— Слушай, Плашер! Ты… ты…
— Ладно, успокойся. Я пошутил.
Коннорс снова разинул от удивления свой большой рот и замер посреди комнаты.
— Как пошутил? — словно не веря ему, негромко произнес он.
— Обыкновенно. Мы же с тобой старые друзья, неужели мы будем рвать друг другу глотки из-за каких-то паршивых денег?!
Коннорс не сообразил, что ему ответить. Он достал из кармана своего новенького черного пиджака платок и вытер вспотевший лоб.
— Сколько, ты говоришь, я тебе должен?
Плашер отвернулся от него и подошел к шкафу, но не открыл дверцу.
— Как сколько? Сто тысяч. Это задаток, который ты получил за наркотики, — каким-то чужим голосом медленно произнес Коннорс.
— Да, конечно. Сейчас ты их получишь. Даже больше, чем ты рассчитывал.
Плашер засунул руку в карман, потом резко повернулся и вытянул руку.
Коннорс не успел заметить, что было в его руке, но почувствовал опасность всем своим существом. Он дернулся в сторону, однако слишком поздно.
Два выстрела один за другим разорвали тишину маленькой комнаты.
— Как же ты… — прошептал Коннорс, хватаясь за грудь и медленно опускаясь на пол. Сквозь растопыренные пальцы потекли струйки крови. Он с трудом оторвал от груди левую руку. Она дрожала. Несколько мгновений Коннорс смотрел на нее, словно не веря, что на ней действительно его кровь. Стоя на коленях, он начал торопливо вытирать руку о свой новенький черный пиджак. Потом оторвал от груди правую руку, так же внимательно некоторое время смотрел на нее, и тоже начал вытирать кровь о пиджак.
Плашер скривился и выстрелил еще раз, потом еще, уже не целясь.
Коннорс вздрогнул и рухнул на спину, раскинув испачканные кровью руки.
Плашер быстро подошел к нему, достал у него из внутреннего кармана толстый бумажник и, проверив его содержимое, спрятал у себя.
В это время дверь отворилась, и в комнату вбежал испуганный неожиданными выстрелами парень с автоматом в руках. На нем была черная кожаная куртка и полосатая кепка, которая делала его лицо каким-то очень угрюмым.
— Я слышал выстрелы! — крикнул он и тут только заметил на полу труп.
— Ты бы еще через полчаса прибежал, — зло бросил ему Плашер.
— Но на улице перестрелка. Я находился внизу, боялся, как бы сюда не заскочили полицейские.
— Что, наши дела так плохи?
— Там настоящая бойня.
— Ладно, — уже более спокойным тоном сказал Плашер. — Этого мерзавца, — он махнул головой в сторону трупа, — надо выбросить на улицу. Подальше куда-нибудь, где постреливают.
— Будет сделано.
Парень наклонился над трупом.
— Подожди, — остановил его Плашер и протянул парню стодолларовую бумажку. — Это тебе за работу. Закроешь за собой дверь.
— Хорошо, — парень быстро схватил бумажку и просиял от удовольствия. Затем он схватил труп под мышки и потащил к выходу.
— И это… — Плашер поморщился. — Кровь как-нибудь убери потом.
— Хорошо.
Когда дверь за парнем закрылась, Плашер подошел к шкафу, открыл дверцу и достал оттуда резиновую маску. Ловким движением он натянул ее на свою голову, затем подошел к большому зеркалу, которое висело на стене.
Перед ним стоял морщинистый старик. Редкие седые волосы на его голове торчали во все стороны, казалось, он не брился и не умывался, по крайней мере, недели две. Выглядел он болезненно, и только глаза бегали живо и совсем не по-старчески.
Плашер снова отошел к шкафу, быстро снял с себя костюм, а вместо него надел какие-то старые лохмотья. Затем он направился к окну и долго следил за происходящим на улице. Снова подошел к шкафу и уперся в него рукой. Шкаф легко поддался и отъехал в сторону. За ним оказалась потайная дверь. Плашер открыл ее, придвинул на место шкаф и повернул ключ.
* * *Парень вытащил тело Коннорса на улицу и посмотрел по сторонам. Похоже, в этой суматохе на него никто не обращал внимания.
Первое желание было — бросить тело прямо здесь, возле дома, от греха подальше. Но что-то подталкивало его вперед, туда, к перекрестку, где лежало несколько перевернутых автомобилей и шла стрельба.
Парень сделал несколько шагов — и вдруг что-то острое возилось ему в спину. Он выпустил труп и сам упал рядом с ним. Он не видел, как робот, который стрелял в него, повернулся в другую сторону и, не прицеливаясь, выпустил еще одну очередь.
* * *Видя, какую свалку устроил Марено на перекрестке, пассажиры дружно захлопали.
— Марено, мальчик мой! — кричала Берта. — Какой же ты молодец! Провалиться мне на этом месте, если это не вы с Никой спасаете нас сегодня!
— Да, Марено, мы все тебе благодарны. И еще, мне кажется, тебе впору в цирке работать! — поощрительно похлопал его по плечу Томас.
Охваченные радостью они едва успели заметить, что из-за поворота вынырнула еще одна полицейская машина и «села им на хвост». Марено сделал несколько хитрых трюков, но машина, лишь на мгновение исчезнув из виду, снова появлялась и двигалась вслед за ними.
— Мне не хотелось бы думать, что мы рано начали веселиться. Этот слишком настырный парень мне не нравится, и я не так уж спокоен, как ему кажется, — заерзал Марено.
Берта внимательно смотрела в окно. Расстояние между машинами позволяло видеть того, кто был за рулем.
— Марено, ты полагаешь, это тот самый парень?.. — догадываясь, спросила Берта.
— А как полагаешь ты? Его друг — Ника, а мы даже не знаем, как с ним обращаться, — произнес тот.
— Берта, Марено, вы думаете, это — робот-полицейский? — от радости Ника запрыгала на сиденье.
Преследование было недолгим, всего несколько минут. Затем полицейская машина вдруг резко развернулась и, не сбавляя скорости, поехала в обратном направлении.
Сидящие в фургоне замолчали. Они не ожидали такого исхода. Должно быть, само провидение помогает нам, решили они.
* * *Однако успокаиваться было рано. Погоня могла возобновиться в любую минуту, и тогда им уж точно несдобровать. Понятно, что полицейские могут общаться между собой на большом расстоянии, используя переговорное устройство, и поэтому роботу ничего не стоило сообщить их координаты в диспетчерскую. Необходимо было срочно принимать какое-нибудь решение.
— Поворачивай налево, быстро! — неожиданно закричала Берта, когда машина проезжала очередной поворот.
Марено крутанул руль, и фургон, почти не снижая скорости, помчался по узенькой улочке.
— Теперь направо! — снова закричала Берта. Марено повиновался.
Пассажиры фургона ничего не понимали, но никто не осмеливался приставать к Берте с расспросами, ожидая, когда она сама все объяснит.
— А теперь заворачивай в этот двор, — уже спокойно сказала Берта.
Двор оказался ужасно запущенным и больше напоминал самую обыкновенную свалку. С одной стороны лежала целая гора в беспорядке сваленных досок. Там же высилась куча мусора. С другой стороны стояли два обшарпанных автомобиля трудно определимой марки, без колес и без дверей. Можно было не сомневаться, что и внутри у них отсутствовало не меньше половины нужных деталей.
Лишь несколько деревьев и кустов хоть как-то скрашивали этот беспорядок.
— Нам придется оставить наш фургон здесь, хотя бы до завтра, — сказала Берта. — По нему полиция быстро обнаружит нас.
— А как же мы? — спросил Сильвестр Максвелл. На его лице появилось беспокойство.
— Дело в том, что недалеко отсюда живет мой родственник — дядюшка Симон. Мы сможем до завтра, пока все не успокоится, пересидеть у него. Если, конечно, мы не будем распространяться о той ситуации, в которой оказались, — Берта тяжело вздохнула.
— А твой дядюшка что — полицейский? — осторожно спросил аптекарь Сэм.
— Уж лучше бы он был полицейским, — неопределенно сказала Берта. Потом неожиданно добавила:
— Да нет, он, пожалуй, никто.
— Как никто?
— Обыкновенный старый человек, которому иногда кажется, что он президент страны.
Минут через десять они поднялись на второй этаж огромного дома. Берта нажала кнопку звонка. Казалось, прошла целая вечность. Но женщина не торопилась ни уходить обратно, ни еще раз звонить.
Наконец дверь открылась.
На пороге появился маленький толстенький старичок, который, не сказав ни слова, бросил короткий взгляд на стоящих, повернулся и прошлепал своими тапочками вглубь квартиры, будто он давно ждал гостей.
Берта, а за ней аптекарь Сэм, Ника, мясник Томас Брэд, Сильвестр Максвелл и Марено один за другим молча переступили порог их временного убежища.
— Знакомьтесь, — сказала Берта, когда они вошли в большую уютную комнату, со вкусом обставленную дорогой старинной мебелью, с которой разве только не очень гармонировали последняя модель телевизора «Сони» с большим экраном да видеомагнитофон, — это мой дядюшка Симон, а это… это мои друзья.
Дядюшка Симон сидел на диване, закинув ногу за ногу, и. внимательно рассматривал вошедших. Похоже, он не очень обрадовался гостям.
— Хорошо, что у тебя появились друзья, — сказал он. — Правда, я не ожидал, что ты решишь меня познакомить сразу со всеми.
— У нас небольшая проблема.
— Вот как? Ну, что ж, друзья, действительно, познаются в беде.
— Наши квартиры снесли, — прекрасно зная характер своего дядюшки и не обращая внимания на его тон, спокойно сказала Берта.
— Да? Ну, что ж, садитесь. Похоже, вы не очень торопитесь. Хоть я не уверен, что смогу каждому из вас предоставить отдельное кресло.
Ника села, а Сэм, Томас Брэд, Сильвестр Максвелл и Марено остались стоять. В комнате было лишь одно кресло.
Ника ужасно устала. Сегодня она пережила такое потрясение, что просто не чувствовала своего тела. Девочка закрыла глаза, ей было уже все равно, о чем сейчас будут разговаривать взрослые. Лишь бы их не выгнали отсюда, лишь бы снова не встречаться с полицией.
— Наш район хотят превратить в Дельта-Сити, город мечты, — сказала Берта. — Широкие зеленые улицы, площади с фонтанами и памятниками, гигантские торговые центры суперсовременной архитектуры, зоны отдыха с увеселительными заведениями и все такое прочее.
— Неужели наконец-то взялись за этот гадюшник? — просиял дядюшка Симон. — А я уже было начал думать, что эта компания «Оу-Си-Пи» тоже состоит из одних болтунов и мошенников. А теперь вижу, что там ребята, что надо.
— Вы бы видели, как они выгоняли на улицы людей, — не выдержал Сильвестр Максвелл. — Может быть, тогда вы бы изменили свое мнение о них.
— На улицы? Людей? — с насмешкой сказал дядюшка Симон. — Да там же одни преступники! Там же головорезы, жулье! Там же всех порядочных людей давно перерезали и перестреляли!
— Но… — опять начал было Максвелл, увидел недовольный взгляд Берты и замолчал.
— Если бы я был президентом страны, — сказал дядюшка Симон, — я бы за неделю навел там порядок. Я бы самих преступников заставил строить этот Дельта-Сити. Однако, насколько я понимаю, вам должны были выделить на время какие-то помещения?
— Да. То есть… — замялась Берта. — Понимаешь, они не смогли до конца все предусмотреть… В общем, завтра они все уладят.
— Я был бы им очень признателен за это, — пробурчал дядюшка Симон.
* * *Сигнал тревоги, посланный Льюис, прозвучал совершенно неожиданно. Пронзительный звон раздался в электронном мозгу. Один из индикаторов, похоже, бился в конвульсиях. Остальные тоже подавали импульсы, извещая об опасности.
Мэрфи резко нажал на тормоза, развернул машину, и помчался туда, где находился в опасности его друг. Мэрфи выехал на широкую дорогу с довольно интенсивным движением и прибавил скорость, обгоняя машины одну за другой.
Со стороны казалось совершенно невероятным, как может полицейская машина выделывать такие трюки на переполненной автотранспортом дороге.
Прохожие останавливались и раскрывали от удивления рты, а водители закрывали глаза и жали на тормоза или прижимались поближе к тротуару…
И тут на повороте, куда на полной скорости свернул Мэрфи, девочка лет десяти, не дождавшись зеленого света, совершенно неожиданно направилась на другую сторону улицы.
Сделав несколько шагов, она повернула голову налево, увидела приближающуюся к ней на большой скорости полицейскую машину и замерла от ужаса, закрыв глаза.
Небольшая беленькая сумочка выпала у нее из рук.
Кто-то из прохожих закричал, все посмотрели на дорогу, но никто не бросился на помощь девочке. Да вряд ли он успел бы ей помочь.
Машина летела, словно стрела.
И вдруг за несколько метров до ребенка она пронзительно взвизгнула тормозами и остановилась возле самой девочки, чуть не задев ее.
Мэрфи вышел из машины, поднял бледненькую сумочку, потом осторожно взял девочку на руки и направился с ней на другую сторону улицы.
— Смотрите, робот-полицейский! — восхищенно закричал кто-то.
Люди, которые к этому времени облепили тротуары с двух сторон улицы, возбужденно зашумели.
— Вот это да! Как он ловко, а?
— Я уже решила — все, нету девочки.
— Это же надо…
— Да…
Мэрфи бережно опустил ребенка на землю и, указав рукой на светофор, произнес:
— Нельзя переходить улицу на красный свет. Будут неприятности.
Он протянул ребенку его беленькую сумочку, затем быстро вернулся к своей машине, и она снова рванула с места, словно испуганная лошадь.
* * *Дежурный инспектор, развалившись в кресле, сидел за огромным столом и внимательно смотрел на экран, с картой города.
По карте медленно двигалась горящая точка. По ней определялся маршрут робота-полицейского.
Дежурному диспетчеру нравилось это занятие. Глядя на карту, он представлял себе, как мчится по улицам города полицейская машина, приводя то в ужас, то в восхищение водителей и пешеходов.
Единственный недостаток этого занятия заключался в том, что роботом-полицейским нельзя было управлять отсюда, из дежурной части. А ведь это была бы неплохая идея. И полицейским тогда было бы совсем не обязательно подставлять свой лоб под пули.
Неожиданно движущаяся горящая точка изменила свое направление. Она повернула обратно.
Дежурный диспетчер быстро вбежал в кабинет полицейского инспектора западного района Джексона.
Инспектор сидел за письменным столом.
Джексона трудно было назвать любимцем подчиненных. Кому мог понравиться хмурый субъект с неподвижным, ничего не выражающим лицом, туго обтянутым кожей. Особенно неприятно было смотреть на тонкие губы, движущиеся с монотонной четкостью механизма.
Перед ним, по другую сторону стола, сидел, нервно сжимая руки, худой темнокожий человек. Это был сержант Рад.
Вид его вызывал жалость: глаза тревожно бегали по сторонам, движения были беспокойны.
Было заметно, что сержант Рад успел получить хорошую взбучку за происшедшее в полицейском арсенале, а его объяснения ничуть не привели Джексона в благодушное настроение.
— Сержант Рад, Мэрфи прекратил преследование и развернулся, — доложил диспетчер.
— Что?! — в один голос воскликнули инспектор и сержант.
Сержант, не спрашивая разрешения, вскочил и бросился в помещение диспетчерской службы. Дрожащими руками он схватил микрофон и стал вызывать Мэрфи.
— Мэрфи! Мэрфи, говорит Рад! — он буквально вопил в микрофон. — Немедленно, приказываю, немедленно продолжай преследование преступников в желтом фургоне!
— Но послушайте, Льюис в опасности, ей необходима моя помощь, — услышал он голос Мэрфи.
— Мэрфи! Подкрепление Льюис уже послано! Немедленно выполняйте приказ! Вы знаете, что вам грозит за неподчинение? — голос Рада начал переходить на визгливые ноты.
Мэрфи отключил радиосвязь с диспетчерской и помчался еще быстрее. На мосту он остановился и посмотрел вниз.
Банда со всех сторон медленно окружала полицейских. Иногда они бросали в них горящие факелы. Кольцо постепенно сужалось.
По предположению Льюис, они вряд ли могли устоять против этих громил, и потому не оказали бы существенной помощи ни себе, ни другим, начни они перестрелку. Не стоит бросаться на типов, сила которых в десять раз превосходит твои возможности обороняться. К тому же Льюис всегда была противницей силовых единоборств между кем-либо, предпочитая им ум, ловкость и даже хитрость.
Она ждала помощи и не ошиблась.
В самую критическую минуту, как с неба, свалился Мэрфи. Его машина снесла оградительную линию моста и, сделав в воздухе сальто-мортале, упала в середину жесткого кольца. Мэрфи ударил по стеклу, оно разлетелось вдребезги, и он открыл огонь по бандитам.
Бандиты опешили. Они уже было почти праздновали свою победу, а сейчас друг за другом валились замертво на асфальт.
Мэрфи прекратил стрелять, открыл дверцу и вышел из машины. Он был очень высок. Все его тело — туловище, руки, ноги, голова — было покрыто металлическим панцирем. Его лицо напоминало неподвижную маску, и только блеск глаз выдавал живого человека.
— Полиция! Ни с места! — обратился он к оставшимся в живых бандитам. Мэрфи подошел к Льюис. Звук его шагов гулко раздавался на притихшей улице.
— Подкрепление вызвали? — обратился он к стоящей с раскрытым ртом Льюис.
Все потрясения этого дня совершенно выбили ее из колеи. Еще бы — дважды за день находиться на волоске от смерти.
— Спасибо, что заглянул, Мэрфи! — наконец очнувшись, благодарно произнесла Льюис. — Ты, как всегда, вовремя. Ну, что, работу закончил?
— Нет! Осталось еще трое.
Как ни быстры человеческие рефлексы, но они не могут соперничать с молниеносными рефлексами электронного мозга. Льюис еще не успела понять, что же, собственно произошло, как Мэрфи взмахнул рукой и в нескольких дюймах от ее лица поймал пулю. И сразу же открыл огонь.