– Вот и хорошо, – сказал Баргузинцев. – Я, по правде говоря, и не сомневался. Итак, подполковнику Буслаеву ставится основная задача – обеспечить руководство сборным отрядом, его боеспособность и жизнеспособность, а капитану Ламберту и старшему прапорщику Волоснякову задача отдельная – обеспечить своему командиру возможность выполнять возложенные на него обязанности и при этом остаться живым… У нас не принято, вообще-то, к командирам охранников приставлять… Но вы – не охранники, вы, скорее, в данной ситуации следователи… Это не я придумал… Это из Москвы указание, из диверсионного управления…
– И к утру уже должны быть в аэропорту… Самолет с отрядом ФСБ вылетает в Ханкалу в ноль семь восемнадцать, – добавил полковник Ломакин. – Накладные в канцелярии… Кладовщики складов ждут вас, чтобы выдать необходимое имущество – машина вам выделена. В ноль три пятнадцать все должны быть здесь… Сразу в дорогу… Провожать вас в торжественной обстановке не будем, чтобы оркестром не будить городок, но дежурный обеспечит отправку… В ноль пять пятнадцать автобусы в аэропорт отходят от здания областного управления ФСБ. Опоздавших ждать не будут…
– С богом, ребята… – сказал командир…
* * *Втроем, все вместе, мы уже в третий раз в течение суток проделывали один и тот же путь, только в этот раз мы не сами ехали, а сидели на жестких сидениях дежурного «уазика».
Чтобы время даром не терять, я снова пытался вспомнить события минувшей командировки в Чечню, но теперь уже не для того, чтобы восстановить в памяти события, которые могли бы стать причиной для покушений на меня, а только для того, чтобы подготовиться к возвращению на старую должность после кратковременного отсутствия, восстановить в голове задачи, которые мы выполняли и которые остались для выполнения нашим сменщикам. Имена и фамилии должностных лиц, с которыми мне следовало контактировать, вспомнились легко. Что касается географии, по поводу ориентирования в районах непосредственного действия, с этим у меня вообще никогда проблем не возникало. Если я однажды бывал на месте, то уже мог там ориентироваться и через десять лет так же легко, как через день. Так было всегда. И всегда мне хватало кратковременного, но внимательного и подробного знакомства с картой, чтобы знать, где что расположено и как туда добраться. Это был обыкновенный профессионализм…
Не знаю, как для капитана Ламберта и старшего прапорщика Волоснякова, но для меня лично за такими воспоминаниями и размышлениями время пролетело незаметно, и скоро мы уже въехали в ночной город. На посту ГИБДД вместе с сотрудниками милиции дежурил и наряд военной автоинспекции. Нашу машину остановили, но проверка документов длилась недолго, поскольку мы втроем вышли из машины, чтобы продемонстрировать бронежилеты, автоматы, камуфлированные косынки на голове, и это на наряд произвело впечатление. К зданию областного управления ФСБ, где уже стояли три автобуса с зажженными габаритными огнями, мы приехали на пятнадцать минут раньше запланированного времени, и я сразу позвонил подполковнику Капустину. Игорь Евгеньевич ответил сразу, словно трубку держал в руках.
– Прибыли, Андрей Васильевич?
– Прибыли, Игорь Евгеньевич. Внизу ждем…
– Скоро посадка, пропуск я вам заказывать не буду…
– Ни к чему… У меня в вашем заведении дел пока нет… Кроме того, как там подполковник Ларичев?..
– Наверное, отсыпается после трудного рабочего дня… Они же прошлую ночь сначала собирались по тревоге, потом до нас добирались… А вечером, насколько я знаю, Ларичев допоздна изводил старшего следователя по особо важным делам, вам знакомого… Готовили документы, с тем чтобы отправить их в Москву, в Генеральную прокуратуру, поскольку дело расследуется Генеральной прокуратурой, и наш эпизод фигурирует в общем деле только как маленький эпизод… Я понимаю, что это обидно, ведь под угрозой была собственная жизнь, тем не менее нас не спрашивают…
– А мы тем паче привычные… – не стал я поддерживать тему об обидах, потому что сам по себе человек не обидчивый. Обидчивым в армии, где обижаться можно на каждое слово старшего по званию, делать нечего. – Значит, Игорь Евгеньевич, не буду вас отрывать от сборов… Мы ждем внизу в своей дежурной машине…
– Я забронировал места на вас в среднем автобусе… Можете сразу туда садиться… Мы начнем погрузку минут через пять… Начальство напутствует личный состав… Как закончат, так сразу… Не опоздаем…
– Добро…
Я отключил связь. Мы быстро выгрузились, перетащили свои объемные рюкзаки к среднему автобусу, где водитель, молодой парень, включил музыку слишком громко для ночного времени, отпустили с напутствиями свою машину и хотели уже забраться в салон, когда я услышал за спиной звук двигателя подъезжающей машины и, насторожившись после недавних происшествий, обернулся. Насторожившись в моем понятии – это когда ствол автомата поворачивается вместе с телом и готов отыскать цель за доли секунду, необходимые для опускания предохранителя в боевое положение. Под деревом, вне света фонарей и окон, остановилась «Газель», и с переднего пассажирского сиденья выскочил человек.
– Андрей Васильевич! – окликнул он меня.
Я узнал юношеский, чуть восторженный даже в простейшем окрике голос. Значит, Капустин ошибся, и подполковнику Ларичеву не спалось и в эту ночь. Отставив в сторону рюкзак, оставив при себе только автомат, я шагнул навстречу. Капитан Ламберт и старший прапорщик Волосняков, памятуя о предупреждении полковника Баргузинцева, как верные телохранители оставили свои рюкзаки и двинулись за мной, на всякий случай тоже держа автоматы так, чтобы ими при необходимости несложно было воспользоваться.
Ларичев с улыбкой протянул мне руку:
– Я не прощаюсь, я только еще здороваюсь… Никогда не могу правильно сориентироваться в этом перепутавшемся времени… Просто не в состоянии понять самостоятельно, сейчас ночь или раннее утро? Я, наверное, еще не акклиматизировался при всего-то двухчасовой разнице… И вообще за делами потерял счет времени…
– Главное, не потерять ориентацию в пространстве, остальное – ерунда, нормальная рабочая обстановка… Что касается ночи или утра… Это зависит от того, что вам удобнее… Я так понимаю, что вы приехали не просто проводить меня?
– Не просто… Еще два документа мы с вами не подписали… Один протокол с места происшествия… Это по делу в квартире, по поводу смерти одного из боевиков… И еще объяснительная записка… Я понимаю, что она должна быть написана вами, но времени у вас на это немного, поэтому я написал, чтобы вы прочитали, если согласны, то просто подпишите… Мне на два часа позже вас в Москву лететь… Надо все бумаги подготовить…
Подполковник жестом пригласил меня в «Газель». Дверцу салона открыли изнутри. Там уже горел свет, и какой-то человек в гражданском раскладывал на сиденье бумаги. Я забрался внутрь и стал читать, краем глаза заметив, что Ламберт с Волосняковым, как часовые, начали обходить «Газель» по кругу и встретились по другую сторону машины.
И в этот момент, когда они встретились, прозвучал взрыв…
Я сидел спиной к окну, но сразу понял по звуку, что и где произошло. Взорвался автобус, в который мы должны были бы уже сесть, не подъедь так вовремя подполковник Ларичев. А «Газель», стоящую в тридцати метрах в стороне, только сильно качнуло, но не перевернуло. Взрывное устройство, очевидно, было простого фугасного типа, если и начинено осколками, то легкими, и до нас они, кажется, не долетели. Однако я все же среагировал сразу, опустил голову, но человек в штатском оказался любопытным, и он, напротив, голову поднял. Меня только ударило по спине, прикрытой бронежилетом, и чуть-чуть по затылку осколками стекла, может быть, несколько из них пробили косынку, потому что я почувствовал, как теплая кровь потекла по голове, а любопытному человеку в гражданском стеклом «Газели» сильно поранило лицо. Между тем я успел даже бумаги с сиденья собрать и в сторону отложить, чтобы их капающей кровью не забрызгало. И только после этого, схватив автомат, выскочил из «Газели».
Подполковника Ларичева только ударило взрывной волной о микроавтобус, и он уже вставал чуть ли не у меня под ногами. Похоже, отделался легким испугом.
– Ни хрена себе… – сказал он сердито.
Ларичев еще что-то говорил, но я не услышал, я бежал вперед, не глядя по сторонам, не видя, но зная, чувствуя, что капитан Ламберт и старший прапорщик Волосняков сразу двинулись обхватом в разные стороны, пользуясь тенью деревьев, в ту же сторону, что и я. Я не просчитывал ситуацию, я ее воспринял целиком, как единый понятный момент…
Был взрыв… Взрыв произошел до того, как в автобус сели сотрудники областного управления ФСБ. Но мы уже должны были бы сесть в автобус, потому что направились к нему с вещами. Естественным делом было бы предположить, что взрыв направлен не против вылетающего в Чечню отряда ФСБ, а против нас. Если бы взрыв готовили против сотрудников ФСБ, можно было бы взорвать автобус часом позже, и жертв было бы полно… Взрывали нас – это точно… Точнее – меня одного… Но если нажали кнопку радиоуправляемого взрывателя, то не видели, что я отошел к «Газели». И музыка в автобусе помешала услышать, как меня окликнули. Если не видели, значит, автобус нас прикрывал… Выходит, есть направление, где могли прятаться бандиты… И я бежал в этом направлении, на ходу опуская предохранитель автомата в положение одиночного огня, потому что не люблю стрелять очередями, и передергивая затвор…
Был взрыв… Взрыв произошел до того, как в автобус сели сотрудники областного управления ФСБ. Но мы уже должны были бы сесть в автобус, потому что направились к нему с вещами. Естественным делом было бы предположить, что взрыв направлен не против вылетающего в Чечню отряда ФСБ, а против нас. Если бы взрыв готовили против сотрудников ФСБ, можно было бы взорвать автобус часом позже, и жертв было бы полно… Взрывали нас – это точно… Точнее – меня одного… Но если нажали кнопку радиоуправляемого взрывателя, то не видели, что я отошел к «Газели». И музыка в автобусе помешала услышать, как меня окликнули. Если не видели, значит, автобус нас прикрывал… Выходит, есть направление, где могли прятаться бандиты… И я бежал в этом направлении, на ходу опуская предохранитель автомата в положение одиночного огня, потому что не люблю стрелять очередями, и передергивая затвор…
Капитан Ламберт и Волосняков бежали туда же, они тоже не просчитывали ситуацию, они действовали сразу, потому что ситуация была для нас для всех ясна. Наверное, та особая группа крови, которую подполковник Капустин называет «спецназ», все же существует и делает людей особыми…
Я увидел две бегущие через редкие кусты около стройки фигурки сразу, как только выскочил из-за горящего автобуса. Поднять автомат успел, но с выстрелами опоздал, потому что справа от меня одна за другой раздались три короткие очереди. Капитан Ламберт стреляет отлично, и фигурки будто сломались на бегу, полетели лицом вперед. Но я продолжал бежать, потому что бежал теперь уже и видимый мне Толя. Если он бежал, значит, стрелял по ногам и надеется захватить бандитов живыми. Мы не добежали шагов сорок, когда увидели впереди сначала вспышку, а потом и грохот взрыва. Граната… Они себя подорвали…
У нас за спиной к месту взрыва гранаты бежали уже другие люди… Как раз закончилось напутствие отряду, и офицеры ФСБ вышли из здания, чтобы загрузиться в автобусы. Мы опередили погоню всего-то шагов на полста. Только теперь уже гнаться было не за кем…
Около горящего автобуса толпа тоже суетилась. Откуда-то огнетушители взялись, люди старались сбить пламя. Капустин оттаскивал подальше наши почти не пострадавшие рюкзаки. Ему помогал подполковник Ларичев, у которого глаза просто горели от восторга…
2Игорь Евгеньевич Капустин, отлично выспавшийся предыдущей ночью за бессонную ночь накануне, спускался с крыльца управления ФСБ в прекрасном расположении духа. Наконец-то затяжная и утомительная подготовка к командировке закончилась, и теперь предстоит сама командировка, в которую он давно просился. Все вопросы решены, все ожидания остались позади. Все утряслось и с домашними. Игорь Евгеньевич позвонил жене и сообщил о своей длительной поездке. Жена, естественно, возразить не могла, не приучена была возражать против дел служебных, и обещала завтра же выехать домой, чтобы не оставлять дочь одну.
Как и другие командировочные, подполковник был уже в полной экипировке: в бронежилете и кевларовой каске, с автоматом в руке и тяжеленным рюкзаком за плечами. С такими тяжелыми рюкзаками в поход обычно не ходят. Но таскать этот рюкзак с собой постоянно не придется, как понимал Капустин, и потому не сильно расстраивался от нагрузки. Пока же расстояние до автобуса слишком мало, чтобы из-за него расстраиваться.
На последней ступеньке высокого полукруглого крыльца Игоря Евгеньевича и застал взрыв, сначала заставивший остановиться в недоумении и растерянности и его самого, и остальных сотрудников, кто оказался рядом. Реакция сработала чуть позже, когда Капустин увидел перебегающего площадку человека с автоматом, и хотя площадка была освещена не полностью и расстояние для ночного времени было великоватым, Игорь Евгеньевич все-таки сразу узнал в бегущем подполковника Буслаева. И даже понял, кого пытались взорвать.
В принципе, взрыв одного человека, хотя и вписывался в события последних дней, не мог стать доминирующей версией случившегося. Резонным было бы предположить и попытку взрыва отряда ФСБ, готового для отправки в Чечню. Мало ли по каким причинам взрывное устройство сработало раньше времени. Доморощенные техники-взрыватели террористов не обладали нужными навыками в изготовлении взрывных устройств. И все же взрыв автобуса под окнами здания ФСБ был не просто событием чрезвычайным, этот взрыв был вызовом.
Началась привычная в подобные моменты суета. Кто-то присоединился к погоне за террористами, хотя самих террористов, кажется, никто не видел, кто-то начал тушить догорающий автобус. Здесь же вдруг откуда-то возник даже подполковник Ларичев, на ходу пожавший Капустину руку. Ларичев словно бы чему-то даже радовался. По крайней мере, глаза молодого подполковника горели не суровым огнем воина, а любопытством и, как показалось Игорю Евгеньевичу, еще более – восхищением. Ларичев сильно прихрамывал. Но начал оттаскивать от горящего автобуса тяжелые рюкзаки спецназовцев.
Вернулся из погони подполковник Буслаев. Сразу подошел к Капустину с Ларичевым.
– И что, догнали? – спросил Игорь Евгеньевич.
– Капитан Ламберт им ноги прострелил. Они себя гранатой взорвали… Ладно хоть еще до того, как мы подбежали… Кто-то один… Обоих… Торопился… Наверное, сознание терял… Потому и не стал нас дожидаться…
– И что скажете на все это? – поинтересовался Капустин.
– Скажу только одно… – Буслаев вдруг нахмурился. – Случись такое в Чечне, весь ваш отряд перебили бы… Вы, как командир, должны были уже и преследование организовать, и все остальные, сопутствующие возникшей ситуации действия, включая решение по поиску нового автобуса. Мы на самолет опоздать можем… А в Чечне, учтите, после такого взрыва террористы сразу не побегут… Они еще и остальных обстреляют… И из автоматов, и из гранатометов… Там не пожар тушить надо, а оборону занимать… Это вам первый урок, и хорошо, что он такой… Водитель автобуса, кстати, не пострадал?
– Перепуган и цел… До утра будет икать, потом бутылку водки выпьет и успокоится… Но музыку ночью на всю улицу больше включать не будет… – сообщил Ларичев, улыбаясь оттого, что Буслаев так поставил на место подполковника Капустина. – Слава богу, вообще без жертв обошлось, если не считать самих террористов…
– Это вы верно заметили, Андрей Васильевич… – не обращая внимания на сияющую физиономию Ларичева, обратился Капустин к спецназовцу, вместе с тем давая понять тоном, что «разбор полетов» ему не понравился. – Побегу к начальству решать вопрос с новым автобусом. Откладывать отправку мы не имеем права. Хорошо, что без жертв обошлось… А что это вообще была за акция? Как думаете?
– Одно из двух… – словно вопрос был задан ему, сказал Ларичев, при этом не объясняя, какие два варианта ему видятся, потому что самому альфовцу эти варианты казались естественными. Впрочем, они естественными казались всем. – Вот мой отлет точно уж откладывается… Вы летите, а мы будем расследовать, поскольку взрыв может быть продолжением вчерашних событий… Кстати, Андрей Васильевич, документы все же подписать необходимо… И новый документ сейчас составим… Тоже надо подписать…
Капустин пожал плечами и торопливо ушел в управление – решать транспортный вопрос…
* * *Решение транспортного вопроса генерал-лейтенант Рябушкин возложил на подполковника Храпицкого, тоже задержанного на службе на всю ночь по случаю отправки отряда. Петр Павлович такие вопросы решать умел и, несмотря на ночное время, уже через пять минут доложил генералу, что автобус отправился в сторону управления и будет в течение пятнадцати минут. Правда, не сообщил, что это будет за автобус и где он сам умудрился так быстро разжиться транспортом. Одновременно Рябушкин распорядился вызвать ОМОН, чтобы выставить оцепление вокруг места происшествия во избежание дополнительных эксцессов. Практика подсказывала, что там, где устанавливалось одно взрывное устройство, вполне могло быть установлено и второе.
Сам факт такого взрыва – под окнами областного управления ФСБ! – генерала возмущал. При этом Рябушкин вполне понимал, что и местный губернатор, и начальство из Москвы воспримет такой взрыв как событие чрезвычайное и произошедшее, несомненно, по недоработке сотрудников ФСБ, руководимых генералом Рябушкиным. Следует ожидать нескольких тяжелых разговоров и разбирательства. А тут еще бригада «Альфы» работает в городе. Хорошо, если с подполковником Ларичевым удастся договориться мирно и определить произошедшее как продолжение операции по ликвидации бандитов минувшим днем. Операция была успешной, и нынешний взрыв мог выглядеть местью за вчерашний день. Но, если месть проявилась так явно, то, следовательно, вчера не все было завершено. Не все было завершено московской бригадой «Альфы», и вина с генерал-лейтенанта Рябушкина, таким образом, вроде бы наполовину снимается. Но, чтобы к такому выводу прийти, следовало еще поработать…