Рейн подумала было, что игра в карты в спальне вряд ли приведет к чему-нибудь хорошему, но Зак уже начал тасовать колоду.
– Снова будем играть на деньги? – спросила Рейн.
– Думаю, лишь две вещи делают игру более интересной. – Губы Зака растянулись в неспешной и невероятно сексуальной улыбке. – И одна из них действительно деньги.
Рейн проснулась от серого света мрачного дождливого утра и ощущения тепла тела, прижавшегося к ее спине. Но это не был Бэтмен или Робин – коты примостились у ног. Кроме того, ни у одного из них не было руки, уютно устроившейся у Рейн на талии. Она опустила глаза. То, что покоилось возле ее правой груди, никак не походило на кошачью лапу: это была большая, очень сильная и мускулистая рука.
Рейн несколько мгновений предавалась воспоминаниям. Сначала они сыграли несколько конов в «двадцать одно». Она постоянно выигрывала, а Зак записывал счет в блокноте. В какой-то момент Зак принес из кухни бутылку виски, которую Рейн держала в шкафу для Эндрю и Гордона. Вроде бы они выпили по два или даже три стаканчика, а вот дальнейшие события представлялись ей восхитительно расплывчатыми.
Рейн приподнялась на локтях и посмотрела на Зака. Он натянул на себя покрывало, чтобы согреться, но все еще лежал поверх одеяла и по-прежнему в брюках, так что ее взору предстала лишь широкая обнаженная грудь.
– Зак, – выдохнула она ошеломленно.
Открыв глаза, он одарил ее оценивающим мужским взглядом и лениво протянул:
– Мы не играли на раздевание, если тебя это беспокоит.
Рейн приподнялась на колени, чтобы повнимательнее разглядеть то, что ее буквально потрясло.
– Господи, ты выглядишь так, словно тебя переехал автобус.
Зак проследил за ее взглядом и поморщился, увидев багровые кровоподтеки.
– Вообще-то мне этот цвет не идет, но на самом деле все не так плохо, как кажется.
– Трудно в это поверить. Я представить себе не могла, что все так ужасно. Нужно было съездить вчера в больницу. – Рейн попыталась встать с постели. – Сейчас оденусь и немедленно отвезу тебя туда.
Однако Зак удержал ее за запястье.
– Расслабься. Ничего не сломано, все на месте.
– Ты уверен?
Похоже, беспокойство Рейн его лишь развеселило.
– Немного побаливает, и все.
– Немного? – Рейн окинула его недоверчивым взглядом.
– Ну ладно, признаюсь: весьма ощутимо. – Зак осторожно коснулся пальцами ребер. – Выпью что-нибудь обезболивающее. А что у меня с лицом?
Рейн прищурилась.
– Странно, но ни одного синяка.
– Хорошо: это избавит меня от ненужных вопросов, а то фонарь под глазом как-то уж очень заметен. – Зак посильнее ухватил Рейн за запястье и потянул к себе. – Знаешь, если ты действительно хочешь мне помочь поскорее выздороветь, есть замечательный способ…
Нет, не стоит им целоваться, но как удержаться от соблазна? Рейн не смогла и легонько коснулась губ Зака своими.
– О да, – протянул он, и его глаза потемнели. – Лекарство действительно волшебное.
Он попытался было обнять Рейн, но та воспротивилась.
– Вот уж не собиралась пользоваться твоей слабостью.
– Все в порядке. Только будь со мной понежнее.
– Тебе не нужен сейчас секс, – сурово произнесла Рейн, наслаждаясь этой добродушно-игривой перепалкой больше, чем следовало. – Плотный завтрак и обезболивающее гораздо важнее.
– Мне кажется, ты ошибаешься. – Зак поднял палец, как профессор перед студентами на лекции. – Секс насыщает кровь эндорфинами, и от этого сразу улучшается самочувствие.
Рейн со смехом спрыгнула с кровати, нашла очки и надела халат.
– Мне кажется, «завтрак» звучит безопаснее.
– Ты делаешь высокие ставки в Вегасе и охотишься на плохих парней так, скуки ради. С каких это пор тебя стала волновать собственная безопасность?
Рейн замерла. Способной на особый риск она себя никогда не считала, как никому не рассказывала и о своих необычных качествах, кроме очень узкого круга близких друзей. Как учила тетя Велла, она тщательно хранила свою тайну, чтобы никто не мог назвать ее сумасшедшей. До встречи с Заком она ни разу не испытывала истинного наслаждения от близости, опасаясь раскрыть правду о себе. Поэтому, услышав эти слова, Рейн испытала настоящее потрясение. Ее первым желанием было ответить Заку какой-нибудь колкостью, как и подобает бесстрашной, агрессивной и готовой на риск женщине, но потом ее взгляд наткнулся на лежащий на прикроватном столике открытый блокнот, на столбики цифр.
Ее возмущению не было предела. Она схватила блокнот и сунула Заку в лицо:
– Что это такое?
Приподнявшись на локтях и сдвинув брови, он некоторое время сосредоточенно разглядывал цифры, а потом улыбнулся и пояснил:
– Это результат нашей дружеской встречи в «двадцать одно».
– Судя по этим записям, я должна тебе десять тысяч четыреста пятьдесят долларов.
– Ты права: после виски удача отвернулась от тебя.
– Да уж конечно! Я никогда не проигрываю в «двадцать одно». Ты меня напоил и воспользовался моим состоянием.
– Три крошечных стаканчика виски способны свалить тебя с ног? Я запомню.
– Я захмелела так быстро из-за стресса, – с негодованием возразила Рейн. – Слишком много потрясений за короткое время.
– Ну, не знаю. – Зак неуверенно покачал головой. – Мне кажется, это только отговорка.
– Ха. – Рейн бросила блокнот на столик и подбоченилась. – Есть и другое объяснение.
– Ну-ну?
– Ты жульничал.
– Значит ли это, что ты не намерена отдавать долг?
– Советую тебе как следует подумать, прежде чем требовать у меня эти десять тысяч четыреста пятьдесят баксов.
– Можем договориться: ты расплатишься иным способом, – вкрадчиво предложил Зак.
Рейн вскинула брови:
– Это каким же?
– Помнишь, я сказал, что только две вещи могут сделать игру более интересной.
Рейн взяла с кровати подушку и швырнула в Зака. Он со смехом упал на спину, а она, воспользовавшись этим, бросилась в ванную комнату, только сейчас осознав, что никогда прежде так не поступала. И мысль эта показалась ей вдохновляющей.
Глава 28
Бредли внимательно разглядывал осколок фарфоровой чашки.
– Ты уверена, что он от той самой, из гостиницы в Шелбивиллье?
Он явился к Рейн в начале девятого в мешковатом пиджаке, зеркальных очках и с выражением типичного копа на лице. Они с Заком пытались держать себя в руках, но Рейн всем своим существом ощущала витающее в воздухе напряжение.
В попытке предотвратить скандал она сварила побольше кофе, предложила мужчинам присесть и разговаривала при этом с ними таким же тоном, к какому прибегала, когда Бэтмен и Робин пытались использовать в качестве когтеточки ее любимые жалюзи.
Зак опустился в одно из кресел возле кофейного столика, Бредли уселся напротив, так что Рейн остался лишь диван.
– Я совершенно уверена, что это осколок чашки из отеля «Би и Би», – ответила она на вопрос Бредли. – Я нашла его здесь, в своей квартире, в кармане плаща.
На лице Бредли отразилась неуверенность.
– Но зачем он положил его именно туда? Тоже мне послание. Наверное, это какой-то символ. Только вот не могу понять, какой именно. Ты могла бы вообще не узнать чашку…
Рейн принялась разливать кофе.
– Он начал на меня охоту, но не хотел оставлять веских улик, которые дали бы основание обратиться в полицию.
– Он чувствует себя в безопасности, – в упор глядя на Бредли, произнес Зак. – И уверен, что, даже если Рейн и отправится в полицию с этим осколком, никто не примет ее слова всерьез.
Демонстративно не обращая на Зака внимания, Бредли не сводил глаз с Рейн.
– Откуда он узнал твое имя? В средствах массовой информации оно не упоминалось. Всем известно, что девушку спасли Даг Спайсер и шеф Лангдон.
– Да, мое имя действительно не появилось в шестичасовых «Новостях», – произнесла Рейн. – Но все в Шелбивиллье знают, что в подвале дома вместе с Дагом Спайсером была я. А еще все знают, что теперь этот дом принадлежит мне.
Бредли задумался.
– Ты хочешь сказать, что убийца – кто-то из жителей Шелбивилльа?
– Да, или тот, кто проводит в окрестностях города много времени – уик-энды, отпуск. В пользу этого говорит также и то обстоятельство, что он быстро вычислил меня, а значит, бывал в доме моей тети.
– Кажется, я знаю, почему он сосредоточил свое внимание на тебе, – произнес Бредли. – И понял я это благодаря его извращенной логике.
– Он охотится на ведьм. А я племянница ведьмы из Шелбивилльа. Он полагает, что я тоже ведьма, и боится меня.
Рейн вдруг поняла, что больше не общается с Бредли с позиции униженной и оскорбленной бывшей возлюбленной, а он не пытается играть на чувстве вины в попытке вынудить ее помогать в написании книги Кессиди Катлер. Они снова работали вместе как команда.
Рейн вдруг поняла, что больше не общается с Бредли с позиции униженной и оскорбленной бывшей возлюбленной, а он не пытается играть на чувстве вины в попытке вынудить ее помогать в написании книги Кессиди Катлер. Они снова работали вместе как команда.
Бредли потер подбородок.
– Но если он тебя боится, почему бы просто не взять, к примеру, пистолет и не покончить с тобой раз и навсегда?
Краем глаза Рейн заметила, как опасно притих Зак. Густая энергия заполнила небольшое пространство комнаты и теперь почти осязаемо пульсировала. Должно быть, это почувствовал и Бредли, поскольку нервно заерзал в кресле.
– В случае с такими сумасшедшими, как он, обычная логика бессильна. Кому, как не тебе, это знать, – поспешно произнесла Рейн и предостерегающе посмотрела на Зака.
Тот не отрывал взгляда от полицейского, но все же мощная энергия стала менее ощутимой.
– Не могу с этим спорить, – ответил Бредли, рассматривая осколок фарфора. – И все же он рисковал, подкинув тебе эту улику.
– Можно пересчитать по пальцам одной руки тех, кто расценит этот кусок стекла как улику или ключ к разгадке убийства, – заметил Зак. – Шефа Лангдона, например, наша информация совсем не заинтересовала.
– Ты прав, – согласился Бредли. – Он сказал, что занят осмотром места последнего происшествия и разработкой версий, поэтому звонит мне. Прежде всего извинился, что зря отрывает от дел, и добавил, что делает это лишь ради того, чтобы Рейн не вздумала дать интервью и во всеуслышание объявить о своих сверхспособностях.
– Стало быть, и он считает меня психически неуравновешенной, а то и вовсе сумасшедшей, – спокойно констатировала Рейн.
– О да, – усмехнулся Бредли, и Рейн тут же одарила его своей особой улыбкой.
– Большинство представителей закона придерживаются примерно одинакового мнения обо мне.
У Бредли хватило совести покраснеть.
– Вы уверены, что эта улыбка вас не раздражает? – вежливо поинтересовался Зак.
На лице полицейского отразилось смешанное со смущением раздражение, и, крепче сжав осколок, он сосредоточил все свое внимание на Рейн.
– Я работал с тобой достаточно часто, чтобы ставить под сомнение твои… э… выводы, замечания и тем более проницательность.
Рейн позволила себе немного расслабиться.
– Спасибо, Бредли.
– Как вы намерены поступить? – спросил Зак.
– Я могу сделать так, чтобы по ночам в окрестностях дежурило больше патрулей, но для охраны Рейн круглые сутки в городском бюджете нет денег.
– Это не проблема: телохранитель у нее уже есть.
Бредли бросил на Рейн вопросительный взгляд, а потом переключил внимание на Зака, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на уважение и признательность.
– Я это уже понял.
– Что собираетесь предпринять? – задал очередной вопрос Зак.
– То же, что и обычно: поговорю с соседями. Может, кто-то видел здесь постороннего или заметил незнакомую машину на стоянке. – Он достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку. – Завтра я уезжаю в Шелбивилль, наведу справки и там, у сотрудников, гостей «Би и Би».
– Лангдона не слишком порадует, что вы похозяйничаете в его вотчине, – заметил Зак.
– Мы как-нибудь это уладим, – заверил его Бредли и, открыв блокнот, поднял глаза на Рейн. – Расскажи-ка мне все с самого начала. Я хочу узнать все, что ты видела и чувствовала в подвале дома своей тети. Ты знаешь процедуру.
– Конечно.
Да, она все знала. Но Зак прав: нынешняя ситуация коренным образом отличалась от того, с чем Рейн сталкивалась раньше. Ведь теперь в списке жертв маньяка ее имя стояло на первом месте.
К тому времени как Бредли ушел, тщательно записав все подробности, Рейн, ощутив себя выжатой морально и физически, откинулась на спинку дивана. Бэтмен и Робин тут же с громким мурлыканьем примостились подле нее.
– Вот так. – Рейн погладила котов. – Похоже, мне просто необходима еще чашка чаю.
– Я принесу, – с готовностью отозвался Зак.
– Спасибо.
– Ты права. – Он развернулся и задумчиво посмотрел на Рейн. – Митчелл действительно принял твои слова всерьез.
– Я же говорила. Он может сколь угодно считать отталкивающими мои способности, но я всегда оказываюсь права. И он это знает.
– Кроме того, у него есть веские причины землю рыть: ведь, поймав Поджигателя, он станет в тысячу раз популярнее.
Рейн криво усмехнулась:
– Об этом я не подумала.
– Судя по лихорадочному блеску в глазах, именно об этом он думал, покидая твою квартиру.
Глава 29
Портленд, ОрегонДжон Стилуэлл Нэш стоял у стеклянной стены офиса и смотрел на скрытый за пеленой дождя Портленд. Казалось, дождь будет лить до тех пор, пока не смоет весь проклятый город в реку Уилламетт. Ничего ему здесь не нравилось. Совсем ничего. Начиная со слишком расслабленных, слишком милых, слишком вежливых, слишком заботящихся об окружающей среде жителей и заканчивая ежегодным фестивалем роз, который вызвал в нем желание схватить со стола тяжелую чернильницу, выполненную в викторианском стиле, и швырнуть в стекло.
Но сейчас ярость в его душе пробудилась не при виде ненавистного города – причиной тому был телефонный разговор.
– Что пошло не так? – спросил Нэш.
Последняя неудача привела его в бешенство, и ему потребовалось немало усилий, чтобы его голос звучал холодно и бесстрастно. Именно так он всегда разговаривал с подчиненными. Ему было жизненно важно скрывать свои эмоции от людей рангом ниже его. Малейшее проявление недовольства свидетельствовало бы о потере контроля, а в его организации подобное считалось слабостью.
– Гудини утверждает, что ему помешали, прежде чем он успел завершить свою миссию, – произнесла Дженуария.
Голос абонента был таким же ледяным, как и его собственный, что и подтолкнуло Нэша дать своему агенту когда-то этот псевдоним. После детального анализа он пришел к выводу, что они потерпели фиаско в Стоун-Маунтин из-за использования агентов, склонных идти на поводу у своих эмоций. Вожделение, зависть и жадность способствовали тому, что операция с треском провалилась. Нэш не мог допустить, чтобы ситуация повторилась.
– Иными словами, Гудини провалил операцию. А это означает и ваш провал тоже.
– Будут другие возможности, – ответила Джен, которую ничуть не смутила прозвучавшая в словах Нэша угроза. – А пока я разрабатываю новый подход к проблеме, более… тонкий.
Нэш скрипнул зубами, поняв намек: Дженуария недвусмысленно напомнила, что это он предложил использовать Гудини, для того чтобы убрать с дороги агента «Джи и Джи». Смерть Джонса должна была выглядеть как результат обыденной драки на стоянке. Никаких улик. Никаких свидетелей. Только труп.
Ненависть к семье Джонс была у него в крови и передалась по наследству от Джона Стилуэлла, его викторианского предка, которого уничтожили Гейбриель Джонс и женщина, ставшая впоследствии его женой.
Семья Джонс наверняка уже забыла о том, самом первом, Джоне Стилуэлле. Только эти ублюдки даже не предполагали, что за год до смерти Джон Стилуэлл начал свою собственную программу продолжения рода. В тайном дневнике детально описывалось, как он соблазнил и заставил забеременеть по меньшей мере двух уроженок Лондона, обладавших, по его убеждению, врожденными паранормальными способностями. Его приводили в восторг открытия Дарвина. Ему ужасно хотелось узнать, передадутся ли по наследству его собственные паранормальные способности и усилятся ли, если матерью его ребенка станет женщина с похожим талантом.
Теория Дарвина получила подтверждение, хотя сам Стилуэлл так и не увидел результата.
Крепко прижав телефон к уху, Нэш принялся расхаживать по офису. Верно, что именно он предложил использовать Гудини для устранения Закари Джонса. Джонс поспособствовал провалу операции в Стоун-Маунтин, и Нэш не мог позволить вмешательства в свои дела еще одному представителю этого проклятого семейства. Но теперь, когда все опять пошло не так, нужно вывести себя из-под удара. Пусть вина ляжет на Дженуарию. К счастью, он сумел обезопасить себя на случай провала, как сделал это после операции в Стоун-Маунтин. Нэш был уверен, что члены Внутреннего круга так и не узнали о его причастности к той операции. И тем не менее повторно прибегать к той же уловке было слишком рискованно.
Члены Внутреннего круга не терпели поражений, и Нэш не осуждал их за это. Когда он по праву займет место главы организации, политика крайней нетерпимости к промахам станет еще более жесткой. Дарвиновский подход к управлению означал, что выжить смогут лишь наиболее сильные и выносливые, а пока необходимо себя защитить.