы правильно записать вес. Однако она не забыла послать Мэгги один из рецептов французской кухни — индейки, которая тушилась в особом соусе и подавалась на стол прямо в кастрюле. Николь предвидела, что лакомка Мэгги приготовит сразу двух индеек: одну — для хозяйского стола, другую — для себя и прислуги.
В шесть часов вечера к берегу причалила лодка с управляющим Клея — Андерсом, высоким блондином. Он жил с женой и двумя детьми неподалеку от конторы. Его дети часто играли с близнецами. Николь осведомилась, как здоровье его семьи.
— Все в порядке, за исключением того, что мы все скучаем по вам. Карин вчера заготавливала на зиму персики и хочет послать вам гостинец. А что, мельница работает? Кажется, у вас уже появились заказчики.
— Мистер Армстронг оповестил всех, так что все больше и больше людей привозит зерно.
Андерс бросил на нее странный взгляд.
— Клей — уважаемый человек.
Они достигли берега, и Николь обратила внимание на то, что Андерс все время поглядывает вверх по течению.
— Что-нибудь случилось?
— Шлюпка уже должна была вернуться. Вчера мы узнали, что пришел корабль, и Клей послал шлюпку сегодня рано утром.
— Вы волнуетесь?
— Нет, — отозвался он и помог ей выбраться из лодки. — Мало ли, какая причина. Гребцы могли выпить с пассажирами корабля или еще что-нибудь. Это все Клей. С тех пор как Джеймс и Бесс утонули, он тревожился даже из-за часового опоздания.
Андерс предложил ей руку, и они направились к дому.
— Вы знали Джеймса и Бесс? — спросила Николь.
— Да, очень хорошо.
— И какими же они были? Клей был очень близок со своим братом?
Андерс помедлил с ответом.
— Все трое были очень близки. Они же выросли вместе. Клей очень тяжело переживал их смерть. После этого он сильно изменился.
Николь хотелось задать еще множество вопросов. В чем выразилась эта перемена? Каким он был до их смерти? Но расспрашивать Андерса было нечестно по отношению к нему самому и к Клею. Если Клей захочет, он все расскажет ей сам.
Андерс проводил Николь до садовой калитки. Ничто вокруг не изменилось за время ее отсутствия. Близнецы появились словно из-под земли и, ухватив ее за руки, потащили вверх по лестнице. У них был длиннющий перечень сказок, которые им хотелось бы услышать перед сном.
Клей ждал на лестнице.
— Ты еще красивей, чем я думал, — тихо проговорил он, устремив на нее взгляд, полный желания, и сжав ее руку.
Николь отвернулась и, не отнимая руки, направилась с ним к столовой. На ней было шелковое платье теплого абрикосового цвета, отделанное атласной лентой более глубокого оттенка. Слегка шероховатая поверхность ткани приглушенно блестела. Рукава-фонарики и глубоко вырезанный лиф были расшиты мелким жемчугом, нежный блеск которого подчеркивал матовую белизну ее кожи. В волосах переплетались нити жемчуга и атласные ленты.
Клей с трудом заставил себя отвести от нее глаза. Когда они вошли в столовую, Николь сразу поняла, что Мэгги превзошла себя. Стол ломился от яств.
— Неужели Мэгги думает, что мы сможем все это съесть? — улыбнулась она.
— Полагаю, она хочет дать мне понять, что, если ты останешься здесь, она станет готовить еще лучше, чем раньше.
— Шлюпка уже здесь? — спросила Николь и заметила, что лицо его помрачнело. Клей отрицательно покачал головой.
Едва они успели сесть за стол, как в столовую ворвался один из работников.
— Мистер Клей, я не знаю, что делать, — выпалил он, терзая от волнения свою шляпу, словно намереваясь разорвать ее в клочья. — Она заявила, что проделала весь этот путь ради того, чтобы увидеть вас, и что вы накажете меня, если я ее не привезу.
— Успокойся, Роджер. О чем и о ком ты говоришь? — Клей бросил салфетку на пустую тарелку.
— Сначала я не поверил. Я подумал, что эта англичанка просто морочит мне голову, но когда разглядел ее хорошенько, то увидел, что она вылитая мисс Бесс. Мне даже показалось, что это она и есть.
Ни Николь, ни Клей уже не слушали его, потому что за его спиной стояла Бианка. Ее белокурые волосы мягкими локонами обрамляли круглое лицо. Маленький ротик был сложен в прелестный бутончик. Николь поняла, что она совсем забыла Бианку — несколько месяцев в Америке так изменили ее жизнь, что прошлое стало казаться нереальным. Теперь она вспомнила, как Бианка умеет заставлять людей подчиняться своей воле.
Николь взглянула на Клея и поразилась. Он был похож на человека, который встретился с призраком. Его лицо выражало одновременно и недоверие, и восторг. Вдруг она почувствовала, будто погружается в ледяную воду. Она призналась себе, что в глубине души всегда надеялась, что, когда Клей встретится с Бианкой, он осознает, что его любовь к ней прошла. Жгучие слезы выступили на глазах. Николь поняла, что проиграла. Клей никогда не смотрел на нее так, как смотрел теперь на Бианку.