— Ты пришел убить меня? — уставшим голосом спросил Плашер.
— А ты хочешь предложить что-нибудь другое?
— Тайлер, у меня много денег. У меня очень много денег. Говори, сколько стоит моя жизнь?
Тайлер захохотал.
— Нисколько. Считай, что эти деньги тебе уже не принадлежат.
— Почему?
— Ты труп, Плашер. Ты говорящий труп. Неужели ты еще не понял этого?
— Ты их никогда не найдешь. Они уйдут вместе со мной на тот свет.
— Ошибаешься, Плашер. Люди умирают, а деньги остаются. Сейчас мы перевернем твою квартирку…
— Последний раз говорю, ты не найдешь их. Я дам тебе двадцать миллионов!
Тайлер вытаращил глаза и раскрыл от удивления рот. Он медленно опустился на кресло.
— Сколько?
— Двадцать миллионов.
— А ты, парень, зря время здесь не терял. Откуда же у тебя такая сумма, а?
— Ты согласен?
— Двадцать миллионов. Так ведь что-то еще и себе решил оставить, да?
— В отличие от тебя, я работал мозгами. Но крепкие руки мне тоже нужны. Так что могу тебя взять в компаньоны, — стараясь выглядеть спокойным, произнес Плашер.
Кажется, меч, который в очередной раз занесла над ним судьба, просвистел рядом, не задев его.
— Меня? В компаньоны? А я не мелковат для тебя? Я ведь столько денег зарабатывать не умею, — в голосе Тайлера прозвучала не то насмешка, не то недоверие.
— Я говорю вполне серьезно.
— Хорошо. Я сейчас, — поднялся с кресла Тайлер. — Отпущу людей.
Он направился к выходу.
— Стой! — закричал Плашер.
Тайлер остановился и с удивлением посмотрел на Плашера.
— Ты что?
— Вернись обратно!
Плашер выхватил из кармана пистолет.
— Ты с ума сошел! — сказал Тайлер. Глаза его бешено забегали по комнате, словно ища, куда бы укрыться. — Не шути так, Плашер. Брось пистолет.
— Вернись обратно! — снова закричал Плашер. — Мне терять нечего!
Тайлер сделал неуверенный шаг назад, а потом быстро рванулся вперед.
Плашер нажал на курок.
Тайлер схватился за плечо и полетел на пол.
— Сюда! — заревел он.
В квартиру влетели двое с автоматами.
Плашер, не целясь, выстрелил, и один из бандитов, выронив автомат, взмахнул руками, ударился затылком о стену и стал медленно опускаться на пол. Изо рта его появилась тоненькая струйка крови.
Но выстрелить в другого Плашер уже не успел.
Автоматная очередь оглушила его и невероятная боль пронзила все тело.
Плашер вздрогнул, схватился за бок рукой, которая тут же стала липкой от крови, опустился на колено, но удержаться не смог. Пистолет выпал у него из рук.
Вторая пуля попала в бедро. Плашер почувствовал, как пропитываются кровью его брюки, и понял, что игра со смерть окончена. Смерть победила, и она уже приготовилась схватить его в свои объятия.
— Ну что, падла, — подошел к нему Тайлер, держась за раненое плечо, — перехитрить меня вздумал?
Он отшвырнул ногой в сторону пистолет Плашера.
— А теперь говори, где деньги?
— Я же сказал тебе, что заберу их с собой на тот свет, — с трудом шевеля губами, ответил Плашер. — А ты не веришь, дурак.
Он хотел улыбнуться, но улыбка не получилась.
— А вот сейчас мы это проверим, заберешь ты их или нет, — бросил ему Тайлер. — Роджер, а ну-ка обыщи квартиру. Каждый миллиметр.
Напарник Тайлера поставил у стены автомат и принялся перетряхивать комнату. Сначала он вывернул все содержимое шкафа: в одной половине его была одежда, в другой снизу находились папки с бумагами, сверху — небольшой бар. Денег или каких-нибудь драгоценностей не было.
Тогда Роджер подошел к небольшому дивану, достал из кармана нож и в нескольких местах разрезал его обшивку. Там тоже ничего не было.
— Что ж, поищи в другой комнате, — сказал ему Тайлер. — А мы пока побеседуем.
Он достал из бара бутылку виски.
— Надеюсь, оно не отравлено? Он сделал несколько глотков.
— Может, ты тоже хочешь виски, а?
Тайлер подошел к лежащему на полу Плашеру и начал выливать содержимое бутылки ему прямо на лицо.
— Ну как, вкусно? Еще хочешь? Пожалуйста, попей еще. На том свете, виски наверное не производят. Как ты считаешь? Ты пришли мне оттуда весточку, хорошо?
Плашер молчал.
Вдруг Тайлер швырнул пустую бутылку в сторону и приподнял Плашера за рубашку.
— Говори, сука, где деньги!
Плашер отвернулся.
— Не хочешь, да? Сейчас захочешь. Сейчас ты сам мне все расскажешь и покажешь.
Он достал из кармана зажигалку и потряс ею перед лицом Плашера:
— Ты у меня заживо сгоришь, понял?!
Плашер облизал пересохшие губы и, задыхаясь, тихо сказал:
— Хорошо… Я скажу.
Он с трудом повернул голову в сторону шкафа.
— Отодвинь его…
Тайлер удивленно посмотрел на Плашера, затем медленно подошел к шкафу и толкнул его здоровой рукой.
Шкаф легко отъехал в сторону.
— Вот это да, — покрутил головой Тайлер.
— Теперь открой дверь…
— А где же здесь дверь?
Тайлер уперся рукой в стену, и она неожиданно легко поддалась, пропуская его в маленькую темную комнатку.
Тайлер в нерешительности остановился.
— А ты молодец, — вырвалось у него. — А где здесь у тебя свет включается?
— Подожди…
— Что?
— По… подожди, — совсем тихо сказал Плашер, истекая кровью.
Тайлер с нетерпением посмотрел на него.
— Ну?
— Ты убил… Джека?
— Какого Джека? Ты что, сумасшедший?
— Джека… моего охра… охранника… Вы убили… уби… его…
— А черт! Нашел о чем вспоминать.
— Он был… моим… моим другом… понимаешь? — Плашер закрыл глаза.
— А черт! — выругался Тайлер.
— Теперь иди… Там… у двери… шифр…
Тайлер зашел в комнатку и посветил зажигалкой.
— Ну, вижу.
— Код… семь… три… пять…
— Семь, три, пять, — повторил Тайлер. — Нажал. Что дальше?
— Кнопка… рядом…
Тайлер нажал кнопку.
Оглушительный взрыв потряс воздух. Прохожие на улице повернули головы в одну сторону и закричали от ужаса: один из домов, укрываясь в огромных клубах пыли и дыма, рухнул на землю…
* * *Машина Мэрфи остановилась в нескольких шагах от храма.
Мэрфи и Льюис направились туда. Казалось, внутри было пусто и безмолвно.
После яркого света Энн почти ничего не видела во мраке. У Мэрфи сразу же сработал термограф-датчик теплового излучения. Его глазные щитки широко разошлись — храм был полон людей. Отовсюду на них смотрели испуганные глаза. Опасности для общества эти несчастные не представляли…
С улицы донесся какой-то шум.
— Всем выйти из здания! — загремел чей-то повелительный голос, усиленный мегафоном.
Льюис и Мэрфи вышли из храма. Здание было окружено полисменами в серой форме. Все были вооружены автоматами.
— Стоять на месте и не двигаться!
— Мы — офицеры полиции, — мгновенно сориентировался Мэрфи.
— Вы нам не нужны, — ответил через мегафон шеф реабилитационной группы Магдэгар. — Эта группа получила задание очистить район Кадиллак-Хайц, полностью покончив с повстанцами. Для этого она и была создана. У нас же есть данные о том, что в здании находятся участники групп сопротивления — преступники. Поэтому я прошу вас отойти и не мешать нам их захватить.
— Мы были в храме. Там — гражданские лица, — отчеканил Мэрфи.
— Да, они зашли туда всего лишь погреться, — решительно добавила Энн.
Мысли Мэрфи беспорядочно метались. Он пытался найти правильное решение, опираясь на заданные ему директивы:
«Директива N1 — СЛУЖИТЬ ОБЩЕСТВУ»;
«Директива N2 — ЗАЩИЩАТЬ НЕВИНОВНЫХ»;
«Директива N3 — СОДЕЙСТВОВАТЬ ВЫПОЛНЕНИЮ ЗАКОНА»;
«Директива N4 — НЕ ПРИЧИНЯТЬ ВРЕДА СЛУЖАЩИМ ФИРМАМ "ОУ-СИ-ПИ"».
— Последнее предупреждение: отойдите в сторону, в противном случае мы будем вынуждены применить силу, — выйдя из себя, орал в мегафон Магдэгар.
— Хочу заметить, что вы совершаете ошибку, — предупреждающе сказал Мэфри.
Взревев, Магдэгар взмахнул рукой, и солдаты бросились, было, в атаку.
Но Мэрфи был готов к ее отражению. Он поднял огневое средство мощнейшей ударной силы, вмонтированное в руку, но… Он переводил установку с одной группы полисменов на другую и везде получалась осечка. Срабатывала защитная сила четвертой директивы: «Не причинять вреда служащим фирмы "Оу-Си-Пи"». А все полисмены реабилитационной службы именно к этой категории и относились, впрочем, как и сам Мэрфи.
Пришлось перенести огонь на передвижные средства и на асфальт прямо перед полисменами, не давая им шагнуть.
Полисмены попятились назад.
— Ну, что? Убедились, что и мы шутить не любим? — закричала Льюис. — Если вы хотите зайти туда, то вам все равно не пройти мимо нас!
— Что ж, — воскликнул вконец рассвирепевший Магдэгар, — у меня не будет никаких проблем, когда я пристрелю вас!
— Что ж, — воскликнул вконец рассвирепевший Магдэгар, — у меня не будет никаких проблем, когда я пристрелю вас!
Магдэгар вскинул карабин и выпустил всю обойму в Льюис. Льюис навзничь упала на ступеньки…
Мэрфи вновь поднял огневое средство, сделал наведение на цель, но все снова блокировалось четвертой директивой.
— Ну, что, проклятая железяка, чья взяла? — Магдэгар поднял карабин и перевел его на Мэрфи.
Последовала вспышка, послышался сухой треск. Мэрфи упал рядом с Льюис.
Он перекатился в сторону, пытаясь приподняться. Не сразу, но ему это удалось. Еще мгновение — и Мэрфи снова на ногах. Сделал шаг, другой. Подошел к двери храма, встал в дверях, заслоняя собой вход.
К нему подошла Ника.
В его механизме она услыхала прерывистый сигнал тревоги. Девочка открыла щиток на его груди, посмотрела на экран и прочитала:
«Внимание!!! Тревога!!! Повреждение системы эффективности работоспособности — 72 процента».
— Этот робот пострадал, и очень здорово, — сказала Ника подбежавшим к ней Берте и Томасу.
Через несколько минут возле них уже были Марено и Большой Сэм.
— Идем скорее с нами, — попросила девочка и потянула робота за руку.
— Прикройте меня, и мы уйдем, — ответил Мэрфи.
Берта и Томас, вытащив несколько дымовых шашек, бросили их в сторону противника. Густая завеса дыма, казалась, закрыла навсегда солнце.
— Идите все в храм, — приказала Берта. — А Марено и Сэм пусть забаррикадируют дверь.
Мэрфи поднял Льюис на руки и внес в храм.
Кто-то зажег свечи.
Энн была еще жива, но лицо напоминало восковую маску, а тело корчилось в невыносимых муках. Собрав последние силы, Льюис чуть улыбнулась:
— Мэрфи! Как же так? Этого не должно было случиться…
Мэрфи наклонился над ней и поддержал голову.
— Тише, Льюис, помолчи. Боль скоро пройдет, — пытался успокоить он.
У Мэрфи включилась запись изображения. Все, что происходило дальше, навсегда запечатлел его электронный мозг.
— Мэрфи, мы всегда были с тобой друзьями. Сделай то, о чем я прошу, ради меня: разделайся с ними, — попросила Льюис и, протянув руку, погладила своего верного напарника по щеке.
Глаза ее тосковали и молили.
— Я обещаю, — твердо сказал Мэрфи.
— Мэрфи… — она не успела договорить. Глаза закрылись, голова запрокинулась. Лицо стало спокойным и умиротворенным — боль навсегда ушла из Энн.
— Полицейский умер, — сказал Мэрфи и склонил перед Льюис голову.
Он не чувствовал боли, но что-то непонятное творилось в его электронном мозгу.
В его памяти с неимоверной быстротой, путаясь в хронологической последовательности, проносились эпизоды из прошлого, связанные с Льюис.
— Привет. Меня зовут Льюис. А у вас есть имя? Ее лицо ему кажется ужасно знакомым, но он никак не может вспомнить, где они уже могли встречаться.
— Чем я могу быть полезен вам, офицер Льюис? Она оглядывается по сторонам, затем неожиданно наклоняется к самому его лицу:
— Мэрфи, ведь это ты? Ты действительно не помнишь меня?
Их машины одна за другой мчатся по центральной улице города. На окраине они резко тормозят и сразу же попадают под перекрестный огонь.
Мэрфи бросается к машине Льюис, и пока та выскакивает из нее и прячется за ближайшим деревом, ведет беспрерывный огонь.
Преступники, видя, что их выстрелы не наносят роботу-полицейскому никакого вреда, пытаются скрыться, но это удается далеко не всем.
Автоматные очереди настигают их и обжигают спины, ноги, руки.
Когда все утихает, Льюис подходит к нему и кладет руку на плечо:
— Спасибо тебе, Мэрфи. Без тебя мне было бы чертовски трудно.
В это время один из преступников неожиданно поднимается с земли и быстро направляет ствол автомата в их сторону. Мэрфи толкает Льюис, она падает на дорогу. Пули плющатся о металл, робот полицейский спокойно вытягивает вперед руку и стреляет. Пули прошивают преступника насквозь, он дико кричит и валится на асфальт, корчась от боли.
— Фу, какой ты грубый кавалер, — говорит Льюис и весело смеется.
— Этот парень будет твоим новым напарником, Льюис. Мэрфи, познакомься с Льюис.
Она протягивает ему свою маленькую руку, и он с готовностью пожимает ее.
— Очень приятно познакомиться, Мэрфи, — на лице Льюис нежная улыбка.
— Отличная работа, — говорит он и кивает головой в сторону какого-то человека, который лежит у стены.
— Спасибо, — смущается немного она.
— Ты сошел с ума! Мы же потеряем его! — кричит Льюис, все время оглядываясь на заднее окно машины.
— Держись покрепче! — он резко тормозит и разворачивает машину на сто восемьдесят градусов. Они мчатся навстречу автомобилю с грабителем.
— Ты что, мы же разобьемся! Сумасшедший!
Не доезжая нескольких метров друг до друга, машины почти одновременно тормозят.
— Ну, у тебя и выдержка! — говорит Льюис.
— Это у него нервы ни к черту, — не соглашается Мэрфи.
Небольшая комната. Полумрак. Льюис опускает с кровати ноги и, немного волнуясь, говорит:
— Мне бы очень не хотелось, чтобы то, что произошло сейчас, было просто случайностью.
— Я тоже не хочу этого.
— И даже если ничего больше не повторится, мы будем вспоминать об этой встрече всю оставшуюся жизнь, правда?
— Да.
— Нет, ты скажи мне серьезно.
— А я и говорю тебе серьезно.
— Поклянись.
— В чем?
— Что ты никогда не забудешь эту ночь.
— Клянусь.
— Нет, не так.
— А как?
— Повторяй за мной: я клянусь…
— Я клянусь…
— …что никогда не забуду эту ночь.
— …что никогда не забуду эту ночь. Она прижимается щекой к его груди.
— Вот теперь точно не забудешь.
Все это время Ника, не отрываясь, смотрела на Мэрфи и Льюис. Ее маленькое сердце разрывалось от жалости и боли, слезы текли по детскому личику.
— Пошли, малышка, — Берта потянула Нику за руку. — У нас слишком мало времени.
— Ника, поторапливайся, — позвал Марено.
— Я тебя очень прошу, пошли с нами, пожалуйста, — девочка с надеждой посмотрела на Мэрфи.
— Девочка, ты сошла с ума! — в гневе закричал Марено. — Он же из полиции, он за них!
— Нет, Марено, — спокойно возразила Берта. — Теперь этот парень на нашей стороне.
Берта поняла, что все происшедшее, смерть Льюис перевернула душу Мэрфи. Сейчас она не видела в нем машину, ей было по-человечески жаль его.
— Ну, что ты делаешь, Берта? — поддержал Марено Томас. — С каких это пор принимать решения будет ребенок, несмышленая девочка?
— Ну, положим, у нас есть более несмышленые. А Ника… Ника права, — тихо сказала Берта, гладя Нику по плечу.
— О Господи! Да ты только посмотри на него! — не унимался Марено. — Он же от первого до последнего винтика принадлежит полиции!
Послышался глухой удар в дверь. Полисмены начали вышибать ее. Несколько выстрелов в замок или в петли, а потом дружный нажим — и все, дверь не выдержит, и тогда люди с оружием войдут сюда.
— Пойдем, пойдем отсюда! — закричал Сильвестр Максвелл. — У нас нет времени ссориться.
— Он прав, — сказал Мэрфи. — Мы все должны уйти.
Дверь трещала под непрерывными ударами. Через несколько минут она распахнулась, в храм ввалились полисмены с автоматами в руках. Впереди был Магдэгар. Он трясся от гнева:
— Обыскать каждый сантиметр! Выполняйте немедленно! — заорал он.
Он еще раз обвел глазами весь храм — нигде ни души.
— Черт! — такого провала он не ожидал. Оставалось ждать результатов обыска.
К нему подошел офицер с датчиком, на котором сигналила красная лампочка.
— Мы зарегистрировали, он передвигается. Датчик хорошо его ощущает, — сказал он и протянул Магдэ-гару аппарат. Тот взял его в руки, не веря глазам.
— Не может быть, не может быть… — прошептал он, глядя на датчик. И вдруг догадка осенила его. — Подземный ход! Это подземный ход! Ищите подвал!
* * *Солдаты обнаружили в здании храма колодец. Видимо, через него и скрылись повстанцы.
Магдэгар подошел к отверстию, встал на колени и направил вниз луч мощного фонаря. Внизу не было видно ничего подозрительного, но Магдэгар не очень-то этому верил. Он подозвал к себе офицера:
— Возьмите с собой группу людей и спускайтесь вниз, — приказал он.
Без малейших колебаний пятеро здоровенных полисменов с фонарями исчезли в черной глубине.
Магдэгар терпеливо ждал.
Прошло несколько минут. Наконец, из колодца выбрался один из полисменов и доложил, что повстанцы скрылись именно через этот ход.
— Показывай дорогу! — закричал Магдэгар и полез вслед за полисменом.
От колодца шел туннель, вырытый совсем недавно. Крепежными стойками ему служили ящики, взятые на складе. Двигаться было неудобно — проход был слишком узкий и низкий, на голову все время сыпалась свежая земля.