На опушке леса посреди сосновых веток висел носорог. Маленькие иголки больно кололи его нос и уши.
- И кто все это затеял? - громко крикнул он.
Никто не знал. Только жук-доктор догадывался. Ведь он частенько взлетал, правда, всегда один.
- По-моему, никто, - крикнул он в ответ. Сам он повис над тополем.
- Ну-ну, - недовольно буркнул носорог.
Было еще раннее утро. Солнце карабкалось по деревьям, и многие звери блестели и сверкали в его лучах, и при этом ветер медленно поворачивал их в воздухе или переносил с одного дерева на другое. Но совсем скоро все вдруг попадали вниз, в океан или в землю, или на дно реки. Белка и муравей провалились сквозь крышу в дом белки и оказались на стульях за столом напротив друг друга. Горшочек с медом прилетел попозже и приземлился на стол как раз перед ними. Муравей тотчас вскочил и заглянул в горшочек.
- Мед тоже прилетел, - сообщил он, облегченно вздохнув.
- Вот и чудесно, - сказала белка, ведь она до сих пор так и не поела, а, кроме того, она очень любила мед, особенно тот буковый мед, что был сейчас в маленьком синем горшочке.
- ЧЕРЕПАХА, А ТЫ ВООБЩЕ-ТО УВЕРЕНА, ЧТО ТЫ - ЧЕРЕПАХА? - спросил сверчок у черепахи однажды утром. Черепаха озадаченно глянула на него и задумалась. Потом она сказала, мрачно поглядывая на сверчка из-под панциря:
- Нет, не уверена.
- Я вот точно знаю, что я - сверчок. Я стрекочу, значит, я - сверчок. - И он даже подскочил от удовольствия. «А я молчу, - подумала черепаха. - Но, по-моему, этого достаточно, чтобы быть черепахой». Их разговор услышал лягушонок и сказал:
- Я квакаю, значит, я - лягушонок.
- Верно, лягушонок, совершенно верно, - сказал сверчок. - Ты квакаешь, значит, ты - лягушонок. Они похлопали друг друга по плечу и посмотрели на черепаху с сочувствием. «Так, может быть, я вовсе не черепаха? – подумала черепаха. - А кто..? Если так подумать: я ползаю, значит, я - черепаха...» Она немного проползла вперед-назад. «Нет, - снова подумала она. - Это ерунда. Столько всякого зверья ползает». Черепаха вдруг почувствовала себя одинокой и беспомощной, а веселые сверчок и лягушонок ускакали прочь, то и дело хлопая друг друга по плечу и напевая: «Мы знаем, кто мы». В этот момент послышался какой-то треск и шум с верхушки дуба, под которым стояла черепаха. Это был слон, который взобрался туда на восходе солнца. Теперь он падал вниз.
- Я падаю... - только и успел крикнуть слон и с грохотом свалился на землю рядом с черепахой.
«Это слон, - мрачно подумала черепаха. - Здесь все ясно». Спустя несколько минут слон открыл глаза.
- Привет, черепаха, - сказал он тихонько.
- Ты уверен, что я - черепаха? - удивленно спросила черепаха. - Ты точно это
знаешь?
- Конечно, - простонал слон. - А кто же ты еще?
- Не знаю, - ответила черепаха.
- Ну, как хочешь, - поморщился от боли слон, осторожно ощупывая огромную шишку на затылке.
Черепахе ужасно хотелось помчаться вдогонку за сверчком и лягушонком.
«Ну да, - подумала она,- если я их догоню, тогда они уж точно не поверят, что я черепаха». И она осталась в траве под дубом и тихонько повторяла сама себе: «Привет, черепаха. Привет».
ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ МУРАВЕЙ И БЕЛКА СИДЕЛИ РЯДОМ НА ВЕТКЕ у двери белкиного дома. Взошла луна. Белка и муравей ели сладкие буковые орешки с медом. Они долго молчали. Потом муравей спросил:
- Ты никогда не устаешь от меня, белка?
- Я? - переспросила белка. - Нет, что ты.
Муравей помолчал, а потом сказал:
- Это вполне может случиться?
- Нет, - возразила белка. - Не может. Как я могу устать от тебя?
- Очень даже можешь, - сказал муравей. - От всего устаешь. Все на свете надоедает. Тебе ведь надоедают иногда буковые орешки?
- Буковые орешки... - повторила белка. Она глубоко задумалась, но так и не смогла припомнить, чтобы ей надоели буковые орешки. «Но ведь как знать»,- подумала она.
- Но ты мне никогда не надоешь! - сказала она.
- Надо же, - сказал муравей. Долгое время они молчали. Тонкие перышки тумана поднимались из кустов и, медленно извиваясь среди деревьев, исчезали в лесу.
- Я иногда устаю сам от себя, - сказал наконец муравей. - Ты - нет?
- А что именно у тебя устает? – поинтересовалась белка.
- Не знаю, - ответил муравей. - Просто устаю. Весь целиком.
Белка никогда о таком не слышала. Она почесала за ухом и задумалась о самой себе. И когда она продумала о себе довольно долго, то неожиданно и правда устала от себя самой. Странное это было чувство.
- Да, - сказала она. - Теперь я тоже от себя устала. Муравей понимающе кивнул. Был теплый вечер. Вдалеке что-то кричала с дерева сова, а высоко в небе висела луна, большая и круглая.
Муравей и белка молчали и отдыхали сами от себя. Время от времени они вздыхали, хмурили брови и грызли орешки с медом. И только совсем поздно, когда луна уже почти закатилась, они отдохнули и заснули.
БЕЛКА И СЛОН СИДЕЛИ В ТРАВЕ НА БЕРЕГУ РЕКИ. Было так жарко, что слон расплавился и по траве побежал серый ручеек. «Ой, - подумала белка, - как бы он не убежал в реку, а то ведь я и не знаю, что мне тогда делать». И она быстро выкопала маленькую ямку, куда и стек слон. Там он лежал и слегка плескался под палящим солнцем.
- Отчего же так жарко? - спросила белка вслух сама себя.
Слону хотелось что-нибудь ответить, но белка ничего не смогла разобрать из его всплесков. Кроме того, из-за жары ей было трудно прислушиваться.
«Наверное, он тоже спрашивает себя, отчего сегодня так жарко», - подумала она.
Белка уселась в тени под ивой. Время от времени она посматривала на слона. Серая лужица тихонько плескалась, в ней сияло солнце, а вокруг низко-низко носилась стрекоза.
- Стрекоза, ты хоть знаешь, над чем летаешь сейчас? - спросила белка.
- Знаю, - сказала стрекоза. - Это слон. - И уставилась в собственное отражение в серой воде. Только под вечер стало немного прохладнее. На глазах у белки вода стала превращаться в хобот, туловище и пару ушей.
- О-хо-хо, - сказал слон минуту спустя. - До чего мне было жарко!
Последние капельки превратились в его хвост. Белка с облегчением похлопала его по плечу.
- Слышала, как я плескался, а, белка?
- Слышала, - ответила белка.
- На самом деле я трубил. Мне хотелось протрубить песенку. Получилось хоть немножко?
- Да, - подтвердила белка. - Немножко получилось.
- Очень сложно трубить, когда расплавишься,- сказал слон. Белка охотно в это поверила. Зашло солнце. Вдалеке пел дрозд. Они медленно отправились домой.
БЕЛКА СИДЕЛА НА ВЕТКЕ У ДВЕРИ СВОЕГО ДОМА И ЧУВСТВОВАЛА себя подавленно. Это было странное чувство, оно обычно возникало, когда была плохая погода, или когда за целый день никто не заходил в гости. Муравей сказал, что это называется «чувствовать себя подавленно». День был серый, и белке не хотелось идти в дом. Она взяла кусочек буковой коры, который валялся у двери, и начала писать письмо. «Дорогой», - написала она. И остановилась. «Дорогой KTO?» - подумала она. И никого не смогла придумать. Она вздохнула и продолжила:
Дорогой
Мне бы очень хотелось однажды
Больше ничего не получалось.
«Вот так всегда бывает, когда я подавлена, - подумала белка. - Тогда я сама не знаю, чего хочу». Вдруг подул легкий ветерок. Он вырвал письмо у нее из лап и понес его прочь между деревьями. Белка снова вздохнула. Небо стало темнеть, и прямо ей на нос упала тяжелая дождевая капля. «Так я и знала», - подумала белка и поежилась. Настоящий дождь так и не пошел, но было темно и холодно, и белка становилась все более подавленной. «Мне кажется, - подумала она, - такой подавленной я еще никогда не была». От этой мысли ей стало немного приятнее, но ненадолго. Уже вечерело, когда мимо вдруг пролетело письмо Оно зацепилось и повисло на ветке. «Это не мне»,- мрачно подумала белка. Но все-таки взяла письмо и развернула его.
«Дорог
Мне бы тоже очень хотелось как-нибудь» прочла она.
Письмо было написано корявым незнакомым почерком.
Белка посмотрела его на свет, потрогала все буквы, но даже не знала, что и подумать. Она точно знала, что письмо не от кита, и не от слона, и не от черепахи, и не от чайки, и даже не от дождевого червяка.
«Это письмо от незнакомца, - подумала белка.- Но что он хотел сказать? И кто этот "Дорог"?» Стало смеркаться. Белка покачала головой. «Здорово было бы придумать что-то особенное», - подумала она. Она огляделась по сторонам, и вдруг ей показалось, что рядом кто-то был. И ему тоже хотелось придумать однажды что-то особенное. Белке на нос снова упала дождинка. И еще одна. Она поднялась и подумала: «Ну вот, день потерян», - а потом решила как-нибудь спросить у муравья, что означает «потерянный день» и какие еще бывают дни. Белка пошла в дом. Но уже стоя на пороге, она вдруг обернулась и крикнула что есть сил: «Эге-гей!»
«На всякий случай», - подумала она.
Несколько минут все было тихо. И вдруг откуда-то издалека, наверное даже из-за океана, послышался тихий, дрожащий голосок: «Эге-гей!»
Белка кивнула и почувствовала себя уже не такой подавленной. Она зашла в дом и прямиком направилась к шкафу. «Проголодалась я», - подумала она. И это была приятная мысль, ведь на верхней полке у нее стояла большая банка букового меда.
КАК-ТО РАЗ СЛОН СИДЕЛ В ТРАВЕ ПОД БЕРЕЗОЙ. Дело было в начале лета, светило солнышко, и листья на березе шуршали и шелестели. «Как там дела у ежика? — подумал слон. — Может, навестить его?»
Он на минутку задумался. «А напишу-ка я ему письмо», — решил он.
Слон кивнул сам себе и собрался писать письмо. Он взял кусочек березовой коры, прищурил один глаз и начал писать. «ш» написал он.
Потом он убрал хобот и перечитал написанное. Он хотел написать: «Дорогой ежик». Но он знал только букву «ш». Конечно, он знал, что бывают и другие буквы, но они казались ему чересчур сложными и неудобными. «По правде говоря, — думал он иногда, — и одной буквы было бы достаточно».
Он снова кивнул и продолжил:
шшшшшшш шшшш
шшш шшшшш шшш шшшшшшшшш шшшш шшш
шшшш
шшшш
«Так, так, — подумал слон. — Вот будет сюрприз для ежика — получит от меня письмо».
Он сложил письмо и подбросил его вверх, а ветер тут же подхватил его и понес между деревьями к дому ежика под кустом рядом с дубом. Ежик как раз вышел погреться на солнышке, и письмо свалилось ему прямо на голову.
«Ух ты, — подумал он. — Письмо!»
Он развернул письмо и прочитал его. Сердечко у ежика так и колотилось. Он дочитал письмо до конца, закрыл глаза и глубоко-глубоко задумался. Так глубоко он никогда раньше не думал. Так глубоко, что даже его иголки засветились, и ежик стал похож на красный чертополох.
«Кто же это такой, этот шшшш? — подумал ежик. — Может быть, у него тоже есть иголки? И неужели он думает, что меня зовут шшшш? Это ведь не так». Но ежик знал, что ветер никогда не ошибается адресом, а значит — письмо было написано ему.
Он походил взад-вперед перед дверью и снова перечитал письмо, пока не выучил его наизусть.
«Я должен написать ответ, — подумал ежик. — На письма обязательно надо отвечать, всегда».
Он согнулся над кусочком коры и написал:
Дорогой шшшш!
Спасибо за письмо.
Мне было очень приятно его получить.
Но меня зовут не шшшш, я — ежик.
Что еще написать, ежик не знал. Он подписался, сложил письмо и отправил его с ветром.
Скоро слон получил ответ. «Это от ежика», — подумал он. Но разворачивать письмо не стал. Он не очень-то любил читать, если в словах встречались другие буквы, кроме «ш». Сегодня перед сном я положу его под подушку, — решил он. — Так я и узнаю, что там написано. Под вечер он отправился домой. Письмо он крепко держал свернутым в хоботе.
Дома слон принял ванну в болоте, съел большую тарелку веток с сахаром и забрался в постель, а письмо положил себе под ухо. Посреди ночи, когда он уже провалился в глубокий сон, слон услышал голос, который нашептал ему в ухо: «Дорогой слон! У меня все хорошо. У тебя тоже? Ежик». Слон кивнул. Ему приснилось, что он ответил: «Да, у меня тоже! Да, ежик».
Потом он глубоко вздохнул, повернулся на другое ухо, да так и спал себе дальше.
— Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ЗДЕСЬ ЖИТЬ, - сказал ежик белке однажды утром. Они стояли перед домом ежика.
— А где ты хотел бы жить? — спросила белка.
— Там, — сказал ежик и показал наверх.
— Где? — удивилась белка.
— Там, на краешке вон той ветки.
— Там?? — переспросила белка. — Но ты не можешь там жить, ежик. Если похолодает, то там будет ужасно холодно, а потом, там ведь ничего не спрячешь и мебель поставить некуда.
— И все-таки я хочу там жить, — сказал ежик.
— Но там ведь сильно качает, — возразила белка.
— А я и хочу, чтобы меня качало, — заявил ежик, — я хочу, чтобы там было опасно. Здесь ведь никогда не бывает опасно, никогда, белка. Белка промолчала.
— Поможешь мне с переездом? — спросил ежик.
Спустя какое-то время он вскарабкался на спину белки.
Свою мебель он наколол на иголки по всей спине. Белка доставила его на край березовой ветки, где ежик и остался.
Это был мрачный день посредине осени. Белка села под березой. «Если он упадет, я его поймаю», — подумала она. Но потом вспомнила, что еще ни разу не ловила ежиков и это вряд ли будет приятно.
Ветка раскачивалась на ветру туда-сюда.
— Тебе там удобно? — крикнула белка.
— Да, — крикнул в ответ ежик. — Только нормально сесть не получается, и откинуться назад в кресле я тоже не могу.
— Почему же ты захотел туда перебраться? — спросила белка.
— Тебе честно сказать? — спросил ежик.
— Да.
— Это была минутная вспышка.
Белка глубоко вздохнула и задумалась о минутных вспышках. У муравья часто бывали такие вспышки, а вот у нее — никогда. Она посмотрела себе под ноги и подумала, как бы сделать так, чтобы и у нее они были. Но она знала от муравья, что минутная вспышка никогда не случится, если ее хотеть.
Ветер усилился и засвистел между березовыми ветками. Ежик подпрыгивал вместе с веткой, что было очень опасно, и переворачивался с боку на бок.
— Ой! — то и дело тихонько вскрикивал он.
— Тебе не страшно? — спросила белка.
— Нет, — ответил ежик, — ну только немножко страшновато.
На горизонте появились грозовые облака, и ближе к полудню ежик крикнул:
— Я уже достаточно здесь пожил.
Белка ничего не ответила, взобралась наверх и помогла ежику спуститься. Потом они сидели в кустарнике в старом домике ежика под березой. Ежик снимал с иголок мебель и все расставлял по местам.
На улице потемнело так сильно, что они могли видеть друг друга, лишь когда сверкала молния. Ежик на ощупь вытащил из подвала под домиком два сахарных печеньица, которыми они и пообедали.
— Это ведь было опасно, белка, как ты считаешь? — спросил ежик.
— Да, — подтвердила белка.
— Очень опасно?
— Можно сказать — это была серьезная опасность.
— Значит, я был в серьезной опасности... — бормотал ежик. — Так, так... — и почесывал себя за ушком между иголками. Он был очень доволен.