Я зло сжала кулаки. Вообще, я испытывала крайне противоречивые чувства к моему соседу. С одной стороны, я опасалась его. Не нравились мне все эти тайны, связанные с его прошлым. Убийство жены, загадочные дела, которые он якобы расследовал при помощи моей прабабушки, его настойчивое желание отослать меня прочь из Аерни, не говоря уж о том ночном представлении с призраками. С другой стороны, мне было его почему-то жалко. Наверное, очень страшно и больно жить, осознавая, что родной брат ненавидит тебя и желает смерти.
«Но есть и третья сторона, не так ли? — насмешливо дополнил внутренний голос. — Лукас весьма привлекателен. А тайны, окружающие его, заставляют твое сердце биться еще чаще».
Я рассердилась на себя за такие мысли и встала, смахнув с коленей кипу просмотренных писем, в которых все равно не было ничего интересного, кроме рассуждений о засушливой погоде и сетований на неизвестного мне Энтони, который вызвался помочь с садом, а в итоге испортил неумелой стрижкой несколько фигур из кустарников. Затем подошла к окну, за которым уже плескалась бархатная ночь.
Сна у меня не было ни в одном глазу. Я постоянно возвращалась мыслями к последнему разговору с Лукасом. Увы, мне не удалось его расспросить о причинах столь страшной вражды с братом. Сразу же после своего жуткого признания он сухо распрощался и ушел, оставив меня с ворохом новых вопросов, на которые пока не было ответов.
Неожиданно мое внимание привлекло какое-то загадочное движение во дворе. Я растерянно моргнула, отвлекшись от своих внутренних терзаний и рассуждений, и сосредоточенно прильнула к стеклу.
На небе сегодня царила полная луна. Лужайка перед крыльцом утопала в ее серебряных лучах. Было так светло, что я даже видела соседний дом, где жил Лукас. Странно, но сейчас окна его жилища были темны, будто хозяин уже лег спать.
Неполную минуту я обозревала окрестности. Наконец, когда я почти успокоилась, убедив себя, что ничего странного не происходит, то вдруг заметила, как из одной особенно плотной чернильной тени, падающей от калитки, выступила непонятная фигура, одетая в черное. Незнакомец поднял голову, и я узнала Лукаса. Его взгляд скользнул по фасаду дома, поэтому я с приглушенным возгласом досады отпрянула, осознав, что на фоне освещенного окна меня прекрасно видно. Спряталась за занавеской и кинула новый взгляд во двор.
Видимо, Лукас меня не заметил. Теперь он разглядывал что-то у себя под ногами, словно глубоко задумавшись. Затем пожал плечами, развернулся и неспешно побрел по дороге. Но не по направлению к своему дому, а в противоположную сторону.
Я поняла, что если не прослежу за ним — то просто лопну от любопытства. Куда он направился в столь поздний час? Не похоже, что в гости — наши дома стояли на окраине Аерни, дальше никто не живет. Что он забыл в лесу? Или у него там назначена встреча?
Я тихонько застонала, осознав, что еще немного — и моя голова просто взорвется от всех этих предположений. Подхватила с кресла темную шаль и вихрем выскочила из кабинета.
Мне хватило сообразительности и выдержки прокрасться мимо гостиной на цыпочках, не привлекая внимания Герды. Я слышала, как она что-то негромко рассказывала Анне, а та хихикала над этой историей. Вот и отлично, пусть и дальше болтают. А то придется объяснять, куда это я собралась на ночь глядя. Если повезет, еще час-другой меня точно не хватятся.
Тяжелая входная дверь бесшумно открылась передо мной без своего обычного душераздирающего скрипа, и я невольно порадовалась трудолюбию Герды, которая сегодня тщательно смазала маслом петли. Плотнее запахнулась в шаль и шагнула в ночь, наполненную лунным светом.
Было тихо. Лишь где-то вдалеке в натужном хриплом лае заходилась собака. Я аккуратно прикрыла за собой дверь и спустилась с крыльца, стараясь не высовываться на открытое пространство — вдруг Лукас вернулся и опять наблюдает за домом. Затем стремительно перебежала лужайку и вновь нырнула в тень от раскидистого куста сирени, росшего около калитки. С любопытством вытянула над забором шею и оглядела улицу.
Она была пустынной. Видимо, за ту минуту, которая потребовалась мне для спуска со второго этажа, Лукас успел удалиться от дома на достаточное расстояние. Я еще мгновение сомневалась, глядя на дорогу, покрытую гравием и словно светящуюся под луной. Интересно, куда она ведет? Как-то не удосужилась узнать раньше. Вроде бы где-то в окрестностях Аерни должна быть река, где утонул бедняга Кессиди — бывший бургомистр городка. Быть может, я выйду именно к ней?
Я тяжело вздохнула и покинула пределы двора. Отправилась в ту сторону, куда не так давно удалился Лукас, стараясь держаться обочины, где я не боялась быть замеченной из-за теней, падающих от деревьев. Чем дальше я удалялась от дома — тем плотнее смыкались над моей головой ветви.
Волей-неволей я вновь задумалась над тем, куда мог отправиться в эту лунную ночь Лукас. А что, если он просто решил прогуляться перед сном? Не буду ли я выглядеть смешно и навязчиво в его глазах, если мы вдруг столкнемся на этой дороге? Впрочем, если я увижу, как он возвращается, то наверняка успею спрятаться.
Внезапно мои размышления прервал треск валежника, донесшийся из глубины леса. Я подпрыгнула от неожиданности. Заполошно принялась вспоминать, не водятся ли в этой провинции медведи или любые другие хищные лесные звери. Однако почти сразу звук повторился, а вслед за ним я услышала ругательство, сказанное в сердцах. Медведи не умеют так выражаться. Значит, Лукас свернул с дороги и сейчас пробирается через лес. Но что он там забыл?
Мое удивление происходящим все возрастало и возрастало. Было достаточно легко придумать причину, по которой Лукас вышел на прогулку в столь поздний час. Не спалось человеку, захотелось подышать свежим воздухом — да мало ли что? Но теперь мое воображение спасовало, так и не сумев придумать объяснение тому факту, что могло ему потребоваться в лесу. Не комаров ведь он возжелал покормить. Тем более ночью велика вероятность выколоть себе глаз какой-нибудь веткой.
Между тем шум удалялся. Лукас настойчиво пробирался через лес к какой-то цели, ведомой только ему. Я глубоко вздохнула и нырнула за ним. Что же, следить — так следить до конца! Хлоя Этвуд не из тех, кто пасует перед первой же трудностью.
Лукас вряд ли мог предположить, что за ним кто-нибудь следует, поэтому не соблюдал тишины. Он ломился через кусты с грацией лося, перебравшего по осени винной, забродившей ягоды. И это играло мне на руку — я могла не опасаться, что меня выдаст случайный шорох травы или же звук сломанной ветки. Поэтому я особо не таилась, стараясь не отставать.
Однако вскоре мое везение закончилось — шум резко прекратился. Я замерла на месте с поднятой ногой, вся оборотившись в слух. Что такое? Неужели Лукас меня услышал?
Но почти сразу я поняла, что он просто вышел на какую-то лесную полянку, поскольку неподалеку в обрамлении черных ветвей светлел прямоугольник открытого пространства.
Памятуя об осторожности, последние шаги я преодолела крадучись, стараясь, чтобы ни одна травинка не примялась подо мной. Прильнула к стволу старой лиственницы и кинула боязливый взгляд на происходящее, готовая в любой момент ринуться обратно.
Я не ошиблась в своих предположениях: передо мной действительно находилась небольшая полянка удивительно правильной круглой формы. Приглядевшись, я поняла, что странность ее заключалась еще и в том, что на ней ничего не росло. Словно какая-то неведомая сила тщательно выполола все вокруг, не оставив на черной, влажной от ночной росы земле и соринки. По центру ее высился Лукас, запрокинув голову к небесам. Лунные лучи струились по его темным волосам, бликами отражались в широко распахнутых глазах.
Я залюбовалась этим зрелищем. Оно завораживало так сильно, что по коже пробежали теплые мурашки. Красиво, даже очень. Но неужели Лукас пришел сюда лишь для того, чтобы полюбоваться луной? Хорошенькое местечко выбрал, ничего не скажешь.
Лукас, словно почувствовав мое присутствие, встряхнулся и окинул окрестности внимательным взглядом. Я отпрянула за ствол и прижалась к дереву еще сильнее. Выждала несколько секунд и вновь осторожно выглянула.
Видимо, Лукас меня не заметил. Он спокойно повернулся ко мне спиной, опустился на колени и принялся что-то расчерчивать на земле. Лунный свет так и играл на острие ножа, который он достал из ножен. Хм-м… Случаем, это не тот кинжал, при помощи которого Лукас накануне пытался призвать дух моей бабушки? И если тот же, то, получается, я буду присутствовать при каком-то ритуале?
Между тем Лукас, совершенно не беспокоясь о чистоте и сохранности своих брюк, продолжал ползать по поляне, вспахивая землю лезвием. Мне стало не по себе. А что, если я ошиблась в своих предположениях, и на самом деле Лукас — темный маг? Возможно, именно он и повинен в смерти Элизы и Вильяма. Иначе с какой стати он прячет свое колдовство под покровом ночи? Считается, что в полнолуние творятся лишь злые дела. К тому же он сам признался, что запрещенными заклинаниями принято заниматься именно ночью.
Тем временем работа Лукаса подошла к концу. Он с силой вогнал кинжал в землю, оставив на поверхности одну рукоять, встал и отряхнул колени. После чего простер руки к полной луне, совершающей свой неспешный бег по небесам, и вновь замер.
Я переступила с ноги на ногу, не в силах сдержать улыбку. Происходящее почему-то начало веселить меня. Все это напоминало какую-то дешевую театральную постановку из числа тех, которые дают заезжие артисты на площадях больших городов в праздники. А сейчас, наверное, появится некое привидение — фигура, обряженная в простынь с прорезями для глаз.
Неожиданно рукоять ножа засветилась. Сначала мне показалось, что на нее упал блик от луны, но кинжал разгорался все ярче и ярче. Он сиял холодным белым пламенем, на который было больно смотреть.
Лукас опустил руки. Теперь его ладони купались в этом ледяном огне, который стекал с пальцев крупными молочно-белыми слезами.
— Приди! — неожиданно выдохнул он и повелительным жестом вздел руку, устремив ее прямо на меня.
Я едва не сделала шаг вперед, повинуясь приказу. Но опомнилась и помотала головой, отгоняя наваждение. Ага, сейчас! Ему надо — пусть сам за мной и идет.
Однако я тут же поняла, что Лукас имел в виду не меня. Левую половину тела обдало холодом. Я скосила глаза и едва не взвизгнула от ужаса. Передо мной покачивался в воздухе призрак. Высокая, очень бледная женщина мазнула по мне ничем не выражающим взглядом и величаво выплыла на полянку, не касаясь босыми ступнями земли.
По-моему, Лукас ожидал увидеть кого-то иного. Он озадаченно нахмурился, вглядываясь в безмятежное лицо привидения, затем неуверенно поинтересовался:
— Нейна Элиза?
Ага, значит, вот кого вызывал мой сосед. Потерпев неудачу днем, он решил повторить попытку поговорить с моей прабабушкой, но на сей раз обойтись без помощи Анны.
Женщина одарила Лукаса равнодушной ухмылкой и покачала головой.
— Но… как? — удивленно забормотал он, кинув недоуменный взгляд на кинжал, чья рукоять по-прежнему горела ярким чистым пламенем. — Ритуал должен был призвать Элизу Этвуд.
— Женщину рода Этвуд, — поправила его незнакомка высоким приятным голосом. — Дорогой мой, стоит признать, как некромант вы совершенно никудышны.
Лукас проигнорировал столь уничижительный отзыв о своих магических способностях. На его лице отразилась напряженная работа мысли, после чего он неуверенно поинтересовался:
— Вивьен?
— Верно. — Женщина лениво кивнула, подтверждая его догадку. — К вашим услугам.
От удивления я забыла о необходимости дышать. Так резко подалась вперед, что едва не открыла свое местонахождение, выйдя из-за дерева. Правда, опомнилась и вновь спряталась, продолжая напряженно вглядываться в свою бабушку. А она была красивой, и весьма. Гордая осанка, густые волосы, тонкие черты лица. Даже странно, что такая женщина могла сбежать из дома с каким-то проходимцем и целый год терпеть жизнь впроголодь и побои.
— Вивьен Этвуд, — медленно повторил Лукас, словно сам не веря в подобное. — Я полагал, что вы еще живы.
— И ошибались, — мягко ответила Вивьен. — Я погибла много лет назад.
— Погибли? — переспросил Лукас. — То есть умерли не своей смертью?
— У вас проблемы со слухом? — язвительно полюбопытствовала моя бабушка. — Дорогой мой, я именно погибла. Как думаете, с чего вдруг моя матушка вдруг занялась изучением темной магии? Да, у нее не было и проблеска дара, но она вдруг принялась тратить бешеные суммы на поиск редких книг с описанием ритуалов и завела массу знакомств в нужных кругах.
— Гибель внука? — осторожно предположил Лукас. — Вроде бы именно после смерти Кристиана, вашего сына, Элиза обратилась к магии.
— Кристиан… — Вивьен помрачнела. — В каком-то смысле вы правы. Всему виной послужил именно Кристиан, мой сын и моя боль. Он взял от своего отца все самое дурное. Любовь к спиртному, женщинам, азартным играм. И дар. Кристиан был магом-недоучкой. Ничего не смыслящим в колдовстве, несведущим, но страстно желающим получить все золото мира самым легким и приятным путем. На какое-то время нам удалось отвлечь его. Моя мать нашла ему приятную красивую девушку. Да, она была из бедной семьи, более того, состояла в третьем сословии, поэтому, наверное, согласилась выйти замуж за Кристиана, не обратив внимания на те слухи, которые ходили о его ужасном характере. Возможно, надеялась исправить его, а скорее — последовала воле семьи, получившей от моей матери приличные деньги.
Я передернулась от омерзения. Фу, какой ужас! Получается, мою мать просто купили и отдали на развлечение испорченному избалованному богатому парню. Теперь я начинаю понимать, почему она так не любила вспоминать моего отца и свою недолгую семейную жизнь с ним. Возможно, этим объясняется и ее равнодушие ко мне. Конечно, тяжело любить ребенка, если все в нем напоминает тебе о той боли и унижении, которые пришлось перенести в прошлом.
— Но вскоре бедняжка Тереза забеременела, и Кристиан заскучал, — продолжила Вивьен. — Развлекаться так, как он привык, было уже нельзя. Более того, во избежание какого-либо несчастья мы решили забрать Терезу на время к себе. Ей нужен был покой, а Кристиан вновь ударился в пьяный загул, да еще начал поколачивать несчастную. Не сомневаюсь, что наше решение спасло Терезе и ее еще не рожденному ребенку жизнь. Не хочется даже думать, до какой беды могли бы довести привычка моего сына всегда получать желаемое и склонность к порочным наслаждениям. Однако, увы, одновременно это послужило началом жутких событий, которые развернулись вскоре после рождения Хлои.
Я приоткрыла рот, услышав свое имя. Не верилось, что все, о чем так равнодушно рассказывала Вивьен, действительно происходило в моей семье.
— Роды были тяжелыми. — В голосе Вивьен не слышалось и тени эмоций, словно она перечисляла Лукасу список недавних покупок. — Тереза едва не погибла. И речи не было, чтобы вернуть ее и малышку под присмотр Кристиана. Напротив, я желала как можно дольше держать внучку подальше от ее непутевого отца. И матушка поддерживала меня в этом. Про Терезу и говорить не стоит. Она до смерти боялась возвращения в дом мужа, поэтому, как мне кажется, всеми возможными способами затягивала свое выздоровление, придумывая себе все новые и новые хвори. Мы с матушкой быстро разгадали ее хитрость, но ничего не говорили. Если честно, нам было ее жалко.
— Еще бы, — не выдержав, подал реплику Лукас. — И врагу не пожелаешь того ужаса, который вы устроили этой несчастной.
Вивьен безропотно проглотила полное горького сарказма замечание мага. Пожала плечами и флегматично заметила:
— Учтите, я не пытаюсь приукрасить нашу роль в тех событиях. Хотя могла бы придать картине другие оттенки. Но за наши поступки и я, и моя мать понесли заслуженное наказание.
— Какое же? — спросил Лукас и бросил краткий взгляд на кинжал. Интересно, мне показалось, или его свечение начало угасать?
— К нашей радости, Кристиан не особо рвался вернуть жену и новорожденную дочь, — так же неторопливо проговорила Вивьен, словно не услышав ноток беспокойства в голосе Лукаса. — Мы подумали, что он, верно, привык к одиночеству. А возможно, нашел себе какую-нибудь девицу на стороне, которая за деньги готова была терпеть побои и… Ну, вы понимаете. Некоторые мужчины получают удовольствие только от чего-нибудь особенного…
— Не продолжайте, прошу. — Лукас так скривился, будто слова Вивьен причинили ему сильнейшую боль. — Я прекрасно понял, что вы имеете в виду.
Стыдно признаться, но мне, видимо, не хватило жизненного опыта, чтобы наравне с ним вникнуть в потаенный смысл слов Вивьен. Однако, понятное дело, я не стала вмешиваться в разговор с просьбой дать мне объяснение.
— Когда мы поняли, что ошибались, было слишком поздно. — Вивьен печально вздохнула. — Понятия не имею, где мой сын достал ту проклятую книгу ритуалов, посвященных поклонению Альтису. Однако там он вычитал, как получить то, что ему хотелось больше всего, — деньги и власть. И взамен всего-то надо принести человеческую жертву. Причем чем моложе и невиннее будет этот несчастный или несчастная, тем лучше. Как нетрудно догадаться, выбор моего сына пал на Хлою. А возможно, это решение ему подсказал сам Альтис.
— Чудовищно. — Лукас покачал головой. — Если бы у Кристиана все получилось, то даже страшно представить, какую бы силу он получил. Собственный ребенок, принесенный в жертву тьме… Пожалуй, это самое драгоценное, что может потребовать демон.
— Тот день навсегда останется в моей памяти. — Голос Вивьен теперь звучал глухо и сдавленно, впервые отображая хоть какие-то эмоции. — Кристиан зашел в гости ближе к вечеру. Попросил погулять с дочерью. Он был трезв, как стеклышко, и я… Разве я могла предположить что-нибудь дурное? Напротив, обрадовалась, подумав, что, должно быть, в нем пробуждаются родительские чувства. Отец уже месяц как находился в отъезде, улаживал какие-то проблемы денежного плана в столице. Матушка всегда была проницательнее меня, вероятно, она бы заподозрила неладное, но был четверг, который она обычно проводила в гостях у Амалии. А Тереза… С утра ее мучила головная боль, поэтому она пораньше легла спать, выпив успокоительный и обезболивающий отвар. И я с чистой совестью отдала Хлою, попросив Кристиана вернуть девочку к ужину.