— Каждый волен поступать так, как считает правильным, — возразил Астахов. — Нам не удалось принять решение за всех, значит, такова наша судьба.
— Как все это нелепо! — спасатель с досадой махнул рукой. — Вы тоже присоединитесь к беглецам?
— Я останусь, — председатель взглянул на первые машины, вернувшиеся из фруктового леса. — Пойду узнаю, как там наш урожай.
— А я проверю, кто из ополченцев не поддался панике, — решил Иван. — Фил, ты как, останешься?
— Так точно, — полицейский честно посмотрел в глаза Ивану. — Я же начальник полиции.
Едва Астахов и командир спасателей покинули здание, Фил сорвался с места, прыгнул в стоящую у крыльца Совета машину и помчался домой. Там его уже ожидала гора чемоданов и беременная двойней зареванная жена…
* * *Еще издали Астахов заметил, что вернувшиеся из леса родители ведут себя как-то странно. Прячут взгляды, о чем-то шепчутся и торопятся разойтись по домам. Последнее было объяснимо — охватившая колонию нервозность подталкивала народ в спины, как попутный ветер. Все спешили убраться из города подальше. Но причин перешептываться и коситься на председателя у них не было. Если только их не обработал Хлюдов. Дотошный врачеватель давно догадался, кто отдал приказ Валере, но у него не было веских доказательств, однако это не мешало ему распространять среди людей подозрительные слухи. А слухи и сплетни — это информация, не требующая подтверждения. И что самое отвратительное — такая информация зачастую имеет гораздо больший вес, чем факты и логичные аргументы. Так думал Астахов, пока не увидел глаза вернувшихся родителей. В них был страх и запоздалое раскаяние. Внутри у председателя похолодело. Он поискал взглядом Галю. Ее среди вернувшихся не оказалось, хотя приехали уже почти все. Павел Сергеевич вышел к обочине дороги и попытался рассмотреть что-нибудь в ее идеально прямой перспективе. Ни одной машины.
— Мама, а дядя доктор поедет с нами? — донеслось до Астахова издалека.
— Нет, милая, он поедет в другое место…
Председатель оглянулся и поискал взглядом Хлюдова. Он отчетливо видел его в толпе вернувшихся из леса, когда шел через площадь, но сейчас врач куда-то пропал. Накрутил этих колонистов против законной власти и помчался сеять смуту среди других? Астахов скрипнул зубами.
«И так обстановочка на грани взрыва, так еще этот баламут окончательно сдвинулся. Где же Галя?»
Нехорошее предчувствие снова кольнуло под сердцем, и председатель почти бегом отправился во двор здания Совета.
Магнитоплан был на месте, но у него почему-то оказалась не закрытой задняя дверца. Астахов не придал этому особого значения; возможно, кому-то понадобилось что-то из инструментов или он сам забыл хлопнуть дверцей, когда вернулся из злополучной поездки в Сухой лог. Председатель сел в машину и вырулил на западное шоссе.
Проезжая по городу, он старался не смотреть по сторонам. Астахову было невыносимо видеть, как граждане, еще вчера такие дружные и отчаянно смелые, бегут словно крысы с тонущего корабля. Когда город остался позади, председатель даже облегченно вздохнул. Машина развила предельную скорость, и спустя всего пять минут справа от шоссе замелькали стройные стволы фруктовых деревьев. Астахов свернул на боковую дорогу, и она привела его к заготовительной площадке.
Председатель вышел из машины и приблизился к большому штабелю пластиковых корзин. Часть из них была наполнена сочными фруктами, часть пустовала, но признаков поспешного бегства Астахов не обнаружил. Он обогнул штабель и понял, в чем дело. По опустевшей площадке сновали два невыключенных робота. Они тщательно подбирали разбросанные фрукты, укладывали их в корзины и аккуратно составляли наполненные емкости, куда было предписано программой. «Без техники мы обречены на медленное вымирание…» — вспомнились председателю слова Ивана. Возможно, так оно и было. Оторванные от цивилизации колонисты оставались людьми своего времени и просто не мыслили жизнь без электроники и механизмов даже здесь, на девственной планете, где еще семь лет назад не было ни одного человеческого следа.
«Но где же Галя?» Астахов обошел площадку по периметру и, постояв немного, направился в лес. Ничего примечательного вокруг не было. Никаких следов Гали, никаких подозрительных предметов или хоть чего-то, что помогло бы отыскать женщину среди ароматных зарослей. Председатель хотел уже вернуться на площадку и покричать, как вдруг в поле его зрения попала странная кучка плодов. Перезревшие фрукты обычно не задерживались на ветках, падалица устилала лес сплошным ковром, но в этих плодах было что-то не то. Они не выглядели перезревшими и лежали, образуя небольшой холмик. Астахов подошел к горке, присел и отбросил пару плодов в сторону.
Долго трудиться ему не пришлось. Когда он отбросил десяток фруктов, из-под их сладкого слоя что-то сверкнуло. Председатель взялся за дело обеими руками, и скоро на свет показалась изящная женская кисть. Бледная, с чуть посиневшими ногтями и с золотым колечком на безымянном пальце…
…Когда Астахов вернулся в город, исход колонистов уже принял бесповоротный и массовый характер. Искать в такой обстановке правду было невозможно. Председатель подъехал к больнице с тыла и подогнал машину кормой к самым дверям приемного покоя. Двери почему-то оказались запертыми. В колонии вообще было не принято запирать двери, даже в домах, а тут больница — и вдруг на запоре. Председатель громко постучал, но открывать ему никто особо не спешил. Астахов постучал еще, затем еще, и лишь после того, как он начал бить в дверь каблуком, откуда-то из глубины здания послышался недовольный голос и раздались шаги.
— Чего? — не отпирая, спросили из-за двери.
— Откройте! — приказал Астахов.
— Зачем?
— Я привез больную!
— Пал Сергеич? — двери распахнулись, и на пороге возник Хлюдов.
Он был основательно пьян, но на ногах пока держался.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил председатель.
— Я? — удивился доктор. — Дежурю… А вы?
— Дежурите? В таком свинском виде?
— Ой, ой, — Хлюдов, кривляясь, поклонился, — пришла выс-сокая инспекция! Пожалте! Устройте мне разнос!
— Хлюдов, прекратите паясничать!
— А то что? — доктор выудил из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью. — Хотите взбодриться? Чистый медицинский… Нет? А зря… У вас была такая трудная ночь и напряженное утро! Глотните! Все равно же пропадет! Вы как думаете, Астахов, пришельцы пьющие?
— Что вы несете? — председатель поморщился. — Где остальные врачи?
— Остальные? — Хлюдов глотнул прямо из горлышка, крякнул и поднял на Астахова красные глаза. — Остальные… эвку… эваук… уируются… нету, в общем, остальных! А что, вы мне не доверяете? Пра-ально… Я вам тоже не доверяю. Сначала вы у меня Галку увели, потом нас всех под монастырь подвести хотели… Что, скажете, я не прав? Галка змеища, конечно, но она моя жена! Понимаете, Астахов, моя! Моя, а не ваша!
Он попытался ухватить председателя за рубаху, но тот пресек пьяную попытку и сам прижал его к стене.
— Хлюдов… — председатель надавил предплечьем доктору на горло. — Вы знаете, где сейчас ваша жена?
— Сука… — прохрипел Хлюдов. — Я догадываюсь…
— О чем ты догадываешься, образина?! — Астахов усилил нажим.
— В твоей… койке… — глаза доктора полезли на лоб.
— Вперед! — председатель швырнул его к дверям. — Открой багажник, сволочь!
Доктор, слегка протрезвев, доковылял до машины и нехотя поднял заднюю дверцу. Несколько секунд он стоял, тупо глядя на тело бывшей жены, а затем издал сиплый звук, словно из него выпустили весь воздух, и шагнул назад.
— Это… не я…
— Ты ездил в лес?!
— Я… да… нет! Я уговаривал ее поехать со мной, но она отказалась! И тогда…
— И тогда ты ее задушил?!
— Я просто вернулся! Это подтвердит любой, кто был на сельхозплощадке! И не смейте меня обвинять!
Хлюдов вдруг стал на удивление трезвым. У Астахова даже мелькнула мысль, что вначале он больше изображал пьяного, чем был таковым на самом деле.
— Ты хорошо устроился, все твои свидетели разъехались, — усмехнулся председатель. — Но меня ты не проведешь!
— А-а, понима-аю, — Хлюдов прищурился и погрозил ему пальцем. — Лучшая защита — нападение? Только не выйдет ничего, господин председатель! Думаете, нашли кого послабее и теперь можно все грехи на него списать? Не получится! Я не Бочкин, я за вас отдуваться не намерен! Ведь это вы ее убили! Сами! Чтобы никто о вашем заговоре не проболтался. А теперь все на ревнивого мужа списать хотите?! Не получится! Я вам не Галя, я буду драться!
— Что ты несешь, идиот?! — взорвался Астахов, надвигаясь на доктора со сжатыми кулаками. — Что ты мелешь?! Совсем уже мозги проспиртовались?
— А что? — врач проворно отпрыгнул в глубь приемного покоя. — Скажете, не так было? Сначала вы скрыли правду о катастрофе, затем оставили пилотов умирать, что вам стоит убить свидетеля? До Валеры вы пока не добрались, он на виду, но и его черед придет! Когда вы планируете его убрать? Наверное, как только начнется бомбежка, так?
— Я тебя… я тебя сейчас… — Астахова просто трясло от гнева.
— Что вы меня «сейчас»? — Хлюдов вдруг прекратил отступать и вынул из-под полы короткий, но увесистый ломик. — Еще шаг — и я тресну им тебе в лоб!
Председатель остановился. Но не потому, что испугался угрозы. Он узнал эту железяку. На ней крупно был выбит номер его машины.
— Узнал? — доктор ухмыльнулся. — И домкрат у меня. В надежном месте. Только попробуй меня тронуть, и подробный рапорт о твоих художествах ляжет на стол Ивану Алексееву! Вот уж удивится наш доблестный спасатель. Особенно когда обнаружит по указанному в рапорте адресу домкрат, царапины на котором полностью совпадают с таковыми на шлюзе веронского корабля. А будешь и дальше меня задевать, я твою вину в убийстве Галины докажу! Назад!
Астахов разжал кулаки и сделал пару шагов назад. Насколько до приезда в больницу он был уверен, что Галю убил Хлюдов, настолько же он не верил в это сейчас. Доктор был полнейшим дерьмом и жену свою давно уже не любил и даже не ревновал, а лишь бесился оттого, что она его бросила, но Астахов чувствовал, что убийца не Хлюдов.
Но кто, если не врач? Кому помешала эта безобидная женщина? Попала под горячую руку колонистам, забиравшим с лесной площадки своих детей? Перед ними она ни в чем не провинилась. Тогда кто? Пока в голове у Астахова не было ни одной версии.
Председатель подошел к машине и осторожно поднял тело Галины на руки.
— Куда отнести? — мрачно спросил он.
— В морг, — Хлюдов тоже обмяк и вяло шевельнул рукой, указывая направо по коридору. — Вторая дверь…
* * *На пороге недостроенного командного бункера Астахова встретил Иван. Как-то само собой получилось, что бывший офицер назначил себя командиром оставшихся в колонии ополченцев, и никто этого решения не оспорил. Спасатель был сосредоточен и деловит, но не особенно бодр. Объяснялось это просто: в подчинении у нового командующего силами самообороны Гармонии осталось не больше двух десятков человек.
— Боевые возможности колонии сведены до минимума, — проводя председателя по бункеру, сказал Алексеев. — На постах остались только наиболее самостоятельные подростки, операторы боевых лазеров и запуска ракет да несколько колонистов из бывших военных. Один залп мы дадим, а вот дальше…
— А дальше будем молиться, — негромко закончил Астахов.
— Вы умеете? — спасатель покачал головой. — Да и кому? Гармония слишком молода, чтобы на ней завелись боги.
— Этот бункер выдержит ответную атаку?
— Нет, — честно признался Иван. — Это пока лишь остов сооружения. Впрочем, мы бы его все равно не достроили. Слишком мало было времени. А как там дела у Валеры? Я хотел установить прямую связь с его компьютером, но программы секретной техники плохо согласуются с нашими, а все специалисты по этой теме уехали.
— Валера уже на месте, выглядит, правда, не лучше, чем утром, но все-таки вздремнул, поел. Теперь снова пялится в экран и перебирает диапазоны. Кроме четких отметок флота чужаков, ничего не обнаружил. Фил, кстати, сбежал. Радиоузел пустовал пять часов подряд.
— Мне доложили, — Иван поморщился. — У Фила жена на девятом месяце. Конечно, это его не оправдывает, но… Надеюсь, за это время мы ничего не пропустили.
— Ну, раз сигнала не было двое суток, логично предположить, что не поступил он и в последние пять часов.
— Больше ничего не произошло? Кто остался в городе?
— Только Хлюдов. А из происшествий… — председатель тяжело вздохнул. — Погибла Галина…
— Как?! — Иван остановился. — Что значит — погибла?!
— Я пока точно не знаю — как, Хлюдов отказывается делать вскрытие.
— Это же его долг!
— Это его жена, понять можно. К тому же он педиатр, а не патологоанатом.
— Но предположение у вас имеется? Одно дело, если произошел несчастный случай, а если это убийство? Когда человек умирает насильственной смертью, стоит задуматься, а не грозит ли опасность другим людям.
— Я это понимаю, — Астахов неуверенно пожал плечами, — но я не судмедэксперт. У нее на шее какие-то пятна, похожи на следы пальцев. Первой была мысль об удушении, но, может, это трупные дела?
— На шее спереди? На горле? — уточнил Иван. — А лежала она на спине?
— Да.
— Тогда это пальцы, — он раздраженно ударил кулаком в ладонь. — Все к одному! Если б не чужаки, нашел бы гада и вздернул на ближайшем фонаре! А теперь уйдет, скотина, безнаказанным. Наверное, на это и рассчитывал. Вы, кстати, не думали, что это сам Хлюдов?
— Думал, но потом отказался от этой версии.
— Почему? Он же ее фактически преследовал.
— Доктор у нас как бенгальский огонь. Шипит громко, светит ярко, но обжечь… слабоват он характером.
— А что крыша у него не на месте, вас не смущает? Чокнутые ведь без всякого характера могут такое натворить, на что здоровому в жизни не решиться.
— С крышей у него полный порядок, — возразил Астахов. — Показуха все это. Он только на публике такой эксцентричный, а в приватной обстановке — человек как человек. Только сильно комплексующий. Он, чтобы вы знали, даже и не настолько пьющий, насколько это утверждает народная молва. По-моему, это он тоже сам придумал, для показухи. Имидж такой себе создал.
— Странный имидж. Обычно люди хотят казаться лучше, чем они есть, а этот…
— Что так, что этак — маска, — председатель заложил руки за спину и подошел к боевому экрану главного противоорбитального лазера. — А лучше или хуже — не принципиально. Для доктора главное быть не как все. Когда кругом были сплошь крутые первопроходцы, он изо всех сил старался быть полной противоположностью им, теперь все герои разбежались по лесам, а он остался. Я подозреваю, что из той же вредности.
— Может быть, и так, — Иван кивнул, — а возможно, не настолько уж он слаб характером.
— В любом случае, без криминалистов нам не справиться. В лес, кроме Хлюдова, ездила масса народу. Прямых улик против доктора нет.
— Да и не успеем мы, похоже, в детективов поиграть, — Иван указал на возникшую посреди оперативного зала голограмму орущего что-то Бочкина. Звук почему-то не включился, но все можно было прочесть по губам связиста.
— Что со связью? — председатель взглянул на ополченца, сидевшего за координационным компьютером.
— Какие-то помехи… — боец побледнел и нервно вытер ладони о комбинезон. — Серьезные помехи. Много источников.
— Бочкин, беги сюда! — приказал Астахов.
Валера, видимо, тоже не расслышал слов, но председатель проиллюстрировал приказ жестом, и связист понимающе кивнул.
Бежать было всего ничего, сто метров, и спустя полтора десятка секунд Бочкин, спотыкаясь, ввалился в оперативный зал.
— Чужие на орбите! — выкрикнул он, падая в свободное кресло за пультом управления малой зенитной батареей.
— Ясно, — Иван набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул так, что затряслись столы: — Боевая тревога! Приготовиться к отражению атаки! Орудия в режим повышенной мощности, ракеты к старту! Активировать лазерные прицелы!
— Вижу цель! — выкрикнул один из операторов.
— Вижу цель… — словно эхо пронеслось по залу.
— Много их, — негромко констатировал Бочкин.
— Валера, беги обратно, — Астахов потрепал связиста по плечу. — Ты нужен нам за компьютером гиперсвязи.
— Да он больше не работает, — Бочкин отрицательно покачал головой. — Чужие блокируют сигнал.
— Постой, как это — блокируют? — удивился Иван. — Ты же говорил, что заглушить гиперэфир невозможно.
— Невозможно для нас, а им, видимо, это раз плюнуть, — Валера пожал плечами.
— Раз плюнуть? — на лице Ивана вдруг появилась улыбка. — Раз плюнуть! А ну, связист, дай телефончик…
— Да не работает он, я же говорю, всю связь, звери, глушат. И радио, и гипер, и даже в проводной помехи. Одна оптика работает.
— Ах да… В таком случае, Валера, слетай-ка в больницу и приведите мне с Хлюдовым того полумертвого веронца!
— Зачем? — удивился Бочкин.
— Есть у меня одно подозрение… — негромко начал Иван, а затем повысил голос и пробасил уже на весь бункер: — Есть у меня подозрение, что пропавший сигнал от флота — это чистейшая липа! Пришельцы глушили гиперэфир, а вся информация с Вероны и рассказ пилота — это дезинформация, чтобы нас психологически сломить и взять колонию без боя!
Среди операторов и бойцов наметилось оживление.
— Так что, получается, флот будет? — с надеждой спросил Бочкин.