…Шорох за спиной послышался в тот самый момент, когда Марта уже приняла решение. Особенный шорох, отличающийся от всего того, что она слышала до этого, громкий и угрожающий.
Как же это было сложно — обернуться! На простой поворот головы ушли целая вечность и остатки сил, а почти невесомый газовый баллончик в руке вдруг налился чугунной тяжестью.
Там, за спиной, не было ничего подозрительного, только чернота, кое-где прошитая лунным светом. От сердца отлегло — померещилось!
Это случилось в тот самый момент, когда к Марте вернулась способность дышать. Плач флейты оборвался на самой высокой ноте. Звук еще долго вибрировал в ночном воздухе, затухая с завораживающей неспешностью, гипнотизируя и уводя все дальше и дальше от реального мира, заманивая в неведомые сети… Марта уже сделала шаг навстречу звуку, больше не переживая ни за каблуки, ни за то, что под ногами может оказаться не парковая дорожка, а чья-нибудь могила, когда за спиной снова зашелестело…
…Два отсвечивающих красным глаза смотрели на нее из темноты. Тварь, черная, как сама ночь, припала к земле, издала утробный рык. Марта попятилась, зацепилась за что-то каблуком и, нелепо взмахнув руками, рухнула навзничь.
…Наверное, она кричала. Даже наверняка кричала, но собственного голоса не слышала. Из всех дарованных ей чувств в полную силу не работало ни одно. Тварь, тихо рыкнув, взмыла в воздух, огненные глаза сверкнули расплавленным золотом близко-близко. Марта зажмурилась, самым краешком ускользающего сознания успев почувствовать навалившуюся на грудь тяжесть…
* * *— …Грим, сидеть! Грим, я сказал — к ноге! — Незнакомый голос прорывался сквозь беспамятство, вытаскивал из безопасного небытия. — Ну, зачем ты на нее прыгнул?! Я тебе что велел?.. — Голос приятный, совсем не страшный, только, похоже, злой. Та тварь с огненными глазами тоже была злой… О господи!
Марта, еще не до конца придя в себя, заорала, забилась, отталкивая чьи-то назойливые руки, но не решаясь сделать самого главного — открыть глаза. В чувство ее привела оплеуха, не так чтобы очень сильная, но довольно ощутимая.
— Да успокойся ты, ненормальная! — В незнакомом голосе прибавилось раздражения, а к Марте вдруг враз вернулось здравомыслие. Она перестала орать и вырываться и открыла наконец глаза.
Темнота больше не была кромешной, она наполнилась еще скудными, но все же красками, приобрела объем, вкус и запах. Темнота пахла полынью и горчила на губах.
— Все? Очухалась? — Голос доносился откуда-то сверху. Чтобы разглядеть говорившего, Марте пришлось запрокинуть голову.
Незнакомец стоял в метре от нее, широко расставив обутые в армейские ботинки ноги, чуть склонив набок голову. Драные джинсы, короткая кожаная куртка, черная бейсболка, козырек которой закрывает пол-лица, и что-то длинное в правой руке: не то зонтик, не то трость, не то… оружие.
— Очухалась. — Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Марта пошарила ладонью по земле. Газовый баллончик должен быть где-то рядом. Тогда она не успела им воспользоваться, но сейчас ее не проведешь.
— Не это ищешь? — Свободной рукой незнакомец подбросил в воздух что-то небольшое, очень похожее на Мартин баллончик. — Я его заберу, если не возражаешь. Гриму такие штуки не по душе.
Марта хотела сказать, что возражает, что нечего хватать чужие вещи, уже даже рот открыла, но не произнесла ни слова. И газовый баллончик, и даже парень в армейских ботинках перестали волновать ее в ту самую секунду, когда за спиной своего собеседника она увидела два отсвечивающих красным глаза… Не примерещился ей кладбищенский монстр…
— Тише, — зашипела Марта, — не шевелись.
Рука нашарила на земле не то палку, не то ветку. Хоть какое-то оружие.
— Ты чего? — Незнакомец сделал шаг вперед, а красноглазый монстр за его спиной припал к земле, готовясь к прыжку.
Марта замахнулась в тот самый момент, когда парень протянул ей руку. Она целилась прямо в полыхающие огнем глаза твари, но не попала. Темнота взорвалась яростным рыком, а на палке, всего в нескольких миллиметрах от ее руки, защелкнулись мощные челюсти. Рывок, толчок в грудь — и вот она снова лежит на спине, без палки, без газового баллончика, придавленная к земле черной рычащей тварью.
— Грим, назад! — Требовательный окрик слился с ее испуганным воплем. — Назад! Я кому сказал?!
Тварь раздраженно клацнула зубами прямо перед Мартиным лицом и отскочила к ногам незнакомца. Собака! Огромная черная псина! Высоченная, тяжеленная, ростом, наверное, с годовалого теленка. Короткошерстная, чем-то отдаленно похожая на дога, но массивнее и страшнее. Хотя куда уж страшнее?! Собака Баскервилей…
Марта села, замотала головой, пытаясь восстановить связный ход мыслей. Значит, на нее напал не кладбищенский монстр, а обыкновенная собака. Собака вот этого идиота, позволяющего своей клыкастой твари гулять без поводка и без намордника, еще и бросаться на людей.
— Ты как? Цела? — послышался над ухом встревоженный голос. — Грим вообще-то никогда… Он думал, что ты хочешь на меня напасть.
— Пошел к черту! — Марта, не обращая внимания на предупреждающий рык пса, стряхнула с плеч чужую ладонь, встала на ноги, уперлась указательным пальцем в грудь незнакомцу: — Ты за это ответишь! Я на тебя в суд подам! Я на живодерню позвоню, чтобы они твою псину…
— Полегче. — Он отступил на шаг, и палец Марты беспомощно повис в воздухе. — Про живодерню ты полегче. Места тут глухие…
— Глухие? — Задумчивая многозначительность в его голосе Марте очень не понравилась, гораздо больше, чем грозный рык его пса.
— Глухие. — Незнакомец кивнул, из-под козырька кепки хищно блеснули стекла очков. — Знаешь, сколько народа тут каждый год пропадает?
— Сколько? — спросила Марта, хотя по-хорошему ей бы не вопросы задавать, а уносить ноги от этого сумасшедшего.
— Человека по три как минимум. И большей частью дамочки из приезжих.
— Ты шутишь, да? — Ей очень хотелось, чтобы шутил, потому что в сложившейся ситуации идиотская шутка куда предпочтительнее, чем неприглядная правда. От этого ненормального она бы, пожалуй, смогла отбиться, он хоть и высокий, но с виду хлипкий, не поражающий воображение горой мышц, но вот что делать с псом?..
— Шучу, — незнакомец широко улыбнулся. — А что мне еще остается делать в сложившейся ситуации? Знаешь ли, довольно странно встретить ночью посреди кладбища одинокую девицу. — Он взмахнул рукой с зажатой в ней длинной штуковиной. При ближайшем рассмотрении штуковина оказалась флейтой. Вот, значит, кто играл на флейте. Какая дикость!
— А устраивать на кладбище концерты — это, по-твоему, нормально? — Марта кивнула на флейту.
— Почему же на кладбище? — удивился незнакомец. — В парке, на летней сцене. Мы любим с Гримом иногда прогуляться по ночному парку.
— С флейтой?
— А почему бы и нет? Здесь, по крайней мере, мы никого не потревожим.
— Никого, кроме покойников. — Марта поежилась. Вслед за рассветом на кладбище прокрался туман, и старые кресты теперь наполовину тонули в его мутном мареве.
— Странные какие у тебя фантазии, — усмехнулся парень и, не спрашивая разрешения, набросил на Мартины плечи свою куртку.
Наверное, стоило бы показать характер, отказаться от таких сомнительных знаков внимания, но, во-первых, ей было и в самом деле холодно, во-вторых, настраивать против себя единственного человека, способного вывести ее обратно к клубу, было глупо, а в-третьих, уж очень хорошо пахло от его куртки — туманом, полынью, дымом осенних костров и, кажется, можжевельником.
— Я не представился. — Парень протянул Марте ладонь. — Арсений, местный житель.
— Марта. — Его рукопожатие было сильным, точно здоровался он не с девушкой, а с мужиком. — Не местная жительница.
— Это я уже понял, что не местная. — Арсений хмыкнул, вытащил из кармана джинсов какой-то пузырек, ссыпал на ладонь горсть таблеток, не считая, забросил в рот. — Витамины, — сказал в ответ на многозначительное Мартино молчание.
Она не стала комментировать эти его «витамины», оглядела тонущее уже не в темноте, а в тумане кладбище, сказала:
— Я заблудилась тут.
Он ничего не ответил, лишь молча смотрел на нее сквозь желтые стекла очков. Желтые! Значит, очки не корректирующие зрение, а так… ради понтов. Глупых понтов, надо сказать, потому что в темноте и без очков-то не особо хорошо видно. И вообще, он какой-то странный, неправильный. Гуляет ночью в парке, играет на флейте для своей монструозной собаки, носит нелепые очки, глотает какие-то сомнительные витамины.
— Заблудилась, понимаешь? — повторила Марта, рассматривая тонкий шрам в виде буквы U на его левой скуле.
Ответить Арсений так и не успел, потому что лежавший у его ног пес вдруг вскочил на ноги, ощерился и тихо зарычал. Он рычал не на Марту, он смотрел на что-то позади нее, и глаза его снова отливали красным.
— Почему?.. — Она хотела спросить, почему у пса такие странные глаза, но Арсений не дал ей такой возможности.
— Давай-ка продолжим нашу беседу в более подходящем месте. — Он улыбался вполне дружелюбно, но ладонь его сжимала Мартино запястье мертвой хваткой. — Тебе ж, наверное, хочется в клуб вернуться побыстрее. Я правильно понимаю?
— Хочется, а откуда ты…
— Откуда я знаю про клуб? — Он говорил и, не выпуская ладонь Марты из своей руки, уверенным шагом шел между уже накрытых туманом могил. — А что еще в нашей глуши может заинтересовать такую шикарную девушку? Уж точно не дачная жизнь.
— А ты, значит, дачник?
— Вроде того. Летом дачник, зимой горожанин. Но в клуб временами захаживаю. Иногда хочется общества, понимаешь ли.
— Подожди! — Марта дернулась, уперлась каблуками в рыхлую землю. — Мы не в ту сторону идем! Там кладбище, а нам нужно обратно в парк.
— Все нормально, — Арсений пожал плечами, позади, словно в подтверждение его слов, тихо рыкнул пес. — Так короче. Я здесь каждую тропинку изучил.
Она бы предпочла длинную дорогу. Любую другую дорогу, которая не пролегает через кладбище, но выбора ей не оставили. Сейчас эти двое, мужчина и собака, были больше похожи на конвоиров, чем на сопровождающих. Если бы не туман, если бы не иррациональное чувство, что из тумана за ней кто-то наблюдает, Марта, пожалуй, отказалась бы вовсе от такой помощи, но позвоночник по-прежнему звенел натянутой струной, а волосы на загривке вставали дыбом от жутких, лишенных смысла и логики мыслей. Из двух зол нужно выбирать меньшее, и она выбрала.
Арсений не обманул, уже через несколько минут, пройдя кладбище насквозь, они снова оказались в парке, у той самой открытой сцены, о которой он рассказывал. Перед сценой даже сохранилось несколько деревянных скамеек, покосившихся, с облезлой краской, но еще вполне надежных на вид.
— Вот, — Арсений кивнул на сцену. — Видишь?
— Вижу. Дикое какое-то соседство. — Марта поежилась. — Тут музыка-танцульки, а там, — она обернулась, всматриваясь в туман, — погост.
— Местные уже привыкли. — Арсений пожал плечами. Сейчас, когда он остался без куртки, в одной только футболке, Марта лишний раз убедилась в своих предположениях касательно его конституции: поджарый, чем-то неуловимо похожий на своего пса. Не Аполлон, конечно, но для этого захолустья сойдет за первый сорт. Вот только лица из-за кепки и очков не рассмотреть.
— Тут вообще все компактно. — Арсений уселся на одну из скамеек, пес пристроился у его ног. — На первый взгляд парк кажется огромным, но, если осмотреться, становится ясно, что это иллюзия. И тайных тропок тут полно. Ты небось по главной аллее шла?
— Угу, — Марта кивнула. — Надо думать, что по главной. Кто ж в этой темноте разберет?
— А зачем же шла в темноте?
Резонный вопрос. Он-то свою ночную прогулку объяснил вполне логично. Побег от бессонницы, ночной моцион, музицирование под луной. Опять же, чего ему бояться, когда у него в охранниках собака Баскервилей! А она что? Поперлась в ночь неведомо куда неведомо за кем… К слову, Крысолова, великого и ужасного, она так и не нашла. Может, спросить у этого… у Арсения? Вдруг знает? Они ж тут в деревне все друг друга знают. Или Крысолов не деревенский? С чего она взяла, что такой серьезный человек станет прозябать в этой глуши? Что там говорил всезнающий Димка? Только то, что Крысолов любит бывать в этом загородном клубе, что мужик он странный и нелюдимый, что даже VIP-карта не страхует заказчика от отказа.
— Послушай, — Марта опасливо покосилась на псину, присела рядом с Арсением, — ты ж, наверное, тут всех знаешь?
— Всех — это вряд ли. — Он потрепал пса по загривку. — Дачный поселок большой. Дай бог, соседей в лицо запомнить. А зачем спрашиваешь? Ищешь кого? — Из-за желтых стекол рассмотреть цвет его глаз никак не получалось. Кожа смуглая, на щеках пробивается сизая щетина, подбородок с ямочкой. Возможно, без очков этих идиотских и был бы парень ничего, а так не пойми что.
— Ищу.
— На кладбище? — Может, он и шутил, но вот голос его звучал совершенно серьезно.
Прежде чем ответить, Марта порылась в сумке, достала сигареты и, уже прикурив, запоздало вспомнила о вежливости.
— Будешь? — Она протянула пачку Арсению.
— Спасибо, бросил, — он отрицательно мотнул головой. — Берегу здоровье.
Ага, «витамины» ж для здоровья полезнее, чем никотин…
— Дело твое. — Марта сунула сигареты обратно в сумку. — Я вообще-то тоже почти не курю. Только когда нервничаю.
— Сейчас нервничаешь? — спросил он, глядя куда-то поверх ее плеча.
— Скажем так, я озадачена. Мне нужно найти одного человека.
— Здесь?
— Мне сказали, что он любит гулять в парке.
— Многие из местных любят гулять в парке, правда, предпочитают для прогулок более светлое время суток, — усмехнулся Арсений. — Он из местных, тот, кого ты ищешь?
— Не знаю… — Носком туфли Марта поддела опавший лист. — Не уверена.
— Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. — Арсений с задумчивой рассеянностью посмотрел на ее туфли, заляпанные грязью, окончательно потерявшие вид.
— Вроде того. — Марте вдруг стало неловко. Он, конечно, одет по-простецки, незатейливо так одет, но его одежки хотя бы чистые. А ей еще в клуб возвращаться, а потом домой с отчетом для Наты. Нате на ее внешний вид плевать, но вот итогами поездки она поинтересуется непременно.
— И как его зовут? — В голосе Арсения не было интереса — одна лишь вежливость.
— Крысолов, — сказала Марта после недолгих колебаний. Сказала и тут же поняла, как дико и нелепо звучит это имя. Да и разве ж это имя?! Кличка, мерзкая кличка… — Человека, которого я ищу, зовут Крысолов, — повторила она и глубоко затянулась сигаретой. — Знаешь такого?
Он ответил не сразу, какое-то время возился с ошейником своего пса, на Марту не смотрел, а когда наконец посмотрел, лицо его не выражало ровным счетом ничего: ни удивления, ни интереса, ни даже задумчивости. Наверное, лучше было бы по-другому, имени он может и не знать…
— Это такой дядька в дождевике, с протезом вместо руки и с повязкой на глазу. — Вот такого типа точно если один раз увидишь, то уже не забудешь.
— С протезом, повязкой и в дождевике? — переспросил Арсений и посмотрел на Марту поверх своих идиотских желтых очков.
— Ага, — Марта кивнула. — Мне бармен из клуба сказал, что он любит прогуливаться ночью по парку.
— И ты, значит, решила поискать его здесь?
Марта пожала плечами. Теперь, в свете зарождающегося дня, идея с поисками Крысолова ей и самой казалась, мягко говоря, глупой, но Димка предупредил, что срок действия VIP-карты заканчивается в шесть утра и потом уже эту карту можно… Что можно сделать с картой, Димка уточнять не стал, Марта и сама поняла. Вот такая сказочка про Крысолова. У Золушки в полночь карета превращается в тыкву, а у него пригласительный — в бесполезный кусок пластика. Так что, по большому счету, особого выбора у нее не было. Не факт, что, нагулявшись по парку, Крысолов непременно пришел бы обратно в клуб, мог и домой уехать. Марта глянула на наручные часы — половина пятого утра. У нее еще есть полтора часа, если, конечно, Арсений сможет ей помочь, если, конечно, Крысолов еще не нагулялся…
— Решила! — Марта сделала последнюю затяжку, носком туфли загасила окурок. — Так ты видел его сегодня?
— Не видел, — Арсений мотнул головой.
Вот и все, теперь шансы договориться с Крысоловом стремятся к нулю. Остается только одно — сесть у ворот клуба и надеяться, что этот неуловимый гад все-таки решит опрокинуть стаканчик-другой. То-то удивятся «двое из ларца», когда она пристроится к ним третьей.
— А он тебе очень нужен? — сквозь череду невеселых мыслей пробился к ней голос Арсения. — Ну, этот одноглазый дядька с протезом и в дождевике?
— Стала бы я бегать за ним по кладбищу, если бы он был мне не нужен. — Марта покосилась на наползающий со стороны погоста туман. — Вопрос жизни и смерти. Веришь?
Арсений мазнул взглядом по ее лицу, несколько секунд разглядывал что-то за ее спиной, Марта даже хотела было обернуться, но потом передумала, зажала озябшие ладони между коленками.
— Верю, — сказал он вдруг совершенно серьезно, и пес его многозначительно зыркнул на Марту своими красными глазищами. — Пошли! — Очкарик решительно встал, протянул руку.
— Куда? — Его ладонь была горячей, на какое-то мгновение Марте даже захотелось, чтобы он не выпускал ее руку, но желание это быстро прошло, стоило только вспомнить про все его странности. Одни только «витамины» чего стоят…
— Поищем этого твоего Крысолова.
— Ты знаешь, где он может быть? — Надежда, уже почти угасшая, вспыхнула с новой силой.
— Догадываюсь.
— У меня времени в обрез. — Марта еще раз глянула на часы. — Понимаешь, он тот еще придурок, если я не найду его до шести утра, все!